Грани

Клинт летел со скоростью ветра, ликуя от своей победы. Сегодня ему удалось сорвать большой куш и при этом быстро смыться с места преступления, оставив незадачливого бедолагу с пустыми руками и карманами. За последние годы его мастерство выросло в геометрической прогрессии. Он был быстр, сообразителен и очень ловок: неотъемлемые качества, если ты зарабатываешь себе на жизнь грабежом на улицах. Он ни разу не пожалел, что сбежал из дома несколько лет назад: там не было ничего, кроме побоев и голода. Отчим возненавидел его с первого дня, мать никогда не испытывала к нему трепетных чувств, так что здесь, в большом городе, он наслаждался свободой и относительным достатком. В Миннеаполисе, в отличие от его деревни, было полно богатеньких остолопов, и нужно лишь было выждать удачный момент, чтобы стащить кошелек или дорогие часы. Однажды ему даже посчастливилось заполучить коллекцию старинных монет. Знай он их истинную стоимость, ему бы точно снесло крышу от шестизначной суммы. Но тогда в свои 15 лет он был слишком беспечен, чтобы задумываться о цепочке сбыта краденного. Обычно он относил свою добычу в ломбард или в уличный магазин, где было не принято задавать много вопросов. Несмотря на свою ловкость и удачливость выжить на улице одному было сложно. Ничего удивительного, что вскоре он примкнул к компании таких же обделённых жизнью подростков, каким был сам. Будучи лидером по своей природе, ему удалось собрать вокруг себя мальчишек, которые как и он предпочитали не устраивать кровопролитную бойню, а действовать тихо, быстро и незаметно. И пока кто-то отвлекал потенциальную жертву, другие устраивали затор на его пути, сам Клинт обчищал беднягу до нитки и скрывался с глаз прежде, чем кто-нибудь успел понять, что произошло. Вот и сегодня, они сработали на «отлично», всё прошло без сучка без задоринки, в руке он сжимал новенький «Ролекс» и пухлый бумажник, отнятый у молодого мажора, пытающегося впечатлить свою длинноногую спутницу. Он ненавидел их. Детей богатых родителей, у которых было всё, о чём ему приходилось лишь мечтать. И не испытывал ни малейших угрызений совести. Всё равно эти несколько тысяч баксов не играли для них никакой роли, зато Клинту с ребятами теперь можно будет надолго расслабиться. «Надо будет завтра же купить новую печку на зиму», — мелькнула у него в голове мысль перед тем, как он почувствовал обжигающую боль в правом боку и, тут же потеряв равновесие, на всей скорости пролетел по асфальту, пока не врезался головой в мусорный бак. — Тут тебе самое место, выродок, — выкрикнул знакомый голос, после чего последовал ещё один выстрел, огнём прошедший по всему телу. Клинт не различал, где было чёрное небо, а где стены переулка, в котором он лежал, в голове всё вертелось, а всепоглощающая боль вырвалась из горла истошным криком. Чьи-то сильные руки схватили его и с ненавистью кинули в стоящий рядом мусорный бак. Пластиковая крышка захлопнулась над ним со зловещим скрипом. В этот момент Клинт окончательно потерял сознание.

***

Его глаза различали расплывчатые тени, а голос будто из подземелья пытался добиться от него хоть какого-то ответа. В мозгу промелькнуло, что ребята всё-таки спасли его, и ему не придётся сгнить заживо на свалке. Но радость оказалась преждевременной. Мальчишки из его банды действительно нашли его в мусорном баке и даже каким-то чудом дотащили до их укрытия в заброшенной недостроенной многоэтажке, но дело сильно осложнялось двумя пулевыми ранениями и многочисленными порезами. Он потерял очень много крови и в буквальном смысле не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. — Клинт, тебе надо в больницу. Дело совсем плохо. Мы ничем не сможем тебе помочь, ты просто умрешь здесь, — перед ним возникло перепуганное насмерть лицо. — Нет, — Клинт попытался с остервенением помотать головой в знак протеста, но режущая боль позволила лишь вскрикнуть и снова замереть в прежнем положении. — Меня подстрелили, врачи сразу вызовут копов, а оттуда мне прямой путь в тюрьму. Ни за что. Лучше умереть на свободе. Но может всё не так плохо? Я крепкий. Отлежусь немного, и снова буду прыгать как прежде, — тихо просипел он, сам не веря своим словам. — Болит правда адски. Пули вытащили? — Нет, никак, только раны закрыли, чтобы кровь не хлестала. Мы сами не справимся, — всё тот же голос сорвался в плач. — Всё будет хорошо. Обязательно будет, — прошептал Клинт и снова отключился. Умирать ему совсем не хотелось. Ведь жизнь только-только начала налаживаться. Они с ребятами неплохо обжились в своём пристанище за последний год. С сегодняшней добычи можно было даже купить пару столь необходимых вещей для грядущей зимы. Только теперь она досталась мерзавцу из конкурирующей банды. Эх. Эту неудачу легко можно было бы пережить, если бы только его организм смог подыграть в столь опасный момент… — Клинт, ты весь горишь. У тебя температура градусов 120! Клинт очнулся в очередной раз от толчка и тихо застонал, не в силах открыть глаза. — Мне кажется, я не выкарабкаюсь, — едва двигая пересохшим языком, прошептал тот. — Сожгите моё тело, чтобы от меня ничего не осталось. Сами хоть погреетесь немного, — закашлялся он и принялся судорожно хватать ртом воздух. — Только обещайте, что прогорит до конца. Развейте мой прах над рекой. Мне всегда казалось это очень торжественным. — Ты бредишь, брат, ей-богу! Что делаем? — один из мальчишек обратился к своим товарищам. — Давайте вызовем скорую, пусть подлатают его, а потом поможем ему сбежать? — Оттуда не сбежишь, сам знаешь, — зло ответил ему второй. — Но тут он откинется в любом случае. Я не знаю, что делать, — послышался сильный грохот, как будто что-то тяжелое швырнули об стену. Клинт чувствовал бессилие и отчаяние своих товарищей и то, что он ничего не мог изменить, душило его похлеще, чем физическая нехватка кислорода, от которой он снова начинал уплывать из реальности. Вдруг послышался условный звук тревоги, а спустя минуту в комнату влетел взволнованный часовой. — Это облава, они повсюду! — испуганно заорал он. — Быстрее, уходим отсюда! — Это ты их позвал? — трое ребят постарше взяли в круг самого маленького из них. — Нет, клянусь! Я бы никогда никому не выдал наше пристанище, — у мальчишки от ужаса подогнулись колени. — У него кишка тонка, — надменно бросил один из старших. — Не удивлюсь, если это дело рук фанкийцев. Мало им было подстрелить Клинта, так они решили нас всех утопить. Сматываемся, — принял решение он. — Ты прикрываешь, — он сунул младшему пистолет, пока остальные спешно хватали свои пожитки. — Прости, брат! — все четверо спешно окружили Клинта. Ему показалось, или у всех в глазах стояли слёзы? — Всё в порядке. Бегите, пока можете. Пристрели меня, — обратился он к обладателю пистолета. — Лучше умереть сейчас, чем в тюрьме. Бегите, чего стоите, — прикрикнул на них Клинт из последних сил. Трое, спотыкаясь, двинулись к выходу. — Стреляй! — приказал он младшему. Тот окаменел. — Я не могу, — расплакался мальчишка и, с отвращением бросив пистолет, побежал догонять своих товарищей, вытирая слёзы рукавом. Клинт судорожно простонал. Может, если он окажет сопротивление, его всё-таки пристрелят в целях самообороны? Только как сопротивляться, если он даже пальцем пошевелить не мог? Прошло не так уж много времени прежде чем в комнату беззвучно проскользнули две чёрные тени. Даже сквозь затуманенный взгляд Клинту сразу стало ясно, что это не были обычные копы. Скорее, так одевался спецназ, но что здесь делало элитное подразделение? Шугало мальчишечьи банды? У них не нашлось других более важных дел? Далее дела стали развиваться ещё более удивительно. — Мы нашли его, состояние критическое, транспортировка может быть чревата смертельным исходом, — уколов его каким-то датчиком и считав показания, спокойно произнёс один из незнакомцев. — Действуем согласно плану. Стабилизируйте состояние, мы всё подготовим к вашему прибытию, — последовал незамедлительный ответ. Клинт хотел что-то сказать, а точнее, возмутиться, что за чертовщина тут происходит, но его язык напрочь отказался кооперировать. Он почувствовал ещё один укол, затем его подняли и понесли куда-то. На этом его воспоминания прервались. Следующие несколько суток он провёл в кошмарном бреду. За ним то гнались ужасные монстры и раздирали его на части, а если ему удавалось убежать от них, то он в конечном итоге неминуемо прыгал в бездонную пропасть и, пролетев несколько сотен метров, ощущая свист ледяного ветра вокруг себя, разбивался насмерть, ощущая это каждой клеточкой своего тела. Наконец, поток бреда прекратился, и на смену ему пришло осознание происходящего и вместе с ним смертельная усталость. Теперь Клинт вполне доверял всем своим органам чувств и был уверен, что фантастический фильм, в котором он умирал по меньшей мере раз двести, закончился. Он находился в больничной палате с дорогим оборудованием и кристально-белыми стенами, от света которых кололо в глазах. Клинт вдохнул воздух полной грудью и почувствовал что-то вроде прежней эйфории. Встать с кровати казалось ему в данный момент непосильной задачей, но он впервые приободрился от прояснившегося сознания. Он ещё несовершеннолетний, вдруг пришла ему в голову спасительная мысль. Даже если приговорят к реальному сроку, а не условному, всегда есть возможность выйти на свободу досрочно. Зато его, видимо, неплохо так залатали. Он с интересом начал рассматривать свои руки. Всё тело было словно набито ватой и не подчинялось ему так, как он привык. От былой ловкости не осталось и следа. Он нащупал две большие повязки на местах огнестрелов. Похоже, пули из него вытащили. У него вырвался вздох облегчения. Он клятвенно дал себе слово не унывать. Раз суждено было случиться, что он выжил после такой передряги, то переживёт и остальное. У него появилась необъяснимая уверенность, что теперь его жизнь пойдёт в гору невиданными доселе темпами. Как будто после многосуточного бреда он стряхнул с себя все цепи и предрассудки и готов был хоть сейчас сорваться с места и начать сворачивать горы. Его пыл быстро охладило осознание своей физической немощи. Даже если в своём воображении он как прежде мчался быстрее ветра, запрыгивал на трёхметровые заборы одним махом и кувыркался похлеще супергероев из боевиков, то в реальности он не мог даже согнуть ногу или просто поменять положение тела. — Мистер Бартон, добрый день. Меня зовут Аннабель Эйвери, — в палату вошла незнакомая женщина средних лет. Клинт мысленно оценил её как комиссара по делам несовершеннолетних и на ходу начал придумывать свою историю, чтобы предстать жертвой обстоятельств. — Твоё состояние больше не вызывает опасений, поэтому мы переведем тебя в другое отделение. Тебе предстоит долгий курс реабилитации, но прогноз более чем благоприятный. Мы успели вовремя, — с видимым облегчением выдохнула она. — А что потом? — с нервным заиканием спросил Клинт. — А потом всё будет зависеть от того, как ты себя покажешь, — загадочно улыбнулась женщина. Клинта пробила нервная дрожь. Это непоколебимое спокойствие его собеседницы вызывало не то что тревогу, а самую настоящую панику… — Я могу увидеть своих друзей? Что с ними? — К сожалению, это невозможно. Я думаю, с ними всё в порядке насколько это может быть в порядке, учитывая их жизненную ситуацию, — пожала она плечами. — Меня посадят в тюрьму? — обреченным голосом пробормотал Клинт. — Это не мне решать, — пожала плечами Эйвери. — Сейчас тебе нужно больше отдыхать. Шеф приедет к концу недели, вот с ним всё и обсудите. Клинт не понимал ровным счётом ничего. В голове мелькнула мысль попробовать сбежать до конца недели, пока не приехал этот загадочный «шеф», который будет решать его судьбу, только вот … его нестерпимо клонило в сон… И следующие несколько дней он большей частью проспал. Время от времени ему приносили много вкусной еды, а после коротких вылазок до туалета и обратно сил оставалось ровно столько, чтобы успеть накрыться одеялом, прежде чем его снова уводило в царство Морфея. Он злился на себя за то, что ни разу даже не смог выглянуть за пределы палаты, не то что попытаться сбежать. Однако сегодня ситуация изменилась. Когда он проснулся, возле входа в палату стояло инвалидное кресло. Санитар, принесший ему завтрак, сообщил, что через полчаса они отправляются на прогулку. Клинт приободрился. Он по-прежнему чувствовал сильную слабость, но любопытство пересилило. Было очень непривычно ощущать себя немощным пассажиром, которого катили по длинным коридорам. Наконец, они выбрались из здания, и Клинт зажмурился от яркого солнечного света. — Тебе лучше пока не гулять пешком самостоятельно, но можешь покататься по округе до обеда. Если потребуется помощь или захочешь вернуться в палату, нажмёшь эту кнопку, я помогу, — коротко объяснил сопровождавший его санитар и так же быстро исчез внутри здания. Клинт ошалел от радости. О таком он и мечтать не мог, что его оставят одного! Осталось найти выход и … бежать куда глаза глядят. Куда и как он собрался бежать в своём состоянии, он в данный момент не задумывался. Главное для него было вырваться на свободу, а там уж разберётся… Его окружал огромный комплекс многоэтажных зданий. Мрачные серо-чёрные оттенки внушали благоговение и … страх. В данный момент он ощущал себя маленькой никому ненужной песчинкой. Но, бодро стряхнув оцепенение, он двинулся по заасфальтированной дорожке вперёд. Людей снаружи почти не было, если не считать единичных фигур, быстро передвигающихся от одного корпуса к другому. Клинт пытался понять, где он находится. Они только что выехали из самой настоящей больницы, в этом он не сомневался. Но что всё это было медицинским учреждением, вызывало у него большие сомнения. На колонию для малолетних преступников это походило ещё меньше. Ни решёток на окнах, ни колючей проволоки, ни охраны. Складывалось впечатление, что все, кто здесь находились, могли свободно передвигаться по своему усмотрению. Клинт покружил между многочисленных корпусов, пока полностью не потерял ориентацию. Это было полное фиаско. Он всегда гордился тем, что мог быстро сориентироваться на совершенно незнакомой местности, словно у него было особое чутьё. Сейчас же он запутался в трёх зданиях и никак не мог вспомнить, откуда выехал час назад. Его внимание привлекла группа молодых людей. Три девушки под предводительством молодого человека неспешно двигались куда-то вглубь строений. Они определённо выделялись из массы людей, которых ему сегодня довелось увидеть. Как правило, это были люди постарше, одетые в униформу частной школы, но главное, что их отличало от квартета впереди — уверенность, с которой они держались. Эти же подростки очень походили на него самого, и по их движениям и тону голоса он моментально считал неуверенность и страх, скрываемые за наигранными улыбками. Так. Только что день стал ещё интереснее. Он продолжил двигаться за ними, оставаясь незамеченным, и вскоре узнал своё здание больничного крыла, куда и направлялась вся компания. Ему тут же вспомнился первоначальный план, когда он решил сбежать отсюда подальше, но жажда и сильное головокружение подействовали отрезвляюще. Он даже до выездных ворот добраться не смог, а уже вымотался будто пробежал сто миль… Его интуиция подсказывала ему вернуться назад. А может быть, это был всего лишь страх перед неизвестностью? Нет, Клинт яростно помотал головой. Он ведь не трус. Он просто сейчас пообедает и вздремнёт немного, а к вечеру, как стемнеет, можно будет предпринять ещё одну попытку. Пока он разговаривал сам с собой, четвёрка молодых людей уже скрылась за стеклянными дверьми. Выбраться из палаты в тот же день у Клинта так и не получилось. После сытного обеда он заснул мёртвым сном, а когда проснулся, врачи проявили к нему невиданный доселе интерес. Его осмотрели несколько специалистов и снова взяли анализы. По-видимому, он показал неплохую динамику выздоровления, потому что следующий день начался с визита к физиотерапевту. Нельзя сказать, что час занятий прошёл легко, но принёс вместе с тем удовлетворение от проделанной работы. Ему всё ещё было трудно долго стоять на собственных ногах, но специальные тренажеры очень помогали. — Я когда-нибудь снова стану нормальным? — с горечью произнёс Клинт, чувствуя, как силы покидают его и колени подкашиваются против воли. — Даже лучше, — с улыбкой ответил молодой специалист, направляя его к поддерживающей штанге ровно в тот момент, когда Клинт едва не осел на пол. — Сейчас это может казаться невероятным, но твой организм молод и полон сил. Пару недель регулярных занятий здесь и я со спокойной совестью передам тебя коллегам по физподготовке. Вот там над тобой поиздеваются всласть. У меня по сравнению с ними — детские ясли. — Да уж, перспектива, — едва переводя дух, выдохнул Клинт. — На сегодня у нас с тобой всё, но особо не расслабляйся, теперь у тебя весь день будет расписан по минутам. Старайся побольше двигаться самостоятельно. Маленькие дистанции, лёгкие движения. Даже три шага лучше чем ничего. Избегай перенапряжений, если боли усилятся, нам сразу же нужно об этом знать. — Договорились, — согласно кивнул Клинт. — Когда мне объяснят, где я нахожусь и что происходит? — С этим вопросом тебе лучше подойти к Эйвери, я всего лишь помогаю студентам оправиться после травм, всё остальное не в моей компетенции, — ушел от ответа молодой человек. — Ладно, спасибо за помощь, — Клинт искренне пожал ему руку и с облегчением плюхнулся обратно в инвалидное кресло. Перед обедом у него образовалось небольшое окошко «свободного времени» и он, следуя рекомендациям врача, решил немного посидеть на свежем воздухе, раз уж прогуляться в прямом смысле этого слова ему никак было нельзя. После вчерашней суматохи и объявленного плана реабилитации ему вдруг расхотелось убегать отсюда. Может быть, потому, что он наконец полностью осознал, насколько был слаб, а может потому, что его снедало любопытство. Ему очень хотелось выяснить, что это за удивительное место и почему все люди здесь так заинтересованы в том, чтобы снова поставить его на ноги? Уж точно не потому, что он быстро бегает и мастерски делает сальто. Хм. Сколько он ни думал об этом, ни одного мало-мальски правдоподобного ответа не приходило ему в голову. В своих размышлениях он отъехал довольно далеко от последнего здания комплекса и решил погреться на солнышке на ближайшей лужайке. Каково же было его удивление, когда он заметил маленькую фигурку в отдалении, сидящую прямо на земле и горько рыдающую в одиночестве. Их разделял забор из мелкой сетки, но Клинту некогда было искать проход. В рыдающей фигуре он узнал одну из вчерашних девушек. Любопытство заставило позабыть его обо всём на свете. Он во что бы то ни стало должен был поговорить с ней.