Язык цветов

На следующий день Шерлок обнаружил у себя в комнате гортензию в небольшой вазочке. Он прикасался к стенкам прозрачно, холодного, как ночь хрусталя, а к горлу подступили, как ком, неприятные чувства. Глаза щипало, как от лука, который прямо сейчас нарезают ножом перед его носом. Шерлок знал, как никто другой, что означают гортензии на языке цветов, и он хотел бы, чтобы эти цветы для него ничего не значили, чтобы ему было всё равно на всё, как раньше. Но в его жизни появился Джон, и он почувствовал, что может быть любимым, восхищать кого-то. Шерлок полюбил того, кто не называет его психом, того, кто всегда, казалось бы, будет рядом с ним. Следующая неделя была как в тумане. После цветка гортензии последовала яичница с базиликом, а эту траву Шерлок с детства ненавидел, когда ему в яичницу также подкладывали ненавистный базилик. Когда он с недовольством смотрел на Джона своими щенячьими глазками, изображая что-то вроде «хватит меня мучить», доктор лишь хмыкал и говорил, что базилик — это полезно, и ему стоит больше обращать внимание на своё здоровье и в конце концов бросить курить. Сигареты, чьим дымом вчера провоняла вся квартира пахла так, как пахнут горящие кости, без преувеличения. Миссис Хадсон, прибежав на запах, ожидала, что Шерлок в очередной раз взорвал то, что когда-то было его экспериментом, но обнаружила лишь калачик, завёрнутый в персиковое одеяло. Пришлось будить его и упрёками загонять в кровать, а потом на всю оставшуюся ночь проветривать помещение. Можно сказать, что Холмс уже бросил все попытки обратить на себя внимание Джона, однако пока тот не видит, подсовывал сиреневый колокольчик в карманы его куртки или брюк, и каждый день оставлял на его кресле по жёлтой гвоздике. Сначала Ватсон был взбешён, но позже перестал обращать внимание на его подачки, а один раз даже улыбнулся, обнаружив очередной колокольчик в кармане своей куртки. Жёлтые гвоздики он собирал в букет и оставлял рядом с собой, как напоминание о чувствах своего друга. Шерлоку показалось, что его улыбка становится всё теплее и теплее с каждым днём, и даже когда Джон очередной раз клал базилик в его яичницу, он добродушно подсмеивался над детективом, когда тот в очередной раз дулся, как ребёнок, которого заставляют есть овощи на пару. Можно сказать, что улыбка Джона была переломным моментом в их отношениях. Вернулись их тёплые, дружеские посиделки у камина и совместные ночные раскрытия преступлений. Ночная игра на скрипке больше не раздражала Джона, она как колыбельная убаюкивала его, а на утро он просыпался абсолютно отдохнувшим и даже не злился на Шерлока, который в очередной раз устроил беспорядок в ходе бессонной работы над сложным делом или выносил мозг своими капризами. Вечером того же дня Джон преподнёс детективу георгин персикового цвета, прямо как одеяло Холмса, с запиской: «Не смею выразить свои чувства словами, но хочу сказать, что пока не готов к серьёзным отношениям. Зачем всё усложнять между нами?» Конечно доктор исчез сразу же после того, как отдал записку. Ему было стыдно за то, что он всё же решился отдать её Шерлоку, так ещё и подкрепить всё это цветочком, значение которого детектив скорее всего знал. В нём нет никакого пошлого или романтического подтекста, Джон лишь хотел сказать им, что он по-настоящему восхищается детективом и на самом деле не держит на него обиды. Однако Ватсон чувствовал себя хуже, чем на первом свидании. Совместная их жизнь определённо наладилась, Холмс это знал наверняка, но он до сих пор не знал, как вести себя с Джоном. Детективу определённо нравилось внимание со стороны своего друга, но иногда Шерлок чувствовал такой холодный и пустой взгляд на себе, изучающий или осуждающий, он так до конца и не понял, что от этого взгляда хотелось спрятаться подальше, убежать. Чувства других людей были так непонятны для социопата. Но Шерлоку хотелось большего, не просто играть в какую-то непонятную игру. Ему хотелось, чтобы Джон увидел в нём всё то многообразие чувств, что он испытывает, когда «друг» улыбается ему своей тёплой, согревающей улыбкой. Улыбкой, которая успокаивает Шерлока лучше любых сигарет. «Я знаю, чего ты хочешь» — промелькнуло где-то в закоулках разума детектива, когда тот по очередному кругу прокручивал в своей руке красный, как бархат мак, он думал, как ему подступиться к Джону и сделать первый шаг. И, кажется, одна идея появилась в голове сама собой. «Я дам тебе всё, в чём ты нуждаешься. Я — твоя судьба».