Oriental sweets

      Прошло чуть больше двух недель с момента разговора, когда Чонгук, проходя мимо покоев жены, услышал весьма отвратительные звуки.       Войдя в комнату без стука, он тут же об этом пожалел, ведь кто как не Правитель должен показывать пример соблюдения норм приличия?       Чанёль, и окружившие её дворцовые девицы, были не в спальне. Сопоставив этот факт и услышанный ранее звук, Чонгук двинулся в сторону туалета. Девушка, чья кожа стала оливкового оттенка, сидела на полу, и смотрела куда-то в пустоту, пока вокруг неё ворковали пустоголовые девушки. — Родная, может выпьете ещё водички? — Этого безмозглого повара нужно казнить за то, что он своей стряпнёй заставляет мучиться такую прекрасную леди! — Госпожа Чон, вы уверенны, что не хотите посетить врача?       Чонгук, уши которого уже успели завять за столь короткий срок, поспешил разогнать этот курятник. — Попрошу оставить нас с Госпожой одних, милые дамы.       Опустив головы в пол в приступе смущения, они поспешили удалиться.       Чанёль не сразу подняла на него взгляд, а когда сделала это, то увидела, что парень замер в нерешительности. — Как чувствуешь себя? — Хуже, чем вчера, — решив не ёрничать, отозвалась длинноволосая. — И дело ведь… не в некачественной пище? — перебирая пальцы, уточнил тот.       Глубоко вздохнув, Чанёль отвернулась и ответила: — Думаю, нет.       Чонгук почувствовал, как что-то внутри него оторвалось и упало. Чувство стыда и совесть нещадно поглощали, не давая возможности всплыть. Он протянул девушке руку, но та покраснев отозвалась: — Не думаю, что мне стоит отходить отсюда далеко.       Парень понимающе кивнул. Не медля, он опустился возле неё, так же облокачиваясь спиной на стену. — Мне очень жаль, что тебе приходится терпеть это вопреки собственному желанию. — заговорил Чонгук.       Взгляд его был достаточно холодным и непробиваемым, но даже в его глубине, проницательная Чанёль заметила жалость. — По своей половой принадлежности, я была с детства подготовлена к тому, что мне нужно будет рожать наследников. Тем более, я понимаю ситуацию, не нужно извиняться. — Я уже говорил тебе об этом однажды и повторюсь снова: прости за то, что именно за меня тебе пришлось выйти замуж. — Это бессмысленно, Чонгук, не надо так говорить. Думаю, что семья в которую я попала — лучшее развитие событий. — она улыбнулась, но при этом осталась такой же грустной. — В нашем государстве женщин любить, ну как бы… — он мысленно почесал затылок. — не принято. Но при этом, есть ведь действительно счастливые семьи. Где все равны. Мне жаль, что так не везде. Нужно это исправлять, наши предки наделали много дел.       Девушка качнула головой в знак согласия. — Иногда ведь не хватает обычных объятий? — осторожно подступал Чон. — Ты всегда выглядишь одинокой. — Нас учили, что любви не существует. Это сказка придуманная для тех кто не счастлив, чтобы затуманить им разум. Бабушки говорили, что единственная наша функция — деторождение, и этого мало, чтобы нас уважали и любили. Но когда я познакомилась с вами, то впала в замешательство. Вы с Чимином так смотрите друг на друга. Иногда кажется, что каждый из вас готов пожертвовать жизнью ради второго, и я знаю, что это именно так. — Чанёль, мне очень жаль… — Чонгук всегда чувствовал, что пока они с Чимином счастливы, вокруг есть много совершенно несчастных людей. — Твоей вины тут нет. Женщина, которая работает на дворцовой кухне рассказала, что любовь — это дар и он не каждому даётся. — она повернулась на старшего и расплылась в яркой улыбке. — Тебе очень повезло с Чимином, береги его. А по поводу объятий: с тех пор, как ты разрешил Чимину разговаривать с кем-нибудь кроме тебя, он стал часто обнимать меня в знак приветствия, так что можешь не переживать. — последняя фраза навеяла старшему не очень приятные воспоминания, отчего он сморщился. — Если что-то будет нужно — говори мне, или обращайся к слугам напрямую. — Спасибо, Чон. — девушка прикрыла глаза, желая немного отдохнуть. Чонгук последовал её примеру.       Но недолго им пришлось сидеть в тишине. Вскоре, дверь тихонечко отворилась, и в комнате раздалось тихое шарканье ботинок. — Госпожа Чон? — осторожно позвала служанка в поисках Чанёль.       Завидев издалека весьма странную картину, она замерла. Чонгук откровенно равнодушно посмотрел на неё, медленно моргая. Бедняжка, не ожидавшая, что встретит Правителя, да и в таком странном положении, даже затряслась и склонилась по пояс. Мужчине было на неё всё равно. — Говори, что хотела. — Столы накрыты для Коронного завтрака.       Такое мероприятие устраивалось раз в две-три недели. На таковом приёме пищи, за одним общим столом собирались чуть ли не все жители дворца. Эта традиция перешла Чону от его отца, тоже, довольно-таки реформаторских взглядов мужчины, который хотел показать слугам, что их ценят и уважают.       Во главе стола сидел сам Чонгук. По левую руку от него жена, по правую — министры и советники. Возле Чанёль несколько мест всегда оставалось пустыми, так как занять их должны были будущие жены и дети Чонгука. Чимина на таких пированиях младший видел всего пару раз. Людей действительно много, и столы стоят огромным прямоугольником по периметру зала.       Во время завтрака, один из официантов подошел к Чанёль и спросил: — Госпожа, отнести вазу с вашим любимым виноградом в ваши покои? — Да, будьте добры, — скромно ответила она.       Чонгук, прекрасно слышавший этот диалог, кивает ей в благодарность.       На самом деле Чанёль совершенно равнодушна к винограду. Зато полакомиться им никогда не откажется Чимин. Данный сорт ягоды довольно дорогой и выращивается в другом государстве, поэтому логично, что подают его исключительно к господскому столу, и уж никак не обычным людям. Попробовав его однажды в спальне Чона, Чимин всей душой и сердцем полюбил яркий сладкий вкус.       Вырваться к подруге у парня удалось лишь под вечер, когда девушка перечитывала одну из своих любимых книг. — М-м-м, это так классно, — закрывая глаза от удовольствия, промурлыкал Чимин, как только очередная ягодка растворилась на языке. — На здоровье, — Чанёль поставила принесенный ей букет в вазу. — Что у тебя в волосах? — Ах, это… — Чимин оглянулся на зеркало, и только вспомнил, что голова украшена маленькими полевыми ромашками, вставленными между прядками. — дочки знакомой играли. Совсем плохо выглядит, да? — расстроившись, парень потянулся, чтобы вынуть цветок, но Чанёль тут же его остановила: — Нет-нет-нет! Это выглядит прелестно.       Старший просиял и вернулся к винограду. На Коронный завтрак он не попал, так как был вынужден разгребать завал из удобрений разных видов, который привезли с первыми лучами солнца, так что эта ягода была чуть ли не первым, что сегодня побывало у него во рту. — Ты умеешь плести венки? — через время поинтересовалась младшая. — Ага, — Пак уже догадывался к чему она клонит. Этот вопрос из простого любопытства не задают. — Ты не сочтешь за грубость, если я попрошу научить меня плести венок из этих цветов? — Конечно, нет! — парень вытер руки о салфетку и придвинулся к Чанёль. — Для плетения подойдут не все цветки. — с поразительной изящностью он выуживал из вазы нужные. — Стебель должен быть мягким. — Ты выбираешь их ещё по какому-то критерию? — девушка завороженно смотрела, как старший ловко переплетал стебельки между собой. — У каждого цветка есть своё значение. — пояснял Чимин, не отвлекаясь от дела. — Я выбрал те цветы, которые означают красоту. — Ромашки, васильки и…? — название оранжево-красных небольших цветочков были ей неизвестно. — Бархатцы. — улыбнулся старший. — Но их только чуть-чуть, чтобы украсить. Основной акцент на голубом и белом.       Парень резво начинает переплетать стебельки между собой, параллельно рассказывая о истории используемых цветков.        Чонгук обучил его алфавиту, но на практику время находилось редко. Чимина это не сильно расстраивало. Младший — глава целого государства и педагогом он не нанимался. Тех знаний, которые он дал ему, вполне хватало на то, чтобы посещать библиотеку и брать книги по ботанике.       Его действия почти всегда сопровождались направленным на него презрительным взглядом женщин, работающих там. И хоть просить Чона взять ему новую книжку было неловко, он всё-таки делал это. Тогда, тот стал привозить книги лично ему из-за границы. Новые, на которых чернила ещё не просохли, с хрустящими шершавыми страничками. Каждую он бережно хранил, протирал от пыли. «Какое прекрасное чувство наполнять свой книжный шкаф!», — восхищался он, стоя в объятьях младшего. Тот только тихо хмыкал и крепче прижимал любимого, в душе понимая, что готов сделать всё, ради того, чтобы он был счастливым.       А девушка слова его почти не слышит. Смотрит за плавными движениями пальчиков, с красивыми квадратными ноготками. И как он при такой грязной работе сохраняет их в таком почти идеальном состоянии? Сухие губы трогательно надуты, спина выпрямлена. Такой бесконечно красивый. Кажется, если даже эти руки будут в земле, а лицо испачкано пылью, он не потеряет природного обаяния. Да и душой Чимин прекрасен. «А что если…», — вдруг мелькает в девичьей голове. — Чимин, а тебя устраивает, то как ты сейчас живёшь? — как бы аккуратно девушка не старалась подвести, вышло прямо.       Парень тяжело вздохнул. Улыбка медленно сползла с лица, и парень сделал вид, что максимально сосредоточен на своей работе. Слишком деликатная тема, ему не хотелось бы её обсуждать. — А что, есть какая-то альтернатива? — невесело отозвался он спустя время. — Думаю, вполне счастлив. У меня есть возможность заниматься садоводством, видеться с Чонгуком. Большего мне не нужно. — Разве тебе не страшно? — Чанёль опустила брови, наблюдая, как на пол опал белый листочек. — Когда я с ним — нет. Когда без него — очень. — парень вставил в косичку последний стебелёк и довольно ухмыльнувшись, поднял венок вверх. — Готово!       Девушка сняла диадему, в которой выходила на завтрак, и слегка наклонила голову, чтобы старший надел на неё новое украшение. Лепестки немного запутались в смолянистых волосах, но в целом, венок сел как влитой. И как он так точно определил нужный размер? Настоящий мастер. — Очень красиво! — восхитилась она, прокружившись перед зеркалом. — Спасибо. — Не за что. — Чимин собрал за собой весь мусор в кулачок, и уже было собрался уходить, как девушка его задержала. — Погоди.       Парень остановился, и заметил, что та мнётся, боясь озвучить свои мысли. — Я хотела предложить одну авантюру…       Чимин заинтересованно поднял бровку, и полностью развернулся к собеседнице. — Что, если попробовать сделать из тебя девушку? — на одном дыхании выдала она, опасаясь реакции старшего.       Брюнет промолчал, переваривая информацию. — Не подумай ничего! — тут же замахала руками она. — Ты очень мужественный и сильный. Просто ты и как женщина можешь быть привлекательным тоже… То есть… — Я понял, успокойся. — он снисходительно улыбнулся, видя, как девушка покраснела. — По-моему очень круто, это доказывает, что ты красивый для обоих полов. Вот. — всё-таки кое-как выдала свою мысль Чанёль. — И в чём же заключается твоя авантюра? — он скрестил руки на груди. — Мы можем попробовать сделать из тебя девушку и выдать замуж за Чонгука. — Чимин удивленно распахнул глаза. — Тогда ты официально станешь его женой. Мужем. Эм, парой. — исправилась она. — Звучит очень просто, но… — такой ответственный выбор нельзя делать быстро.       Речь идёт об огромных рисках. Да и готов ли Чимин всю свою жизнь отыгрывать роль, открывая свою истинную сущность лишь одному? Ну ладно, двум. Это ведь очень опасно. А что если когда-нибудь их афера раскроется? Чонгук потеряет авторитет, а Чимин… Скорее всего жизнь. Кстати о Чонгуке… Он не может принимать это решение в одиночку. — Чанёль, — неловко начал он, отводя взгляд.       Девушка вздрогнула. — Ты не могла бы… Помочь мне перевоплотиться?

***

      Мужчина заходит в свои покои, прикрывает за собой дверь. Смотрит под ноги, замечая тёплый медовый свет, покрывающий пол и стены. Лампа была зажжённая весь день? Там воском наверное все залило. Чонгук набирает полную грудь воздуха и громко выпускает его. Если бы служанки проверяли комнату — обязательно исправили бы это. Но в целях безопасности (в первую очередь Чимина) им было строго настрого запрещено входить сюда.       Парень делает шаг к кровати и вдруг дергается от неожиданности. Спиной к нему, на противоположном краю сидела девушка. Длинные чёрные волосы закрывали кожу чуть ниже лопаток, что была видна из-за полупрозрачной ткани. Руки смиренно лежали на коленках, а взгляд обращён куда-то вдаль. Эта поза довольно стандартна, но было что-то необычное. Она словно игнорировала присутствие Чонгука, ни коем образом его не смущаясь. — Что ты здесь делаешь? — грозно спросил Чонгук, выпрямившись.       Какой может быть этикет, когда незнакомка без приглашения врывается к нему? Совершенно не нервничая, та поднялась и лукаво спросила: — Не узнаёшь меня?       Парень нахмурился. Голос показался уж больно знакомым. Словно патока обволакивал собой, заставляя фокусироваться исключительно на его обладателе, забыв обо всем окружающем. — Даже если я тебя знаю, тебе тут не место. Покинь данное крыло замка. — неумолимо чеканил он.       Девушка, сверкнув глазами с большими кошачьими стрелками, подошла ближе. Чадра скрывала большую часть лица, а Чонгук всё-ещё пытался понять, где же он видел её. Ведь и глаза не чужие. Незнакомка подошла ближе, шурша лёгкой одеждой, и хотела было положить ладошку парню на грудь, как тот грубо перехватил её, сильно сжав.       Та даже не пискнула, вопреки его ожиданиям. Наоборот, глаза улыбнулись, превратившись в две милые щёлочки. «Не может быть», — он чуть ослабил хватку.       Второй рукой, девушка отстегнула ткань, перекрывающую лицо, и Чон, сложив в голове единую картинку, раскрыл рот от удивления. — Чимин? — неверяще уточнил он. — Единственный и неповторимый. — как-оказалось-парень встал на носочки, чтобы прижаться к губам, мягким и нежным как пастила, с трепетным поцелуем. Приятно всё-таки, что тот так искренне хранит верность. Хотя, стоит заметить, что Пак и не сомневался.       Чонгук на поцелуй отвечает, по-маленьку от шока отходя. Хотя, не то чтобы шока, а приятного удивления. Грех не воспользоваться моментом и немножечко не поиграть. — Моя девочка пришла к хёну? — одной вступительной фразой, Чонгук обозначил правила игры.       Облизывая парню ушко, Чимин как можно более незаметно улыбнулся. Он знает, что тот комплексует по поводу своего возраста и совсем не против сделать ему приятно. — Хён позаботится обо мне?       Младший, радуясь тому, что Чимин принял его игру, толкает его на кровать. — Конечно.       Вообще, сегодня был тяжелый день. Совет, осмотр войск. Но на любимого силы всегда найдутся. Тем более, что тот сделал ему такой сюрприз.       Бесконечные поцелуи, от которых немеют губы. Чон исследует чужой рот, обводя языком зубки и десна, приглашая на страстное танго чиминов проворный язычок.Он гладит парня по голове, приглаживая растрепавшиеся волосы парика, и понимает, что должен быть осторожнее, ведь тот может слететь. — Ты на вкус кисло-сладкий. — Как виноград, - полувздохом отвечает парень. — Чимин-а, — басит Чонгук на ушко старшему, еле касаясь губами кожи.       Чимин дрожит от этих действий, закрывает глаза и откидывает голову назад, так, чтобы упереться затылком в чужое крепкое плечо. Затылок не очень удачно стукается об металлическую часть костюма, но на это никто не обращает внимания. Младший ухмыляется, ведёт кончиком языка по шее до линии подбородка, собирая солоноватый вкус.       Второй судорожно выдыхает, находит рядом с собой чонову ладошку и сжимает её в своей. Разводит длинные смуглые пальцы, водит по ним своими, получая странное удовольствие от разницы в их размерах. Мягкие подушечки натыкаются на чуть выпуклый шрам на ладони, и Чимин позволяет себе растянуть губы в улыбке.       Он сидит между широко разведённых ног любимого, прижимаясь к нему спиной. Чонгук позволяет Чимину играть с его левой рукой, а правой медленно, но настойчиво гладит напряжённый пах. Неожиданно, он мягко ударяет по нему, тут же удерживая на месте старшего, который, громко простонав, подскочил. — Тише-тише, — успокаивает он, поглаживая место удара.       Грудь быстро вздымается и опускается, а младший, растягивая удовольствие, сильно надавливает на оттопыренную ткань.       Чимин давится стоном, накрывает своей ладонью чонгукову, направляя и намекая на более активные действия. — Любишь мои пальцы, родной?       Ответом служат трепещущие ресницы и громкий вздох. — Люблю тебя всего. — говорит Чимин, ласково целуя младшего в уголок губ.       Тот ярко улыбается, желание мучить возлюбленного, хоть и так сладко, испаряется. Он сдавливает старшего в объятьях и тихо шепчет: — Я тебя тоже. Моя сладость готова принять меня сразу? — уточняет Чон и замечает промелькнувший страх в шоколадных глазах. — Н-нет, хён же подготовит меня?       Младший согласно промычал, ведя дорожку поцелуев по мягкому животику. Чимин выпутывает ноги и переворачивается, оттопыривая задницу. Чонгук на эти действия только облизнулся, сминая пальцами упругие бедра, что так красиво подчёркивала полупрозрачная голубая ткань. К сожалению, она слишком липла к потеющей коже, и младший принял решение её снять. Сразу вместе с бельём. — Ох! — Чонгук наигранно закачал головой. — Моя девочка на самом деле оказалась мальчиком. Должен ли я наказать её за ложь?       Откинув тряпки куда-подальше, парень сжал твёрдый член, чем заставил Чимина ярко простонать. — Нет, — на грани слышимости прошептал он. — Не буду. Я очень сильно люблю свою сладость.       Чонгук наклонился, и взял в рот чужие яички. Старший разошелся крупной дрожью. Оральными ласками его балуют даже чаще, чем полноценными заходами, но от этого они не становятся менее подкупающими. Второй тем временем повёл рукой под блузкой наткнувшись на дополнительную шёлковую ткань. — Ты и передник надел? — восхищенно отозвался он. — Очаровательно!       Чонгук стянул с него одежду, и его взгляду предстал красный женский передник, расшитый золотыми витиеватыми узорами. Чимин всё-ёще держался на локтях, но когда младший с силой надавил на оба соска, уткнулся лицом в подушку. Ослабшие руки налились цементом. — Нравится? — Мгх…       Чонгук, устроился сверху, и продолжил ласкать чужие соски сквозь ткань передника, завязки которого красиво выделялись на широкой спине. Их насыщенно-бордовый цвет идеально гармонировал с приглушенно-кордованским оттенком шрамов. С грешных губ на наволочку капала мутная слюна, а дыхание совсем сбилось. — Сними… — еле выдал он, пока горячие руки всячески мяли, оттягивали и надавливали на его грудь. — Он так чудесно выглядел на тебе. — сказал Чон, развязывая тонкие шнурки.       Когда Чимин был полностью освобождён от лишнего, младший развернул его чуть боком, чтобы в следующую секунду любовно припасть к соскам, мягко покусывая их. Старший «запел» от наслаждения, выгибая спину. Слишком сладкая пытка.       Когда Чонгук понял, что и о себе было бы неплохо позаботиться, он вернул парня в прежнее положение и, сплюнув на пальцы накопившуюся слюну, приставил их ко входу. Фаланга за фалангой, сразу два вошли в горячее нутро. Процесс растяжки шёл гладко, на четвёртом пальце, Чонгук даже поразился тому, как легко можно растопырить их внутри Чимина. — Ты так гостеприимно принимаешь меня. — промурчал Чон, слизывая капельку пота с виска старшего. — Может сможешь больше? — он провокационно толкнулся внутрь, в попытке вставить по костяшки.       Чимин закричал и быстро-быстро замотал головой. — Нет, пожалуйста… — Тише-тише, родной. Я не сделаю то, что ты не захочешь, ты же знаешь это?       Чонгук поцеловал возмущённо сжимающуюся дырочку и почувствовал необъяснимо сильное желание пометить своё. — Могу я оставить несколько меток на своей сладости? — басит Чон в красное ушко, замечая, как поползли мурашки по влажной коже. — Мнха… Да. — Какой хороший мальчик, всё позволяет своему хёну…       Чон хищно ухмыляется и с огромным удовольствием вонзает зубы в мягкую кожу, не забывая зализывать ранку языком. — Гук-а… — нет сил терпеть.       Младший выпрямляется, приставляет член ко входу. Входит осторожно и плавно, сантиметр за сантиметром погружая его в, судя по ощущениям, рай (хотя горячо там как в аду).       Чимин старается не сжиматься, чтобы Чону было легче, но получается плохо. Младший даёт страдальчески сожмуренному парню время привыкнуть, и когда видит, что тот расслабляется, даже чуть переставляет ноги, чтобы было удобнее, начинает двигаться.       Звонкие шлепки тел, заглушаемые разве что тяжелым дыханием и нуждающимся поскуливанием, разносятся по комнате не один десяток минут. Чонгук вдруг останавливается, чтобы взять небольшую передышку, вызванную отсутствием кислорода и духотой. Старший начинает двигаться сам. Красиво подмахивает бедрами, вырисовывает ими непонятные, но такие чарующие фигуры.       Младший гордо улыбается, глядя на него. Пальцы с силой сжимаются на мягких полушариях, оставляя за собой краснеющие следы. - Мне нужно... Ещё немного... Пожалуйста... - сбивчиво просит Чимин, тряся головой, чтобы убрать с лица длинные волосы.       Чонгук аккуратно стягивает с головы парик и целует старшего в загривок. Тот на грани оргазма, поэтому даже на такое невинное прикосновение отзывается протяжным стоном. Брюнет не может лишить его удовольствия, а потому усердно продолжает вдалбливаться в напряжённое тело. Он каждый раз уверенно попадает по чувствительному местечку, от чего Чимин еле ощутимо сжимается. Приходится самому бороться с нарастающим жаром в паху.       Мозг плывет от предвкушения, и когда он слышит громкий стон, сопровождаемый тягучей дрожью, то мгновенно покидает обмякающее тело, выстреливая спермой на раскрасневшуюся поясницу и ягодицы.       Какое-то время в комнате не слышно ничего, кроме громких попыток отдышаться. Чонгук ухаживает за старшим, вытирая его тело салфетками, а затем приоткрывает окно.       Чимин лежит на боку, его глаз смешно прикрыт из-за соприкосновения с подушкой. Младший проводит пальцами по его щеке, растрёпанным взмокшим в парике волосам. — К чему был этот маскарад? — спрашивает он, укладываясь рядом. — Я бы хотел серьёзно поговорить с тобой сидя, но мышцы не слушаются. — тушуется старший, а Чонгук только целует его в лоб, и просит: — Поговорим лёжа.       Чимин рассматривает отросшие волосы возлюбленного, его блестящие глаза. Страшно сказать даже слово. — В общем, Чанёль предложила кое-что… — Чимин замечает, как напрягся Чон, и тут же перехватывает его руку, чтобы прижать к губам. — Это просто как вариант! Нам не обязательно с ним соглашаться… — В чём он заключается? — спокойно интересуется младший. — В том, чтобы выдать меня за тебя замуж. — он отводит взгляд. — если ты, конечно, этого хочешь.       Чонгук прижимает Чимина к себе, так, чтобы тот уткнулся носом ему в ключицы. Старший скалится, ноги невыносимо болят, и любое движение отзывается неприятными ощущениями. — Знаешь же, что безмерно хочу. — шепчет он. — Хочу быть всегда рядом. И безумно боюсь за тебя, родной. Ты же понимаешь, что жизнь со мной — огромный риск, который может быть чреват ужасной болью. — Понимаю. — кивает Чимин, сжимая пальцы на талии парня. — Жизнь с тобой — это вечный страх. Но жизнь без тебя я даже не могу себе представить. — Значит, ты согласен стать моим мужем? — улыбается Чон, чуть отстранившись, чтобы заглянуть в лицо Чимину. — Ты даже план ещё не прослушал! — смеётся старший, стирая влагу, выступившую в уголках глаз. — Завтра послушаем вместе с Чанёль. Даже если мы не будем ему следовать, моё предложение останется актуальным. У меня нет кольца сейчас, но я займусь этим в ближайшее время! — уверяет он, а Чимин только тихо хихикает и жмётся к чоновой груди.