За любовь платят слезами

      — Приехали, — вздыхая, нарушил молчание Тэхён и спешился с коня. Он протянул руки вверх, подхватил возлюбленного за талию и опустил его на землю.       Альфа смотрел на Чонгука, неловко переминаясь с ноги на ногу. Ему не хотелось казаться извращенцем, чьи мысли вертелись лишь вокруг постельных приключений, но и поделать с собой ничего не мог. За время езды верхом и трения о ягодицы омеги он почувствовал, как в брюках стало невыносимо тесно. Возбудился, и это не осталось незамеченным со стороны омеги. Тэхён сильно любил Чонгука, хотел его и жаждал быть с ним, делить каждое мгновение жизни и одаривать ласками. Всю дорогу он упивался любимым ароматом вишни, что в предвестии течки только начал сгущаться и дурел от него. Обожаемый, самый сладкий и самый яркий в мире. Любимый аромат и любимый омега рядом. Для них эти три дня обещали быть настоящей сказкой, и хотелось отдаться всецело этим чарующим мгновениям.       — Где это мы? — Чонгук осмотрелся по сторонам, ничего не понимая. В кромешной темноте, судя по очертаниям заброшенного здания и каких-то ступеней он не видел больше ничего. Что красивого могло быть в таком месте? Чонгук не понимал.       — Там, куда я обещал тебя привезти. Закрой глаза, мой милый, — попросил Тэхён и нежно поцеловал омегу в шею. — Я поведу. Уверен, тебе понравится, — заверял он, носом зарываясь в волосы на затылке.       Чонгук покорно сделал то о чём попросил его возлюбленный. Он с широкой улыбкой на лице прикрыл глаза и с волнующей дрожью ждал момента, когда увидит тот сюрприз. Было очень любопытно. Омега уверен, что Тэхён никогда не подставит его и покажет самое место красивое в мире. Он всецело доверял ему и в нетерпении переминался с ноги на ногу.       В следующее мгновение омега прочувствовал, как Тэхён повязал шёлковую ленту ему на глазах, лишая возможности увидеть хоть что-то. Прохладными пальцами он прикоснулся к коже на шее, поднимая от тока мелкие волоски и табун мурашек.       — Разреши побыть твоими глазами на некоторое мгновение, — прошептал на ухо Тэхён, а омега согласно кивнул. Альфа обнял его за талию и повёл за собой.       — Я упаду, — волновался Чонгук, когда слегка оступился.       — Я не дам этому случиться! Слушай меня и всё будет хорошо, — Тэхён подхватил возлюбленного и крепко прижал к себе.       Они поднимались вверх по ступенькам. Чонгук слышал, как со скрипом распахнулась дверь, прочувствовал внутреннюю сырость и тянущую прохладу. От этого он ещё большее разволновался, но, обуздав, покорно следовал за Тэхёном.       — Осторожно, порог, — предупредил тот, когда отворил очередную дверь.       Чонгук медленно переступил, а после уловил тягучий, дурманящий аромат самых разных цветов.        — Мы пришли. Ты готов увидеть это? — спросил Тэхён.       — Да, — Чонгука распирало от интетеса. Тело трясло и было любопытно увидеть то, что там находилось. Нетерпелось убрать повязку с глаз и когда шелковая лента всё-же упала на пол, омега был в восторге. — Это невероятно! — произнёс Чонгук, поражаясь масштабам зимнего сада, который простирался вдоль купольного помещения.       Он раздумывал над тем, что уготовил для него Тэхён, но все предположения и рядом не стояли с реальностью. То, насколько было прекрасно это место, нельзя было описать словами. У Чонгука дар речи пропал и он, с открытым ртом и любопытством разглядывал плетение ветвей. Разгуливал внутри и заметил с правой стороны просторный источник с водой, который бурлил потоком и создавал чарующую мелодию. Дальше он обнаружил кровать. Та, будто бы в сказочном мире с белоснежными простынями осыпаная лепестками роз и с расправленным над ней балдахином.       — Нравится? — спросил Тэхён, подходя сзади вплотную к омеге. Он приобнял его поперёк живота и голову уложил на плечо, носом вдыхая тягучий аромат вишни.       — Очень сильно. Где ты нашёл это место? — поинтересовался Чонгук, по прежнему пребывавшему в восторге.       — Оно принадлежит моему папе. Он выращивал этот зимний сад не один год, заботился о нём. Прошло много времени, а красота этого места ничуть не испортилась. Тут по прежнему уютно и сказочно. Тут по прежнему теплится жизнь, несмотря на окружающую среду за её пределами, — пояснил Тэхён. — Каждый цветочек пропитан любовью от папы, к каждому растению он относился с такой заботой, что порой человек к человеку такого не проявляет.       — Так мы в особняке Ким? — предположил Чонгук, слушая рассказ. Он повернулся в кольце рук и посмотрел в глаза напротив.       — Нет. Это другое место.       — А где же тогда? — любопытничал Чон, продолжая разглядывать цветочные плетения.       — Ты скоро об этом узнаешь, — заверил альфа, поглаживая возлюбленного по мягким волосам. — Мой любимый, мой самый важный человек в мире, — ласково произносил, заглядывая в глаза омеги.       — Мой Тэхён, мой самый важный альфа в мире, — Чонгук ластился к рукам старшего, довольно прикрывая глаза.       — Как же я тебя люблю. Господи! Тебя одного и на всю жизнь, — признавался в чувствах альфа. Он обхватил лицо омеги, нежно целовал его сначала в лоб, затем проскользил к носу, к сладким губам.       — Люблю тебя, Тэхён, — будто котёнок мурлыкал Чонгук. Он отвечал на такой трепетный поцелуй и долго не мог отстраниться.       — Иди за мной, — Тэхён, прервав поцелуй, потянул омегу за собой. Обнял его, носом зарываясь в макушку. — Как же я скучал, — шептал он на ухо и ладонью скользил по талии.       — В твоих объятия я самый счастливый в мире, — признался Чонгук, водя пальцем по пуговицам на сюртуке. Он слушал спокойное дыхание альфы и звук стучащего сердца.       — Искупаемся? — предложил Тэхён, указывая головой на источник с зеркально чистой водой, на поверхности которой плавали осыпавшиеся лепестки роз.       — Да, — смущённо ответил Чонгук и ступил в след за альфой.       Друг другу они помогли избавиться от одежды. Обнаженные, такие красивые и открытые, погрузились в прохладный источник.       — Тебе не холодно? — заботливо поинтересовался Тэхён, намывая нежные плечи омеги. Он скользил лепестками роз по телу, а младший вздрагивал от приятных ощущений и прогибался в спине. Омега запрокинул готову на крепкую грудь альфы и томно промычал, когда ощутил, как пальфы возлюбленного медленно проскользили к паху и погрузились в узкую дырочку.       — Нет, — коротко ответил Чонгук, смотря на профиль возлюбленного. — Ты меня согреваешь.       — Мой нежный цветок, мой сладкий омега, — лепетал Тэхён, уволакивая младшего в медленный, ласкающий поцелуй. Он скользил ладонью по телу возлюбленного, оглаживал аккуратные изгибы, с бережностью обнимая. Второй же аккуратно массировал комочек нервов, доводя возлюбленного до пика.       Чонгук отвечал на действия. Он перевернулся в источнике и с удовольствием перехватывал инициативу на себя. Омега выцеловывал шею, покусывал за ухо. Они смеялись, наслаждались такой нежной идилией и не желали прекращать.       В скором времени они всё же выбрались из источника, стёрли влагу с тел и, укутавшись в одеяло, завалились на кровать. Они продолжили разговаривать о разном, делиться тем как проходили их дни. Попутно целовались, ласкали друг друга прикосновениями, а после бесед провалились в крепкий, сладкий сон.       Время далеко уплыло за полночь. В какой-то момент, Тэхён сквозь сон услышал скулёж рядом. Он тут же распахнул глаза, возле него Чонгук судорожно метался на постели, пытался отыскать удобную позу и сгребал под себя всё, что попадалось под руку.       — Малыш! — ласково позвал Тэхён и тут же спохватился. Он подполз к омеге ближе и крепко обнял его. — Тише, милый, я с тобой, — прошептал, целуя младшего в висок. Он чувствовал, как в помещении феромоны Чонгука сгустились и пленили каждый уголочек зимнего сада, а это значило, что наступило то долгожданное время.       — Тэхён, — продолжал скулить омега, вожделенным взглядом смотря в глаза напротив. — Тэхён! — прикусывал нижнюю губу, выгибался в пояснице и ёрзал задницей на простынях. Он собственной ладонью ласкал промежность и требовательно тянулся к альфе. Чонгук желал поцелуев, жадных, глубоких, чтобы губы горели пламенем от ответных действий, чтобы звучали протяжные стоны и быть залюбленным этой ночью.       Тэхён не мог отстраниться, Тэхён не желал этого делать. Он напротив поклялся небесам, что сделает всё необходимое, что-бы облегчить страдания возлюбленного. Он подарит всего себя и сделает его счастливым.       Альфа нежно целовал омегу в губы, ласкал и наслаждался их вкусом. Он руками блуждал по хрупкому телу, что как оголенный провод реагировал на любой контакт, скользил по талии вниз и снова поднимался вверх. Тэхён опустился поцелуями к шее, к выпирающим ключицам и страстно вырисовывал языком на них незамысловатые узоры, прокладывал прохладные влажные дорожки вверх к уху и горячим дыханием обдавал каждый участок кожи. Он губами всасывал мочку и слушал блаженный скулёж под собой.       — Люблю тебя, о Боже! — промычал Чонгук и прикрыл от удовольствия глаза. Он откинул голову назад, открывая перед возлюбленным красивую шею, на которой язык альфы творил искусство. Он как художник вырисовывал шедевры, открывающие внутри трепетные чувства.       Кедровый аромат Тэхёна действовал на него, как самый яркий афродизиак. Чонгук дурел, дышал им и надышаться не мог. Он хотел большего, хотел альфу внутри, хотел поддаться той страсти, которая влекла его к возлюбленному.       — Какой же ты ароматный, — Тэхён глубоко вдыхал обожаемую вишенку у виска и поцелуями скользил вниз к аккуратной, красивой груди. Он ласкал сосок губами, вылизывал его и посасывал, второй нежил между подушечками пальцев, аккуратно с легкой ноткой резкости. — Красивый, нежный, — целовал плоский живот омеги, выпирающие косточки таза, пах. — Влажный. Господи, ты такой влажный, — он провёл пальцами по промежности и ощутил то, насколько сильно его возлюбленный течёт. Там, аромат был сводящий с ума, а пульсирующий член то и дело соблазнял альфу на действия.       Чонгук от касания поджался, выпятил задницу, поджимая простыни под себя, и облизнул губы. Он желал нежности и хотел ощутить новый поток блаженства.       — Милый, развернись на живот, — попросил Тэхён.       Омега сделал, как попросил альфа, развернулся, демонстрируя сочную попку и из-за плеча наблюдал за происходящим. Тэхён уместился между его разведенных ног, ладонями схватился за ягодицы и поцеловал одну, а потом другую половинку. Он медленно, дразняще проскользил пальцами вокруг влажной дырочки, наслаждаясь видом перед собой.       Чонгук такой чудесный, такой милый, податливый и требовательный. Он дразнил, вилял попой, выпячивал её и мычал, истекая природной смазкой. Там его аромат был в разы гуще, в разы пленительнее и маняще. Тэхён не сдержался. Прильнув губами к сочной дырочке, языком проскользил по промежности, слизывая выделяющуюся жидкость.       — Вкусный, — мурлыкал он, усердно вылизывая кольцо сжимающихся мышц. Альфа дурел от его аромата, от сладости и желания. Он хотел его до умопомрачения, член изнывал от жажды разрядки, пока язык упивался вожделением, будто бы мёдом из майских цветов. Он толкался им внутрь, чувствовал жар тугих стенок и утробное мычание омени.       — О святые! Тэхён, — скулил Чонгук, сминая простыни. На его позвоночник осыпались лепестки роз, они охлаждали горящее в агонии тело и добавляли всему этому ещё больше азарта.       Омега чувствовал, как язык возлюбленного проникал всё глубже в нутро, как вылизывал стенки и дарил незабываемые ощущения. Чувствовал, как его ягодицы сминали и разводили в стороны. Чувствовал, как после обхватили его возбужденный член и начали медленно надрачивать. Эти ощущения до одури нравились ему и хотелось, чтобы блаженство не заканчивалось.       — Ох, мм, — стонал омега, принимая в себя пальцы, медленно и аккуратно растягивающие тугие стенки. Тэхён нежно массировал проход, затрагивал комочек нервов и от этого блаженства омега ещё сильнее прогибался в спине.       Альфа, пристроившись сзади, приставил возбужденный член ко входу. Он медленно толкнулся внутрь, проникнув на всю длину, приобнимая омегу сзади.       — Мой любимый, — шептал на ухо, двигаясь внутри. — Мой вкусный, — продолжал, осыпая поцелуями, будто теми лепестками, правое плечо. — Мой ласковый, — постепенно наращивая темп. — Мой родной, — увлёк в страстный поцелуй, сводя омегу с ума.       Чонгук податливо принимал горячую плоть в себя, двигался навстречу и радостно улыбался. Секс во время течки был совсем другим, не похож на предыдущие. Он особенный, горячий и нежный одновременно. Такой, который запомнится на всю жизнь, который невероятным танцем двух влюблённых тел, взвёлся в этом пространстве. Который окутанный любовью, осыпанный лепестками роз и страстными трепетными поцелуями.       — Я люблю тебя, — в который раз произнёс Тэхён, который сзади обнимал омегу, придерживал на весу и вбивался в податливое тело. — Больше всего в этом мире. Ты мой единственный омега, которого я защищу от всех на свете.       — Мой Тэхён, мой драгоценный альфа, — ответил Чонгук, толкая старшего на спину. Сам он перекинул ногу через его тело, забрался верхом и аккуратно насадился на стоящий член.       — Какой же ты красивый, Господи! Что же ты со мной делаешь? — Тэхён наслаждался картиной перед собой. Чонгук развязный, горячий и страстный. Он зацелованный, вспотевший, лёг грудь альфы, двигаясь на его члене и довольно прикрывал глаза.       Тэхён, придерживаясь руками за талию, начал вбиваться снизу в податливое тело омеги. Он вытрахивал изо рта возлюбленного сладкие стоны, которые сплетались с пошлыми шлепками обнажённых, влажных тел и его собственным рычанием. Он откровенно дурел от картины перед собой, уволакивал младшего в протяжные поцелуи, до нехватки воздуха и вылюбливал на этой постели с лепестками роз, в родном сердцу месте.       Тэхён перевернул Чонгука на спину, когда чувствовал приближающуюся кульминацию. Он обхватил возбуждение омеги и стал в такт толчкам надрачивать его.       — Ох, — Чонгук дрожал под крепким телом альфы, обнимал его за спину и царапал её, он отвечал на поцелуи с жаждой, с требованием, прижимался к горячей вздымающейся груди, оставлял на ней укусы и чувствовал, как изнутри его начинало распирать.       Тэхён довёл омегу до завершения и тот излился себе на живот. После несколько толчков альфа кончил внутрь, но затем ощутил, как младший начал сжимать его внутри себя.       — Малыш, погоди, мы сейчас… — Тэхён пытался остановить омегу от сцепки. Он нежно поглаживал его бока и смотрел в глаза напротив.       Но Чонгук лишь потянулся за новой порцией поцелуя, сцепляясь с альфой надолго.

***

      Этим днём погода была невероятной с самого утра. Хёнджин заехал к Хосоку в гости и предложил прогуляться по городу.       Старший граф Чон Уён уже давно принял этого альфу в роли спутника для сына. Он видел в нём добродушного молодого человека. И раз его кровинушка избрал этого парня, значит он был достоин. Уён с широкой улыбкой на лице пожелал им хорошо провести время и взглядом провёл парочку на прогулку. Сам же умостился в саду под деревом и посмотрел на небо.       — Когда-то и мы такими были, — с ноткой грусти произнёс мужчина и в следующее мгновение прикрыл глаза.       Хёнджин, крепко держа омегу за руки водил его по базарам. Тот расположился в центре Бирмингема и кишел множеством всяких безделушек, вкусняшек и прочих вещей. Продавцы подзывали к себе покупцов, вторые, в свою очередь, безумолку возмущались относительно цен и постоянно торговались. Дети бегали помимо рядов, а некоторые беспризорники умудрились своровать что-то из прилавка. После они получали нагоняли и убегали.       — Как тут много людей, — хохотал Хосок, протискиваясь с возлюбленным мимо толпы, которая собралась возле лавочки со свежими мясными изделиями. Их забавляли вот такие вот простые прогулки с баловством и невнимательностью. Нравилось куда больше, чем сидеть как засватанные и строить приличных молодых господ. Им нравились нелепые шутки и общения с простыми людьми.       — Солнышко, тебе не нравится? — взволнованно поинтересовался альфа.       — Всё хорошо, не беспокойся, — Чон любопытно заглядывал в лавочки, пока не заприметил одну, которая заинтересовала его. — Ой, круассаны, — довольно визгнул.       — Хочешь?       — Мм, — согласно кивнул омега, облизываясь. Его страсть к этой выпечке до сих пор не угасла. Пусть они были не такими безупречными как там во Франции, но всё же дарили омеге наслаждение.       — Возьмите для милого юноши вкусняшку. Он худенький, нужно подкрепиться, — из-за прилавка, хихикая, произнёс продавец. — Милашка, какой желаешь? — спросил он у Хосока.       — Думаю, давайте вон тот с малиной, а ещё с сгущённым молоком, — у него слюни текли от таких красивых угощений.       Продавец упаковал круассаны в бумажный конвертик и вручил их в ладони юноше. Затем принял оплату и пожелал приятного аппетита. Хосок поблагодарил и они с возлюбленным двинулись дальше по рядам.       — Давай остановимся там на скамейке и ты спокойно покушаешь, — предложил Хван.       — Хорошо.       Они присели и, радостно общаясь, кушали круассаны. Хосох был счастлив рядом с этим альфой и чувствовал себя защищённым, а второй в свою очередь безумно любил этого омегу. Они наслаждались друг другом и отдавались любви сполна.       — Попробуй ещё малиновый, — Хосок протянул круассан альфе, но тот вместо того, чтобы откусить кусочек, пальцем зачерпнул немного угощения и мазнул им по щеке омеги. — Хёнджин-и, не балуйся! — возмутился Чон и в следующую секунду ощутил размашистый мазок языка по щеке, а затем нежный поцелуй.       — Хосок? — сбоку его кто-то позвал и омега тут же спохватился.       — Господин Чон? — Перед ним был Джерон — отец Чонгука.       — Давно не виделись. Вы гуляете? — с притворной вежливость произнёс герцог.       — Да, ваша светлость. Как вы? Как ваше здоровье? — поинтересовался Хосок, чувствуя неловкость, находясь с этим человеком рядом.       — Потихоньку, родной. Твой отец как поживает?       — Всё хорошо, господин.       — Это славно. А где Чонгук?       — Чонгук? — Хосок удивлённо взглянул на старшего, ничего не понимая. От трепетал ресничками и не знал как быть.       — Он сказал, что у тебя погостит, — мужчина с прищуром наблюдал за эмоциями омеги и крепко сжимал кулаки.       Неужели эти несносные омеги мне соврали? — подумал Джерон, сдерживая ярость.       — Д-да, — взволнованно ответил Хосок, понимая, что сильно подставил друга. — Ему слегка нездоровится, поэтому остался дома…       — Я понял, — хмыкнул герцог. — Передавай Чонгуку привет, — пророкотал и, развернувшись, ушёл от парочки.       — Кажется, я устроил другу проблемы, — Хосок вздохнул и, обхватив руками голову, присел обратно на скамейку.       — Ну же, милый, всё будет хорошо, — Хёнджин пытался успокоить возлюбленного.       — Он же его убьёт, Джин-и! — Хосок заплакал, крепко вжимаясь в грудь альфы.

***

      — И они жили долго и счастливо. Конец, — Сокджин улыбнулся и закрыл дочитанную книгу. Она оставила после себя приятные ощущения и трепет сердца в груди. — Надеюсь однажды и я буду счастлив, — произнёс он и поднялся с кресла.       Омега заправил выбившуюся одежду на талии и, схватив книгу, оставил стены собственных покоев. Он миновал лестничный пролет, длинный коридор и хотел было войти в библиотеку, но заприметил идущего прислугу Чимина.       — Ой, господин Ким! — тот вежливо приклонился.       — Куда направляетесь?       — Господину Сону письмо пришло, вот и несу его, — ответил прислуга и показал небольшой конвертик.       — Вот оно как, — хмыкнул омега, поглядывая на вещь в чужих руках. — Интересно, от кого оно будет?       — Не знаю, господин. Здесь имени отправителя нет, только французская марка прикреплена.       — Вот оно как. Франция значит? — Сокджин сощурился, потирая пальцами подбородок.       Сону, может у тебя ещё и там любовничек есть? — подумал про себя, а затем снова остановил прислугу, собравшегося уходить.       — Давай его мне. Я иду в ту сторону и отдам письмо, — заверил Джин и протянул ладонь вперёд.       — Но, господин, — прислуга пытался отказаться от помощи, ведь негоже его светлости выполнять поручения рабочего. Однако Джин настоятель потребовал отдать письмо ему и отправил слугу работать.       — Вот сейчас и узнаем, что ещё ты скрываешь, Пак Сону! — омега улыбнулся, сжимая конверт в руках, и быстро пройдя в библиотеку, заперся в нутри.       Сокджин присел на подоконник и аккуратно, чтобы не порвать, стал раскрывать письмо. Медленно, но в предвкушении, разлепил края и достал изнутри небольшой листок бумаги. От него сразу повеяло нотками аромата жженного сахара и Джин слегка поморщился.       — Пахнет омегой, — он почесал нос и развернул послание, и начав его читать, с каждой строчкой его глаза округлялись сильнее и сильнее.

Привет, дорогой братишка Чимин!

Давно я тебе не писал, милый. Многое изменилось с последнего письма и мне не терпится с тобой поделиться этим.

Для начала хочу рассказать о том, что мы с Эриком, наконец-то, вернулись в Тулузу. В прошлом месте мы нашли пекаря, который научился рецептам от моего любимого и занял его пост. В Тулузе всё как прежде. Такой же прекрасный город, вот только жаль тебя с ребятами нет. Я частенько вспоминаю времена из пансионата и сильно по вам скучаю.

Как там Чонгук и Хосок? Надеюсь у них всё хорошо.

Хочу ещё рассказать тебе о том, что мы с Эриком недавно обвенчались. Удивлён? Я тоже. До сих пор не верится в это. Мне кажется, что всё происходящее сон и я по прежнему в Англии, что по прежнему рыдаю из-за предстоящей свадьбы.

Но это всё правда!

Эрик такой заботливый и милый. Мы ждём малыша. Об этом лекарь сообщил на прошлой неделе и этим сильно нас обрадовал. Из-за моего положения муж не разрешает сильно перетруждаться и постоянно кормит меня фруктами.

Вот такие новости в Тулузе.

Ты как, мой дорогой Чимин-и? Отец не ругается? Намджун заботится о тебе? Надеюсь там всё хорошо. У меня тревожные мысли насчёт этого, но пытаюсь не думать о плохом. Будет время, отпишись.

С нетерпением буду ждать. Целую

Твой братишка, Сону Монтеро.

      — Чего? — Дочитав письмо Сокджин был сильно удивлён. Он несколько раз проходился по строчкам и не мог поверить. — Сону на самом деле Чимин?       Неужели Сону врал? Неужели он и вся его семейка с самого начала водили его брата и всю их семью за нос? Подобное в голове не укладывалось. Как так то? Когда случилась подмена и почему никто этого не заметил? Кто ещё был в курсе подобного? И сколько лиц насмехались над ними, купая во лжи?       Обескураженный омега не знал, как быть и куда бежать. Он крепко сминал лист бумаги в руках и ненависть к Чимину снова появилась и пуще прежнего пленила его сердце.       Сокджин сорвался с места, выбежал из библиотеки и прямой наводкой умчался в покои брата. Промчался вдоль коридора, чем обескуражил, поднимающегося по лестнице, Намджуна. Омега силой пнул массивную резную дверь и та с грохотом ударилась о стену.       Чимин сидел за туалетным столиком и поправлял макияж. Слыша грохот он вздрогнул и сразу же перевёл взгляд на влетевшего, яростного Кима.       — Мразь! Подлец! Триклятый лжец! — зло прокричал Сокджин и отвесил звонкую пощёчину зятю.       — Джин? — Чимин сразу же приставил ладонь к горящей щеке и, удивлённо, вытаращил на него глаза.       — Понравилось водить всех за нос? Улыбался, белого пушистого строит! Пригрели змею на груди! — Сокджин тряс омегу за воротник. В его глазах ярость плескалась, хотелось прибить этого лжеца, чтобы не мучил его брата и не врал так безбожно.       — Джин, что на тебя снова нашло? — Намджун удивился развернувшейся картине, схватил брата за запястье и оттолкнула его от супруга.       — Этот, — омега хохотал историческим смехом. — Он, — показывал пальцем в Чимина.       — Джин-и, если это снова твоя нелепая клевета в его сторону, я не прощу тебе это! — меньше всего, Намджун желал слушать очередное обвинение без каких либо доказательств для этого.       — На! — Сокджин протянул брату письмо. — Читай сам! И славно, что при нём. Читай в голос, пусть тоже слышит! — фыркнул, наблюдая за непонимающей реакцией старшего.       Намджун схватил скомканый лист бумаги, развернул его и начал читать:       — Привет, дорогой братишка Чимин…       Чимин понял всё с первой строки. В этот момент его мир рушился. Его броня, которую он нацепил на себя перед свадьбой, раскололась, обнажила тело и открыла доступ к сердцу.       Чимин слушал прекрасные новости от брата, искренне радовался его счастью, но тем не менее плакал. Слёзы шариками скатывались по его щекам, прятались в вороте и обжигали кожу. Это конец. Конец его мечтам, конец мечтам брата.       Да, рано или поздно ложь открывается. Чимин прекрасно знал об этом. Знал что наступит тот день, но не думал, что так быстро.       Омега смотрел на мужа, у которого на лице появлялось всё больше удивления и не знал, что последует дальше. Тот дочитал письмо и поднял на омегу разочарованный взгляд.       — Это правда? — спросил он, не веря в прочитанное.       — Я же говорил, что он не такой уж и невинный. Ты никогда меня не слушаешь и…       — Джин, выйди из комнаты. Оставь нас одних, — приказал Намджун и брат покорно выполнил указ. — Это правда, повторюсь ещё раз?       — Да, — признался Чимин и опустил голову вниз.       Бесполезно было отрицать то, что и так уже было ясно. Его невнимательность принесла эту проблему. Он сам, в прошлый раз, указал брату адрес куда слать письмо и даже не задумывался о том, что кто-то станет рыться в его личном. А такой нашёлся. Нет, он не винил Джина, сам ошибся. Но тем не менее было больно осознавать это.       — Но как? Почему? — Намджун не знал, как реагировать на это. Он был шокирован новостью, однако пытался держать себя в руках.       — Сону мой брат близнец и…       И Чимин всё до мельчайших мелочей рассказал Намджуну об их нелёгкой судьбе, о том как брата заставляли и пожелали разлучить с возлюбленным, о том, как он убежал накануне, а Чимин к алтарю пошёл вместо него. Признался в этой лжи, а альфа слушал всё и был шокирован.       — Ты думал, я зверь какой-то? Я хоть раз причинил тебе боль осознанно?       — Нет, — Чимин отрицательно покачал головой.       — Так зачем ты врал мне? Меня не злит вся эта ситуация с путаницей близнецов. Понимаю его, понимаю тебя, но меня злит другое. За всю мою заботу к тебе, за уважение и беспокойство получил ложь и недоверие. Неужели я такой монстр в твоих глазах?       — Нет.       — Тогда что? Я и так ненавидел себя за то, что причинял боль родным мне людям, так ещё и ты подарил мне веру в то, что я тварь! Та с которой никто не хочет ни о чём делиться. Меня боятся, меня стерегутся и смотрят, как на злого альфу. Ты переживал такое в душе, а я ничего не знал. Я твой муж! Понимаешь, каково мне сейчас? Почему я узнал это от кого-то другого, а не от тебя? Сколько ещё ты бы врал мне, не случись сегодняшнего инцидента с письмом? — возмущался Намджун, ходя по комнате туда-сюда. Он то размахивал руками, то хватался ими за голову. Альфа глубоко дышал, пытался справляться с гневом и не сорваться на этом омеге.       — Прости! — полушёпотом произнёс Чимин, смотря в пол. — Простите, господин Ким, я виноват перед вами.       — Господи! — кричал на все покои альфа, яро стуча кулаком о стену. Из разбитых костяшек начала сочиться кровь и капать на пол.       — Намджун, — Чимин пытался остановить альфу, схватил его за плечо но альфа отвернулся от него.       — Убирайся!       — Но…       — Убирайся я сказал! — рявкнул Намджун и Чимин, вздрогнув, выбежал из их с мужем комнаты.