За любовь платят слезами

      — Чисин, успокойся, прошу тебя, — сидя напротив мужа, произнёс Сынхо. Он взял его за руку в надежде усмирить гнев альфы.       Стены священного храма они оставили ещё минут пятнадцать назад. Свадебный кортеж отправился к особняку Кимов, увозя гостей на огромный пир с танцами и развлечениями. Никому бы и в голову не пришло то, что что-то в этой свадьбе пошло не так.       Чисин огнём пылал от злости и сверлил взглядом супруга. Его как дурака обманули, да никто-нибудь, а те, которые являлись семьёй. Все трое подставили Лорда перед семьёй Ким, чего он точно не ожидал. Как ему теперь им в глаза смотреть?       — Успокоиться? Вы что натворили? — рявкнул Чисин.        Сынхо опустив голову вниз, старался промолчать, но мысленно он выплёскивал наружу всё то, что копилось внутри все эти годы.       — Где этот неблагодарный Сону? — негодовал альфа, вырывая руку из ладони омеги.       — Давай позже поговорим, — пытался увильнуть от ответа омега. Меньше всего сейчас хотелось объяснять что-то мужу. Ведь когда он зол, творит безумные вещи.       — Нет уж, дорогой. Выкладывай всё и сейчас. Хватит водить меня за нос. — Альфа разводил руками в стороны и шумно вздыхал. Он испепелял взглядом супруга и разочаровано смотрел.       Сынхо начало трясти от волнения. В лице напротив он встретил дикий оскал, тот, после которого наступали боль и страдания. Омега не знал что в этот раз натворит муж, но молился Богу, чтобы это не затронуло его двух прекрасных цветков — его близнецов.       — Не молчи! — Чисин прокричал так громко, что даже кучер, сидевший спереди, повернулся к господам и поинтересовался о том, всё ли в порядке. На это оба утвердительно кивнули и продолжили разговор.       — Да какая разница, кто замуж за Кима пойдёт? Чимин согласился, что тебе ещё надо от нас? Или ты, якобы, заботишься об их чувствах? — вспылил в ответ Сынхо, а в уголках глаз начали пробиваться слёзы.       — Не забывайся, дорогой. Как ты говоришь со мной? — альфа смотрел на супруга злыми глазами и за плечи рукой прижал его к стенке кареты. — Давно уму разуму не учил тебя? Соскучился видимо по встряске. — Ладонью другой он провёл по подбородку, сжимая щёки до боли.       — Только и можешь, что нас запугивать и давить авторитетом! — омега вывернулся из крепких рук. — Чисин, да сколько можно?       — Вам если не указывать на место, вы на голову залезете. Ты, безрассудный омега, обязан покоряться мне и они оба тоже.        — Ты ужасный муж и такой же отец! Благодаря тебе, — Сынхо ткнул пальцем альфе в грудь, — один сегодня сбежал из дома, а другой вышел замуж, не любя. Только благодаря тебе, наша семья разрушилась и превратилась в это! И только благодаря тебе, наши дети нас возненавидели! Радуйся этому, Пак Чисин! Ты продал счастье нашей семьи ради какого-то статуса! Но знай, наступит день, когда деньги и власть тебе не помогут. — Омега глубоко вздохнул и заплакал, хоть всеми силами пытался сдерживаться.       Он смог, смог посмотреть мужу в глаза и не прятать взгляд в пол. Он верил и надеялся, что однажды станет таким же смелым, как и его сыновья, чтобы положить конец этим страданиям.       Достаточно терпеть всё это.       — Ты, да как ты смеешь? — прорычал Чисин, замахиваясь ладонью, но карета тут же напоролась на выступ и альфа чуть было не повалился на пол. — Я убью тебя и твоё отродье!       — Только попробуй пальцем их коснуться! Я глотку перегрызу за них, так и знай. Достаточно. Я больше не намерен терпеть унижения.       — Ты посмотри-ка, какой уверенный стал. Сынхо, я тебя не узнаю. Куда делся тот смиренный омега, которого я в супруги взял? — Чисин изогнул в демонстративном удивлении бровь и хмыкнул. — Не распускайся слишком сильно, дорогой. Ты же знаешь, что бывает, если меня не слушаться!       Омега отвернул взгляд в окно, глубоко вздыхая и стирая слёзы.       Они въезжали в ворота особняка Ким, который возвышался на холме и демонстрировал своё величие. Сынхо только надеялся, что когда нибудь всё наладится и никому больше не придется страдать.

***

      Чонгук сидел за праздничным столом и ковырялся в тарелке. Ему кусок в горло не лез, ведь омега видел взгляды Чимина на отца и ответные тоже.       Было грустно и неспокойно на душе, за друга, а ещё он волновался и за Сону тоже. Но он старался соблюдать все правила приличия и не предстать перед аристократами в плохом свете.       — Чонгук, всё ли хорошо? — поинтересовался Чанбин, заглядывая в глаза омеги.       Весь день альфа не умолкал ни на мгновение. У Чона голова шла кругом от столь настырного внимания в его сторону. Хотелось тишины и спокойствия, а не безостановочных разговоров.       — Да, всё в порядке, спасибо за беспокойство, — вежливо ответил омега, закусывая нижнюю губу.       — Но вы же ничего не съели. Блюдо пришлось не по вкусу или хотите чего-то особенного? — не мог угомониться Чанбин, разглядывая шикарно сервированный стол с десятками разнообразных блюд на нём.       — Всё и правда хорошо, ваша светлость. Я уже наелся, — Чонгуку было очень неловко рядом с ним.        Почему-то этот альфа не переключал внимание ни на кого кроме него и безостановочно сверлил взглядом. Это нервировало очень сильно и хотелось спрятаться куда-то от его взора.       Как человеку кусок в горло полезет, если на него так будут пялиться?       Искать поддержу у Хосока было бесполезно. Друг был куда счастливее молодоженов и всё внимание концентрировал на Хёнджине. Они весь вечер разговаривали о чем-то и весело проводили время вместе.       Хоть кому-то удача улыбнулась, — мысленно произнёс Чонгук, шумно вздыхая и знатно напрягаясь, когда Чанбин уложил в его тарелку кусочек запечённой индейки.       — Попробуйте, ваша светлость, это очень вкусно, — улыбаясь, произнёс альфа.       — Мне ничего не хочется, милорд.       — Хотя бы кусочек, Чонгук, — продолжал настаивать альфа, на что тут же повернулся Тэхён.       — Молодой господин сказал вам, что не хочет. Будьте добры, не заставляйте его. — Голос Кима был строгим, а взгляд прожигающим. Им он буквально заставлял альфу угомониться и не наседать на Чонгука.       Ему всё время не нравилось то, как Чанбин демонстративно оказывал знаки внимания. Слепым нужно быть, чтобы не заметить скрытый подтекст и желание альфы. Хотелось поставить его на место и запретить глазеть на этого омегу.       Чонгук поднял взгляд и посмотрел на Тэхёна, который сидел совсем недалеко. Он благодарно кивнул и альфа, улыбаясь, повернулся к Сокджину который о чём-то поинтересовался у него.       До чего же мир тесен, — подумал Чонгук вспоминая то, что Кимы являются братьями Намджуна. Об этом он узнал перед началом трапезы и какое-то неописуемое удовольствие появилось от этой вести и улыбка на лице.        Тогда Тэхён в подарок молодожёнам сыграл одну композицию на фортепиано, а Джин ему подпевал.       Выступление вышло очень красивым, трогательным и чувственным. Все аплодировали и восхваляли детей семьи Ким за то, что все трое выросли умными, красивыми и талантливыми.       Чонгук знатно подзавис, смотря на красивые длинные пальцы, которые изысканно и так плавно творили на клавишах чудеса. Тэхён своими умениями снова очаровал омегу и вызвал у него мурашки по коже и учащённое сердцебиение.       Сколько же в тебе граней, Ким Тэхён? — мысленно поинтересовался он.       В ту же секунду, будто бы прочувствовав, альфа повернулся головой и посмотрел на него и тепло улыбнулся. А Чонгук аж вздрогнул и отвёл взгляд. Он покраснел как помидор и не знал куда спрятаться от Кима.

***

      После трапезы начались самые разнообразные веселья: приехали лучшие в королевстве шуты, танцоры и фокусники. Они развлекали гостей, дарили атмосферу и незабываемый праздник.        Периодически шумные номера сменялись на прекрасный и нежный вальс, в котором пары кружились словно лепестки на ветру.       Чонгук думал, что с ума сойдёт пока первый танец с Чанбином завершится. Музыка, казалось, длилась целую вечность и не хотела заканчиваться.       Альфа и там успел прожужжать все уши.       — Мой отец, Со Ёджун, очень известный делопроизводитель в Бирмингеме и за его пределами, — рассказывал он, водя омегу в танце.       — Не слышал о нём, — признался Чонгук, сжимая плечи.       — Семья Со очень состоятельная. В наши владения входит не один десяток гектар земли и несколько чудесных особняков в королевстве.       Чонгук, лишь на это промолчал. Он до жути не любил, когда человек хвастался чем-то, будто бы это его достижение. А Чанбин это и делал. В том, что у них есть состояние как раз не его заслуга, а предков, которые кровью и потом достигли этого.       Альфа рассказывал и о том, сколько всего он умеет и как был лучшим учеником среди студентов.       А Чонгук слышал через одно слово, поскольку ему претил аромат полыни, которым обладал альфа. Он вызывал у омеги неподдельное отвращение, поэтому хотелось чтобы скорее танец закончился и выйти на перерыв. А пока что приходилось отвлекаться на что угодно, только бы не чувствовать этот запах.       А его спасением стал Тэхён, посмотрев на которого становилось легче. Ким с невероятной лёгкостью и изысканностью порхал в танце с братом и моментами был совсем рядом.       Почему-то, Чонгук представлял, как это с ним танцевать, как бы красиво они смотрелись вместе и покоряли всех. Представлял, как эта большая ладонь с длинными красивыми пальцами, обнимала его талию, а во второй утонула бы его собственная. От таких мыслей становилось слегка дурно и Чонгук смущённо отводил от Тэхёна взгляд.       — Спасибо за танец, ваша светлость, — произнёс Чанбин, нарушая задумчивость омеги.       — Взаимно, милорд, — Опомнился Чонгук и скомкано улыбнулся, отстраняясь.       Музыка стихла и гости разбрелись в разные стороны. Кто-то пошёл к столу с разнообразными напитками и угощениями, кто-то в уборную.       Чонгук же быстрой походкой, пока Чанбин не заметил, вышел из зала и помчался на улицу, вдохнуть свежего воздуха. Он надеялся, что больше танцевать с этим альфой не придётся, ведь ещё такую пытку он не выдержит.       Мало того, что Чанбин не особо умел танцевать, ведь тот несколько раз наступил омеге на ногу, так ещё и ладонью скользил по спине так, что Чон весь сжимался от волнения. Ему казалось, что в моменте влепит альфе пощёчину, да такую звонкую, что бы слышали все вокруг. Чтобы видели, какой сын известного делопроизводителя на самом деле.       Он вышел на улицу и облегчённо выдохнул.       — Как же красиво, — произнёс Чонгук, смотря на багровый закат.       Он шёл в сторону сада, желая побыть в тишине.       Его внимание привлекли качели, возле которых большие кусты роз расцветали пышными бутонами.       Чонгук, улыбнувшись, направился к цветам и, глубоко вдохнул приятный и такой медово-сладкий аромат.       — Ах, — промычал от удовольствия и сел на качели. — Здесь куда тише и приятнее, — произнёс омега, отталкиваясь ногами от земли.       Чонгук прикрыл глаза, отдаваясь ощущениям.       Лёгкий теплый летний ветер ласкал нежную кожу омеги, пробираясь под тоненькую ткань одежды. Он будто бы выцеловывал, пропуская по телу маленькую дрожь. Было так приятно остаться в тишине, подальше от гулкого веселья и наслаждаться единением с природой.       Чонгук слушал как красиво на деревьях пели птицы, о чём-то своём и непонятном для человека, как возле кустов до сих пор жужжали пчёлы, а где-то внизу, в траве цикады и сверчки дарили собственные песни.       Как же ему нравился этот уют и покой. В такие моменты он забывал о том, кем является и просто наслаждался жизнью.       — Почему сидите здесь одни? — прозвучал позади голос, заставляя Чонгука вздрогнуть.       Омега тут же распахнул глаза, поворачиваясь к источнику звука. Он очень удивился, когда увидел Тэхёна рядом.       — Простите, я… — Чон запаниковал и слез с качелей. Поправив лацканы пиджака, собрался уходить.       — Постойте, — Тэхён перехватил его запястье, не отпуская. — Если вам не комфортно рядом со мной, то я уйду. — Альфа смотрел с такой надеждой и виной, что хотелось о землю разбиться.       Чонгук в этот момент ощутил себя каким-то невеждой, раз на ровном месте дал повод для Тэхёна почувствовать подобное.       — Да всё нормально, простите, — скомкано ответил Чон, но руки не убрал. Он напротив засмотрелся на запястье, что в ладони альфы казалось таким тоненьким, словно тростинка, которую при лёгком нажатии сломают пополам.       — Перестаньте извиняться, Чонгук, — Тэхён улыбнулся и с любопытством принялся разглядывать смущённое лицо омеги.       Как же ты вырос, — мысленно произнёс он, наслаждаясь другом детства.       Ему не верилось, что это тот же самый Чонгук, что тайно прибегал к нему играться в сад. Как же хотелось сводить его к тому же дереву, к тому же пруду и в ту же лавочку в городе, где они часто бывали.       — Как же я скучал, — случайно прошептал альфа, чем сильно удивил Чона.       — Простите, что? — омега вытаращил от удивления глаза и даже не моргал.       — Говорю, там скучно внутри, — придумал на ходу, что бы скрыть собственную неосторожность. — Может прогуляемся? Я вам сад покажу, — предложил Тэхён, указывая на протяжные ряды деревьев.       — Было бы неплохо, — ответил Чонгук, стесняясь посмотреть в глаза. — Может отпустите мою руку?       — Конечно, извините.       Альфа сделал то, о чём его попросили и они лёгкой походкой направились вглубь сада.       Тэхён, заложив руки за спину, рассказывал о разнообразии фруктов и овощей, которые росли на территории. Он поведал омеге о множестве тонкостей и нюансов при уходе за садом, благодаря которым получалось сохранить растения и плоды здоровыми, без вредителей. Чонгук же с упоением слушал голос альфы, да так внимательно и с любопытством, что порой пропускал вопросы. Ему нравилась ненавязчивость графа и простые разговоры без пафоса и излишней горделивости. В Тэхёне он видел изысканность, стать и величие, но при этом огромную простоту и любовь к жизни. То, как альфа с азартом рассказывал ему обо всём и как глаза его сверкали от радости, завораживало. Чонгук чувствовал себя возле него уютно, в графе видел что-то родное по душе и близкое сердцу.       — Осенью тут тоже красиво, Чонгук. Тогда множество фруктов дозреют и, их можно будет снимая с ветки есть. А сколько разных цветов обретают сады. Надеюсь вы окажете честь и наведаетесь к нам тогда, — произнёс Тэхён, с улыбкой глядя на омегу.       — Спасибо за приглашение. Мне будет только в радость, — Чонгук теребит от волнения рукав рубашки и покусывал губы.       Возле альфы он чувствовал себя очень странно: впервые в жизни его сердце так трепетало, отдаваясь гулом в горле. Он волновался сказать что-то лишнее, а на множество вопросов пропадали слова для ответов. Его аромат кедра словно пеленой окутывал лёгкие Чонгука и тот всё чаще вдыхал его, стоило порыву ветра принести новый поток.       — Я хотел бы извиниться перед вами, — Тэхён остановился среди тропинки и повернулся к омеге.       — Мм? — Чонгук округлил в удивлении глаза, глядя на Кима.       — За те слова, которыми я во Франции, возможно, обидел вас. Простите.       — Не берите в голову, ваша светлость. Всё уже прошло, я не держу на вас зла, — Чонгук улыбнулся, видя наивное лицо графа.       Сколько времени прошло, а он терзал себя этим? — размышлял Чон, удивляясь этому. Тогда ему показалось, что альфе безразлично то, что почувствовал Чонгук, слыша такие слова, а оказалось всё совсем по другому.       Ким до сих пор помнил и чувствовал за это вину. Было даже неудобно перед омегой.       — Правда, Чонгук? — с надеждой поинтересовался Тэхён.       — Конечно. Жизнь слишком коротка, чтобы помнить плохие вещи. Куда лучше обратить внимание на то хорошее, которое окружает нас, — пожав плечами, пояснил Чонгук и направился по тропинке обратно к особняку.       — Спасибо за то, что составили мне компанию, — произнёс Тэхён, когда оба дошли к главному входу.       Ему хотелось ещё хоть немножко побыть с омегой наедине, но к сожалению нужно было присоединиться к остальным гостям праздника.       — Это вам спасибо. Благодаря прогулке мне стало легче. Было очень интересно слышать ваши рассказы, — честно признался Чонгук, даря альфе искреннюю скромную улыбку.       У него тоже не было желания возвращаться, ведь понимал, что внутри снова будет Чанбин и вновь будут безостановочные разговоры с его стороны.       — С удовольствием рассказывал бы вам что-то каждый день, ваша светлость.       — Я бы слушал это с удовольствием. Надеюсь ещё появится такая возможность, — с надеждой произнёс Чонгук и после кивка, юркнул внутрь особняка.

***

      Чимин изрядно вымотался за весь день и мечтал, что бы всё быстрее закончилось. Отсутствие сна прошлой ночью не осталось без последствий. Голова раскалывалась, а громкая музыка и весёлые голоса гостей беспощадно трезвонили в ушах. Порой казалось, что люди намеренно повышают тон, чтобы поиздеваться над итак несчастным омегой.       Намджун ушёл с друзьями на террасу покурить, обещая долго не задерживаться. Чимин же, пользуясь моментом, захотел немножко передохнуть. Он выйдя из зала лёгкой походкой направился внутрь по коридору, находя свободную комнату. Когда дверь за ним закрылась стало не так громко и он шумно вздохнул. Пак начал массировать переносицу, прижимаясь к дверному косяку. Хотелось унять неприятное ощущения, но это совсем не помогало ему. Почему никто в жизни не говорил, что именно виновники торжества устают больше всех? Что именно они отдадут все силы на то, что бы гости просто развлекались?       Чимин понимал, что праздник ещё долго будет тянуться и придется как-то справляться с этим. Он заметил небольшую банкетку возле окна и присел на неё, разглядывая ночное небо. Россыпь мерцающих звёзд на темном полотне завораживала, а молодая луна напоминала о зарождении чего-то нового, а именно супружеской жизни. С одной стороны, не смотря на состояние, омега радовался тому, что время тянется мучительно долго. Ведь понимание того, что впереди брачная ночь изрядно пугала юного парня.       Чимин был совершенно не готов познавать все прелести супружеских утех. Он боялся альфы и того, что он может сделать. Боялся близости и неведения. Пак только надеялся, что Намджун станет руководствоваться здравым смыслом и не будет принуждать к чему либо. Он хотел, чтобы Ким отнёсся к нему с уважением и трепетом, что бы повременил со всем этим и дал возможность привыкнуть.       Когда головная боль слегка улеглась, Чимин вышел из маленького убежища. Он направился обратно и вздрогнул, когда перед ним появился Чисин.       — Отец? — взволнованно произнёс он, пряча взгляд в пол.       — Что здесь делаешь, родной? — с демонстративным недовольством поинтересовался лорд.       — Я уже возвращаюсь, не стоит беспокоиться, — заверил Чимин и ступил вперёд, но отец его остановил.       — Я видел твоё хмурое лицо на протяжении праздника. Что это такое? — спросил альфа, заглядывая в глаза сыну.       — У меня просто болит голова, — признался Пак, чувствуя себя скованно возле него.       — Это не повод так относиться к гостям и жениху. Твои проблемы никому не интересны, так веди себя подобающе. Терпи тело, когда хотело! — совсем холодно, хотя по другому и быть не могло, произнёс лорд, прожигая сына взглядом. — И что бы я никогда не слышал со стороны Кимов какие либо упрёки, относительно твоей участи в жизни Намджуна. Захотел спасти братца, не жалуйся потом и выполняй любые потребности мужа! В ином случае я Сону и этого отпрыска Эрика в порошок сотру.       — Даже не смейте их трогать, отец! — умоляюще попросил Чимин, хватая альфу за руку. — Прошу, — добавил полушепотом.       — Тогда тебе придётся очень хорошо постараться, родной. — Отец погладил сына по макушке, искаженно улыбаясь. — Желаю вам поскорее обзавестись наследником, — произнёс напоследок и когда заметил шедшего к ним Намджуна, оставил омегу и, кивнув зятю, вышел из коридора.       А Чимин, будучи бледнее тучи, отстранился от стены и натянул улыбку на лице.       — Всё хорошо? Я искал вас, Сону, повсюду, — поинтересовался альфа, внимательно смотря на Чимина.       — Да, ваша светлость, — махнул утвердительно Пак и направился в сторону зала, а муж пошёл следом за ним.

***

      На улице уже блеснули первые лучи солнца, когда последние гости уехали с праздника. Птицы снова начинали петь и приветствовать новый день.       Намджун, как полагалось мужу, поднял Чимина и на руках унёс его в покои.       Пак смущённо спрятал лицо, когда дверь распахнулась, а перед глазами появилась огромная кровать, застеленная белоснежным бельём, на котором были рассыпанны алые лепестки роз. Возле ложа на небольшом столике стояли два хрустальных фужера и бутылка вина.       Намджун аккуратно усадил омегу на край кровати и глядя на его алые щёки улыбнулся. Чимин был таким милым, таким красивым и невинным. Его завораживал этот юнец и ради него хотелось сделать всё на свете.       Альфа наполнил стаканы напитком и один из них протянул Чимину.       — За наш первый рассвет, — произнёс Намджун, присаживаясь совсем рядом, а омега весь поджался, нервно водя глазами по комнате, стараясь не думать о чём-то плохом.       — Да, — скомкано ответил Чимин, разглядывая алое содержание фужера.       — Выпьем на брудершафт? — поинтересовался альфа, протягивая руку к мужу.       — А? Хорошо, — покусывая губы, Чимин неуверенно сделал ответный жест и их руки переплелись.       Оба опустошили фужеры.       Намджун улыбнулся омеге, забрал из его руки бокал и поставил их обратно на столик. Затем он снова устремил взгляд на Чимина, разглядывая каждую чёрточку его лица и глубоко вдыхая чудесный аромат жасмина.       — Ты такой красивый, Сону, — произнёс Ким, невесомо уложив ладонь на его щеку. Он остановил взгляд на пухленьких губах омеги, проводя по них большим пальцем и желая испробовать их на вкус.       Чимин от всей этого пыльного взгляда весь замер, не зная, что делать. Его сердце в безумном ритме колотилось, руки вспотели, а в горле пересохло.       Кому молиться, что бы всё это закончилось ещё до начала?       Чимин, желая не видеть ничего, закрыл глаза. Он услышал, как кровать скрипнула, а альфа с шуршащим звуком простыни приблизился. Его горячее дыхание сразу же ощутилось на губах. За ним последовал настойчивый, жадный и властный поцелуй.       Намджун уложил его на кровать, впиваясь в пухленькие губы омеги, с огромным желанием и страстью выцеловывая их.