За любовь платят слезами

      Намджун целовал рьяно, впиваясь в пухленькие губы. Они были до невозможности вкусными и такими мягкими.       Медленно, альфа опускался к шее, лаская языком выпирающую венку. Он вылизывал каждый её уголочек, опалял, холодные мокрые дорожки, горячим дыханием и наслаждался божественным жасминовым ароматом. Запах омеги сводил его с ума. Он никогда и ни с кем не ощущал подобного. Чимин особенный и его жасмин тоже.       Омега же лежал на постели неподвижно, а в уголках глаз собирались слёзы. Он смотрел вверх, где над головой болтался алый балдахин и дышал через раз. Чимин ненавидел эту брачную ночь и готов был отдать душу на небеса, чтобы не ощущать продолжение. Пак чувствовал, с каким жаром и страстью его ласкал альфа, как пытался расслабить и подарить удовольствие. Ощущал: как Намджун возбуждён и шумно дышит, блуждая руками по мешающейся одежде, на хрупком теле юного омеги; как эти же пальцы освобождали от петель пуговицы на рубашке, открывая взору блеск фарфоровой кожи; как проскальзывали под ткань ладони, обжигая теплом чувствительные соски. Чимин ощущал всё до мельчайших деталей, пропускал это через себя, но не отвечал взаимностью. В какой-то момент, чувства как из переполненной чаши вода, вылились нарушу.       Намджун, причмокивающе, всасывался в багровый сосок омеги, проскальзывая размашисто языком и обдувая горячим дыханием. Он почувствовал, как тело под ним судорожно сжимается, но это не от его настырных прикосновений. Возбуждением там и не пахло и старший это чувствовал.       Альфа поднялся, напуганно вглядываясь в лицо напротив. Перед ним омега лежал со стеклянным взглядом, который был наполненный пустотой. Слёзы безостановочно крупными горошинами срывались и скользили вниз по вискам.       — Сону! — взволнованно произнёс он, обхватывая лицо супруга ладонями. — Ты слышишь меня, милый?       Но ответа не следовало. Омега по-прежнему рыдал и пребывал где-то за пределами сознания. Он совсем никак не реагировал на слова альфы, которые слышал словно из-под толщи воды, и ничего не произнёс в его сторону.       — Прости меня, Сону. Прошу, посмотри на меня, — Намджун пытался привести омегу в себя, но выходило совсем тяжело. Пак будто бы отказывался возвращаться оттуда, где нашёл укрытие от внешнего мира. Оттуда, где не ощущалось ничего и просто было комфортно парить по розовым облакам без боли и отчаяния. — Пожалуйста! — Ким обнял дрожащее тело омеги и крепко прижал к груди. — Какой же я идиот!       Намджун проклинал себя на чём свет стоял, ведь как безумный дорвался до Пака, не спросив, желал ли он того. Альфа себя ненавидел за это и больше всего хотел извиниться и пообещать, что подождёт столько, сколько понадобилось бы Сону.       Чимина по прежнему всё ещё била крупная дрожь, ему спирало дыхание и он ничего не видел перед собой. Омега лишь скрестил руки на груди, вжимаясь всем телом в простыни. В подсознании звучал рассеянный голос альфы, но так неразборчиво, что Пак и слова не понимал.       — Сону! — продолжал вопить Намджун, встряхивая того за плечи. И когда, наконец-то, омега посмотрел на него, на лице альфы сверкнула облегчённая улыбка. — Наконец-то, слава Богу.       — Что случилось? — Чимин смотрел вокруг, осознавая где находится и на альфу, сидящего возле него.       — Я… — замялся Намджун, не зная что сказать.       — Простите, господин, — виновато произнёс омега, опуская голову вниз.       — Не извиняйся, малыш. Я виноват в том, что слишком надавил на тебя и испугал. Извини, пожалуйста, — альфа взял руки Чимина в свои и успокоительно поглаживал. Они были такими крошечными и милыми, что на душе становилось тоскливо от того, что этого хрупкого и маленького омегу Намджун обидел.       — Я бесполезный, — негодовал Чимин, понимая, что не исполнил то, что суждено было сделать им в первую брачную ночь.       — Даже не думай так говорить, ты слышишь меня? — Ким смотрел с такой заботой в глаза напротив, что хотелось под землю провалиться. Он стирал подушечками больших пальцев остатки слёз с лица и гладил супруга по макушке.       Чимин лишь кивнул на это, копаясь в собственных мыслях. Он взвешивал все за и против, чтобы всё же попытаться сделать их первую ночь такой как надо. Шумно выдыхая, омега подался вперёд, целуя Намджуна.       — Сону, успокойся, — прервал его альфа. — Не заставляй себя, прошу. — Он моляще смотрел на омегу. — Мы не будем ничего делать, просто ложись отдыхать. Я пальцем тебя не коснусь до тех пор, пока ты сам не пожелаешь этого, — заверял Намджун, улыбаясь. — Если тебе неуютно, то комната твоя, а я переберусь в другую.       — Не стоит этого делать, ваша светлость, — отрицательно покачал головой Чимин.       Омега знал, что если, упаси Господь, дойдёт до ушей отца то, что они спят порознь, беды не миновать. А проблем с Чисином совсем не хотелось. Ему и от обещания, данного альфой, стало легче, поэтому Пак решил довериться его словам и надеяться на их реализацию.       — Как скажешь. Тогда не волнуйся ни о чём и просто ложись отдыхать. Мы оба очень устали за день.       Намджун откинул уголок одеяла и помог новоиспечённому супругу улечься поудобнее. Он накрыл его и потушил все свечи, горящие в комнате. После этого альфа, оставив сюртук на спинке стула, с шумным выдохом лёг на другой половине кровати.       — Сладких снов, Ким Сону, — довольно произнёс он, довольствуясь тем, кого получил в супруги.       — И вам, ваша светлость, — ответил Чимин, алея от прозвища, которым теперь обладает.

***

      Чонгук весь на радостях вернулся домой после свадьбы. Он буквально светился от счастья и, напевая какую-то песенку шёл к лестнице.       — Ты вернулся? — вышел ему на встречу Дживон, обнимая сына. Он смотрел в его сверкающие глаза и сам расплывался в довольной улыбке.       — Да, папа, — коротко ответил Чон.       — Что-то случилось? — любопытно поинтересовался старший, замечая что-то не то.       — Ну… — Чонгук осмотрелся вокруг, нет ли кого-то. — Где отец? — на всякий случай спросил омега.       — Ещё до рассвета на охоту уехал.       — Это хорошо, — облегчённо выдохнул Чон.       Чонгук ещё с детства любил делиться с папой всем, ведь видел в нём безграничную поддержку и вечное понимание. Старший всегда был готов выслушать, дать цельный и мудрый совет. Он был утешением и самым верным другом. И именно он был тем, кто частенько помогал сбежать сыну из дома к Виёну, в последствии чего получал от отца выговор.       — Давай посидим немножко в саду, — предложил Дживон, хитро посматривая на сына.       Чонгук на это кивнул и проследовал за старшим. Дживон же распорядился принести им чай и они уединились в беседке под виноградником.       — Благодарю, — произнёс старший слуге, когда тот оставил на небольшом кованном столике напитки. После попросил не беспокоить их. Оставшись один на один, Дживон взял ладони сына в свои и выжидающе смотрел. — Ну же, рассказывай, как прошла свадьба, что было интересного? — игриво поинтересовался он, усаживаяь поудобнее.       — Было очень интересно. Сону такой красивый в свадебном наряде, — покусывая нижнюю губу ответил Чонгук. — Да и Намджун тоже выглядел великолепно. Столы ломились от разнообразия угощений и все они были безумно вкусными, — разлепетался омега, хотя за весь вечер ничего толком и не съел. А всё благодаря Чанбину, который глаз с него не сводил.       — Это хорошо. Но ты почему весь светишься, — с прищуром заглянул Дживон сыну в глаза. — Небось свидетель приглянулся? — подшутил старший, прикрывая ладонью улыбку.       — Совсем нет, папа, — фыркнул омега, сразу же меняясь в лице. — От него у меня голова квадратная. Столь болтливых альф я в жизни не видал. Он безостановочно тараторил о себе, хвалился состоянием и регалиями родителей, — негодовал Чонгук, делая глоток чая. — Терпеть таких не могу.       — Они все такие, Гуки. Постоянно разговаривают о чем-то своём и никто их не остановит, — заверял сына Дживон, прекрасно зная мужа.       — Не все, папа, — прошептал Чон, опуская голову вниз, что бы спрятать смущение. Ведь от воспоминания о последнем событии, его щёки залились багровым румянцем.       — Кто-то другой тебе приглянулся, дорогой? — Старший понял всё сразу. Дживон прекрасно чувствовал сына.       — Наверное, — промямлил Чон, вспоминая Тэхёна.       — Я лишь буду небеса молить о том, что бы он был хорошим для тебя, — коротко ответил омега, гладя сына по макушке.

***

      Когда Чонгук с папой закончили чаепитие и душевные разговоры, омега отправил сына отдохнуть. Тот благодарно кивнул и сделал то, что ему велели. Чонгук очень сильно устал за прошедшее время и первым делом отправился в ванную. Там проторчал пол часа, наслаждаясь ласками тёплой воды с ароматными маслами.       — Как же хорошо, — шумно выдыхая промычал он.       Не зря же говорили, что вода убирает усталость. После завершения процедур омега будто бы снова на свет народился. Он укутался в махровый халат и направился к кровати, заваливаясь в мягкие подушки, пытаясь сомкнуть веки. Чонгук лёг в излюбленную позу и надеялся, что вот-вот и погрузится в оковы сна. Но он будто бы наотрез отказывался сотрудничать с омегой. Чон вертелся на кровати словно ужаленный змеёй, но путнего из этого ничего не выходило. Единственное, что осталось, так взъерошенная кровать и гнездо на голове.       — Да что ж такое, — недовольно простонал он, поднимаясь с ложа, опершись спиной об изголовье.       А всё дело было в том, что перед глазами омеги, до сих пор, прокручивался танец с Тэхёном, которому все шумно аплодировали. Чонгук чувствовал в этот момент себя самым везучим в мире и безостановочно вспоминал его.       — Можно пригласить вас на танец? — произнёс тогда Тэхён, протягивая ладонь.       — Сочту за честь, ваша светлость, — Чонгук поклонился в реверансе и вложил руку в чужую.       Альфа повёл его внутрь зала, где десятки чудесных пар собирались, чтобы закружиться в прекрасном танце. Музыка начала доноситься из инструментов и чудесное представление набрало обороты. Альфы и омеги восхитительно вальсировали, да так, что зрители не знали на кого первого обратить внимание.       — Вы хорошо танцуете, Чонгук, — заприметил Тэхён, глядя омеге в глаза.       — Взаимно, ваша светлость, — Чон смущённо спрятал лицо вниз, покусывая губы.       Он ощущал то, как чужая ладонь на талии сквозь ткань обжигает кожу, как дыхание альфы опаляет шею, а дурманящий аромат кедра обволакивает его лёгкие. Безумно приятно находиться с ним так близко. Чонгук бы многое отдал, чтобы этот танец не прекращался, чтобы вдоволь надышаться им и запомнить его как можно на дольше. Альфа танцевал с ним безупречно. Он чувствовал ритм музыки, вёл омегу за собой куда-то на облака и там творил с ним невероятные вещи.       — Может, однажды, нам удастся встретиться ещё? — спросил Тэхён, наклоняя Чона в танце.       — Что вы имеете ввиду, ваша светлость? — Чонгук с прищуром посмотрел в глаза напротив, желая найти там ответ.       — Мне очень хотелось бы провести с вами ещё время, в другой день, в более спокойной обстановке, — пояснял граф, кружа с омегой по залу. — К примеру выехать на пикник…       — Вы приглашаете меня на свидание? — округлив глаза, поинтересовался Чонгук. Он искренне надеялся на то, что верно понял посыл предложения и ему не пришлось бы краснеть.       — Да. Если вы не против, — Тэхён подтвердил догадки омеги, чем заставил партнёра смущённо улыбнуться.       — Когда? — сухо спросил Чонгук, не желая выдать кричащую радость от предложения.       — Я пришлю вам весточку, — ответил Ким, целуя ладонь омеги, когда танец закончился.       И с того момента Чонгук не переставал думать о предложении альфы о встрече. Перед глазами всё мелькал его облик, а в ушах звенел прекрасный голос Тэхёна. Омега взял с прикроватной тумбочки книжку, надеясь хоть так отвлечься, но и она не помогала перестать размышлять о нём. Снова и снова возвращался к этому. Чонгуку казалось, что он сошёл с ума, или же влюбился?

***

      — Можно, — ответил Тэхён, сидя в кресле возле окна. Он закрыл книгу, оставляя её на коленях, и перевёл взгляд на вошедшего.       — Братик, не спишь? — поинтересовался Джин, любопытно заглядывая внутрь.       — Нет, конечно же, — Тэхён улыбнулся старшему и кивнул, указывая на стул рядом.       — Спасибо, — омега уселся напротив, сложив руки на коленях. — Что читал?       — Шекспира.       — «Нет повести печальнее на свете…»? — предположил Сокджин.       — «…чем повесть о Ромео и Джульетте». Да, она, — Тэхён согласно кивнул и улыбнулся, задумчиво глядя в окно. Он поглаживал корешок, продумывая фактуру.       — Хороший выбор. Тебе понравился праздник? — с недовольным лицом спросил Джин.       — Было весело. Джуни с Сону так хорошо смотрятся вместе, — радостно ответил альфа. — Надеюсь они будут счастливы вместе, — добавил он.       — Ты правда так считаешь? — задумчиво поинтересовался омега.       — А ты что, сомневаешься в выборе брата? — Тэхён изогнул бровь, внимательно всматриваясь в выражение лица напротив.       — В Джуне нет. Он знает, что хочет. Однако касательно Сону, у меня плохое предчувствие, — И Джин, вспоминая улыбку брата у алтаря, тут же сменилось настроение.       — Возможно тебе так кажется. Не беспокойся и попытайся принять Сону. — Тэхён поднялся с кресла и обнял брата, успокаивая его.       — Наверное.       Джин до сих пор не может принять то, что брат женился. Безусловно омега рад за него, но грустит из-за себя. Там возле алтаря его собственные мечты разбились в миг клятв и разлетелись прахом по ветру.       Почему мир так несправедлив?       Сокджин не понимал, почему он родился ни кем-либо, а именно братом альфы. Тем, чьи чувства ко второму просто на просто быть не могут и не должны существовать. А он влюблён, влюблён безответно. Ещё с юных пятнадцати лет начал видеть в альфе ту сторону, которую брат никогда не должен замечать. Джин без ума от его голоса, такого будоражащего мысли, от дубового аромата, которым омега с радостью наслаждался бы каждое мгновение, и невероятной красоты. Он сумасшедший омега, который каждый проклятый день хоронил в себе чувства к брату, боясь обмолвиться и выдать себя с потрохами, который каждую ночь грезил мечтами о нём и, который не один раз собственноручно ласкал себя там, в сокровенном месте, и доходил до пика с его именем на губах. И может Тэхён прав. Собственные чувства и ревность заставляют искать в Сону подвох, однако, вспоминая не особо счастливое лицо Пака возле Джуна, сомнения не переставали его терзать. Возлюбленные, особенно в такой важный день, должны быть куда счастливее, чем супруг брата.       Будь я на месте Сону, радости не было бы предела, — подумал Сокджин, натягивая демонстративную улыбку.       — А как обстоят дела с тем омежкой? Видел тебе понравилось проводить с ним время, — с прищуром добавил Сокджин.       — Ну не начинай, прошу.       Тэхён прекрасно знал брата и то, что стоит дать тому повод, как начнёт расспросы, а позже из ничего разрисует целый роман.       — Да ну, Тэ, — провопил омега, теребя руку альфы. — Я же всё видел и сегодня, и тогда во Франции. Он тебе нравится? — с надеждой поинтересовался он, аж подпрыгивая от радости на кресле.       Между ними повисло мгновенное молчание. Тэхён размышлял над тем, стоит ли признаваться брату в этом. Но искренний выжидаюший взгляд напротив заставил принять решение, да побыстрее.       — Думаю да, — ответил Ким, почёсывая затылок.       — Я так и знал! — довольно пророкотал Сокджин, срываясь с места. Он словно маленький ребёнок, которому дали любимую вкусняшку, чуть ли не прыгал в комнате, счастливо сверкая глазами. — Мне он нравится, одобряю.       — Только прошу тебя, родной, не разрисовывай из этого кто знает что. Ещё совсем ничего нет, — попросил Тэхён, надеясь на это.       — Я тебя понял. Из моих уст…       Братьев прервал стук и оба уставились на дверь.       — Ребята, пошли обедать, — В проёме показался Мёнсу, зовя сыновей к трапезе.       — Папа, мы уже идём, — ответили оба и, переглянувшись, проследовали за старшим.

***

      Завтрак семья Ким пропустила, желая отдохнуть от праздника, а вот в обед всем было велено спуститься к трапезе. Чимин стоял возле длинного зеркала в пол и долго разглядывал себя в отражении, На нем было светлое одеяние с белой ажурной рубашкой, которое безупречно смотрелось на омеге. Талию обрамлял расшитый золотыми завитками корсет, а в ушах были небольшие золотые серёжки. Омега очень сильно волновался и долгое время приглаживал прядки волос, покусывая нижнюю губу. Ему впервые предстояло обедать при чужих людях и там не было брата, Чонгука с Хосоком или же семьи.       — Ты красивый, Сону, — произнёс за спиной Намджун, от чего Чимин вздрогнул. Альфа подошёл ближе, смотря в зеркало на то, какой же милый и миниатюрный омега находится рядом с ним.       — Спасибо, ваша светлость, — ответил Пак. — Вы тоже хороши собой.       — Пойдём? — Намджун протянул руку к супругу, одобрительно кивая.       Чимин нерешительно уложил ладонь в чужую и шумно выдыхая проследовал за мужем.       Сердце омеги колотилось всё сильнее с каждой последующей ступенькой, по которой пара спускалась в столовую. У него в горле пересохло и потели ладони, стоило увидеть длинный стол, за которым вся семья уже была в сборе. Во главе сидел граф Ким Ёнджун, рядом с ним супруг Мёнсу, дальше по левой стороне Сокджин с Тэхёном, а справа места были свободны для новобрачных.       — Всё хорошо, не переживай, — прошептал на ухо Намджун, приобнимая омегу за талию. — Всем доброе утро, — радостно произнёс он, подходя к столу ближе.       Альфа как истинный джентльмен отодвинул стул для супруга и, когда тот сел, занял своё место. Чимин постелил на колени большую алую салфетку и на мгновение встретился с недовольным взглядом Сокджина. Тот буквально прожигал его глазами и неприязнь то и дело читалась на чужом лице.       Паку стало слегка не по себе и он опустил голову вниз.       — Рады приветствовать тебя, дитё, в нашей семье. Чувствуй себя как дома, — произнёс граф, отвлекая омегу от навязчивых мыслей.       — Спасибо, господин Ким, — скомкано ответил Чимин, глядя на собеседника в чьих глазах читались глубокая доброта и справедливость.       — Давайте ещё раз выпьем за счастье новой семьи, — Ёнджун поднял вверх фужер с красным вином, — и за надежду в скорый смех маленьких наследников, — добавил альфа, улыбаясь.       Слыша такой тост, Чимин весь покраснел и затеребил край рукава на рубашке.       — Отец, не бегите вперёд паравоза, — произнёс Намджун, заметно нервничая и желая перевести эту тему. Ему до сих пор стояла перед глазами картина с прошедшей ночи. Он всё ещё чувствовал вину перед омегой и то, что путь к его сердцу будет весьма длинный и окутанный препятствиями.       — Да что я сказал? Мне внуков хочется, не могу я помечтать об этом? — демонстративно надув губы произнёс граф, а затем искренне улыбнулся, глядя на двух смущённых молодожёнов. — Ладно вам, давайте обедать.       — Всем приятного аппетита, — добавил Мёнсу и после этих слов металл серебряных приборов застучал по тарелкам.

***

      Несколько дней Чонгук был довольно-таки дёрганный. Он каждое утро проверял ящик на наличие письма, посвященного ему, и откровенно злился, когда ничего так и не приходило.       — Неужели обманул? — фырчал он, возвращаясь в комнату.       Омега недовольно захлопывал дверь и, садясь в кресло возле окна, скрещивал руки на груди.       — Наглый! Разве так делается? — продолжал негодовать, ходя внутри очень сильно расстраивался, когда изо дня в день весточки так и не было. — Вот пришли ты мне миллион таких, я даже не подумаю приходить! Играешь со мной, так сиди в одиночку! — бубнил себе под нос омега, уложив голову на коленях.       Он всё время вспоминал альфу и его, казалось бы, искренний взгляд и такие же слова. Так почему же небыло никакого сигнала от него?       — Может случилось что? А что если он отправил письмо, а оно затерялось где-то? — предполагал Чонгук. — Ой! — простонал, обхватывая голову руками. — Это невыносимо.       — Что случилось? — поинтересовался Дживон от которого поведение сына не укрылось.       — Папа? — взвёлся Чонгук, замечая старшего в дверном проёме. — Да ничего такого.       — Ну я же вижу, милый, как ты изводишь себя, — улыбаясь произнёс Дживон, присаживаясь напротив.       — Просто…просто он говорил, что пришлёт приглашение на встречу, я жду, а письма всё нет, — пробубнил Чонгук, хмуря лицо.       — Так вот в чём дело, — довольно произнёс старший, прикрывая ладонью рот. — Ох эти юношские влюблённости, — хихикнул он, с прищуром глядя на сына.       — Я не влюблен! — фыркнул Чон, но щёки его залились краской.       — Ну если не влюблён, значит это тебе не нужно? — с прищуром глядя на сына, произнёс старший. Он держал в руке небольшой конвертик на указателе которого было имя Чонгук.       — Откуда он у тебя? — оживился омега, глядя на вещь в руках папы.       — Только что забрал из ящика. Возьми, милый, — Дживон передал конверт сыну, а сам поднялся с кресла. — Я оставлю тебя, — добавил и последовал к двери.       Чонгук же, проводив папу взглядом, судорожно принялся разрывать край бумаги, что бы выудив оттуда записку. Развернув листочек, его встретил невероятно красивый почерк и нотки кедрового аромата. Омега принялся внимательно вчитываться в содержимое, проглатывая каждое слово.

Привет, Чонгук-и!

Я обещал позвать вас на свидание. Простите, что так долго, но по-другому не выходило.

Мне по прежнему хотелось бы повидаться с вами.

Если для вас актуально, мы могли бы прогуляться по местному парку

воскресенье.

С надеждой буду ждать ответ, ваша светлость.

Ким Тэхён.