Доктор и «Совёнок»

      — Я, конечно, слышала, что вояки любят ругаться матом, но не через каждое слово же, — судя по лицу рыжей, утверждение про древнейший фетиш солдафонов применять в разговоре крепкие словечки великого и могучего её только развеселило.       Ну и слава Босху, а то сейчас понапредставлял себе смущенную девочку-цел%чку, закрывающая своими ручонками румяные «сёцки» и желающую как можно скорее покинуть место омрачения репутации невинной овечки. Меня всегда выводил из себя такой тип особей вышеуказанного пола. Они, типа, чуть ли не ср%т радугой, строят из себя, бл&, монашек, но, отвечаю, в них г%вна больше, чем могло бы быть у королевы холестерина после съеденного двадцатого бургера в KFC.       — Больше удивилась медиками. Где ты этого знакомого откопал? — Спрашивает, упирая правую руку в бок.       — Оказался в нужное время в нужном месте. Ну что, тип, моя история перебила твою по «крутости».       — А, да-да, условия спора всё ещё в силе, если что, просто напоминаю.       В смысле «всё ещё в силе»? Ты чё, надо мной прикалываешься? Ладно, на самом деле не хочу встревать в какую-то сомнительную историю, посему — идем другим путем, более «швейцарским».       — Всё нормально. Знаешь, на правах победителя хочу внести некоторые коррективы по поводу «условий». Ты не против?       — Попридержи коней, доктор. О чем ты сейчас?       Только не говорите мне, что у нее в пустой башке проплыла пошлая мысль. Мне, канешн, нравится вульгарный юмор, тем более подвязанный на слабости и беззащитности вумен, но меру знал всегда, если считал нужным не давить педаль «остроты» в пол до конца.       — Наставничество заменено на ужин. То есть на вечернюю посиделку с трапезой приглашаешь ты, а не я, цепь мыслей поймала, мать?       Стоящий напротив меня удивившийся человек в красном галстуке запустил вращающиеся шестеренки.       — Повторюсь, всё нормально, можешь забить. Обойдемся фактом моей победы над тобой. Хватает, — подтверждаю жестом с «козырьком» из пальцев, соприкасающихся с частью тела, соединяющую голову с туловищем, — с лихвой.       — Каюсь, твоя идея смогла меня ввести в ступор, — прозвучало убедительно, — но есть нюансы.       — Слушаю.       Девка с харей лисы-пакостницы загибала пальцы:       — Во-первых, еду мы получаем только в столовой, — подушечка примуса касалась промежуточной фаланги, слава тавтологии, дигитус медиуса, — первый пункт, как ты уже понял, перетекает во второй: во-вторых, — указательный «обнимает» тот самый, противопоставленный остальным, — ингредиентов достать негде, извини, но из песка и палок яства делать не умею.       — А в-третьих?       — В-третьих, товарищ доктор, если хочешь, чтобы я организовала тебе званый ужин, посодействуй мне в этом.       — Интересно-интересно, — сымитировал Князя Киевского из «Богатырей», — чем могу быть полезен?       — Так ты не против помочь? — Театрально засияла она.       — За любую авантюру, кроме свержения власти.       — Боишься быть убитым?       — Не-а, всегда смеюсь в лицо смерти.       — А что тогда заднюю даёшь?       — В тюряге ловить нечего, если нет библиотеки с медицинскими книжками, а то от скуки там выть охота.       — Ты сидел? — Раздался по ушам саркастический смех.       «Интересно, военные тюрьмы считаются?»       — Эй, — окликнула музыкантку девичий голосок, — Алиса, собирайся, скоро обед! — К нам вышла низкая девочка с голубыми глазами тринадцати-четырнадцати лет в красной футболке с жёлтой надписью «СССР».       А вот сейчас мне что-то х%ево. Голова раскалывается. В одно мгновение, к моему ох&ению, глаза застилала мутная пелена. Вот дерьм…

Догечня, 2015 год, после захвата пригорода догеченскими сепаратистами.

      Кулыгин: Майор долго не протянет, мы в красной зоне, а чтобы хотя бы пересечь границы жёлтой, нужна разведка.       Гюлметов: Соглашусь! Всех наших перестреляли, а тех, кого взяли в плен, ждет несладкая участь, их заставят принять Ислам под угрозой обезглавливания! Поверьте мне на слово, это бородатые п₽д@ры способны на всё! Тем более в пригороде кишмя кишат догеченские сепарабл%ди. Кстати, если не запросим птичку для вылета, можете готовить предсмертную речь, потому что эти чурки никого не жалеют: доктор или учитель младших классов — все они станут поживой для бродячих псов! С&ка, п#зд%ец, ненавижу чурок!       Кулыгин: Товарищ капитан, у нас есть небольшой шанс. Я перепроверил уцелевшее оборудование, природа неисправности кроется в намеренном искажении передачи связи. Нам остаётся только выйти за пределы территории смерти, связаться с нашими и запросить эвакуацию.       Я: Товарищ капитан, я здесь самый младший по званию, а быть наравне с вами по части практической медицины уж подавно, я сделаю всё, что от меня потребуется.       Гюлметов: С языка снял, лейтенант! Родина не забудет твоего героического поступка, но и не вспомнит. Короче, слушай и запоминай!

«…»

      БМП как лежал, так и лежит. Никто не проезжал, никто не проходил. Всё как всегда.       Вздохнул тяжело и пошёл на восток.       Потом остановился, открыл карту и построил маршрут.       Я: Да ёб%ный же ты в рот! — заорал досадой.       Это если мне надо туда, тогда идти на восток. Если хочу именно туда, то нужно пилить на запад по шоссе до Верхнего, потом поворачивать на юг, чтобы по шоссе добраться до заброшенного перевалочного пункта, возле которого можно смело поворачивать к нашей цели.       По мнению, надо пройти семьсот километров. Это охренительная дистанция, которую было бы гораздо проще преодолеть на автомобиле…       Но меня что-то даже БМП-2Д не особо спасла. Ну его нахрен, пойду пешком.       Вышел из пригорода и двинулся на запад.       По дороге встретил относительно свежие обглоданные косточки, покрытые мертвяцкой кровью. Это, видимо, ребята кого-то пристрелили.       Значит, получается, что они сюда в любом случае не поедут, ибо нелогично делать такой крюк ради для них весьма гипотетической возможности моего выживания… Но я-то не гипотеза! Я-то живой!       По шоссе топать удобно и легко. Снежок не особо глубокий, машин почти нет, ничто не загораживает дорогу.       Как любил говорить великий кормчий Мао Цзэдун: «Ибу ибуди, дадао муди!» Что переводится как: «Шаг за шагом мы приближаемся к нашей великой цели».       Брошенные машины посреди трассы наводили грусть. А это ведь кто-то пытался уехать из пригорода самостоятельно, но, судя по выбитым окнам и порезанным когтями дверям, судьба их сложилась очень печально.       Встретился минивэн, которому банально оторвало крышу. Салон заснежен, но проглядываются обрывки одежды и обломки костей.       Этот минивэн окончательно утвердил меня в мысли, что лучше пешком.       Спустя час достиг какой-то безымянной деревушки на пять домов. От шиферной крыши одного домика отделился до этого скрытый под снегом догеченец. Видимо, улов не очень в той деревеньке, поэтому он открыт для предложений и новых возможностей.       Прицелился из модернизированного коротыша и выстрелил.       Стою, наблюдаю. Больше желающих нет. Опустив автомат, продолжил путь.       Прошёл мимо деревни, куда не стал заходить ибо бессмысленно.       В общем, до вечера добрался до пригородов поменьше, преодолев, по мнению карты, около шестидесяти километров. Неплохо, но могу больше.       В общем-то, мне надо на ту сторону реки, но осуществить это можно только в Верхнем, ну или рискнуть прогуляться по льду.       Я рисковать и идти по льду не горю желанием.       Ладно, всё равно уже слишком темно, поэтому найду-ка здесь какое-нибудь надежное место, чтобы переночевать.       Судя по вывеске, то ли городской район, то ли что-то отдельное…       Тут сплошь частный сектор, поэтому для ночевки мало что подходит, но приметил небольшой гараж без окон, где можно запереться.       Рядом железная дорога, за ней двухэтажные немногоквартирники, в общем, тут мило.       Снял навесной замок с помощью гвоздя и пассатижей, поднял дверь и отшатнулся от вони. Бл%-%-%дь…       Гараж был без машины, но внутри валялись консервы, в углу было ведро с говном и ссаниной, а по центру сидел свой боец с ножом в груди. Самостоятельно проколол себе сердце, судя по положению рук. Ещё и вторая дверь обнаружилась. Этот гараж не подходит.       Опустил дверь и пошёл искать следующий.       — Свободу Догечне! — проревела боевой клич чурка в хиджабе с ножом и прыгнула на меня с крыши очередного гаража.       Уклоняюсь влево, пропустив летящее туловище в гражданских лохмотьях мимо и засандаливаю приземлившемуся шл%шке прикладом м-коротыша в затылок. А потом более сорока раз бью ботинком по голове со всей силой.       Тишина. Пожал плечами и пошёл к уже примеченному гаражу. Замок тоже навесной, но гвоздём и пассатижами не обойтись…       Без особых надежд дернул замок и… он отвалился. Не всё, что выглядит надёжно, является надёжным.       Раскрыл створки и посветил внутрь фонариком. Тут свалена всякая никому не нужная хрень, которой место на свалке, но из врождённой «хозяйственности» владельцы перетащили всё это в гараж, который уже давно по прямому назначению не использовался. Ну, мне не лень, сделаю за хозяев их работу.       Вытащил раздолбанную стиральную машину, знававшую ещё Андропова, какую-то микроволновку со стёршимися надписями, сломанную пишущую машинку, в общем, освободил место для предстоящей ночевки.       Нашёл несколько потрепанных шерстяных одеял, расстелил на земляном полу, закрыл двери, затворил имеющийся тут засов, завалился на одеяла и попытался уснуть.       Прохладно, но в одежде нормально. Повалявшись и подумав о всякой хрени, уснул где-то за час.       Утром проснулся от холода. Выспался, что удивительно.       Разогрел на спиртовой горелке тушёнку, плотно позавтракал и двинулся дальше, к Верхнему.       Придётся идти через, скорее всего, бомбленный город, с надеждой, что мост уцелел. Пилить вдоль реки до самой ГЭС не горю желанием, а больше мостов не предвидится. По льду не рискну перебираться ближайший месяц точно, потому что прямо сейчас вижу, как в центре реки лед кончается и начинается вода. С погодой какая-то жопа. Январь уже! Где морозы? Почему реки все еще не закрыты парой метров льда? Куда смотрит правительство?       Вдоль берега дошел до моста в Верхний.       Короче, есть три моста: два автомобильных и один железнодорожный. Что там впереди, за ними, хрен знает, потому что снегопад снижает обзор метров до ста. Вытащил из рюкзака респиратор, надел его под личину и двинулся по крайнему левому автомобильному мосту.       Вроде целый…       Мост оказался почти пустым, чего не скажешь о правом, который буквально забили машины.       Здесь явно была кровавая заварушка. Машины истерзаны, почти все с выбитыми стеклами, некоторые с исцарапанной когтями обшивкой. Большей частью они перевернуты и смяты, но это явно произошло несколько позднее. И я догадываюсь почему.       Я шёл по пешеходной части и глядел в оба.       Где-то посередине пути я понял, почему первая половина моста была свободна от автомобилей. Наткнулся на перевернулся военный КамАЗ, перегородивший трассу. Чуть дальше, на предыдущем месте расположения КамАЗа, полно костей, гильз, но оружия нет. Перебрался через ограду и заглянул в кузов грузовика. Пусто. Значит, военные перевернулись, выбрались из автомобиля и пошли дальше пешком, а грузовик потом немного протащило по мосту. Обошёл КамАЗ и увидел, что его лобовое стекло обладает четырьмя пулевыми отверстиями, причём эффективными, если верить брызгам запёкшейся крови на стекле.       Не стал долго разгадывать ребусы из прошлых дней и продолжил путь.       Мост уцелел. Я преодолел реку без особых затруднений.       Но вот о городе ничего такого сказать не могу. Там, где по логике вещей должны располагаться многоэтажные здания, стоят полуразрушенные каркасы, асфальт растрескавшийся, машины разбросаны как игрушки, разруха.       Пошёл вперёд.       Явно не так далеко от эпицентра взрыва.       Прошёл по руинам километра полтора-два и обнаружил эпицентр. Сразу как-то задышалось тяжелее.       Взрыв был наземным, по центру располагался кратер радиусом около километра, наполовину заполненный покрытой льдом водой, все здания вокруг повалены как домино в направлении от эпицентра. По результатам действия ударной волны сейчас пытаюсь идти. Магистраль ходила ходуном, в конце концов замерев в виде полуоплавленных асфальтово-земляных волн. Бетонные части дорожного покрытия были переломаны и смотрели в небо ржавеющими арматурами.       М-да… Пойду-ка отсюда.       Резко повернул на запад и двинулся по южному берегу реки.       Мосты точно больше не актуальны, поэтому следует обогнуть город по окраинам и попробовать перебраться через нее в районе аэропорта, если и там не шарахнули ракетой.       Бл%дь… Стеклянная поверхность кратера пугала. Там ведь когда-то стояли дома, бетонные, надёжные, но сейчас ничего нет. Даже толщи земли, на которой эти дома стояли…       Окраина пуста, частные домики рассыпались от ослабевшей ударной волны и сгорели в пожарах, инициированных тепловым излучением взрыва.       Крупные бетонные здания тут сохранились получше, но тоже не особо: часть сложилась в себя, часть смело волной, а некоторые стояли почти целые, но с вынесенными наглухо окнами.       Преодолел порядка десяти километров, а затем увидел перевёрнутые самолёты посреди взлетного поля. Решетчатую ограду повалило, поэтому вошёл на территорию аэродрома и двинулся к заинтересовавшим меня самолётам.       А, не, это не военные. Сверился с картой, испытательный аэродром, где тестили различные самолеты. Оружия и патронов тут не будет.       Пошел дальше.       По взлётной полосе идти было почему-то томительно долго.       Прошёл через поваленную решетчатую ограду южной части аэродрома и двинулся к очередному в моей жизни частному сектору.       Это был какой-то элитный коттеджный посёлок, сейчас выглядящий как трущобы в каком-нибудь Сомали.       Крыш у большей части домов нет, дворы в разрухе, ограждения повалены, мусор всякий нанесло. В один дом вообще внедорожник закатило.       Иду, переступая через лежащую кругом кровлю. Скрип металла за спиной.       Резкий разворот, фиксация догеченца-ребенка с пистолетом и очередь из м-коротыша.       Жуткого вида чурке этого показалось мало, так как он, будучи раненным, с места прыгнул на меня. Принимаю ублюдка на штык и перенаправляю слегка в сторону.       Навожу коротыша и даю очередь в район головы ребенка-террориста.       Готов.       Отсюда, как вижу, менее опыты сепаратисты, дети в районе пятнадцати-шестнадцати лет, уходить не спешат…       Перезарядил коротышку полным магазином и дозарядил извлеченный дополнительными патронами. БЗ кончаются, а ПС ещё много. Мне БЗ почему-то больше нравятся. Возможно, из-за высокой бронебойности, а может, из-за ярких вспышек, когда пуля попадает в препятствие. Да, первые сорок лет в детстве мужчины — самые трудные.       Пошёл дальше.       На пересечении улиц «19-я линия» и «Средняя» повернул, так как надо взять слегка западнее.        — Эй! — окликнул меня кто-то слева.       Повернулся. Выстрел и толчок в грудь. Не устоял и свалился на землю.       Ах ты… Хм… Лежу неподвижно, хочу посмотреть этому мудаку в глаза.       Пуля не пробила бронепластину, даже боли не почувствовал. Значит, это что-то слабее 7,62х54 миллиметра. Впрочем, далеко не каждая пуля даже винтовочного калибра пробьёт медицинскую бронепластину пятого класса.       Терпеливо жду. Пусть думает, что положил наповал. Выстрел. В бок прилетает сильный удар. Я ожидал чего-то подобного, поэтому не стал подавать виду.       Видимо, нулевая реакция от меня насторожила стрелка.       — Дя падохни ти уже! — недовольно воскликнул мужской голос слева.       Раскат выстрела и в бок снова что-то врезается. Ноль реакции с моей стороны.       Скрип снега под ногами стрелка. Он всё ближе. Слышу, как звякают карабины на антабке, что свидетельствует о том, что неизвестный повесил оружие на плечо. С характерным звуком из ножен извлекается нож, значит, мудак уже очень близко…       Поворачиваю голову, вижу субтильного яйцеголового мужлана с каким-то АК на плече и штык-ножом в руке. Вижу ох&евший взгляд в противогазе и лихорадочно зашевелившуюся правую руку мудака, ищущую автомат. Он оказался достаточно близко, чтобы смог выполнить подсечку из положения лёжа.       Безукоризненно выполняю приём, валя мудака на снег, вскакиваю, перехватываю коротыша и приставляю примкнутый к нему штык-нож к окуляру мудака.       — Тибе канетс, музик, Всевышний всо витид, ви, кяфиры, пападёте в Ад! — сообщил мне этот наглый индивид.       Я: Нам всем конец, — философски ответил. — Ты кто такой и какого хрена стреляешь по врачам? Ты что, нашивки не видишь?       — Эта не иметь значения, мужик, — усмехнулся откровенно охуевший индивид. — Патамушта конкретна тибе канетс!       Я: Чё ты, кхе, лысый , плаки-плаки или нормалдаки? Ну, хорошо, — кивнул ему покладисто. — Передавай привет Аллаху.       — Свободу Догеч-… кв-кх-кхв-кхр-р… — начал кричать мужичок, но захлебнулся в крови.       Да, проколол ему горло штык-ножом, да, я его за%уяр#л. Можно спросить: «А как же клятва Гиппократа?» А этот дебил не был моим пациентом. Об убийствах, совершенных мною, не горюю, всякий раз убивал людей в качестве реакции, а не как злонамеренное устранение препятствий к чему-либо. Здесь тоже особо париться не о чем: мудак трижды выстрелил в меня, так и не получив понимания трагичности фиаско за его догеченским авторством.       Повесил АК74, отнятый у покойника, на рюкзак, в сам рюкзак закинул магазины с боеприпасами, три гранаты РГД-5, прибор ночного видения и Пистолет Макарова с двумя полными магазинами. Неплохой улов, ещё и совершенно неожиданный.       Еду брать не стал, так как тут до эпицентра взрыва не так уж далеко, поэтому есть шанс, что жратва будет содержать в себе лишние Зиверты. Трофейные оружие и боеприпасы тоже могут быть облученными, но я в рюкзаке имею достаточно микросхем, чтобы собрать счетчик Гейгера. Проверю всё как следует…       Преодолел остаток коттеджного посёлка без происшествий. Про мудака уже и думать забыл.       Позабавило наличие в этом элитном коттеджном районе конного клуба. Рекламное объявление об этом конном клубе было изображено на уцелевшем биллборде, стоящим на выезде из коттеджного района.       Да, жили когда-то люди кучеряво… По догеченским меркам, конечно же. В Москве, я думаю, покучерявее коттеджные массивы. Ну, оно и не удивительно. Все бабки из России ехали в Москву. А людям свойственно ехать за бабками. Так и один мой однокурсник, тот самый Алексей, которого упоминал ранее, за большими бабками рванул в Москву по знакомству… Созванивались по праздникам несколько раз. Вроде как доволен был.       Хрен его знает. Бывал один раз в Москве. Пока до центра добрался — чуть не сдох. Четыре часа в пробке на МКАДе! Это куда вообще! Да за четыре часа можно в Саратовскую раз пятнадцать по контуру объехать!       Нет, на самом деле, если быть честным с самим собой, было желание переехать из России в Москву или, зарабатывать нормальные деньги, гулять по набережной, пить кофий по утрам и чувствовать себя по-настоящему успешным. Я бы, думаю, приспособился как-то к пробкам, притерпелся к суете, темпу столичной жизни…       Пересёк железную дорогу, вышел на Пролетарскую улицу и обнаружил перед собой очередной массив частных домов. Только на этот раз они намного попроще. Пролетарии всех стран, как говорится…       По дворам шариться не стал, упорно двигаясь к аэропорту.       — Эй ты! Стой! — окликнули меня со спины, прослеживался кавказский акцент. — Стой или буду стрелять!       Наученный горьким опытом, разворачиваться не стал, а рванулся к ближайшей ограде. Выстрел, свист не моей пули. Выглянул из-за старого шлакоблочного забора и увидел укрывшегося за валяющейся посреди дороги секцией бетонного колодца чувака в зимнем камуфляже.       Этот мудак тоже сразу решил стрелять. Скорее всего, эти ушлёпки тут патрулируют. Убрал голову и раздался свист пролетевшей рядом пули.       — Абдул, давайте его с фланга!        Так… Это здорового осложняет дело. Ублюдок тут далеко не один.       М-да… Дело дрянь.       Их тут явно больше трёх, надо что-то предпринимать.       Самое лучшее решение — валить отсюда к хр%нам, оторваться на максимальной скорости и устроить небольшую засаду в удобном месте.       Единственное уязвимое состояние человека, вступившего в перестрелку — перемещение между укрытиями.       Но дожидаться, пока меня обойдут и расстреляют как собаку, я не стал.       У меня стоят абсолютно другие задачи, надо удивлять!       Именно поэтому не начал отступать и подставляться под пули, а рывком перебросил себя через шлакоблочную ограду, за которой укрывался.       Оказавшись во дворе частного дома, промчался мимо конуры бобика, который обглоданными костьми лежал возле неё, а затем ворвался в незапертый кирпичный дом, чтобы пробежать его насквозь и с ноги выйти из него через заднюю дверь.       Дверь слетела с петель, не выдержав мощного удара и я вылетел на улицу прямо за спиной собиравшегося обходить меня, как какую-то шелупонь, неизвестного.       Очередь из четырех выстрелов коротыша.       Помчался вдоль забора по часовой стрелке, удаляясь от замершего на снегу человека в маскхалате.       — Он сзади! — заорал кто-то зоркий.       Я едва высунулся из-за угла шлакоблочного забора, как ощутил адски сильный удар по автомату, который едва удержал. Сверхусилием, вопреки инерции, сдал назад и прижался к стене. Несколько пуль просвистело мимо. Опускаю взгляд на автомат. Две пули пробили ствольную коробку, наглухо перекосо%бив затворную раму. Ага, я уже должен быть безоружен…       — Я разбила тебе ствольную коробку, русский г%ндон! — раздался женский выкрик с диким акцентом. — Выходи и сдавайся!       Голос неприятный. Сварливый такой. Приставил пострадавший коротыш к забору, снял с рюкзака АК74 и взял его в правую руку, а коротыш в левую.       Я: Всё-всё, сдаюсь! — крикнул этой меткой бабище, высовывая из-за ограды испорченный коротыш.       — Медленно выходи! — с повелительными нотами в голосе приказала мне бабища.       Поставил коротыш и взялся за АК74. Выглянул из-за ограды, увидел местоположение бабищи в бесформенном маскхалате, а затем выскочил и дал длинную очередь, всерьез рассчитывая попасть только первыми двумя выстрелами. Есть контакт. Баба завалилась на снег, выпустив из пробитой шеи струйку крови. Жива, но это ненадолго.       Сам тоже получил пулю, но она сказалась только едва ощутимым толчком в голову.       — Вот он, мочи его! — заорал кто-то из-за заборов слева и я услышал беспорядочную пальбу, а также увидел дыры, возникающие в этих самых заборах.       Подхватил карлика, пригнулся и рванул на полусогнутых в направлении поверженной бабищи.       Она пыталась зажать шейное кровотечение, но как эксперт говорю, тут этим не поможешь. На ходу, сжимаясь от свиста пуль, пяткой левой ноги раздавил голову симпатичной бабищи и побежал вперёд, резко маневрируя.       А я ведь мог спокойно пройти мимо, не устрой эти мудаки эпопею с вендеттой.       Но, ничего ещё не закончилось.       По ж%пе что-то сильно и с оттяжечкой ударило, но это уже не могло остановить меня от прыжка за насыпь с песком.       Ж%па заболела, но не так сильно, как при проникающем огнестрельном ранении. Кевлар работает. В чем-то менее качественном уже давно был бы мертв.       Перевернулся на горке песка, взрыхлив частично покрывший ее снег и занял относительно удобную стрелковую позицию.       Нападающих было пятеро. Все в маскхалатах, с какими-то АК в руках, без шлемов, без бронежилетов — дилетанты.       Они бежали на меня как герои какого-то дешёвого американского боевика, паля в белый свет как в копеечку, я же прищурился, выцелил самого опасного и одной пулей прервал его существование.       Ох%еть!       И вот это чувство меня сейчас здорово так напрягло. Меня обрадовал даже не факт убийства человека, что тоже было хорошим поводом задуматься, а именно получение возможности существовать дальше… Надо будет крепко поразмышлять над этим на досуге, если выпутаюсь из этой переделки…       Переосмысление происходящего заставила меня брать прицел ниже и стрелять по ногам. Очередь — один свалился. Очередь — второй. Оставшиеся двое сделали выводы и рассосались по укрытиям, я намеренно не стал по ним стрелять.       Итак им очень дорого обошёлся, а спасать метафизических «невинных жертв», которых они могут убить в будущем — не моя работа. Сейчас невинных нет. Ситуацию, когда кто-то из выживших убивает другого выжившего, можно охарактеризовать следующей фразой: «Еб%ла жаба гадюку».       Это было бы верно даже в моём отношении, сложись минут сорок назад всё несколько иначе, потому что посмотрите, бл%дь: я уже убил четверых! Самооборона, понятное дело, но по всем законом общества нашего мира я — настоящий и циничный преступник. Жалею о некоторых вещах, об излишнем доверии к окружающим людям и медленной адаптации к новым правилам, но совершённые мною убийства в этот список не входят. Не жалею я, что убил всех этих людей, что перебил наркоманов, пристрелил ребенка, заколол штыком того мудака, расстрелял в спину того «обходителя шелупони», раздавил голову той бабы, прострелил голову этому… Завтра даже париться на этот счёт не буду. Более того, и сейчас не парюсь.       Как я и говорил: «Еб&ла жаба гадюку».       Можно сказать, что-то вроде: «Нет! Вы не понимаете, это другое!» Не-а, не другое. Сухой остаток: четыре совершенно левых для меня человека остались лежать на холодном снегу, а я подорвался и мчу на всех парах к гипотетически всё ещё существующему мосту за аэропортом.       Кто-то стрелял в мою сторону, одна пуля даже прожужжала над головой, но шансы подстрелить меня такой методой стремятся к нулю.       Частные домики проносились мимо, я петлял по улицам, мчась со скоростью олимпийского спринтера. Главное контролировать дыхание…Частный сектор закончился, в спину стрелять уже давно перестали, но расслабляться рано! Впереди возникла роща, вбегаю в неё и чуть не проваливаюсь в снег. Аккуратнее надо!       Перебираюсь через сугробы, преодолеваю так метров сто и понимаю, что трачу время зря.       Сворачиваю и выбираюсь на трассу. Ожидая выстрелов в спину, бегу по асфальту. Еще и, с%к@, снегопад закончился! Специально, бл#дь!       Метров через пятьсот добегаю до здоровенных ангаров, огороженных забором из сетки-рабицы. Просачиваюсь между связанными цепью вратами и бегу дальше.       Тут что-то типа автопарка. Грузовики стоят всякие, ну, которые типа «Газель». Видимо, занимались массовыми грузоперевозками.       Пересек ангары и стоянки, вновь оказался в очередной роще. Преодолев сугробы, вышел на открытое пространство, но потом понял, что это река. Лёд вроде бы крепкий…       Медленно прошёл по нему со сжатыми булками и, когда понял, что уже на твёрдой земле, бросился в дальнейшее бегство.       Опять открытое пространство, затем снова лес. По лесным буеракам проковылял еще метров триста и снова вышел на открытую местность. Правда, вид мне открылся весьма специфически и жизнеутверждающий.       Кладбище.       Ох%ительно.       Хотя… Куча могильных плит, прекрасно защищающих от пуль, запутанные маршруты, а также куча точек входа и выхода. В моей ситуации — идеально.       Надо передохнуть. Кладбище будет отличным местом для передышки.       Вошёл на территорию последнего пристанища тысяч людей, которые не успели увидеть всего этого дерьма, что сейчас с нами происходит…       Снега здесь тоже навалом, но как-то перемещаться можно.       Судя по частым деревьям, в весенне-летний период здесь нулевая видимость из-за листвы.       Я прошел к центру кладбища, где присел на лавочку у ближайшей могильной плиты и слегка расслабился.       — Свободу Догечне! Да, свинья? — раздался вопрос откуда-то сзади.       Я бросился вперед и в падении перевернулся на спину, одновременно вскидывая АК74. Раздался характерный звук разрезающего воздух холодного оружия из голливудских фильмов.       Что за…       — Ай-яй-яй… — вздохнул мужик в характерном маскхалате с капюшоном и шарфом, закрывающим его лицо, вооруженный горской шашкой.       Позер.       Очередь. Мимо. Ублюдок молниеносно перекатился за чёрную могильную плиту.       Взял плиту на прицел. Ничего не происходит.       — Ай-ай… — услышал я со стороны и едва успел выставить автомат, который был безнадёжно испорчен ох%ительно прочной железякой в руках этого ублюдка.       Будто кувалдой по шине ударил, такую вибрацию дало мне по рукам. Откатываюсь назад и не понимаю, как этот ублюдок умудрился незаметно выбраться из-за плиты…       Телепортация? Не, звучит как бред. Скрытность? Хрен с ним, нужно что-то придумать, иначе этот ср%ный Имам Шамиль меня на кебаб порубит!       — Эй, чурка ублюдская, выходи, я бросаю автомат! — позвал его, вынимая из ножен штык-нож. — Будем драться на равных!       — На равных? — появился откуда-то сзади х%ров горец. — Это будет неравная схватка, но воля покойного — закон.       Молча принял боевую стойку. Догеченский долбо%б принял какую-то явно кавказскую позу, выставив шашку вертикально у своей физиономии и присев на полусогнутые, будто собрался поср%ть.       — Аллаху Акбар! — кинулась на меня эта догечеченизированная х%йня «благородного» помола.       Попытался блокировать шашку штык-ножом, потерпел неудачу, лезвие полоснуло меня по груди, но неплохо так застопорилась об грудную бронепластину, после чего шарахнул горца прямым ударом по фейсу. Что-то хрустнуло, кажется, горский нос.       Какие там чурки посвящали себе стихи, восхваляющие свой народ?       Перехватываю шашку и нанизываю ушлёпка на неё как ночную бабочку на героиновую иглу. Хех, поэтично получается. То есть получилось нифига не поэтично. Горец вообразил о себе дохр%на, поэтому поплатился за это самым дорогим.       Сделав кавказскому самураю неожиданный харакири, вынул шашку из его брюха и, перехватив её как следует, одним ударом срубил бестолковую головушку.       Блин, теперь придётся зашивать броню… Присел перед обезглавленной чуркой, пошарил в карманах. Хм… Пипетка какая-то, спички, презерватив, ключи от дома. Местный, скорее всего. А ведь кавказиан мог убить меня, не начни развлекаться. Видимо, давно не встречал серьезных противников, решил, что если лишить меня автомата, то всё, можно брать за ж%пу. Всё-таки, считаю, что надо взять за основу самозащиты какое-то единоборство.       Кунг-фу, например…       Слава того типчика, который приплыл в Сан-Франциско и начал озалупливать неповоротливых американцев едва сойдя с палубы, мне покоя не давала! Если кунг-фу хотя бы наполовину такое, каким его показывали в сериале «Воитель», то им стоит овладеть. Ведь имея поднятые в потолок и чуть-чуть выше физические данные, можно стать всесокрушающей машиной смерти.       Будущее за огнестрелом? Я менее чем за два с половиной часа лишился двух экстранадёжных автоматов авторства Калашникова. Мне что, таскать с собой запасные?       Нет, я их починю, они будут работать дальше, но… Как можно быть уверенным в том, что ситуация не повторится вновь?       Кевлар и сталь не смогут защитить меня от длинной очереди из старенького РПК.       А сможет ли это сделать кунг-фу? Нет.       Но чтобы остаться смертельно опасным, когда будут отняты последний ствол и последний нож, нужно что-то ещё.       Не обязательно кунг-фу. О выборе дисциплины еще предстоит подумать в более спокойном месте.       Если бы врача спросили: «Что будешь использовать, огнестрел или рукопашный бой?»       Доктор бы ответил: «Да!»       И пошел дальше.