Северный Лес — Falmora

***

Довакин вернётся в Коллегию.       Ничего не изменилось.       Совсем.       На первый взгляд. Атмосфера, конечно, так себе после теплого Маркарта. Идёт и лыбится, думая про своего мужчину, никого не замечает и ни с кем не здоровается. Чуть не врежется в статую. Точно! Где Анкано? Побежит к Архимагу — там нет. Спустится ниже и найдёт его в библиотеке. Их…       Он сидел за столом рядом с Калзаром, и наблюдал за тем, как тот что-то пишет. Подбежит к ним. Здоровается со снежным эльфом и передаёт письмо Анкано. — Благодарю за доста… — заткнется, когда увидит раздражающе знакомую печать, — Это Ондолемар послал тебя? — исподлобья. — Что не так? — Ничего… Можешь идти. — с ноткой недовольства, а ведь он даже не вскрыл его. Она уйдёт, предварительно перекинувшись парой слов с фалмером.       Калзар с интересом наблюдает, как Анкано разворачивает письмо. Изнутри выпадает небольшая позолоченная бумажка и он её подхватывает. Читает:

«Я, Ондолемар, Второй эмиссар в Королевстве Скайрим, приглашаю юстициара Анкано сопровождать меня на празднике Двадцать восьмого числа Первого зерна.

      Подпись.»

— Что за праздник? — повернёт голову на Анкано, который сжимает бумагу в руках, скомкает и кладёт в карман. — Праздник дружбы между Доминионом и Империей. — умудрился ведь ещё прочитать, значит делает успехи. — Вы пойдете? — Не имею возможности отказаться. — А что будет? — Лучше тебе не знать. Молча отдаст ему приглашение и продолжит переписывать текст на тамриэлике — учится писать.       За эти месяцы они достаточно подружились. Калзар даже как-то защищал Анкано от плохих слов других. А тот, в свою очередь, помог ему стать на голову выше остальных учеников, просто потому, что учит его чаще, чем проходят обычные уроки. Ходит на них только из вежливости, хотя уже знает заклинания, которые там будут проходить. Много читает, и ему подсказали способ запоминать быстрее: прочитать и кратко записать своими словами на листе. Это помогает. Хотя для себя он заметил, что ещё лучше помогает обсуждать эти темы с кем-то. Эти дни в обществе помогли чувствовать себя увереннее и, кажется, понял, что стыдно, а что нет… хотя до сих пор не понимает причины многих вещей. Просто запомнил и воспроизводит так, как видел у других. Ему нравятся математика, но жаль, что этому обучают буквально только Ураг и Анкано. Ну, это понятно — всё-таки здесь больше про магию. Телескоп ему так и не поставили, к сожалению. Приходится смотреть на картинки в книгах. Допишет и отдаст Анкано на проверку. Тот строго читает, но в конце по-доброму улыбается, и Калзар расслабляется. — Молодец. — погладит его по головке. Ластится и закрывает глаза от поглаживаний. Анкано продолжает гладить его и внимательно рассматривает волосы. — Ты сколько дней не расчесываешься? — Я? Не знаю… Пару дней? — Я же объяснял, такие волосы нужно расчёсывать каждый день. — Забываю… — Я для кого отдал расческу? Таких в Скайриме не производят. — Не хочу сам… — стыдливо. — Серьёзно? Ты мог попросить кого угодно — никто бы не отказался. — Онмунд сказал, что не будет таким заниматься. — Из всех ты решил попросить человека? — Остальных рядом не было. — Пойдём уже… Встанет, поведёт его в Зал Достижений, затем в комнату Калзара, где они усядутся на кровать, а Анкано возьмёт расчёску и распустит его волосы. — Не надоедает каждый день заплетать косы? — Мне нравится. — Старайся убирать чёлку, иначе посадишь себе зрение на один глаз. А очки нормальные в Скайриме ты не подберешь. — распустит их и соберёт волосы в кучу. — Так некрасиво… — Красота или зрение — выбирай. Промолчит. Анкано начнёт расчёсывать с концов, чтобы не драть волосы лишний раз. — Подровняй хотя бы. — Зачем? — У тебя концы давно отмирают. Я не знаю, как ты это терпишь. — Я не хочу их стричь… — Только концы. Волосы будут ровные и красиво развиваться на ветру… — мечтательно, как любит сам Калзар. — Подстригите мне? Ну конечно. — Встань. Калзар повернётся к нему спиной, а его волосы, распущенные ровно до колен, мягко лягут вдоль спины. Анкано только вздохнёт — он бы точно не смог носить такую длину. Сначала он тщательно расчешет их, проводя расческой до самых кончиков, а затем аккуратно возьмётся за ножницы. Подстрижет волосы, выравнивая их с присущим перфекционизмом. — Всё. Посмотрит на куски волос и вздохнет. — Прощайте… — наигранно с грустью. Сядет на кровать, заведёт руки за шею и подкинет волосы, «ударяя» ими прямо по лицу Анкано. — А теперь, сделайте как было! — Ещё что сделать? — Можно чай. Совсем от рук отбился — Анкано это нравится. Наконец-то Калзар понемногу понимает своё превосходство. Даже над самим Анкано. Без лишних слов вернуть большую косу на место, но с колоском проблема… Он так не умеет. Не станет говорить об этом вслух и сделает как получится. Вышло ужасно, но какая разница? Всё равно завтра Калзар сам переделает, как ему хочется. Сверху он возвращает обруч — жаль, что не корону, ему бы пошло. — Вы отлично поработали! — встаёт и ставит руки в бок, — а теперь, Анкано, принесите мне чай! — Может, договоримся? — Как? — С меня только сладкий рулет. — Договорились! — опомнится — Вы заняты? — У меня есть час. — Тогда пойдёмте…       Не станет ждать его и выйдет из комнаты, а потом на улицу. Очень вовремя попался Толфдир, которого Калзар изначально хотел искать. Подлежит к нему и с улыбкой скажет: — Можно я выйду из Коллеги? Толфдир осмотрит его, а потом Анкано, который явно не понимает происходящего и таращится на Калзара. — Конечно-конечно, ты ведь не один будешь, я полагаю? — Нет, с Анкано! Я никогда не выйду один. — Молодец, обязательно держи всех в курсе. Не хотелось бы слышать страшные вести. — Да, я понял, спасибо! Толфдир пойдёт в Зал Достижений, а Калзар за руку тянет Анкано к мосту, пока второй резко не остановится: — И что это было? — Что-то случилось? — Хочешь сказать, ничего? — Я нагрубил ему?.. — Ты мог спросить меня, можно ли нам выйти из Коллегии. — А должен?.. — А не должен? Ты спрашиваешь разрешения выйти у простого учителя, когда с тобой идёт не просто подружка, а Советник Архимага. — Но мы… Разве не друзья? Какая мне разница от вашей должности? — Что? И ведь не скажешь ему «нет, мы не друзья», как минимум из-за того, что это будет ложью, а ещё обидится может. Да, он много ему позволяет, но всё равно пытался держать баланс между учителем и другом, если эти роли вообще можно назвать такими простыми словами. — То есть, мы не друзья? Я не понимаю… Разве я должен отпрашиваться у друзей? — Не в этом дело. Когда мы наедине — я твой друг, но как только ты решаешь выйти за пределы свой и моей комнаты — я твой учителей. — но сам не понимает что несёт, это ненормально, — Ты на наши уроки тоже будешь «отпрашиваться»? — … Не хочется врать и говорить тоже: да, отпрашивается в последнее время. Всегда предупреждает кого-либо о том, что хочет уйти на какое-то время с Анкано, хотя это всё происходит в стенах Коллегии. Фаральда очень просила, чтобы ей обязательно докладывали почти каждый шаг Калзара, чтобы просто не потерялся. Но, конечно, про «докладывать» это слишком, просто уведомить, если пропадёт надолго, не более. Шли по мосту в гнетущей тишине, в не понимании самих себя. Поворачиваются вправо по утоптанной тропинке, что петляет меж камней и елей, ведя вниз к речке. Вокруг возвышаются колонны и другие обломки древних нордских построек, торчащие из воды и застывших льдов, словно тени далекого прошлого. Он ходил тут всего раз иди два… Первый раз, выйдя на поверхность, он сразу подумал, что цивилизации больше не существует — вокруг находились лишь груды камней, которые служили домом для «кого-то». Пока… пока не поднял голову выше и не увидел массивное здание Коллегии, которая закрывала собою Солнце. — Долго еще? — Я не разрешал открывать рот! — в шутку возвращает слова Анкано. Слышит свои же тон. Он действительно так выглядит со стороны? Какой ужас… Подойдут к речке ближе — там ещё холоднее. — Смотрите, я давно хотел показать! — мягко ступает на воду, а под ногами образовывается лёд шаг за шагом, пока не дойдет до середины речки. — Ну как? Анкано немного насторожился. Что еще нового он узнает о фалмерской магии? — Не упади только… Тот кивает и вальяжно расхаживает по воде. Только на секунду закрывает глаза, но тут же слышит резкий крик. Видит, как Калзар со всех ног мчится по воде, а лёд едва успевает появляться под его шагами. Врезается в него, и они оба падают в сугроб. — Там…! — заставит себя подняться и спрячется за своего учителя. Его, мягко говоря, не устраивает купаться в снегу. Хотелось бы встать, но его слишком сильно держат за плечи. Посмотрит в воду, а там плавает несколько рыб-убийц. — Это просто рыбы, не бойся. — выставит руку на них, а в руке появляется пламя. — Стойте! — хватает его руку двумя руками и прижимает к снегу, — Они же живые! — Да, но я хотел их отрицательно оживить… — Не надо! Они мне ничего не сделали! Пусть живут… — Было бы лучше, если бы тебя убила какая-то рыба? — Если бы напала — я бы защитился! Вдохнет и встанет, отряхивая себя от снега. — Пойдём обратно. — Я ещё не всё показал.       В интересе пойдет за своим спутником в полной тишине. Калзар только думает о том, как, наконец, нужно выговориться хоть кому-то и… сейчас это так рядом. Постоянно хотелось рассказать Энтиру, но боится, что тот может что-то сделать с этим, и, действительно, лучше не водить его сюда, пока совсем морально не отпустит. Так он думает абсолютно о каждом члене Коллегии, но Анкано — другой. Которому это всё, в общем-то, неинтересно. Возможно, дело в доверии и, всё-таки, именно с ним он проводит больше времени, чем с кем-либо другим. Сейчас, как думает, покажет Анкано, а потом можно и всем остальным. Перебирает пальцы рук и тяжело дышит — каждый шаг заставляет волноваться, хотя сам всё это и затеял. Поднимутся на небольшую пригорку, спустятся на ее противоположную сторону и Калзар, сначала, даже потерялся в пространстве. А где?.. Быстро осознаёт, делает шаг назад, поднимает руки, и с помощью магии снег плавно сползает с медного люка. Так получилось, что Анкано достаточно быстро догадался, куда именно его ведут. Это те самые двемерские руины, которые они никак не могли открыть — археологи предупреждали, что при насильном вскрытии потолки могут обрушиться. Он сразу подметит, что дверь по своему виду и расположению больше напоминает люк в канализацию Имперского города. По сути, так оно и должно быть. Двемеры не занимались такими постройками, но этот «выход» из ближайших руин найти не удавалось, да и, по правде, эти «ближайшие» руины имевшие ответвления были завалины. Ничего не стыковалось, поэтому они сами придумали название-заглушку для этой дырки — Мтиз — в манере двемеров. — Вы не против, если я покажу? Мне важно… — Конечно не против. Калзар кивнет. Причина по которой они не могли взломать саму дверь — ничего, что могло бы открыть дверь со стороны «входа». Но сейчас Калзар так легко крутит вентиль одной рукой, а второй надавливает на подобие кнопки. И еще одна догадка подтвердилась: именно эта дверь открывается только изнутри, поэтому сейчас она так просто поддается. Но что это? Бункер? Или действительно сливная часть? Или просто запасной выход? Дверь со скрипом открывается, внутрь пробивается свет, освещая тоннель в форме огромной двемерской трубы. Оба зайдут и Калзар подожжет руку для света, когда закроет дверь за ними. — Мы же сможем выйти? — Да, ничего не будет. — а сам щелкает переключатели и где-то за пределами трубы раздаются характерные звуки в ответ на нажатия. Справа из отсека выкатывается еще одна «крышка», которая перегородит дверь, оставляя небольшую дырочку, чтобы можно было ввести этот «пароль» заново. Молча шли по длинному коридору, а Калзар чуть жался к Анкано. Если он так боится, то зачем они сюда пришли? Дальше ещё одна дверь, но тут всё просто — один рычаг и дверь легко открывается. Даже если бы Калзар, в своё время, кричал, то его бы никто не услышал.       За дверью показывается типичная двемерская комната, только по середине непонятный прибор с кнопками, который, судя по перебойному свечению, не работает или доживает последние дни. Везде разбросаны книги, открытые консервы, перья, бумага и прочие мелкие вещи. Есть лестница куда-то наверх и ещё один проход, который завален камнями. Анкано первым войдёт и только потом Калзар за ним, стараясь далеко не отходить. — Ты… Всё время был тут? — справа от входа кровать, которая тоже завалена нормальными и испорченными книгами. — Почти. Раньше у меня был ещё тот проход, — укажет на тот самый, что завален камнями, — но, после пожара, его завалило и я потерял к нему доступ. — Если захочешь, я могу его убрать. — Было бы интересно, но я не знаю… вроде и не хочется ворошить прошлое. Я оттуда пришел в свое время. Там было страшно… Анкано подойдёт к столу и прибору, что прилегает к нему. На столе, помимо мелкой всячины, лежат небольшая аккуратная стопка листов — так и бросается в глаза.

«Испытуемый: 13

Раса: Снежный Эльф

Пол: Мужской

Возраст: ~6 человеческих лет

Состояние: 3/5

Ранг Бтанд предполагает, что нужно исследовать подобранных без воздействия яда, пока это это возможно. Пожалуйста, прошу одобрить моё исследование.»

Все написано на двемерисе, но большинство слов на альдмерисе, даже присутствует айлейдский. Или это какая-то разновидность именно двемериса? Лексические различия? Чтобы понять такое количество строк не нужно быть двемерским исследователем.

«Испытуемый: 4

Раса: Снежный Эльф

Пол: Женский

Возраст: ~ 35 человеческих лет

Состояние: 1/5

Находится в коме. Представьте необходимые инструменты для вскрытия. Спасибо.»

Ничего не понимает. Снова посмотрит на самый первый документ — это про Калзара, да? Маленький возраст, испытания… Сходится же. Даже если нет, без разницы: Калзар преступно мало рассказывал о своем прошлом, а теперь решил внезапно всё вывалить? А сколько он знает? «Без воздействия яда»… Значит, как минимум, его утащили до того, как заключили этот договор с фалмерами? Или после? После… войны? По какой-то причине, Калзар рассказывает о себе максимально загадками. Если раньше это было из-за его минимальных речевых навыков, то в чем проблема сейчас?

«Испытуемый: 10

Раса: Тёмный эльф

Пол: Мужской

Возраст: ~45 человеческих лет

Состояние: 4/5

Убрать.»

Хорошо, теперь понятно, что не только снежные эльфы.

«Испытуемый: 11

Раса: Недиец

Пол: Мужской

Возраст: ~30 человеческих лет

Состояние: 5/5

Вы можете уже что-то с ними сделать? Так и лезут во все щели, честное слово. Это уже пятый человек за сегодня. Это не нормально.»

— Это всё, что сохранилось? — дальше читать не станет, но по ощущениям осталось еще 15 листов. — Да… Я успел достать их из пожара. — Для чего эти кнопки? — кладет бумаги обратно. — Нажмите. Анкано не долго думает и нажимает: на противоположной стене, сверху от кровати, из труб выходят пары. Он судорожно нажимает на другую кнопку, но подача только вырастает. Калзар спокойно подойдёт и встанет на колени, просунет руку в дырку и что-то делает внутри этого механизма — подача прекратится. — Опять заело… — Это яд? — Нет… Это обычная вода в агрегатном состоянии. Раньше так подавался свежий воздух, но по итогу он превратился в этот пар. Может быть, я что-то нажал или что-то сломалось. — Понял… Вяло улыбнётся. Пройдётся по комнате: заглянет в комод и достанет свои старые попытки рисовать. Сначала чернила, потом уголь, а последние два кровью… — У меня часто шла кровь из носа и… я решил этим воспользоваться, раз она бесполезно тратится из моего тела. Хотя, сейчас я понимаю, что это было глупо. Не может подобрать слов.       Как его поддержать?       Что сказать?       Очередное «жаль»? На рисунках изображена природа. Не знает, откуда помнит это место, может быть из описаний книг, но, сама по себе, снежная долина получилась отлично. Как будто даже помнит такое место где-то в Скайриме. — Я думал, что забыл. Я так сильно не хотел забывать то, что оставалось в памяти: горы снега, снежинки, лёд, деревья, реки и рука, которая вела меня. — Кто это был? — Не помню. Может быть, папа… — очень мягко и тихо произнесёт последнее слово. Анкано снова не ответит. — Это последние рисунки, их бы сейчас точно было больше ста, но они все сгорели. — Расскажешь больше о пожаре? — Когда мне был доступен тот проход, то там было очень много труб, которые проводили энергию. Я толком не понимаю что произошло, но они взорвались и всё начало гореть. Но это только начало. Потом обрушился потолок. Больше я туда не заходил, но со временем я стал чаще слышать оттуда звуки, как будто камни всё равно падали. — Давай, перед уходом, заглянет туда? Если ты не против. — Я бы хотел найти там еще что-то. Не могло там сгореть совсем всё… Наверное…       В тишине они расхаживают по комнате: что-то достают, что-то читают или просто рассматривают. Анкано никогда не были интересны двемеры. Судя по всему, это был именно исследовательский центр — это небольшое подобие ответвления, которое тщательно было закрыто от основного двемерского замка. А именно этот отсек действительно запасной выход получается? Целый стеллаж с консервированной едой, куча посуды, листов, подача воздуха и воды. Обычно, такие бумаги не хранят в простых будничных помещениях — большую часть из них он не понимает, а только ассоциирует со словами, которые просто похожи. Калзар найдёт ещё пару бумажек, которые наполовину сожжены.

«п       папа                   мам      а Почему      ?

            !      1      Один       Два 3 Я н      е хо

      чу       2»

Свои первые тренировки что-либо написать, далее текста нет. Найдет еще одну, но это целый лист, на котором начерканы огромные иероглифы с использованием фалмериса и сиродилика, который, на момент создания книг, уже существовал:

«Где все? Кто нибудь. Я хочу домой.»

Это он пытался засовывать в разные дыры с надеждой, что эти листочки кто-нибудь да найдет. Из книги выпадает аккуратно сложенный пергамент:

«Не могу это есть

Меня тошнит Каждый день.

Я слышу их стоны они рядом

Я слышу шаги Они уже близко

Что-то скрепит

Снизу кровь я не хочу туда идти

Плохо пахнет

Стены дрожат я слышу их Почему я могу посмотреть на небо Оно такое же сейчас Там кто-то есть Мне жарко Больно ходить Там кто-то есть

Там»

Он прекрасно помнит эти дни. Как свет вырубился по какой-то причине, а он сидел в самом углу и растягивал банку консервы на два дня, чтобы никуда не вставать лишний раз. Было ужасно страшно, особенно от звуков. Никакие механизмы не работали — а он привык слышать гул и звуки пара. А теперь тишина, но за стеной что-то происходило — кто-то шагал или пытался пробраться сквозь стену. Ужасно страшно. Он жмурится и внезапно заплачет, хотел себя заставить перестать, но не сможет. Он помнит это так, будто это было вчера — совсем один. Так боялся этого, придумывал себе воображаемых добрых друзей, а, сидя в темном углу, они куда-то пропадали. И, даже если действительно за стеной кто-то был, то он бы предпочёл не знать ничего. На старую бумагу капают слезы. Кто-то был совсем близко, там, за стеной камней, раньше была дверь и, слава богам, Калзар закрыл её раньше. Там точно кто-то был. Прямо там. Так близко. Очень близко. Калзар вздрагивает, когда почувствует касание со спины. Резко обернётся и увидит максимально обеспокоенного Анкано — никогда не видел такой эмоции на нём. — Что случилось? Он хотел ответить, честно, даже открыл рот, но резко заревел, как тогда. Схватится за лицо — больше пытается себя заткнуть. Анкано обнимет и крепко прижмет к себе, поглаживая по голове. — Всё хорошо… Теперь… Вжимается в него, будто совсем хочет слиться с ним, чтобы его никто не нашёл. Спрятаться. — Там их трупы. Когда я проснулся… кто-то проснулся до меня и не выжил. Я ходил по их трупам, потому что они деактивировали все ловушки собой, а я нашел в этом закономерность и выжил. Я выжил, а они нет… — шёпотом. — Я понимаю… Можешь выговориться, если хочешь. Ты много держишь в себе. — тоже шепотом. — Можно я не буду рассказывать всё? Пожалуйста… — спрячет лицо ему под шею. — Конечно, всё в порядке. Рассказывай только то, что хочется. Я слушаю. — очень спокойным голосом, который так редко можно услышать. — Это большое здание. Когда еще был с двемерами, нас перевели в другую комнату и я только краем глаза заметил нарисованную карту всего помещения. Я не уверен, были ли в этой части снежные эльфы, которые спрятались от войны, но было очень шумно. Я так сильно хотел к ним… — жмурится и прижиматься к шее Анкано просто мокро от своих слез, но не может заставить себя отодвинуться, — Со мной в одной комнате была ели живая наша девушка. Она не разговаривала со мной, хотя мы, если это можно так назвать, росли вместе. Но я никогда не слышал ее слов. Ее заморозили на моих глазах и я впервые услышал четкое «помогите» — скажет это слово на фалмерисе, не думая о том, что Анкано может не понять, — Мне впервые стало так страшно. Я все еще был ребенок, но уже, наверное, подростком? Я даже не уверен, что «Калзар» — это моё имя. Я уже ни в чем не уверен. Меня успокаивает только то, что я, кажется, слышал его от мамы… — не может продолжить, а только рыдает и держится за Анкано из последних сил. — Можешь не продолжать… Анкано только сжимает в объятиях, чувствуя, как эльф в руках почти падает. Калзар — самое добродушное создание Ауриэля, которое он только встречал в своей жизни. И еще больше не укладывается, почему этот чудесный мальчик должен был пройти через это. Но… — Я не знаю, как это уместить. Я хочу рассказать всё и ничего. Я помню, как внезапно все двемеры заволновались по какой-то причине. Я умолял одного оставить меня жить — он относительно неплохо обращался со мной в свое время — но оказалось всё совсем не то, как я думал. Меня заморозили, как и ту девушку. А проснулся я уже через… Тысячи лет? Мне сложно это представлять. Но, как я уже сказал, не только я. Они тоже. Они тоже проснулись. И погибли. Я выжил благодаря им. — отодвинется от Анкано, чтобы посмотреть в глаза, — Почему они не выжили? Почему? — … — Почему я?! Скажите мне хоть кто-нибудь! — хватается за его плечи, а сам весь дрожит, — Почему я стоил их жизни?! — Я не знаю. Ничего не может выдать. В голове всё перемешано, так хочется его уберечь от всего этого, но не может придумать как. А он сделает? Схватит и спрячет где-то? В этом нет смысла. И не будет, если он прямо сейчас не может его никак поддержать. Почему все эмпатичные вещи, наработанные за последние месяцы, внезапно исправились? Ничего не может, кроме лёгких поглаживаний его по спине. А потом что? Просто забыть эту ситуацию и жить так, будто ничего не было? Но как тогда сам Калзар живёт так, будто бы этого не было? В голове резко проскакивает мысль: а он и не жил так. Всё это время, каждую секунду Калзар действовал так или иначе в следствие своей жизни у двемеров. Иногда он выдаёт интересные мысли, а иногда — абсолютно детские. Это всё, конечно, прекрасно, но что ему делать сейчас? Анкано не особо верует в Богов, вернее, не поклоняется. Но тут хочешь или нет приходит мысль об избранности, но внутренний скептик быстро это отрицает. Вся жизнь — случайность и не более. Да… И все самые плохие случайности выпали на ношу мальчика напротив. Кажется, Калзар что-то хотел возразить на это, но отпустит его плечи и снова прижмется. — Извините… — Всё в порядке. Я здесь. — сильнее прижмет за голову к себе, никак не может найти слова. — Здание уже было обрушено в тот момент. В тот самый зал, где было слышно много голосов. По карте он был огромным. Я так хотел попасть туда, но не смог. Снизу была чудесная библиотека. Я нашел эту комнату и спал в ней. А потом пожар и шаги… А если там?.. Там кто-то остался? Я даже в последние года нахождения здесь слышал, как в дверь кто-то долбился. — Не нервничай сильно. Сейчас ты в безопасности… Никто тебя не обидит, пока я рядом, хорошо? — аккуратно отодвинет его от себя, но не слишком далеко, чтобы обхватить лицо ладонями и поглаживать щеки большими пальцами. Маленький… Такой хороший, ласковый и слишком миролюбивый — этот мерзкий мир его не достоин. Без смущения смотрит в его глаза, будто надеется, что сможет забрать всю его боль и показать, что очень его жалеет — самое легкое слово, которые пришло на ум. Пожалуйста, вот бы он понял просто по взгляду… Кивнет, смотря в его глаза и медленно успокаивается от такой странной настойчивости. Решит сказать на эмоциях: — Я давно захотел сказать, что… — снова чувствует горечь в носу, но спокойнее, — мне так обидно, что меня обнимали все, кроме вас… Меня обнимал даже человек, но не вы. — старается гордо смотреть ему в глаза, но не выдерживает: опускает голову и жмурится. Ожидал чего угодно, но не этого. — Милый… — не как обычно поддевает ту же Мирабеллу, а по-настоящему, — Ты же мог просто сообщить мне об этом желании… — Нет. Хвалите меня чаще. Я разве не заслуживаю этого? — Конечно заслуживаешь. — улыбнётся. Калзар вяло улыбается и отодвинется, вытирая слезы. Никому больше не покажет это место. Пусть будет похоронено всё здесь. — Я загляну туда один, хорошо? — Хорошо…       Анкано кивает и подходит за метра два до груды глыб. Телекинезом откидывает камни в тот же проход, и дорога освобождается. Первое, что он увидит: это ярко голубые пирамидки перед сломанной дверью — это кладки корусов. Проходит дальше, но двигается ровно по стене. Не может наложить на себя невидимость, ибо эта высокая магия ему не доступна из-за метки. Спасибо. Теперь, если что, он не сможет спасти мальчика. Довольны? Медленно выглядывает из-за угла и замечает то, что ожидалось: место, населёнными фалмерами их питомцев… Тут же заходит за кусок двери подальше и обдумает, как ему поступить. Пока за стеной шуршат фалмеры и их животинка, тут настоящий снежный эльф пытается что-то разглядеть ещё в коридоре, где были камни. Левее он не смотрел, да и, чтобы посмотреть, нужно ещё к Анкано подойти, а он явно не позволит. — Ну что там? — как будто и не плакал, снова любопытный и больно довольный.       Ауриэль, что ему ответить? — Там жуки. — шепотом. — Значит, мне не привиделось? Я тогда что-то слышал? — Да. — А что за жуки? — Я потом скажу, идём… Отойдёт от стены и было бы славно завалить этот проход обратно. — Стойте! Я так давно там не бывал… Я хочу увидеть. — Не стоит, там очень много огромных жуков и… лучше вернуться в следующий раз, хорошо? Я не смогу от них отбиться. Зря… Лучше бы Анкано придумать другую стратегию или схватил его, и убежал. — Нет, я хочу посмотреть. — Ты не хочешь смотреть. — подойдёт к нему и грубовато схватит за запястье. — По-моему, это вы учили меня исследовать всё. Анкано не ответит и попытается потащить его. Но слишком поздно. Калзар сразу вырывается из хватки. Бежит вперед, налево, пробегает коридор… — Вернись немедленно! — как будто пытался скомандовать, но вышло, скорее, обеспокоено. Тот не слушает, а Анкано только успевает его поймать в момент, когда Калзар уже всё увидел: темные развалины старой культуры, страшные и большие жуки, а там… Кто это с ними? Пока он пытается всё сопоставить, альтмер легонько тянет его обратно. — Не издавай звуков… Один из горбатых фалмеров поворачивается боком и Калзар вздрагивает, рассматривая ухо. Да, можно было догадаться по тону кожу, но, как ему казалось, она была темнее, чем его собственная. Хотя, скорее всего, это только из-за темноты. Отходит к стене и пытается её сжать под ладонями. — Они же… — Нет! — тихо, — Забудь о них! Я не хочу помирать от рук мерзких фалмеров! Еще один звук, и я не смогу тебя спасти! Калзар повернёт на того голову, смотря совершенно пустыми глазами. Честно говоря, его глаза и так обычно пугали: пепельно голубые, с маленьким зрачком, а в темноте как будто меняются на ещё более пугающий — отражают свет, словно у кошки. Да, Анкано понял, какое дерьмо сказал своим ртом. Только он хотел продолжить, как Калзар сразу отбегает, но не от страха назад, а прямо к ним. Прямо туда. — Здравствуйте! — расправит руки, чтобы его было лучше видно, — Вы умеете разговаривать? Я бы хотел… — шум ветра у левого уха и под щекой, ближе к ключице, торчит древко стрелы. Анкано не успел. Накладывает на Калзара паралич, хватает на руки и бежит. Но теперь не только он, а вся стая прямо за ними. Добежит до трубы и… Не подумал. Не было времени. Как закрыть эту дверь?! Калзар в сознании и не может двигаться, всё видит и, скорее всего, не простит Анкано, если тот им навредит. Пусть не прощает.       Пришлось отбиваться малым оберегом и обычным огнём. Они же боятся огня, верно? Стрелы порвали одежду — а тело помнит, как от них уворачиваться. Но, с этим набором ученика, ему точно не справиться. Перехватит меч одного из фалмеров — ни разу не пожалел, что носит эти перчатки. Их зажимают. Если от лучников было не так сложно избавиться, то маги всё ещё опасны. Оберег ели держит, трескался уже несколько раз, но, благо Анкано успевал ставить его обратно. Теперь появились летающие твари, которые пришли на подмогу своим хозяевам. Анкано жмурится и пользуется огненным плащом. Фалмеры вынуждены отойти подальше. Но это лишь небольшой плюс. Запястье, где стоит метка, рвётся по длине до локтя: поломанные кости и сухожилия выпадают из своих мест, оставаясь болтаться на кусках мышц. Невероятно больно, и, в обычной ситуации, он бы давно валялся от болевого шока. Выставляет одну руку, пользуясь огненным штормом. Все, до единого, падают и больше не встают. Мирабелла точно знает, что её метки больше нет.       Только сейчас Анкано позволил себе заплакать, точнее, просто пустить слезы и закусить губу. Нельзя. Иначе он точно не дотащит мальчика в коллегию. Левая рука буквально болтается. Снимет с правой руки талморский плащ и подожжет по середине, чтобы «откусить» кусочек ткани. Зафиксирует руку ею и, с помощью рта и второй, завяжет. Лужи крови: где-то его собственная, где-то фалмеров. Тяжело подходит к Калзару, который всё ещё валялся на полу, подхватит его одной правой и по земле потащит подальше, к выходу. Тут либо ждать помощи — а их найдут. Либо ждать, когда действие паралича пройдёт и Калзар скажет пароль. А может и не скажет.       Упадёт спиной к медной двери и на колени подтянет к себе эльфа. — Мне жаль… Новая стратегия: делать вид, будто ему жаль убитых фалмеров, но на деле совсем нет. Даже как-то мягко сказано. Утыкается ему носом в макушку и поглаживает по плечу. Втирается в доверие и играется в скорбящую душу. Стрела в теле Калзара его совсем не волнует. Ничего она ему не сделает, а вытаскивать сейчас нельзя. В тишине пытается подобрать пароль ещё 5 минут. Благо в голове есть картинка, как и куда примерно тыкал Калзар. Дверь открывается и Анкано вытаскивает свою тушу и его поближе на свет. Всё-таки, с параличом он перестарался…       Встаёт и подхватывает того на руки, даже пользуясь ели живой рукой. Но это невозможно. В глазах двоится и, видимо, это и есть период шока. Кладёт его вниз, в снег, а сам падает рядом, присыпав руку этим же снегом. Хоть что-то. За те 5 минут полечил себя между попытками подобрать пароль, но это ему не помогло. Тут нужны профессионалы. Кладёт голову в снег, а Калзара обнимет под шею, чтобы проснуться, если тот попытается встать. Вот так он потерял ученика…

***

      Анкано просыпается уже у себя в комнате. Оголен до пояса, а постель, на удивление, другая — более мягкая. Рука перемотана и выглядит цельно, чем он видел ее последний раз. А левее, на стуле, сидит Калзар и смотрит куда-то в пол, склонив голову. Поерзает и Калзар сразу повернется на него. Лицо совсем не выражает агрессии или вроде того. И вообще: кидается на него и легонько обнимает, чтобы случайно не навредить руке. — Простите меня… Еще и извиняется? Он уже умер? Вжимается Анкано в плечо, а тот гладит места, куда дотянется здоровая рука. — Разве ты не злишься? — Нет. — шепотом. Вернее, он очень злился. Так сильно, что напугал Толфдира. И, если бы его не остановили, то он бы точно что-то сделал с Анкано, как минимум, так казалось. Но через пару часов остыл и понял, что Анкано спас ему жизнь, а его одичавшие родственники совсем не видят в нем родную кровь — просто убили бы. Он говорил Толфдиру, что лучше бы Анкано его убил, чем всех их — но это просто ложь. Он правда не ощущает ничего плохого к этим фалмерам, но очень сильно боится умереть. Он же живет все еще почему-то? Зачем? — Извините. — еще раз повторит. — Не извиняйся. Я не должен был подвергать тебя такой опасности. — Я сам согласился. — В любой ситуации всегда виноват учитель. В любой. — а это он хорошо запомнил еще с обучения, поэтому он и понял, что не хочет быть ответственен за кучу учеников. — Вы опять говорите это… — О чем ты? — Я шёл с вами, как с близким. Если бы я хотел пойти с учителем, то я бы выбрал Толфдира… Я поделился этим с Анкано, а не с Советником Архимага. — Прости. — Хоть вы не извиняйтесь… В голове вновь каша: друзья, не друзья, рука, фалмеры, прошлое, двемеры. Как бы ему намекнуть?.. — Можно тебе кое-что сказать? — Да, конечно. — выпрямился и готовится слушать. — Пожалуйста, в следующий раз, если захочешь сводить меня в какую-то дыру, слушай меня. Ты объективно не знаешь ничего, но ты решил, что твои действия будут лучше, чем мои. — Извините… — схватится за лицо, пытаясь закрыться, — Я не знаю… Я ещё в первый день здесь узнал, что моей семьи больше нет, но я всё равно побежал туда. Я… — Пожалуйста, убери руки. Калзар испугается и сожмет лицо сильнее. Медленно опускает руки и схватится за коленки, чтобы было что держать руками. — Молодец, с теперь можешь рассказывать. Смотри на меня. — Да… — переведет взгляд, но вспомнит его слова и вернётся на лицо, — Я… Я просто ищу оправдания? — Так? — Я… — Ты? — Я не послушался. Я неправильно поступил. Я правда не понимаю, почему на меня всё накатило. Пожалуйста, извините меня. — жмурится, а лицо дрожит, — Вы меня спасли, а я ещё злился на вас, — ерзает головой, но заставит себя сидеть ровно и снова откроет глаза, — Спасибо вам… Если… Я когда-нибудь ещё так поступлю, то напомните мне мои слова. — Ты молодец, — подбадривающе улыбнётся, — Я не желаю тебе зла и всегда пытаюсь помочь, даже если для тебя это звучит как что-то, что тебя ограничивает. Пожалуйста, прими сейчас, что ты другой. Ты… можешь вести себя, как остальные. Наверное, это всё мне показало, что я слишком верю в твоё быстрое понимание. Мне стоило уделять этому больше времени. — Вы вините себя? — Нет, просто очень важно произнести вслух свою неправоту, — говорит так, будто часто так делает, — Ты молодец, что признал, а я признался в том, что недосмотрел за тобой изначально. А ещё… — Что ещё? — вжимается в плечи. — А ещё прости меня за то, что не поддержал тебя, когда ты мне рассказывал о себе. Я не знал, как тебе сказать, что мне тоже больно за тебя, правда. Я бы хотел, чтобы этого с тобой не произошло. — Что? Но вы же поддержали. — Мне кажется, это было недостаточно. Я должен был что-то ещё сказать или сделать. — Вы обнимали и слушали меня — этого достаточно. А ещё… Если бы всего этого не случилось, то я бы вас не встретил. Фаральда сказала, чтобы я искал плюсы во всём, даже в этой ситуации. Я рад, что вы со мной. И всё остальные тоже. Не выдержит прямого контакта в глаза и заплачет, но не истерично, а вполне спокойно. — Я скажу это всем, но вы первый: если мне нужно будет прожить это заново ради встречи с вами, то я это сделаю. — Тише… Мне кажется, никто не стоит хотя бы одного твоего дня. — Нет! Толфдир сказал мне, чтобы я не пытался искать никого, он говорил, что те снежные эльфы — не нормальное. И что я сделал? Я его не послушал… Наверное, мне правда не стоит хвататься за прошлое, как он говорит. Поэтому, сейчас я выбираю всех вас. Может быть, у меня была бы и другая жизнь, но сейчас мне хорошо с вами, — вновь хватается за лицо и сам же быстро отдернет руки, сохраняя зрительный контакт, — Я вас всех люблю… Вы самые лучшие люди и меры. Калзар закончит и продолжит тихонько хныкать, а руки всё равно держит на коленях. Анкано самого накатывает с этой искренности и не понимает, чем заслужил к себе такое отношения. В плече Калзара всё ещё мерещится стрела. Он должен жить. Как можно дольше. Мягко коснётся его здоровой рукой и намекающе притягивает к себе. Калзар наваливается, а Анкано обнимает и не замечает, как подключил и «больную» руку, которую совершенно не чувствует. — Я тебя тоже люблю. Спасибо тебе. — пришло время говорить напрямую, с не мечтать о том, что Калзар поймёт его чудесным образом. Кажется, что находились в таком положении несколько минут. Вытрет последние слезы и скажет: — Можно я принесу вам воды? — Колетта предупредила, чтобы Калзар приносил ему воды. — Ничего не нужно. Тебе говорили сколько мне еще лежать? — Мне нужно позвать Колетту, чтобы она сказала свои выводы. — Прошу, сходи за ней. Он встает и кивает. Через пару минут приходит Колетта и надменно что-то говорит себе под нос, заставляя Анкано двигать рукой, будто сам забыл, что делал это минутой ранее. Объясняет, что он может спокойно ею взаимодействовать, но лучше руку не беспокоить. Он даже встанет, но голова закружится, как будто лежал тут дольше дня… Как это он был в отключке более суток?! Но как он и думал: их нашла Мирабелла, которая предварительно взяла с собой Сергия и Энтира на всякий случай — и не прогадала. — Доволен, альтмер?! Мало того, что чуть не лишился руки, так еще и мальчонку завел в опасность! — высокомерным тоном произносит Колетта. — Я ничего не говорил… — Думаешь, я ничего не знаю?! — Мисс, Колетта… — Калзар встает между ними и поддерживающе кладет руки ей на плечи, — Он больше так не считает. Вы же так мастерски вернули его руку на место! Это невероятно! Колетта чуть не заплачет. Хватает его и поглаживает. — Хороший-хороший мальчик! Все бы были такими! — Да… — тяжело говорить, задушила. — Можете мне показать пару заклинаний… К сожалению, Анкано совсем не мастер этой школы… Вы разбираетесь в этом намного лучше. Отпускает его и воодушевляется. — Иди за мной, мой хороший! Все будут тебе завидовать! — Спасибо вам. Напоследок Калзар скорчит умоляющее о помощи лицо для Анкано. Правда, сейчас он его не защитит… Он очень хочет обучиться лечить, но не у Колетты — она его пугает — добрая, но очень шумная. Но всё это не значит, что она будет избавлена от приятных слов Калзара, как он и обещал.

***

      Далее ничего не происходило. Все уроки с Анкано были на пике «прочитай — перескажи». Сильного урона не почувствовал, ибо является амбидекстром. Но, при любых обстоятельствах, тяжеловато что-то поднимать и делать, что требует усилия второй руки. Но его правая… То есть, левая рука совсем рядом — и это Калзар. И так почти никуда от него не отходил, а теперь ещё и заботится. Если бы не празднование в Посольстве, то Анкано и подольше подержал сломанную руку, лишь бы принять побольше добровольное внимание от Калзара. Да и не только он: все его стали меньше трогать, меньше с ним говорить. Ну сказка какая-то! Но теперь рука абсолютно здоровая и нужно идти на пиршество. С Архимагом договорились, что за пределами коллегии метки не будет: то есть, как только Анкано покидает на какое-то количество времени Коллегию, то он может легально подойти к нему или Мирабелле, дабы те убрали метку. Так будет безопаснее для их снежного друга, раз он всё ходит за Анкано по пятам. Может они ещё и в баню вместе пойдут? Калзар ходит в исключительно остывшую и ночью. — Калзар, можно с тобой поговорить? — занавесит шторку за ними. — Что случилось? — Мне не дает покоя одна мысль… почему ты молчишь? — Анкано подойдет поближе, чтобы Калзар не смог уйти от вопроса в буквальном смысле, — Неужели тебе было проще сводить меня в руины, а не сказать словами? Хотя даже там ты ничего не говоришь. Почему? — Я не понимаю вас… — чувствует давление. — Ты не доверяешь мне? — Не в этом дело… — Тогда в чем? Всем было бы легче тебя понимать, если бы ты сказал. — Я не хочу, ясно? — Что? — Не хочу, — сделает шаг назад, но сзади только угол, — Я не хочу. — Я не понимаю… ты же держишь это в себе. Какой смысл? — Почему вы так хотите это узнать? — Я уже сказал. — Хорошо, я не хочу, чтобы все зацикливались на этом. Чтобы все ходили и думали «он такой бедный, нужно его пожалеть». Я убедился в этом еще тогда, когда вы извинились за «маленькую поддержку». Я ее не просил — вы сами это придумали. Я хотел просто выговориться, а не слышать странные вещи о том, что меня недостаточно пожалели. Даже сейчас… Я вижу, как Фаральда общается с остальным, но со мной по другому. Это ведь только потому, что ей грустно за меня? — вздрогнет и сядет на кровать, опустив голову, — Нет, не только… Я привел неправильный пример, извините. — Хорошо, я тебя понял, — сядет рядом и кладет руку ему на плечо, — Просто скажи: тебе ведь не тяжело это носить? Как часто ты вспоминаешь об этом? — Пока никто не спрашивает — не вспоминаю… Мне просто хотелось поделиться с вами. Вы не жалеете меня, общаетесь со мной нормально, будто я понимаю большую часть из того что вы говорите. Мне достаточно приятных слов и объятий, правда. Я хочу сказать что-нибудь и… чтобы все этом забыли через несколько минут. Но, как я понимаю, никто не забудет. — То есть, ты не хочешь говорить, но тебя спрашивают — тебе становится хуже, и еще хуже, когда рассказываешь? — Да, почти. Есть вещи, которые я хочу сказать. Я их вам уже рассказал и, пока что, меня больше ничего не тревожит. Больше всего меня тревожит вопрос «Почему я?», но мне всё равно никто не даст на него ответ. Всё остальное меня волнует в меньшей степени. — Мне не стоит больше тебя спрашивать, верно? — Да, не надо. Если я захочу рассказать — я скажу. Я хочу веселиться и получать счастье, а не хоть и рассказывать, какой я несчастный. Я сейчас счастлив. И сказал это еще в тот раз… Если что-то меня внезапно заденет — вы узнаете об этом в первую очередь. — Спасибо, что объяснил. Надеюсь, ты правда не держишь это в себе. — Не держу. Анкано подсядет ближе и обнимет, помня о том, как Калзар грустил из-за того, что конкретно он его мало обнимает. Пообещал себе открывать рот чаще, чтобы тот всё понимал и, конечно, побольше действий. Нужно напоминать себе это почаще.       Днем собрал свои вещи в небольшую сумку и вышел во двор, чтобы со всеми попрощаться. В шутку пожелали Анкано хорошего пути и не скорого возвращения. Шутка шуткой, но все знают, что это искреннее желание всех, кроме Калзара естественно. Дни назад Анкано стеснялся и боялся лишний раз к нему подходить, а теперь разрешает себе обнимать на глазах у Мирабеллы, Савоса, Довакина и остальных. Ни у кого нет сомнений, что Калзар ценит его всего, а вот к Советнику всё равно есть и будут вопросы. Велел зазубрить два тома «О физических телах» и одну об окружающей среде Скайрима.       Савос Арен снимает с него метку и Анкано молча уходит в путь.