Цветы зла

[…]Не будь дураком! Будь тем, чем другие не были. Не выходи из комнаты! То есть дай волю мебели, слейся лицом с обоями. Запрись и забаррикадируйся шкафом от хроноса, космоса, эроса, расы, вируса. Иосиф Бродский. «Не выходи из комнаты, не совершай ошибку…»

***

Анна Ангел. Циркачка, сидит, уткнувшись в стену воспаленным лбом, бормочет. Ей страшно и неприятно, и она чувствует, что стены горячие, жирные и липкие от пятен чумы. Но ей уже нечего терять, она льнет к любому с распростертыми объятиями, замотанная в тряпки и бинты. Она боится, что ее отвергнут или ударят, а может и вовсе убьют, и бежит от каждого патрульного, каждого огнеметчика и военного. Она бежит, а за ней по пятам бежит-несется ее тэхе. И кричит, кричит от боли и страха. Артемий приходит поздно, слишком поздно, когда мозг уже раскрыт перед вирусом, и почти съеден. Данковский не приходит вовсе, зачем ему, светилу науки, бодаться с мертвыми телами, если даже смерть уже почти отступила. Возможно ходит она еще на двух ногах, возможно еще дышит хрипло, с предыханием, как загнанный на убой скот. Да только все быки в Горхоне спокойны перед лицом смерти. Они воют лишь на человеческую смерть, свою снося с достоинством. А Самозванку она не пускает сама, хлопнув дверью перед ее носом. И еще раз, и еще. Столько, сколько нужно будет, чтобы эта девочка с костяными ногами убралась из ее дома, грязная мерзавка!.. — Ты, эхэнэ, не двигайся. Я раскрывать тебя не буду, просто осмотрю. И боль стучит в висках, и тинктура в горло заливается янтарным цветом. И потный лоб, липкий, воспаленный, вновь к стене льнет, уже прохладной. И хорошо становится и просто и легко. Анна парит, как будто снова на канате стоит, натянутом над пропастью, и хорошо ей, легко и хорошо, и просто, и легко… И смотрят на нее тысячи глаз, и все в восторге, и каждый хочет ей помочь, и все ее любят, а она стоит, одна, в гордом одиночестве на сцене, принимая подарки и комплименты с искренний радостью. Она падает. Артемий держит ее за руку. И отпускает. Анна Ангел просыпается в своем доме, и лучи солнца серебрятся в ее волосах, играя на испарине над верхней губой. Ей холодно, и она кутается в одеяло, зажмуривая глаза в надежде догнать свой сон. Артемий Бурах почти констатирует ее смерть, когда сердце резко начинает биться прямо ему в руку, и он кладет его обратно, сшивая линию за линией. Он не солгал, просто не мог по-другому. Анна Ангел просыпается в своем доме, но солнце уже скрылось за облаками, клонясь к земле, окрашивая все в пурпур и янтарь. Анна Ангел просыпается. Хотя не должна была очнуться.