Зубы мудрости

—Ты открыл дверь, — Кенни не думал, что его угрозы залезть через окно хоть к чему-то приведут.  —Ты разве не этого хотел? — На его виске красовался свежий кусочек марли. Кончики волос закручивались в лёгкие завитки, а корни приобрели тёмно-коричневый цвет из-за влаги.  —Я не верю… — рассердился Кенни. — У тебя действительно была Лексус! Она чуть не врезалась в меня на дороге по пути к тебе, знаешь ли…  —Просто зайди в дом, МакКормик, — сказал он, отворачиваясь. — И дверь закрой.  —Никаких новостей целый месяц, — сказал Кенни, хотя ему казалось, что говорит он сам с собой, заходя в тёмный дом. — Но не для Лексус, нет… она получала все обновления… —Мне нужен был кто-то, кто помог бы вымыть волосы, ясно? — рявкнул он из гостиной. — Я сказал, закрой ебаную дверь!  Стоило Кенни толкнуть дверь, захлопывая её, как жиденькая серая тучка прошмыгнула мимо его лодыжек и остановилась у дверного проёма.  —Что это была за…  —А ты как думаешь? Мелкий засранец спец в побегах.  Червь потрусил в гостиную и устроился на охотничьем ложе под кофейным столиком. Он был парой бледных лун, взирающих на городскую башню. Его большие уши, подобные летучей мыши, устремились на Кенни, словно тот был опасностью, вторгшейся в дом — он задумался, получила ли Лексус к себе такое же отношение.  —Он большой, — сказал Кенни, неспособный отвести взгляд от двухмесячного котёнка, свернувшегося клубком в тени. —Гляди… Червь! — гавкнул Картман. Существо выбиралось из-под стола и подлетело к оконным занавескам, забираясь почти под потолок — а затем замерло наверху, сверля взглядом. Эрик усмехнулся. — Ему нравится сидеть наверху, — сказал он. Когда он подошёл к шторе, Червь немного покачался на потрёпанной занавеске, после чего расслабил когти и свалился на широкие плечи капитана хоккейной команды. Шестипалые лапы вцепились в капюшон.  Картман направился на кухню вместе со своим маленьким глазастым пассажиром.  —Хочешь чего-нибудь?  Кенни потрусил за ним, скрепившись взглядом с подозрительным зверем на шее его друга.  Оказавшись в кухне, Червь совершил ещё один прыжок, в этот раз на холодильник и притаился в тени, не сводя глаз с ребят. Картман развернулся и опёрся о кухонную тумбочку, а затем зевнул себе в рукав. Он выглядел чище — но всё ещё побитым и больным.  —Ты что-нибудь ел? — спросил Кенни, стараясь игнорировать то, как беспристрастно глазеет на них серое существо.  Картман тут же помотал головой.  —Только вернулся с работы.  —Я так и знал…  —Расслабься, — сказал Картман, складывая руки на груди. Его правая рука всё ещё выглядела жутко, но хотя бы была перебинтована чуть выше костяшек пальцев. — Мы были заняты.  —В здании не было ни души кроме вас двоих…  —У меня руки были в майонезе. Это очень неприветливо.  Кенни прыснул до того, как успел сдержаться.  —Ты такой уебан. Эрик улыбнулся Кенни так, словно только вчера они тусовались вместе. Такое выражение на его лице было редким — ослепляющим, останавливающим сердце, — но сейчас лишь напоминало Кенни о том, что его игнорировали, и что он злился.  —Надень что-нибудь, чувак, — сказал он. — Мы идём наружу.  Улыбка пропала, и Картман осмотрел Кенни с головы до ног. Его глаза были карими, карими, карими в неосвещённой комнате.  —Да? Не помню, чтобы я строил какие-то планы с сыном Рэмбо… да и камуфляжа у меня к сожалению нет.  Кенни нахмурился.  —Иди нахуй, чел, это мои единственные штаны без дырок… и знаешь что, ты сам тоже не модель, Эрик. У тебя есть хоть что-то кроме толстовок и спортивных штанов? Эй, в следующий раз, когда пойдёшь на мусорку искать новые трусы, просто прыгни в бак и не высовывайся… то есть, чел, мой батя тратит всю зарплату на бухло, и даже у него есть как минимум три футболки.  Картман облокотился на тумбочку и рассмеялся себе в плечо.  —Чёрт, Кен… я открыл дверь не для того, чтоб меня отчитали.  —Тогда для чего? — игриво спросил Кенни, наконец заходя вглубь кухни и опираясь об островок напротив Картмана. — Надеялся, что вместо меня войдёт Лексус, вернётся к тебе за вторым раундом?  —Машина Лексус не звучит так, будто у меня во дворе приземлился космический корабль, весь в кровищи пришельцев. И почему ты думаешь, что второго раунда не было?  У Кенни не было слов.  —Да шучу я, чел. Серьёзно… мне просто надо было, ну, помыться…  —Ты имеешь ввиду, что она приехала сюда только ради того, чтобы помочь тебе помыться? Эрик почесал затылок.  —Думаю, можно и так сказать…  —Ай, да к чёрту.  —Почему это вообще так важно?  —Выражение «братву на сиськи не меняют» значит для тебя хоть что-нибудь? Ты мог бы сдохнуть здесь, и я бы даже не узнал. К тому же, я могу делать всё… ну, большую часть того, что делает она… — Кенни только сейчас понял, что сказал, поэтому принял решение завалить ебало пока не стало хуже.  Картман тяжело выдохнул через нос и развернулся, открывая навесные шкафчики.  —Фу… по вкусу как Drain-o.  Картман обернулся через плечо, а затем шустро выхватил кружку из рук Кенни.  —Что с тобой, блять, не так? — спросил он, пытаясь вылить остатки чёрной жидкости в раковину. — Не надо пить всё, что только видишь.  —Я думал, что это кофе.  Эрик вернулся к тумбочке с отчаянным вздохом. Он взял с полки коробочку и высыпал в мисочку, стоявшую на островке, немного корма. Червь спрыгнул с холодильника назад на плечо, а затем на тумбочку. Пока он ел, Картман погладил рукой слегка выпирающий позвоночник котёнка. Кенни подошёл к Картману поближе, чтобы не смотреть на розовый анус кота.  —Он мягкий, — говорил Картман, словно находился в трансе. — Теперь у него есть этот странный недлинный пушок.  —Я не хочу его трогать.  Кенни потоптался с ноги на ногу и заговорил чтобы заполнить тишину.  —Дом пахнет как огромная пепельница.  —Всяко лучше, чем здоровый пакет травы.  —Где ты был весь месяц?  —Освободился по медицинским причинам.  —Чувак… Как ты собрался… сдавать экзамены? —Я учился удалённо.  Кенни вздохнул.  —Короче, чел, пошли… Хотя бы штаны надень. Тебе нужно выйти наружу.  —Дождь идёт. Не хочу наружу.  —Пошли, — опять сказал Кенни, подходя поближе. Он вытянул руку и схватился за мягкую ткань толстовки Картмана — на Эрике был красно-чёрный хоккейный свитер, на спине красовались имя и номер. Традиционно, старшая школа округа Парк использовала в качестве основных цветов синий и жёлтый, однако с тех пор, как Картман занял ведущую позицию в команде, он принял решение сделать редизайн формы; а Картман всегда любил красный. — Пожалуйста? К Мёрфи никто не ходит… а у них просто убийственный суп из индейки. Ты не заболеешь… я обещаю… и мы могли бы… можем пойти, поесть, а затем покурить.  —Твои руки… — Кенни сжал руки в кулаки, чтобы унять дрожь. — Что тебя так взволновало?  И прошло так много времени с тех пор, как кто-то спрашивал его об этом, и так много с тех пор, как он бывал в тихом и тёмном месте — Кенни пропитывался моментом. Его лоб упал Эрику на плечо; его здоровая рука поиграла с бахромой на кармане спереди.  —Не знаю, — промямлил он. — Ничего… думаю, всё. Просто… просто в новом месте, куда мы переехали всегда так громко; я почти не сплю, а когда мне удаётся, то приходится пережить ещё пять тысяч жалких смертей до восхода солнца. Недавно я нашёл мамин запас таблеток… моя сестра и слова за последние два года не сказала, и мне кажется, что я делаю всё возможное, чтобы… оставить всё как есть, удержать и не позволить положению ухудшиться, понимаешь? Немного помедлив, его плечи накрыла рука. Кенни вдохнул глубоко, лишь один раз, и ему показалось, будто у него пропали конечности. Картман не обнимал его с тех пор, как они были детьми, с тех пор, как подобные выходки были бесплатными. Его эмоции начали вытекать из тела сквозь пальца ног; казалось, что он был таким беспокойным, таким злым весь месяц — злым фаталистически, отстраненным, но всепоглощающим — казалось, что он знал, что нет смысла чувствовать что-то подобное, нет смысла чувствовать что-либо, раз уж всё, что ему было по силам, это продолжать посещать занятия, продолжать следить за Карен, продолжать идти, даже когда отчаяние застилало глаза… Вдруг Кенни перестал злиться из-за чего-либо — даже из-за Лексус, правда — он был лишь слегка благодарен. Было неважно, был ли Картман избит или разъярён, вёл ли он затворнический образ жизни, или ещё что-то подобное, — он всё ещё был Картманом. — Я слышал, что ты сказал Крэйгу погрызть хер.  —Потому что этот педик был одет в кофту с V-вырезом.  —Потому что он говорил обо мне гадости. Эй, ты… — Кенни смутился и замолчал. — Ты правда думаешь, что я лучший ночной урод в округе?  —Когда рука заживёт, мы устроим новое соревнование, на котором ты это докажешь.  Кенни повернул лицо к шее Эрика и заговорил ему в воротник толстовки.  — Не могу поверить, что у тебя была Лексус, когда ты знал, что я тебя ищу.  Глубокий вздох Картмана пришёлся Кенни по лбу, грудь под ухом завибрировала.  —Сейчас ты здесь, — сказал Картман. — Я открыл дверь, разве нет?  Кенни считал, что это так. Он закрыл глаза.  —Ты пахнешь травой, — тихо сказал он. — И Old Spice’ом.  Кенни пришлось отпрянуть, когда Эрик внезапно закашлялся. Он развернулся и растворился в тени, а затем наконец сплюнул в раковину.  —Господи, — ругнулся Кенни, пока его друг старался вдохнуть поглубже в углу. — Ты курил сегодня, чувак?  —Нет, — ответил Эрик. — Я пойду… штаны.  Картман исчез на тёмных ступенях, и Кенни остался один в месте, полностью заполненным его дыханием. Он снял капюшон и вышел в гостиную. Дом пах как комната в студенческом общежитии — лёгкими наркотиками и немытой одеждой — и вкус темноты обильно охватывал его; это было похоже на захождение в погреб, или в метро, зная, что солнечный свет не проникал в это место с момента его постройки. Дом Картмана был цитаделью суспензии; застывшим между вдохом и выдохом — пойманный в ловушку ожидания — и пальцы Кенни тянулись к шторам, намереваясь распахнуть ставни, впустить свет внутрь, но это ему не казалось правильным.  —Чувак, — крикнул он лестнице. — Что это за штука на унитазе? Мне надо поссать.  Кенни колебался, переступая с ноги на ногу, стоя перед дверью туалета на первом этаже и осматривал новую добавку к сидению; напоминало какой-то коробок, наполненный песком.  —Я пытаюсь приучить Червя к туалету. — Внезапно голос Картмана оказался у него за спиной. — Я достану через пару недель.  Это так до ахуя странно.  —Почему сразу странно? В будущем это спасёт меня от кучи проблем… я слышал, что их даже можно научить смывать.  —Как я…?  —Как? Господи, МакКормик… стоит мне подумать, что ты умнее, чем говорят… — Картман взял его за затылок и подвёл к унитазу. — Вот… вот так…  Вытащив лоток из-под сиденья, Картман вывалился из ванной, бормоча себе под нос что-то о местонахождении его ботинок.  Кенни поссал, снова поставил лоток на сиденье и начал крутиться вокруг Картмана, пока тот искал обувь. Ванная была заполнена грязными футболками, готовящимися к стирке; если они не были в крови, то были испачканы в чём-то другом. Напоминало нахождение в доме старика; пожилые всегда, казалось, жили жизнь наполовину, полу-ожидая решений судьбы и плывя по течению, полу-позволяя себе решать самостоятельно. Кенни сморщил нос и вернулся в гостиную.  Эрик был мрачной фигурой около входной двери. На один молниеносный момент Кенни представил его в рогатой хэллоуинской маске — и вспомнил сон о каком-то другом существе, несколько более рогатом, пугающем и чужим.  — Не хочешь надеть пальто, или типа того?  Мрачный силуэт пожал плечами.  —Мне нравится свитер.  Кенни фыркнул.  —Тебе нравится всё, на чём есть твоё имя.  —Эй… — вдруг сказал Картман. — Дай-ка ту руку.  Кенни подошёл к тени в дверном проёме и Эрик взял протянутую руку. Кенни услышал шорох и щёлк.  —Никто не расписался.  Эрик посмотрел наверх, держа в зубах колпачок от маркера, а затем снова взглянул на голубой бинт. Кенни внимательно следил за тем, как имя его друга отпечаталось на марле в виде полос чернил.  —Серьёзно? Ещё и член с яйцами?  Капитан хоккейной команды снова пожал плечами, закрыл маркер и кинул его в гостиную. Кенни хотел было убрать руку, но Эрик держал крепко.  —Ещё кое-что, — сказал тот, доставая что-то из кармана. — Тебе пора избавляться от привычки разбрасываться вещами.  Кенни услышал знакомый щелчок, а за ним и клацанье, после чего его запястья коснулся холодный метал. Он посмотрел на ручные часы.  —Я обменял их, чтобы вернуть сестре mp3-плеер… Как ты…?  —Увидел их в Groucho’s, — ответил тот, отпуская руку и отворачиваясь, чтобы открыть дверь. — Тощий говнарь не хотел расставаться с ними меньше, чем за полтинник. А часы даже хуёвые. Эй, — Картман остановился на первой ступеньке и посмотрел через плечо. — Хочешь покурить перед тем, как пойдём?  —Что… нет, чувак, — неловко рассмеялся Кенни. — Мы и так уже опаздываем.  К его удивлению, Эрик только пожал плечами и выступил на серый дождь.  —Ладно, ладно… просто решил спросить. Кенни помотал головой и последовал за ним, не в силах сдержать улыбку, искривившую его губы. Милые выходки укуренного Картмана напомнили ему об инциденте, произошедшем давным-давно, наверняка где-то в четвёртом классе, когда их компании пришлось писать реферат об отцах-основателях. Однако Эрику так не хотелось читать заданный материал, что он провёл целый урок ёрзая на стуле и издавая миленькие звуки, что-то вроде «мя-х», пока остальные занимались; затем он решил спровоцировать «флэшбек» в 1776, прыгнув в бассейн с водой с магнитофоном Ti-oh, и его ахуевшая восьмилетняя жопа две недели провела в коме.  Это напомнило Кенни о том, что когда Картман не хотел что-то делать, он, блять, не делал — он делал вещи либо по-своему, либо никак. Он знал каждого хулигана в штате Колорадо, и все способы проебать уроки так, чтобы это было ещё и законно; он приучал своего сраного кота срать в горшок; и сегодня, Картман действительно выбрал тусоваться с ним. Кенни забрался на водительское сидение, заводя автомобиль и молча наслаждаясь тем, что на переднем сидении сидит его лучший друг. Он уже выезжал из квартала, как вдруг заметил кое-что, зацепившее его внимание. —Ого… эй, ты сменил песню? Я весь год не мог настроить эту штуку, чтоб она работала. Следующая песня, заигравшая после трека о ебучей сельской дороге называлась «the Eagle and the Hawk». Это всё ещё был Джон Денвер, но терпимый Джон Денвер.