Зубы мудрости

Хоккейная команда представляла собой толпу громовержцев, собравшуюся в гостиной. Когда четверо зашли в гостиную, перед Картманом предстала массивное, движущееся скопление: высокий рыжий вратарь и несколько других игроков, старающихся удержать его на ногах. —Эрик! — прогремел Тедди, опуская голову Картману на плечо и обращаясь уже к нему в ухо. — В следующий раз… в следующий раз отведёшь меня на задний двор, хорошо? Я хочу… отдать честь… ушедшему…? —Мистеру Китти, — сжалился над ним Кенни.  —Именно! Мистеру Китти. Отдать честь ему. —Я же говорил вам не ходить на кухню, — голос Эрика звучал низко и опасно.  —Чт…? Никто не ходил на кухню! Честно!  Из толпы послышались похожие возражения. Кенни подкрался ближе к Эрику, чтобы иметь лучший обзор на схватку, словно птица-падальщик, выжидающая кончины своей добычи. Логотип на груди Картмана гласил «легковоспламеняющийся материал», и Кенни улыбнулся — ему очень шло такое описание. —Я знаю, что ходили! На всём первом этаже только кухонное окно выходит на задний двор, еблан! Кто-нибудь объяснит мне, нахера мне со-капитаны, если они не справляются с теми указаниями, с коими справились бы даже глухие голуби? Но ответа не последовало. Старший из братьев Ларсон попытался спрятаться от сверлящего взгляда красных глаз Картмана за спинами других игроков, но не смог — за него крепко держался Тедди.  —В любом случае, капитан, — вздохнул вратарь. — Мы уже уходим, но я не могу найти ключи. Картман достал связку ключей из толстовки Тедди, надетой на него. Он кинул её в девчонку, стоящую позади вратаря. —Ещё что-нибудь?  —Да, вообще-то, — он взял со стола тарелку с пиццей и ткнул в руку капитана. —Поешь уже, блин. Картман нахмурился и сощурил глаза настолько, насколько было возможно. —Ты мне не мать. —Кто-то должен ею быть. Эрику пришлось взять тарелку, но зрительного контакта он не разрывал.  —Придёшь на тренировку в понедельник, вспомнишь об этом… и пожалеешь. Команда коллективно простонала. Кенни раскачивался на каблуках, наслаждаясь тем, как капитан проявляет свой авторитет — кем ему быть, если не строгим, вечно хмурым капитаном? Выгнав хоккеистов на улицу, сопровождая их словами «Хватайте свои шмотки и уёбывайте, и только попробуйте опоздать на тренировку, инвалиды!», Эрик протолкнулся через скопление и направился к лестнице, Аксель потрусил за ним хвостиком. Едва ли Кенни успел оглянуться, как толпа ураганом стала толкаться, падать и выкатываться на улицу — и из-за переполняющего лёгкие предвкушения Кенни поспешил побыстрее оказаться на ступенях. По ощущениям он годами не был в комнате Картмана. —Хочешь знать, что я недавно нашёл у оврага? —А? — спросил Аксель. — Это же не очередей олений череп? Картман притормозил на ступенях. —Нет. Но черепа же крутые, что с ними не так? —Ничего! Череп был крут, просто я не нуждался в графическом описании того, как волки слизывали кожу с него. А про сгнившие мозги… я аж… несколько ночей уснуть не мог. Картман хмыкнул в своей заносчивой манере, толкнул дверь от себя и пошёл по коридору в развалочку.  —Не будь тёлкой. —Ты же его сжёг? Он же не будет смотреть на меня своими дырками вместо глаз, когда я зайду?  —Что он нам покажет? — спросил Стэн, на несколько шагов отставая от Кенни. Всегда на несколько шагов позади, всегда. —Червя, — ответил Кенни. — Убери телефон, чувак. Если Картман его увидит, то выбросит из окна.  —У него бомбит только когда ты его игнорируешь, думаю, я в безопасности. «Мне кажется, твои сведения устарели», — подумал Кенни, проникая в комнату Эрика вслед за Акселем. Комната Картмана напоминала временную капсулу, моделью которой служил лук — новые интересы хоккеиста буквально покрывали слои старых; новые, лишь слегка помятые плакаты и программки с изображениями музыкальных групп возвышались на старых, изорванных листовках; стена напротив окна была покрыта карнавальными масками с минувших Хэллоуинов, с дырками у глаз и у рта, некоторые купленные, некоторые, что было заметно невооружённым глазом, сделанные самостоятельно; и повсюду, повсюду были разбросаны разнообразные безделушки из прошлого, брошенные на полу, накапливавшиеся и застывающие на полу, словно залижи, ожидающие урагана или айсберга, или ещё какого стихийного бедствия, несущего им свободу вместе со смертью. Кенни заметил, что от некоторых вещей избавиться было нельзя; под кучкой программок, выполненных в тёмных цветах, он заметил плакат с Терренсом и Филиппом; в верхнем правом углу стены с масками красовалась старенькая и такая родная маска енота; из кучи набросанных на кровать одеял выглядывало зелёное плюшевое существо, Жаба Клайд. Родная атмосфера успокаивала Кенни, пусть он и предался ей лишь для того, чтобы избегать взгляда на коробку — очень выделяющуюся на фоне комнаты картонную коробку на полу за письменным столом Картмана. —Загляни внутрь, — предложил Картман, плюхаясь на диван рядом с коробкой, когда Аксель застыл, не решаясь подойти к таинственному объекту ближе.  Кенни подошёл, уворачиваясь от окружающих его стопок бумаги — нотных листов, кажется, — и таких олицетворений 21-ого столетия, как старые водяные пистолеты, игральные карты, пластиковые шайбы для уличного хоккея. Выброшенный кусочек хоккейной ленты, украшенной канадскими листьями клёна зацепился и намертво прилип к его ботинку.  На шее Эрика можно было заметить бирку. «ТЕД Уоллис», — гласила она, что понять было тяжело, ибо буквы были перевёрнуты и имели острые концы. Толстовка натянулась у него на спине и локтях, когда он наклонился к коробке. Картман всегда был большим парнем, и пусть однажды его размеры напоминали параметры Тедди сейчас, никто бы так не подумал, не будь знаком с ним тогда: сейчас Картман был шесть футов в высоту, а плечами, кажется, иногда застревал в дверных проёмах. Однако, увидев Картмана в толстовке вратаря, Кенни осознал, что тот был лишь грудой костей, скрытой под наследием веса, доставшимся от его предков.  Он неловко присел на корточки позади Эрика, борясь с желанием провести рукой по позвоночнику, проверяя его на наличие шишек. И в последнюю очередь ему хотелось знать, что выросло из той серой штуки, что они нашли на утёсе. —Ох блять, да эта штука караул прост…! — Шепелявость и акцент Акселя вмиг улетучились, стоило Картману достать монстрика из коробки. Червь извивался на руках, морщинки на его коже распрямлялись, напрягались и распрямлялись вновь. Благодаря вечерней тени он всё ещё казался серым, но Кенни успел подметить пару изменений. Теперь у него уж точно доставало всех четырёх конечностей, пусть его силуэт всё ещё кричал «Червь!», а глаза его напоминали две зияющие луны, выглядывающие из-за розоватого горизонта.  —Отвратительно, — пробубнил Стэн… Свет от экрана его телефона проник к нему под брови, осветив серые глаза и посеребрив их. —Что это за порода, как думаешь? —Это не кот, — процедил Картман. — Червь. —Сколько ему, ты знаешь? Я вообще в котах не разбираюсь, — сказал Аксель. —Пара недель, — решил прервать нагрянувшую тишину Кенни. — Может месяц. —Смотрите… — сказал Картман, поднимая кота словно торгаш, продающий редкостную ювелирию.  Он засунул большой палец коту под крохотную верхнюю губу, обнажая начало зубика — такого белого, что почти прозрачного — что немного перекрывал собой губу Червя.  Аксель нервно засмеялся. —Тебя, э-э, тебя он не кусал часом? Кажется у тебя растёт кот-вампир. —Ещё кое-что, — голос Картмана стал ниже, словно теперь он говорил из тени коробки. Второй рукой он коснулся запястья котика. Тот стал издавать звук ‘чу-у-у’, не переставая брыкаться. —Большие пальцы. У этого засранца есть большие пальцы. Все трое обернулись и подошли поближе, даже Кенни, который никогда раньше не слышал ни о чём подобном и тревожно надеялся, что это неправда. Однако когда Эрик надавил на лапку, шестой выступ игнорировать стало невозможно. Из-за него передняя лапа кота по размерам казалась такой же большой, как и его голова, если вычесть уши, напоминавшие летучую мышь. —Да-да, это зовётся прибылой палец, чел, — сказал Стэн, отходя от коробки, стоило ему в неё взглянуть. — У моего пса тоже такое было. Внезапно звуки, что издавал Червь переросли в жалобное мяуканье.  —Эй, заткнись! — хрюкнул Картман. — Я спас твою жизнь, а значит могу делать с тобой что хочу, — и всё-таки он опустил кота обратно в его домик, укрыв одеяльцем. —Знаешь, что? Думаю, из него вырастет красивый кот, — сказал Аксель, выпрямив спину и потянувшись с мычанием, напоминавшим мяуканье Червя. — Да, я точно так же выглядел, когда только вылез из мамкиной пилотки: весь сморщенный и полу-слепой. Знаешь, чел, я волновался о том, что ты сторчишься здесь от одиночества, но по-моему это чудище тебя спасёт. Это, конечно, не Китти… не знаю, можно ли их вообще сравнивать… но это же лучше, чем никого, даже поболтать можно, да? «Иногда этот пацан такую дичь выдаёт», — подумал Кенни. Он рискнул и снова прикоснулся к Картману — положил руку на его плечо, скрытое под тканью толстовки, — и наконец встал, отходя.  —Что любишь слушать? — продолжил Аксель, подходя к магнитофону, стоящему на окне. — Говно какое-то, наверное. —Наверное, — сказал Картман, присаживаясь за письменным столом. Комната была слабо освещена, и в ней было на пару градусов прохладнее, чем в другой части дома. Наверное потому, что оконное стекло треснуло. Когда Кенни поднялся, осенний бриз поворошил бумаги, лежащие на полу. Он увернулся от летящих в него нотных бумаг, обходя кучи наваленной одежды и прочего хлама, подходя к синтезатору в дальнем углу. Он осмотрел электрическую клавиатуру, но не понял ничего из того, что учил Картман.  —Вот. Это тебе. —…Ты уверен? Несмотря на недовольное выражения лица его друга, Кенни быстро принял тарелку. Хочется добавить, что он вообще никогда не отказывался от бесплатной еды. Картман отвернулся от него к столу и он принялся за пиццу. Аксель возился с магнитофоном. Стэн перешагнул через сваленные одеяла и плюхнулся на кровать. —Дам те новый альбом Дж. Коула, — без устали трындел Акс. — Пора бы научить вас хорошему музону. Картман сгорбился над столом, заняв чем-то руки. Кенни не мог отвести взгляда от его плеч. Динамики заискрили, зашипели и наконец повиновались Акселю. Стук барабанов хлынул водопадом и заполонил комнату.  —Звучит, как племенные барабаны, — рыкнул Картман, не разгибая спины. Прошла минута. —Джазовая какофония. Больше ничего не скажу, Аксель. Моего мнения тебе не изменить. Аксель поправил кепку и начал странно жестикулировать, не сумев правильно выразить своё разочарование.  —За шо ты так прицепился к тексту? Хватит быть таким умным, расслабься и просто слушай, чел, слушай музыку. Я знаю, что ты умеешь. Он отошёл от магнитофона и от окна, облокотившись на стол.  —Но да ладно, вот это попробуй, — странным элегантным движением, словно марионетка, Аксель протянул ему руку с маленькой упаковкой размера коробочки сигарет и положил на стол. — Свежая голубика. —Потрясающе, — сказал Эрик. Он пригладил волосы руками и встал, на лице его отпечаталось оживлённое выражение. — Скрути их для меня.  —Ты серьёзно? — Аксель засветился как новогодняя ёлка. —Ага, помнишь, показывал тебе вывернутый свёрток? Сделай так. Ненавижу, когда на вкус как бумага. —Будет сделано, босс! — Аксель сел на стул и принялся старательно исполнять приказ. Его согнутая спина и знакомое окружение напоминали Кенни Картмана. Он осознавал, что отношения между Аксом и Эриком стали перерастать в какого-то рода товарищество. «Пересекались ли они благодаря передаче наркотиков в школе?» — стало его первой мыслью. Следующую он подумать побоялся, но звучала она так: «пересекались ли они благодаря Райнеру?» Несмотря ни на что, он был рад, что Аксель был здесь. В то время, как отношения между ними троими, — Картманом, Стэном и самим Кенни, — были, мягко говоря, натянутыми, Аксель непринуждённо общался с каждым из них на равных; прямо как той ночью в Северном Парке, когда они завели разговор в груде пыльной коллекции компакт-дисков и лавовой лампы, и Аксель говорил с ними троими в расслабленной манере, позволяя более или менее доверять ему. Кенни, к своему удивлению, заметил, что даже Стэн отложил в сторону мобильный и переключился на этого четырнадцатилетнего парня, рассказывая историю об инциденте, произошедшем на прошлой недели, главными героями которого были Клайд Донован и старшая сестра младенца, за которым Клайд присматривал.  —И она говорит, «я готова к неприличным предложениям», говорит. Прямо там, в туалете. —Серьёзно? — заинтересованно спросил Аксель из-за стола. — Просто так? А он что?  —Он ушёл… он сказал мне, что подумал, что для него она слишком жирная, — Стэн поднял руку лёжа на кровати и неопределённо помахал ею. —Мне кажется, у них бы всё вышло. —Да? —Да! Ты когда-нибудь был с женщиной, которая больше тебя?  —Не-а, — хмыкнул Стэн. — Я с третьего класса то схожусь, то расстаюсь с одной и той же девочкой. Каково это? —Я тоже не знаю, — Аксель помолчал. — Эрик! Картман находился в своём собственном мирке, стоя у стены с масками. Было заметно, что он ничем не занят, но и присоединиться к разговору желанием не горел. Хотел бы Кенни знать, что у него было на уме. —Ты же всё ещё с Лексус? — продолжил Акс, едва ли отрываясь от своего занятия.  Кенни подавился последним кусочком пиццы. Стэн поднялся в кровати, свесив ноги и засунув палец в ухо. —Можешь спросить её, каково быть с кем-то, кто больше тебя? — прыснул Аксель. Это вывело Картмана из ступора. —Ты встречаешься с Лексус? — спросил Стэн в ту же секунду, как Кенни потерял терпение и заржал как гиена. Картман не мог решить, на кого ему смотреть и чью реакцию прокомментировать первой, — было бы смешно, не будь так опасно, но Кенни всё равно смеялся. Он всю жизнь готов был наблюдать за тем, как четырнадцатилетний подросток подкалывает Картмана; никто раньше и слова не смел ему сказать, никому не хватало яиц, кроме этого мальчишки. —За что ты так со мной? — наконец спросил Картман, осматривая всех в комнате. —Откуда мне было знать, что это секрет? — прошепелявил Аксель. —Ты встречаешься с Лексус? — настаивал Стэн. Ржач Кенни перерос в настоящую истерику. Картман повернулся к нему и с поразительной точностью попал брошенным хэкки-сэком ему в грудь чуть ниже шеи. Кенни закашлялся и снова засмеялся.  —Заткнись, МакКормик, — зашипел Картман. —Стоп, стоп, стоп, — сказал Стэн. —Мы говорим о Лексус… девчонке лёгкого поведения из «Изюминок», Лексус?.. верно? Он умоляюще посмотрел на Акселя. Тот поднял свои костлявые кукольные плечи к ушам и с энтузиазмом кивнул. Стэн повернулся к Картману:  —Ну… Отлично, чел, она та ещё штучка. Как ты…? Когда Стэн замолчал, Аксель усмехнулся.  —Да, ну, э-э… скажем так, она любит его не за богатый внутренний мир. —Да отъебёшься ты или нет, Аксель?! — гавкнул Картман, и продолжил: —Завали ебало, МакКормик…! Кенни просто не мог не смеяться — даже когда его лучший друг кабанчиком метнулся через всю комнату и зажал голову Кенни у себя под подмышкой самым нелюбимым его способом, придавив его бошку и начав тяжело дышать ему в ухо, — но даже в таком положении Кенни ржал, не сумев избавиться от фантазий о сексуальных приключениях Картмана и Лексус. Это было слишком на него непохоже — единственными заботами Картмана на протяжении 17-ти лет были богатство, сила и еда (не для протокола, но из всех четверых в комнате он меньше всего подходил для секса, и не только из-за своих личностных качеств, но также и из-за полной незаинтересованности — пока Кенни уже вставлял кому-то, или кто-то ему посреди парковки, Картман получал или бил Крэйгу Такеру щелбаны за проигрыш в Halo 3). Что-то точно не сходилось. —Оу, оу, оу… эй, мне это не нравится! — боль в спине заставила Кенни притихнуть. —Мне жаль, ты прав… она та ещё штучка! —К твоему сведению, — подчеркнул Эрик, надавливая всё сильнее с каждым вторым словом, из-за чего Кенни начал дёргаться и пищать. — Вы, сраные, сплетничающие сороки… мы не встречаемся. Больше нет, ясно?.. Мы перестали ссориться и спорить и мне стало скучно. Просто я иногда звоню ей. И она иногда приходит. —К твоему сведению, — подчеркнул Эрик, надавливая всё сильнее с каждым вторым словом, из-за чего Кенни начал дёргаться и пищать. — Вы, сраные, сплетничающие сороки… мы не встречаемся. Больше нет, ясно?.. Мы перестали ссориться и спорить и мне стало скучно. Просто я иногда звоню ей. И она иногда приходит.  —Знаю я… Лексус! — одобрительно каркнул Аксель. — Охренеть, чувак! Помню, как до того, как «Изюминки» закрыли… я приходил туда только чтобы попить колы и посмотреть на девочек. Лексус и… как там звали её подругу?.. ах, точно, Феррари. Чёрт, да от них глаз было не отвести! Тащили то гиблое место в соло. —Мне кажется, ты ранишь его, чел, — нервно хохотнул Стэн. Кенни оставалось лишь беспомощно хрипеть, пытаясь заставить Эрика отпустить его и расслабить свою безжалостную хватку. Когда послышался голос Стэна, давление немного уменьшилось.  —Что будешь делать, — прошептал Картман Кенни в ухо. — когда я отпущу тебя? Следующие несколько секунд Кенни провёл подсчитывая свои вдохи и выдохи и размышляя о том, как утихомирить своего мучителя.  —Не знаю правильного ответа на твой вопрос, зато знаю неправильный… Фуууух! Комок нервов между лопаток дёрнулся и расслабился, а Кенни застыл, пока его тело решало, как лучше всего восстановиться после столь травмирующего потрясения. Насмехающийся голос всё ещё бил его по ушам. —Подними очки. Кенни поднял очки. —Как тебе? — спросил Аксель, указывая на результат своей работы. По длине как палец, по форме напоминающий бейсбольную биту. — Немного погнулся по центру, но… я старался. Картман любопытно осмотрел джойнт. —Сойдёт. Даже если бы солнце взошло прямо посреди комнаты, его света было бы недостаточно чтобы превзойти счастливый блеск глаз Акселя. —Я не буду курить, пацаны, — сказал Стэн, снова ложась на кровати. —Что? — Аксель тут же упал духом. —Они же не собираются заставлять вас, футболистов, ссать в баночки ради теста на допинг, я прав? — спросил Картман. —Новая политика. Начнут со следующей недели, — нахмурившись ответил Стэн. —Ох уж эти фашики, — проворчал Аксель. — Ты же президент класса? Сделай с этим что-то! —Похоже, вы слишком переоцениваете возможности и власть президентов классов. Я даже меню менять не могу, чувак. —Плевать, — сказал Картман. — Аксель, запусти душ. У нас щас здесь будет своя газовая камера. —Нет, ты не понимаешь, — сказал Стэн. — Мне нельзя накуриваться. Они узнают. —Послушай, даже если они и правда поймут, ты можешь честно-причестно сказать, что ты не курил. Более того, эти тесты всё равно полный пиздёж, особенно в старшей школе. Я ссал в баночку в прошлом месяце когда вообще соображать не мог, настолько под кайфом был, и тест ничего не показал. Аксель засмеялся. —Наверное потому, что Луи плевать, и он не станет увольнять своего лучшего работника. —Я разве не приказал тебе запустить душ?! — грозно прикрикнул Картман в ответ. —Я в процессе, я в процессе! — воскликнул Аксель, собирая всё необходимое с подоконника. Он пожонглировал предметами в своих тонких руках и пошаркал к скамье рядом с пианино. — Беру МакКормика. Будь добр, подложи полотенце под зад. Кенни отвёл взгляд от Картмана. Вежливость Акса заставила его улыбнуться — криво и удивлённо.  —Можешь звать меня Кенни. —Правда?! — воскликнул Аксель. — Шикарно. Б-жечки, ты такой красивый здесь, вблизи… —Акс! Кенни чуть из кожи не выпрыгнул. Гавканье Картмана пробрало до костей. Ему показалось, что пробрало даже больше, чем когда Картман кусался, но потом он вспомнил сами укусы. Аксель извинился и сказал что-то о поэте в его душе и сердце. Вынеся выговор, Картман стянул толстовку через голову, а большие пальцы его замерли, ухватившись за резинку спортивных штанов. —Э-э, — протянул он, осматриваясь, словно только что осознал, что он не в раздевалке. — Я снимаю штаны. —Если думаешь, что мне не терпится получше рассмотреть твою волосатую жопу… —Значить пошёл вон! — Эрик начал выходить из себя. — Запусти ебучий душ! Кенни никогда раньше не толкали ученики средней школы, но он полагал, что первым таким опытом точно должен был быть Аксель, что и случилось. Выходя из комнаты, Кенни не забыл прихватить полотенце. —Что такого смешного? — спросил он парня, следуя за ним к ванной по коридору. —Ничё. Рад, что вы тут, пацаны. Ему вы нужны. Эрику. Кенни сидел на крышке унитаза, беспокойно сжимая в руках полотенце. Аксель расставил предварительно забранные из комнаты динамики по обе стороны раковины, а затем аккуратно уложил вспомогательный провод за унитазом. Трудно было сказать, учитывая естественную дёрганность Акселя, но всё же Кенни казалось, что его движения были выработаны годами практик. Сколько раз они устраивали здесь «газовую камеру»? Кенни не знал. Он никогда не курил траву в доме; это казалось чем-то непозволительным, нарушающим святость убежища Картмана.  —Хз. Ему с тобой очень хорошо… а мне… а я… надо мной он просто издевается. Горячая вода водопадом полилась из лейки. Аксель пролез за шторку и уселся в ванне.  —Это не издевательства, это чистая любовь. Он скучает по тебе, чел, — сказав это, Аксель подключил провод к своему телефону и музыка снова заиграла, в этот раз сопровождаемая звуком потока воды. Облака пара начали подниматься к потолку. —Чистая любовь чувствуется так, словно проявляющийся синяк. Аксель закинул голову назад и засмеялся, словно только что пошутил, но Кенни показалось, что этот панч-лайн звучал в голове Акса совсем по-другому.  —Кенни… ты слишком много молчишь. Раньше я этого не догонял, но сейчас, по-моему, понимаю. — Понимает что? Дверь закряхтела — поток прохладного воздуха попал в ванную комнату, на пару мгновений охлаждая её, — и Стэн вошёл внутрь, держа в руках галлон воды и сохраняя несколько разбитое выражение лица. Он поставил бутыль на раковину и перелез через бортик, устроившись рядом с Акселем.  —Я хотел остаться там и незаметно расспросить его о Лексус… но, кажется, он меня раскусил. —Нифига себе, Стэнли, — ахнул Аксель. — Да ты бесстрашный. —Эй… — оправдывался Стэн, осматривая комнату через густые клубы пара. — Нужно знать, кого укладывает твой друг. Это зовётся доверием. Кенни вспомнил о той утренней прогулке, о том, как Стэн сказал, что Картман заставляет его нервничать. Неужели это произошло всего пару часов назад? «Это всё тот же Картман» — читалось в глазах Стэна. Это всё тот же Картман. Почему Кенни не удавалось расслабиться так быстро? —Получил хорошенько по яйцам…ну и пару ласковых…просто за попытку расспросить. Аксель рассмеялся и Кенни понял, что раз уж он будучи трезвым был таким общительным, счастливым и смеющимся, то страшно представить, что с ним будет, накурись он. Казалось, это было вопреки всему — Кенни, пожалуй, плохо читал чужие эмоции, но глядя на Акселя он безошибочно видел образ бездомного юноши — будто смотрел в зеркало, показывающее прошлое: синяки под глазами, рюкзак, забитый под завязку, скотч, которым он «починил» ботинки, да даже грязь под ногтями, — всё это было прямо перед Кенни в тот момент. Как Аксель до сих пор мог сохранять в себе столько света? Кенни находил жизнь таким отстойником — лишь достигнув своей эры Мистериона и сбежавши из дома на ферму Мёрфи на какое-то время он начал находить смысл своего существования в опеке своей младшей сестры. Наверняка вернулся домой он лишь ради неё. Но что насчёт Акселя? Вместо того, чтобы несколько лет пахать под палящим солнцем, Аксель опустился на самое дно, ставши дилером. Нечестно. Казалось, словно судьба повернулась под неправильным углом, образовав складку в пространстве и времени, заставив Кенни лбами столкнуться со своим прошлым «я» — когда тот, неконтролируемый ни собой, ни обществом, сделал неправильный выбор и сбежал. Кенни почувствовал, как его грудь заполняет уважение и гордость за то, что он знаком с таким сильным человеком, как Аксель, юным дилером четырнадцати лет, но также и гордостью за самого и себя, учитывая то, через что ему пришлось пройти. —Почему лыбишься, МакКормик? — голос Картмана вытащил его из раздумий. — Улыбаешься… Смеёшься… Но ни слова не говоришь. К чему вообще улыбка? Всё отстой. Стоило Кенни отвлечься от разговора, как обстановка снова сменилась; полотенце было зажато в петлях двери, к ней самой был придвинут стул, а Эрик Картман был меньше чем в нескольких футах от него, держа джойнт в своих искусанных губах. —Сказал чел, который ржал, пока его кота усыпляли. Аксель тут же резко притих. Кенни осторожно посмотрел в кроваво-красные глаза Картмана. —Слишком рано, чел, — ругнулся Стэн. Однако его рот расплылся в подобии улыбки, когда Картман вынул изо рта неподжённый джойнт.  —В этом… и дело. Смерть довольно абсурдна, разве нет? Так что живи пока. Картман гавкнул Акселю приказ переключить трек: —Музыка под которую курят, что-то от Snoop, ради Б-га. А после откинулся на стуле, поджигая джойнт. В ванной было жарко и тесно — как и в любой ванной на памяти Кенни, где проводили сеанс «газовой камеры». Он ненавидел «газовые камеры» в ванных комнатах, как бы его не старались переубедить, аргументируя тем, что это эффективно. Для Кенни это были словно 45 минут чистого ада: сидеть в тесноте, жопой к жопе, щекой к щеке с толпой ржущих идиотов, которых ты едва ли знаешь — кашель, хрипы и, как же без него, запах пота, пока разум пытается расслабиться, но не может из-за их дурацких смешков и ненужных разговоров и… —Где была твоя первая газовая камера? —В обоссаной ванной Крэйга Такера, с толпой быдловатых девятиклассников, — на автомате сказал Кенни. — Выебите меня, если я ещё хоть раз закурю с этими ебанутыми селюцкими венгерцами. — Таковым было логическое завершение потока его мыслей; обещание самому себе, что он никогда не словит кайф с Крэйгом снова. В тот раз покинуть ванную было так потрясающе, что он вышел из дома даже ни разу не обернувшись. —Капец ты ругаешься, — рассмеялся Аксель. — Вот бы почаще так. —Эй, там было не так уж плохо. Они все были нашими одноклассниками, чувак, ты знал их всех, — сказал Стэн. Кенни забыл, что Стэн был там. —Я забыл, что ты был там. Тихое довольное хмыканье Картмана переросло в настоящий гогот.  —Ох блять, Марш тоже был там… — *вздох* — Звучит как фильм ужасов, чувак. —Чего? — надулся Стэн. — С чего бы это плохо? Хорошо… Там было довольно много ноунеймов, но… Кенни наблюдал за беззвучным смехом Картмана — это было абсолютно в его стиле, получение удовольствия от чужих страданий, — улыбался он не полностью обнажив зубы. Прямые зубы, уныло заметил Кенни. Было бы так идеально, так справедливо, если бы Картман был проклят на кривые зубы — но когда пришло время и компания друзей повзрослела, Картман отделался лишь перекрёстным прикусом, который исправили двухмесячное ношение специальных капов. И что хуже всего — Кенни думал, что серебристые капы выглядели пипец как круто.  Картман внезапно протрезвел и встретился с Кенни взглядом из-под полу-прикрытых век: —Мы с тобой разные, ты и я. Прежде чем кто-либо успел ответить, особенно Кенни, Картман провозгласил о соревновании на скорость: —Зажигалку!  Кенни достал свою прежде чем Стэн успел даже залезть к себе в джинсы, а брошенная зажигалка Акселя с грохотом упала рядом с дверью за спиной Картмана. Кенни выдохнул. Он не играл в соревнование с зажигалкой уже несколько месяцев, но в этот раз имел преимущество, сидя ближе всех к претенденту и будучи удобнее всех, когда нужно было что-то поджечь. Картман принял зажигалку. —Нет, Аксель, так не делается, плохая шлюшка-прислужка! — сказал Картман. — Скорость это важно, но цель важнее. Если ты мне ею глаз выбьешь, будешь плохой шлюшкой-прислужкой до конца года, понял? Плохая шлюшка-прислужка была низшим рангом. —Это что, zippo? — Картман нахмурился. Кенни поднял одну бровь. — Не знаю, стоит ли мне потыкать в тебя пальцем да посмеяться из-за того, что ты хипстер, или из-за того, что ты живёшь хуже, чем в трейлере. Я вообще удивлён, что ты смог себе её позволить. Такие штуки стоят, типа, тринадцать баксов. Кенни поднял челюсть, принимая вызов. —Эта штука обошлась мне в сорок, и она того стоит… она у меня уже год, а Крэйг тратит по два доллара в неделю на свои пердёжные спрейчики от Bic. —Чувак, — сказал Аксель. — Пердёжные спрейчики это тебе не зажигалки от Bic, первые гораздо грубее. Нюхал когда-нибудь пердёжный спрейчик? —Нет. Я знаю парня, который продаёт их рядом с хэллоуинским магазином. Как они пахнут? —Я тоже не знаю, — он помолчал. — Но Эрик… Эй! Стэн перебил Акселя пинком, из-за которого тот чуть не упал в ванну. —Ты за шо меня пинаешь?.. —Ты такой жёлудь, чувак… — нахмурился Стэн. — Ты то же самое делал полчаса назад. «Ты знаешь, каково это, быть с женщиной, которая больше тебя», спросил ты меня. Помнишь? Но ты нихера не знал, и начал сраться с Картманом, и у нас всех были проблемы. Помнишь? —Ох ты ж наш мальчишка с дежавю, новый подсос Капитана Надобыло! Костлявый локоть Акса едва ли не сбил очки с головы Стэн, сделав тому захват головы и развязав драку. Кенни попытался выбраться из своей унитазной ловушки, но столкнулся коленями с Картманом, что переоделся в спортивные шорты специально для этого события. Мудрое решение — в газовой камере в джинсах страдания были обеспечены. Взгляд Кенни метнулся к лицу Картмана стоило ему осознать, что тот смотрит на него. Он щёлкнул zippo Кенни. —Это наша первая газовая вне движущегося транспорта. Языки огня ласкали бумагу, едва дотягиваясь до джойнта; Преимуществом вывернутого свёртка неоспоримо был тот факт, что клей был перевёрнут, позволяя спокойно курить и не давиться бумагой. Если осторожно его закрывать, бумага будет гореть вдоль корешка, даже не повреждая косяк. Пламя замерцало, вспыхнуло и отразилось в глазах Эрика, а затем он поднёс фитиль к губам; затянулся. —Замечательно, Акс, — выдохнул он. Пар заполнял комнату и воздух стал плотнее.  Они снова стукнулись коленями, когда Кенни попытался встать. Неизбежно. В комнате было слишком тесно, но всё же достаточно просторно, если сравнивать её с последним его опытом. Когда Аксель стал возвращаться к Картману, облако пара уже затянуло в себя ванную, оставив зеркало над раковиной запотевшим. Кенни снял капюшон, толкнул очки вверх по переносице. Чем туманистее становился воздух, тем чаще ему приходилось их протирать.  Когда Картман потянулся к Акселю, чтобы взять его косяк, Кенни бросил на него взгляд и так и замер. Эта футболка — футболка с логотипом «Budgie», которую он не надевал с восьмого класса, когда все они морально находились в пизде, — плотно охватывала бицепс, но свободно висела на плечах. Когда Картман откинулся и сделал затяжку, Кенни оставалось лишь наблюдать за тем, как вздымается его грудь, едва заметная за облаком пара, как острые ключицы закрепляют грудные бугры, а за ними ничего. Чем больше он думал о Лексус, тем сильнее он понимал, что судьба подарила ему не только ровные зубы, но также и, под руку со своей вечной подругой Госпожой Иронией сделала его привлекательным. Причиной этому также послужила его природа, — даже будучи капризным ребёнком на грани ожирения Картман всегда был предан своим друзьям и своим принципам, доводя каждое дело до конца — и благодаря этой своей особенности он превратился из неуклюжего грубого жирдяя в спортивного жирдяя, которого следовало избегать любой ценой. А через какое-то время он превратился в несколько горячего здоровяка, и Кенни был в такой ужасной жопе. Ну конечно же именно Лексус, думал он. Она была не просто штучкой, она была могучей штучкой, а могучесть манила Картмана больше всего на свете. Кенни, в отличии от неё, не чувствовал себя могучим долгое время. Скорее как черепаха, перевёрнутая вверх пузом. —Это у меня всё плывёт, или у тебя руки в зебру?  —У тебя уже приход что ли? — Картман ругнулся и снова сделал затяжку. — Это шрамы. Стэн оторвался от экрана телефона. —Эй, чувак, если ты, э-э, если хочешь поговорить о чём-то, ты можешь на нас рассчитывать. Хотя, должен признать, я немного в ахуе… учитывая то, что ты весь седьмой класс травил Рэд за порезы на запястьях. —Заткнись, Марш, я не режусь, Господи. И знаешь, что… — он подвинулся, чтобы передать Кенни косяк, но держал его неправильно, поэтому Кенни пришлось вытянуть вперёд обе руки, словно беря кубик Рубика, лишь бы не обжечься.  Картману дела не было до смятения Кенни.  —Я сказал это лишь потому, что самой тяжёлой вещью, что та сучка когда-либо держала в руках был её кошелёк. Аксель рассмеялся. —Это ты первым сказал, или Эминем? Вместо того чтобы разозлиться, поворчать или хрюкнуть, Картман подарил Акселю подмигивание, словно они вместе хранили какой-то секрет. Разрушительный секрет.  —В любом случае, вы хоть видели те точечные полосочки, что она показывала? Это не селф-харм, так, показуха, чтобы привлечь внимание к своей шлюховатой личности.  —Ах, так это послужило твоим оправданием, когда ты кинул ей на парту упаковку с бритвой и сказал вскрыться перед всем классом? — возмутился Стэн. — Ты не знаешь, через что она прошла, чел, ты не мог… —Она забрала лезвия?  Стэн запнулся. —Что? —Это у вас тут сверхъестественная память, так что спрашиваю я вас, — медленно сказал Картман. — Она забрала грёбанную бритву? Стэн смотрел в глаза Картману на протяжении нескольких затянутых паром секунд или пары обкуренных минут, Кенни не знал точно. Затем Стэн снял шапку, вздохнул и передал косяк Кенни Акселю.  —Не взяла, ясно? Но твои методы жестоки и опасны. —Клёво перехватил, — похвалил Кенни. —Хотите депнуть паровозик? — ухмыльнулся Стэн. Кенни встал напротив Стэна, придерживая джинсы одной рукой. Чёрные волосы взъерошились от пара, кожа покраснела от жары. Стэн мозолистыми пальцами поднёс фитиль к губам и глубоко вдохнул. Когда был готов, то кивнул головой, наклонился вперёд и выдохнул дым прямо Кенни в рот, что тот любезно успел подставить, не забыв о том, как близко нужно быть друг к другу, чтобы всё удалось. Кенни шлёпнулся обратно на сиденье унитаза — на минуту воцарилась тишина — и затем выдохнул дым через нос.  —Клёво… — сказал Аксель. — Это был, наверное, самый сексуальный паровозик из всех, что я только видел. Кенни был накурен и ему показалось, что это был отличный комплимент. —Ты до чёртиков прав, Акс.  Стэн ткнул его в плечу и наконец передал косяк.  —Итак, я знаю, что Рэд тоже пришлось пройти через много дерьма… —Например, — не отступал Картман. Стэн на мгновение нахмурился, а потом сказал: —Ну я слышал, что в прошлом году у неё было сотрясение потому что кто-то кинул ей что-то в затылок на уроке анатомии… —Нет, нет… это был не я, понял? — Пока Картман говорил, Кенни снял толстовку, обмотал ею шею и пренебрежительно помахал рукой. — Она начала затирать нам какую-то католическую ересь о Б-ге, из-за того, что мы пенисы в тетради рисовали, и… —Так это всё-таки был ты?! Что ты кинул, чел? Говорят, она упала со стула и потеряла сознание, но нашли только… —Желейного мишку. Картман смеялся так громко, и смех его был так заразителен, что Кенни и Аксель тоже поневоле заржали. —Спешу заметить, это был годовалый несвежий мишка со дна моей сумки… — сказал Кенни. — Но сука упала прежде чем понять, что это вообще было. —Мне пришлось вести её в медпункт и сидеть там с ней во время тренировки! — воскликнул Стэн. —Не пытайтесь играть со Стэном Маршем, — сказал Картман высоким, подстрекающим голосом. — «Благодаря нему нам снова разрешили носить раскладные гребни». Ха-ха. Неплохо. —Эй! Из-за тебя в первую очередь запрет и ввели, жиртрест!  Воздух окислился.  —Я уже говорил тебе, Стэнли… Я ничего не делал тому пацану; он соврал, а вы все просто схавали… —Господи, Картман, прости, но мне немного сложно верить тебе на слово после всего того, что ты выкинул… —Ты больше не часть того, что я выкидываю, — выпалил Картман. —Нет, я просто участвую в этом дерьме беспрерывно. —Эй, пацаны, хотите историю? О том, как я впервые встретил этого замечательного парня в том тёмном… —Нет, Аксель. Аксель застыл, изобразив руками странный жест. —…Я просто хотел им рассказать о том, как ты крут, чел.  Эрик ударил себя ладонью по лицу. —Они выросли со мной… —Я знаю… кажется, в этом и проблема. Они смотрели друг другу в глаза очень долго, по крайней мере Кенни так казалось. Хотя возможно и считанные секунды. Он тут же вспомнил о джойнте, догорающем в его руке и передал его Стэну. —Подождите, — сказал тот. — Я хочу услышать историю. Аксель глубоко вдохнул, однако неодобрение Картмана повисло в воздухе таким плотным слоем, что он засомневался.  —Я просто хотел рассказать им, как мы познакомились. Помнишь? Работали у мистера Лу. Что бы Эрик не делал или не говорил — если он вообще говорил хоть что-то, — Кенни скучал. Картману стоило лишь махнуть рукой, качнуть головой или даже просто устремить на него недовольный взгляд полный негативной энергии. Что бы ни случалось, невидимый экран, разделяющий его и Эрика трескался — Кенни хватался за один из осколков — и утаскивал Кенни за собой в бездонную темноту глаз Картмана. Если Кенни и верил во всю эту духовную штуку, то знал, что у Картмана очень сильная аура. Чёрная аура. Кенни задумчиво потёр подбородок — «Я под кайфом», он помнил. —…И всё, что мне было известно, так это то, что я здесь для того, чтобы мыть столы за жалкие пять баксов надбавки в час от этого китаёзы. Первым делом я заметил ебучего волчару, привязанного снаружи. —Стой, я знаю, что за собака, —сказал Стэн. — Она ездовая, чел… в ней ни капли волчьей крови.  —Да поебать мне, у меня есть собака? Нет. Я похож на человека родом оттуда, где всегда холодно? Нет, там, откуда я родом собаки обычно означают, что какой-то богач пришёл отнять твоё барахло, — Стэн сложил руки на коленях, выглядя так, будто ему было стыдно, пока Аксель рассказывал о своём опыте как меньшинства. — В любом случае, мне было тринадцать и мне были нужны деньги. Моим начальником был тот азиатский чел под сорокет… честно говоря, я не разбираюсь в возрасте азиатов, когда они в промежутки от двадцати до пятидесяти лет… и первым же делом он говорит мне, что дела пойдут вверх, если я притворюсь, что не говорю по-английски. «У меня нет жены», говорит он мне, значит. «И! Детей тоже нет. Лу, спросишь ты меня, ты это к чему? А к тому, что… — Аксель глубоко вдохнул. — Нет! Бесплатного! Труда! Как может погрязший в долгах старик держать в строю свою бизнес? У меня нет жены. У меня нет детей. Только собака… и ты. Кенни не слышал такого громкого хохота от Картмана с тех пор, как они были детьми. —Он точно так же бы и сказал… но твоя шепелявость, чел, — он охнул. — Ты вообще, вообще не умеешь пародировать Лу. —Ай, да насрать… пошёл ты! И он следом! — выругался Аксель, отмахиваясь от Картмана. —Ёбанный начальник Лу…С ним не было никакой стабильности, вечно кто-то новенький каждый месяц. А некоторые дети не выдерживали с ним и пары дней. —А что было не так? — вмешался Стэн. — Он был плохим боссом?  —Нет, то есть, он был нормальным, просто выбирал всегда именно тех людей, которые ему не подходили. Сыновья чернорабочих, курящие как паровозы, ни-дня-в-жизни-не-работал-и-не-собираюсь подростки, одинокие мамочки, уже имеющие по две работы и мытьё полов в местном колледже… ну и так далее. Подумай про самого странного чувака в своей жизни; он скорее всего работал у Лу. —Помнишь Сару? —Фамилия на Х или на П? —Сару П, Сара Х это та лесбуха, которая всем подряд отлизывает. —Ага-а, — сказал Аксель. Сара П… это та, которая проходила наркотический марафон за выходные, я уже молчу о том, что она делал с героином. Почему она ушла, напомни? —Один из клиентов стал её преследовать. Аксель кивнул. —Звучит разумно. Большинству людей не нужно было причин, они просто свалили из того места. Я думаю, чувак… Ты по-прежнему самый долгосрочный сотрудник Лу, да?  Картман сплюнул в сливное отверстие на полу и кинул догорающий косяк в раковину.  —Семь месяцев у него, так что да. Стэн присвистнул. —Это не много. —Ага, — согласился Аксель. — Одной из главных проблем были промышленные печи в задней части здания. Лу получил их в наследство вместе с самим рестораном; им, наверное, больше 30 лет, и им ещё предстоит пережить самовозгорание, но каждый раз, как я говорил об этом Лу, он отвечал «У тебя есть три тысячи долларов для меня на новые?», так что я перестал. Мне кажется, он заключил контракт с демоном огня, и теперь он живёт в печке и печёт рогалики, выжидая удобного момента, чтобы полакомиться мистером… —Что за херня, Акс, всё не так… —Не говори, что всё не так плохо! — воскликнул Аксель, устремив указательный палец на Картмана. — Эта штука уносила жизни, бро, ну как минимум чьё-то существование… с дюжину работников указали печи в графе «причина увольнения», и я их видел, чел. Пусть я только и мыл столы, иногда мне приходилось поглядывать на кухню… Тут же Аксель взял себя в руки. —Короче, я вот о чём: первая вещь, что я заметил в закусочной Лу так это то, что никто не оставался там; вторая же, что лишь один парень был способен утихомирить зверя этого ресторана, и я не про волко-собаку. Последнее, что я понял было то, что я ошибался; никто не мог укротить духовку, все просто привыкали, что она кусалась.  Аксель посмотрел на хоккеиста. Тот поставил руки на колени и снова сплюнул, старательно избегая зрительного контакта. —И наконец я заметил, что этот хуесос, которого я считал… без обид, чувак… самовлюблённым мудаком с расистскими убеждениями, Стэн понимающе закивал. Кенни выдавил из себя сухой смешок, сопровождающийся тихим кашлем. —…просто терпит ожоги. Смачивает их с минуту водой из-под крана и продолжает работать. —Ты говоришь это так, будто я какой-то неудачник на кухне… я просто не понимаю, почему все психуют из-за ожогов. —Дружище, — невозмутимо произнёс Аксель. — Я много дерьма видел. И не видел ничего похожего на твои руки. Все, кого когда-либо сжигали меня бы поняли. Кенни уже вовсю крутился и ёрзал на унитазе, лишь бы взглянуть разок. Стэн встал и с опаской посмотрел.  —Ну же, — ободрил его Акс, вставая, чтобы выключить душ. — Хотя бы покажи им, что тебе досталось на Воскресном Церковном Обеде в прошлом мае. Картман тяжело вздохнул и когда резкий флуоресцентный цвет ударил ему в предплечье, Стэн присвистнул. Белые шрамы, похожие на полоски у зебры, усыпанные точечками по центру, тянулись от предплечья Картмана к его локтю. Кожа за лето загорела, а шрамы нет — Кенни сосредоточился на самом большом недалеко от членистоногих запястья; он увидел, что кожа напухла, а затем спала, оставляя на коже рубцовую трещину. —Это шрамы от решетки от духовки… они слишком близко друг к другу… — сказал Картман, опуская руки и вставая на ноги. А отправка это та ещё головная боль, надо спешить, особенно когда на линии ребята из церкви… происходит всякое. —Вот поэтому ты так нравишься Лу, — решительно сказал Аксель. Он перелез через Кенни, дёрнул провод и стал собирать динамики. — Картман настолько крут, что не станет пренебрегать приказами хозяина из-за каких-то там ожогов второй степени.  —Дело не только в этом… Мне кажется, твой болевой порог зашкаливает, чел, — сказал Стэн. Он сделал глоток из кувшина и передал воду Картману. —Не спорю! — каркнул Аксель. — Он мог бы роды пережить! Однажды я видел, как этот засранец отрезал себе кусочек большого пальца ножом для бубликов, а потом просто надел перчатку и свалил домой со смены. Б-же, никогда не забуду… —Короче, прекрати, Акс, — сказал Картман, хлопая дверью, когда вся компания вышла из ванной. Холодный воздух, окутывающий кожу позволил Кенни вздохнуть с облегчением; дышал он глубоко, надел обратно свитер, и когда они зашли в спальню Эрика в этот раз, кровать занял тоже он. —Послушай, чел, — советовал Акс. — Тебе надо оттуда валить. Тебя это место никуда не приведёт… Лу умный мужчина, и да, ты ему нравишься, но его жадность от этого никуда не делась, он продаст тебя при первой же возможности. Как говорит моя abuela: «Либо борись как тигр, либо страдай как мул». —Нет у тебя abuel’ы! —Что ж, если бы была, то говорила бы именно это… —Твою мать! — сматерился Картман. — С тобой всегда так, ты выдаёшь панчлайн ещё до того, как я успеваю придумать шутку. С тобой не прикольно быть расистом! И я даже поиздеваться над тобой не могу, потому что ты сам стремишься попасть под стереотипы!  Кенни выразил одобрение с кровати. —Механизм опережающего удара. Неплохо.  Аксель завёл руки назад и скрепил пальцы между собой на шее, пользуясь привилегией от ношения футболки Wu-Tang.  —Учился у мастера. Но это другое… знаешь, что он сказал мне в первую очередь? В первую очередь Картман сказал мне, когда мы были у Лу, да, посмотрел на меня и сказал: «Сколько он тебе платит? Я не хочу получать столько же, сколько мексикашка». —И я такой… ну потому что мне постоянно такое говорят… я такой: «Моя семья из Колумбии, говнюк. И не волнуйся… он платит мне леденцами». А он такой: «Ах, так? Так ты значит у нас беженец? И каково оно, бежать через границу, пока тебе даже свинец приказывает вернуться домой?» Аксель дёрнулся от собственных воспоминаний.  —Вы, пацаны, всю жизнь шутите про мексиканскую границу, но вы пожалеете об этом как только в вас пустят пулю, и я готов поклясться, пустит колумбиец.  —Где Стэн? — спросил Картман.  —Хз, он убежал когда мы вышли из ванной. —Верно… и тебе тоже пора. Не надо прощаться с МакКормиком, он кажись сдох, либо в отключке… Вы всё равно свидитесь. Кенни не мог открыть глаза, зато слышал движения, шаги и тихий разговор. —Что… — начал было Аксель. — Йо, я же справился, да? Я не говорил ничего неприличного, как ты и просил.  —Что? Ага, чел… дело не в этом. Тебе просто пора. Выйди через задний ход. Мягкие шаги по полу, звон и шорох рюкзака, который Аксель поднял и надел на плечи, направляясь к двери.  —Дело в картах, да?  —Да, в картах. — Потом был ещё какой-то звон — наверное, связка ключей, — вонзающийся в дверную скважину и отдаляющийся звук быстрых шагов вниз по лестнице.