Flowery speaking

- Все готово! - радостно воскликнула Харли, практически выталкивая электрика за дверь - бедняга едва успел захлопнуть свой чемоданчик. - Отлично! - отозвалась из гостиной Пэм, для проверки щелкая выключателем, и сквозь матовое стекло было видно, как свет заполнил комнату. - Теперь мы будем играть? – Квинн подскочила ко входу и практически столкнулась в проеме с Пэм. - А ты все еще хочешь? – спросила Памела больше для того, чтобы подразнить подругу. - Ты еще спрашиваешь! - Ну тогда бегом марш переодеваться. А после приходи в спальню. Вторую половину фразы Харли дослушивала уже по пути к своей комнате. Забежав внутрь, она стянула с себя джинсы и свитер и быстро нарядилась в сброшенный пару часов назад костюм рождественского эльфа. Коротенькое платье из зеленого в клеточку вельвета оставляло открытыми руки и грудь, ноги обтягивали чулки в красно-белую полоску, а завершали образ туфли с загнутыми носками и колпак с бубенчиком. Повернув его так, чтобы пострадавшая от встречи с электричеством опушка не бросалась в глаза, Квинн поспешила подняться наверх. Пэм тоже успела подготовиться. Шторы были задернуты, лишняя мебель придвинута вплотную к стенам – так, что посреди комнаты образовалась достаточно большая пустая зона. - Итак, эльф, чего же ты хотела добиться своей выходкой? – наигранно-строго произнесла Памела, подходя к Квинн сзади и проводя кончиками ногтей по шее той. - Я не дам вам украсть Рождество, и вы не сможете этому помешать! – с запалом выкрикнула Харли, чувствуя, как по позвоночнику пробежала волна льдистых, колючих мурашек. - И для этого ты обесточила весь… всю фабрику по производству розг? – вживаясь в роль Гринча, продолжала допрос Пэм. - Именно так! Мы, эльфы, хотим делать игрушки и дарить радость! - А ты не думала, что хорошая розга тоже может кого-то порадовать? - Это еще как? – подзависла Квинн. Вместо ответа Памела отломила побег от росшего на подоконнике лавра и превратила его в длинную, тонкую ветку, с которой мгновенно осыпались и цветы, и листья. Она прошла вперед, и от раздавленного каблуком лаковой лодочки соцветия по гостиной растекся отчаянно-сладкий аромат. Самое то, чтобы оттенить поднявшееся в душе у Харли чувство пьянящей опасности, полузабытой тревоги зверя, загнанного в угол хорошо знакомым хищником. - Черемуха, - поясняла Пэм менторским тоном, - подходит для наших целей лучше всего. Смотри, какая она упругая и хлесткая. Рука взлетела вверх, и розга с едва слышимым свистом рассекла воздух. Следующий взмах завершился на бедре Харли – только вот он был таким легким, что она едва ощутила прикосновение к полоске обнаженной кожи между юбкой и широкой резинкой чулка. - И это все? – с насмешкой спросила она, пытаясь раззадорить Памелу и не утратить при этом настроя. Второй удар оказался немногим сильнее – от него по бедру расползлась волна колючего тепла. Но и этого по мнению Квинн было слишком мало: - Если хочешь меня порадовать – не стесняйся, - прошептала она тоном дублера, подсказывающего поплывшей актрисе, каким образом ей надо играть. На краткий миг Харли обернулась и успела заметить на лице Пэм тень колебания – но в следующую секунду левая рука решительно задрала юбку платьица, а зажатый в правой прут ощутимо саданул по обнаженным бедрам. Еще пара ударов приблизила Квинн к желанному возбуждению. Она зажмурилась, закусила губу, чувствуя, как жар расползается по телу и понемногу просачивается между ног. Но прежде чем боль и экстаз успели охватить ее полностью, Памела остановилась и отбросила прут на пол. - Извини, но мне это совершенно не нравится, - призналась Пэм, качая головой. - Серьезно? – в недоумении подняла брови Харли. - Не нахожу ничего возбуждающего в причинении боли тебе. - Но мне это в кайф, я же говорила, - напомнила Квинн, чувствуя, как чувство досады вытесняет из разума все остальное. - Может, нам стоит поговорить о причинах этого? – произнесла Памела, присаживаясь на край кровати, и ее голос звучал так ровно и ласково, что Харли на миг почувствовала себя на сеансе у психотерапевта. - Вот только не начинай! – мгновенно вскинулась она. - Мне всегда казалось, что мы делаем в постели то, что приносит удовольствие – и не паримся об этике и норме. - Так оно и есть, - примирительно кивнула Пэм. - Но существуют вещи, которые, как по мне, ближе к унижению, чем к ласкам. И я не хочу в таком участвовать. Ни с какой стороны. - А у меня, знаешь ли, ваниль уже в печенках сидит! С этими словами Харли выбежала из комнаты, напоследок от всей души хлопнув дверью. Было безумно обидно потратить кучу времени на реализацию плана – и не получить ровным счетом никакого выхлопа. Памела лишь покачала головой, затем обвела взглядом спальню и вышла из нее, не потрудившись даже надеть что-то посущественнее шелкового халата на голое тело. В этом доме у нее не было полноценной лаборатории. А готовить на кухне - пусть даже и совсем не ужин - по ее мнению можно было и без средств защиты. Да и незачем думать о такой ерунде, когда разум уже всецело занят просчетом реакций для нового синтеза. - Ваниль, значит, надоела, - прошептала Пэм себе под нос, расставляя на столе все необходимое. - Тогда добавим немного остроты...