Принцесса и император

Два дня. На поиски мужа у нее оставалось всего два дня. Два дня, чтобы найти своего принца, своего короля, своего преемника — человека, которого она впервые поцеловала бы, который подарит ей детей, которые унаследуют ее, когда ее время в качестве королевы подошло к концу. Несмотря на уверенный тон Селении, когда она сказала Артуру: «У меня еще есть время», глубоко внутри она знала, что осталось не так много времени, чтобы найти мужа. Двух дней было достаточно, чтобы подумать, но не хватило времени, чтобы выбрать подходящий. Она должна была быть очень точной, очень осторожной в своем решении, поскольку выбранный ею мужчина станет королем Первого Королевства, отвечающим за управление ее землей … и она будет связана с ним как его жена на всю жизнь — не то чтобы она была бы покорной королевой, нет; конечно, нет. Она будет править рядом с ним на равных. В конце концов, это была ее земля. Тем не менее, это было довольно серьезное решение, а она еще даже не нашла потенциального кандидата в супруги, не говоря уже о том, чтобы обдумывать его достаточно долго. Дома не было никого, кто привлек бы ее внимание — тренировки и спарринги были единственным, что привлекало ее внимание. Она даже не замечала, как близко ее совершеннолетие, пока за неделю до этого не поняла, что через несколько дней ей исполнится 1001 луна. Всего через несколько дней она займет трон — станет королевой. А королеве, согласно минойской традиции, нужен король, поэтому она должна будет подарить свой первый поцелуй кому-то… но кому? Не очень помогало и то, что в данный момент она находилась на задании. Сосредоточившись на путешествии в Некрополис, как она могла найти жениха, который был бы достоин стать ее королем? Она пыталась расставить приоритеты: помочь своему народу, помочь юному Артуру в этом походе, выбрать, кто получит ее первый поцелуй, и неизбежно столкнуться со злым М — Малтазардом. Малтазард… Хотя она не произносила его имя вслух, оно все равно вызывало мурашки по позвоночнику, а также странное чувство внутри, хотя она и не знала, что это такое. С одной стороны, одна мысль о нем приводила ее в ярость, ведь он оправдывал свое имя самыми отвратительными способами — бесчисленными убийствами деревень, городов и людей, обращением в рабство тех, кто выжил, и предательством собственного народа. Злой М правил Седьмым королевством железным кулаком, основав его исключительно ради своей мести. Селения прекрасно понимала, что месть — не единственное, что питает его сейчас, ведь она знала, что он хочет получить контроль над шестью оставшимися королевствами, включая ее, любыми средствами. Особенно если это означало забрать ее себе, получить ее первый поцелуй и, таким образом, ее руку в браке, а заодно и ее трон. Ну, он не получит своего, если ей есть что сказать по этому поводу. Ей нужно было поскорее найти мужа, иначе ей придется встретиться с Малтазардом одной… одной и неженатой. И она знала, что он сделает все возможное, чтобы добиться своего, ведь она знала, какой силой обладает ее первый поцелуй, и почему он так сильно этого хотел, ведь дело было не только в браке и обретении власти над Первым королевством. Нет, было и кое-что еще, и это касалось личных отношений с императором Некрополиса. Хотя, когда Селения думала о том, что это за вещь, она не могла не почувствовать легкого… разочарования, по какой-то странной причине. Она знала об этом уже давно, поскольку дни до ее восшествия на трон приближались. Это даже более или менее подразумевалось, когда один из солдат Малтазарда, напавший на ее королевство всего за день до этого, что и побудило ее, ее брата Бетамече и их нового спутника Артура отправиться в это путешествие, сказал ей: «Селения, господин желает видеть тебя. Следуй за нами, и тебе не причинят вреда!» Она знала, что имел в виду солдат, для чего император хотел ее видеть. Он хотел, чтобы она впервые поцеловала его и, следовательно, стала его невестой. Он хотел, чтобы она вышла за него замуж, стала его королевой, чтобы… На секунду она нахмурила брови, ее кулаки сжались и задрожали, когда внезапная волна мыслей ворвалась в ее сознание. Что, если бы прошло два дня, а она не нашла бы мужа? Что, если бы она решилась войти в логово злого М. одна? Что бы тогда произошло? Сможет ли она сразиться и победить его, убить его мечом — мечом, который он когда-то держал и носил столько лет назад? Или он выживет? Одолеет ли он ее — нет, нет, она не позволит ему. Она не склонится перед ним, ни сейчас, ни когда-либо. Но все же она думала о возможных вариантах… Что, если он узнает, что она не замужем, и украдет у нее поцелуй? Это будет иронически болезненный поворот судьбы, это точно. Она покачала головой. Она не могла больше допускать таких ужасных мыслей. Через два дня она выйдет замуж и встретится с Малтазардом в одиночестве и во всеоружии. Она не покорится и не склонится перед ним. Она не позволит ему победить. Она была принцессой Селенией, будущей королевой Первого королевства, поэтому ее долг — довести эту миссию до конца. Она добьется успеха… или, по крайней мере, погибнет при попытке. Селения поежилась при мысли о том, что ее разорвут на части, разорвут в клочья — убьют ради того, чтобы попытаться уничтожить злого М. Она не хотела умирать, но она знала, что некоторые из величайших героев приносили самые большие жертвы. Да и какой еще у нее был выбор? Либо она сражается со злым М в одиночку, рискуя погибнуть, либо… либо выходит за него замуж. Она содрогнулась, хотя какая-то часть ее была любопытна. Каким был бы такой исход? Что случится, если она все-таки выйдет замуж за Малтазарда? Она обдумывала возможный исход. В каком-то смысле она полагала, что в этом есть и положительные стороны. Во-первых, это могло бы положить конец войне между Некрополисом и Первым королевством, что позволило бы спасти бесчисленные жизни. Это было лучше, чем если бы ее народ погиб в бою или от набегов и нападений армии императора — и, черт возьми, это даже спасло бы жизни невинных существ, которым выпало несчастье жить в его империи. Ей не нравилась мысль о том, что люди умирают, будь то жители ее земли или нет. Она не была бессердечной, не то что он. Она не рассматривала людей как одноразовые средства достижения цели, даже если они были не на ее стороне, — она видела в них живые существа, независимо от того, откуда они родом. Прекратив войну, многие жизни были бы избавлены от жестокого конца. Во-вторых, дипломатические отношения резко улучшились бы. После брака Селении с Малтазардом война между их королевствами прекратится. Не совсем мирные отношения, но они могли бы достичь их, если бы приложили достаточно усилий. Возможно, их армии даже смогут объединиться. В любом случае, постоянные набеги и нападения на ее землю и ее народ прекратятся. И в-третьих, ну… возможно, так ей будет легче его приручить. Если бы он был ее мужем, он должен был бы выслушать ее, верно? Он должен был бы выслушать ее, поскольку они были бы связаны друг с другом навеки. Так что, возможно, у нее все получится. Селения покачала головой и вздохнула. — Нет, ты не можешь так думать, — отругала она себя. — Он - злой М, а ты должна стать следующей королевой… если ты выйдешь за него замуж, он получит контроль над твоим королевством, не говоря уже о тебе и твоем народе. Ты не можешь позволить этому случиться. Кроме того, у тебя еще есть два дня… найти подходящего не составит труда. — Хотя она не была так уверена, и ее не успокаивали собственные слова. Технически, она могла продолжать сражаться с ним, будучи неженатой, но все равно было много рисков, и она не могла представить, что случится, даже если она выберется оттуда живой. Что случится, если она вернется в свое королевство незамужней? Разочарование ее отца — нет, разочарование всех — было бы безмерным. Минимои нуждались в новом короле, так же как и в королеве. Но кто мог бы исполнить эту роль? Селения посмотрела на спящего Артура, которому она всего несколько минут назад рассказала о своей необходимости исполнить эту традицию, и сразу же исключила его. Он был человеческим мальчиком, ребенком не от мира сего. Как она могла выйти замуж за человека, тем более юного? Она была минимойской принцессой, которой скоро исполнится 1001 луна, поэтому у нее было больше опыта и мудрости, чем у него… как он мог сравниться с ней? Как он сможет исполнить долг короля с его недостатком знаний об этом мире, с его недостатком опыта даже в годах? Она была взрослой, он был ребенком. Он был новичком в этом мире, в то время как она обладала всеми необходимыми знаниями, родившись в нем. Более того, она просто не испытывала к нему никаких романтических чувств, и даже если бы он был старше, это все равно было бы так. Ближе всего к привязанности она чувствовала к нему дружбу, и все — ничего больше, ничего меньше. Хотя она понимала, что он, вероятно, испытывает к ней что-то вроде влечения, она не стала бы отвечать ему тем же. Они были слишком разными, да и не в том смысле, в котором нужно. Даже если бы она и испытывала к нему какие-то чувства, она знала, что было бы неразумно делать его королем минимоев — им нужен был правитель, который знал бы их мир, опасности, историю, людей; кто-то, кто знал бы все. Так что нет, она не думала об Артуре, даже на мгновение. Она просто помогала ему, вот и все. После завершения миссии они расстанутся, и он вернется в свой мир, а она… она все еще не знала, что приготовила для нее судьба. Она надеялась, что это будет что-то, что принесет пользу ее королевству и ее народу. Это должно было быть так. Возможно, по пути принцесса встретит мужчину. Возможно, этот мужчина будет достоин ее первого поцелуя. Она могла только надеяться. Она могла только молиться богам, чтобы найти его, потому что если нет, то ей придется выбирать: идти в бой одной… …или выйти замуж за врага… Селения вздохнула, укладываясь на спину и закрывая глаза, пытаясь уснуть, хотя эти мысли все еще занимали ее сознание, даже когда она задремала. Если бы только у нее было больше времени. Если бы только все было проще.

***

Жалкий насекомоподобный солдат, одетый в ярко-красные доспехи, вошел в темную комнату, подталкиваемый своими товарищами, которые трусили позади. Он посмотрел в их сторону, и если бы не его шлем, они бы увидели страх в его глазах. — Почему я должен сообщать ему эту новость? Вы же знаете, какой он, когда его тревожат! — Ты возглавил рейд, Брюс, — сказал один из его товарищей. — И ты был первым, кто обнаружил это, поэтому ты должен сказать ему. Другой солдат кивнул и добавил: — Кроме того, это была твоя идея - остаться позади и присматривать за ними, чтобы убедиться, что принцесса… — Я знаю, знаю, — вздохнул Брюс и слегка вздрогнул. — Но он был бы в ярости, если бы мы не убедились… кроме того, вы двое не сделали ничего, кроме того, что стояли вокруг как идиоты! Почему бы вам хоть раз не сделать что-нибудь…? — Я скажу ему. Осматы повернулись и увидели сына императора, темного принца, стоявшего позади всех. — Но… но принц Даркос, ты… — Брюс и другие осматы начали протестовать, но принц проигнорировал их крики и сам направился в тронный зал. Даркос бросился в тронный зал, тратя все силы на каждый свой спринт. Если бы только крылья на его спине действительно работали, а не обвисали сзади, как у его отца, тогда он мог бы просто лететь туда и быстрее донести свою мысль. Но, увы, его крылья были практически бесполезны и служили напоминанием о неудачных обстоятельствах его рождения, менее чем желательных результатах — хотя и недолговечного — союза его родителей и об одном из многочисленных бремени, унаследованных им от материнской стороны. — Отец, отец! — вскричал темный принц, входя в тронный зал. Там на троне, окруженном рубинами, восседал не кто иной, как сам император: Малтазард, или более известный остальным шести королевствам и их жителям как злой М. Малтазард повернул голову к сыну, его разноцветные глаза сузились, когда он встал и закричал: — Даркос, почему ты смеешь беспокоить меня?! — Одна из важных особенностей императора заключалась в том, что он не любил, когда его беспокоили… вообще. Особенно в те моменты, когда он сидел на троне, погруженный в свои мысли — в основном о своих планах, но сейчас был другой случай. Сейчас его мысли были заняты чем-то более великим, а точнее, кем-то. И его соратники, и сын знали, кто занимал его мысли, — рыжеволосая принцесса с огненным характером, за которой постоянно присматривали, особенно когда речь шла об одной детали, о которой император должен был регулярно узнавать, и на этот раз новости его порадовали. Или, по крайней мере, его сын надеялся, что порадует. «Отец, у меня очень срочные новости!» — Ну тогда, сын мой, говори, — приказал император, приподняв бровь. — Лучше бы это было так важно, как ты говоришь, иначе — ну, я уверен, ты знаешь, что случается с теми, кто прерывает меня по пустякам, верно? — В его голосе звучал яд, а одна рука была сжата в кулак, на котором отчетливо виднелись когти. Даркос сглотнул и кивнул. — Я обещаю тебе, что это важно! Это… это касается принцессы Селении…! Малтазард быстро встал при одном только упоминании о принцессе первого королевства. — Какие новости у тебя есть о принцессе Селении? — спросил он, его голос был полон предвкушения, в нем слышался намек на странное волнение. Он надеялся, что та, за которой он внимательно наблюдал столько лун, все еще… — Она еще ни с кем не целовалась, отец, — прошептал Даркос. — Она не замужем. Даже ее новый спутник не покорил ее, не говоря уже о ком-то другом. На лице Малтазарда появилась ухмылка, его грязные зубы сложились в оскал. Значит, она все еще не замужем… — Правда? — спросил он, усмехаясь. — Тогда, похоже, мне не придется много работать, в конце концов… — Идеально. Маленький цветок все еще созрел для сбора, подумал он, облизывая губы. Прекрасная принцесса станет ключом к снятию проклятия, связавшего его с нынешней проклятой формой. И не только это, но она также даст ему власть над первым королевством, что только заставило его ухмыльнуться еще шире. Все складывалось как нельзя лучше. Все казалось слишком простым. Достаточно было украсть поцелуй, и все было его — его прежняя форма, первое королевство и рука прекрасной Селении в браке. Сказать, что император был в восторге, было бы преуменьшением. Он был на седьмом небе от счастья. Даркос заметил это и отступил из тронного зала, слишком удивленный внезапной переменой настроения отца. Он понимал, почему принцесса так важна для императора, но иногда поведение императора было… мягко говоря, странным. Слишком странным даже для его собственного сына. Но император Малтазард не обращал внимания на уход сына, ибо все его мысли были сосредоточены на прекрасном цветке, который он скоро сорвет, — поцелуе, который избавит его от недугов. Его предстоящая женитьба.

***

Прошло два дня, а Селения все еще не нашла себе мужа. У нее все еще не было первого поцелуя, она никому не передала свою силу, не нашла потенциального кандидата в будущие короли своего народа — в общем, она все еще была незамужней. Сказать, что это беспокоило принцессу, было бы преуменьшением века. Не то чтобы она не старалась изо всех сил найти хорошего жениха, но, где бы она ни искала, она не могла найти никого, кому была бы готова подарить свой первый поцелуй. Не далее как час назад, в королевстве Макса, во время танца, она даже на мгновение подумала о том, чтобы довольствоваться меньшим. Пока "король" вечеринки не решил быть слишком откровенным в своих предложениях, заставив ее чувствовать себя довольно неловко. В тот момент, когда он упомянул, что у Него семь жен, она сдалась и решила уйти, поскольку ни за что не согласилась бы на такого мерзавца — к черту услужливость; у нее было больше самоуважения, и она не была в таком отчаянии. Она также не была двоеженцем. Она была наследницей престола, поэтому ей нужен был человек, достойный ее… Но она не нашла никого, кто бы подходил на эту роль, а время поджимало. Наступил последний день, вернее, последняя ночь, и она отправилась в Некрополис незамужней. Невостребованная, как распускающийся желтый нарцисс, готовая быть сорванной в любой момент… особенно когтями не кого иного, как… Нет. «Нет,» она не могла так думать. Не сейчас, когда она была так близка к тому, чтобы противостоять ему. Не тогда, когда не так давно ей удалось одолеть в бою нескольких его соратников и его сына. Не тогда, когда у нее был меч, готовый сразить М. Она не сдавалась. Один из друзей Макса – тот самый, который нашел их, когда они спрятались в поврежденной соломе, дрейфуя в воде, скрываясь от осматов, – сейчас вел их по тайному пути к конечному пункту назначения. — Давай, друг, иди за мной, — сказал он, жестом приглашая их следовать за собой, держа в одной руке карту. Селения последовала за куломассайцем, а Артур и Бетамече – за ней. Судя по всему, путь пролегал через какие-то катакомбы. — Слушайте, если вы пойдете этим путем, вы будете в безопасности. — О, отлично, — простонал Бетамече. Куломассайский мужчина раскрыл карту, держа один конец, а Артур держал другой, демонстрируя ее принцессе, которая внимательно смотрела на нее. — Это от Макса, — объяснил он. — Она приведет вас прямо в каюту М. — С этими словами мужчина-куломассай ушел, оставив Селену внимательно изучать карту. Ее взгляд был сосредоточен на том месте, куда она направлялась, где ее ждала возможная судьба. Она смотрела вперед, на темную тропинку, где находился пункт назначения, так близко, что она чувствовала его запах… даже почти вкус. Но хотя Селения была в основном готова, какая-то ее часть испытывала тревожное чувство внутри, в основном в груди. Но почему? Она не понимала. У нее был меч, и она достаточно хорошо тренировалась в искусстве боя. Она могла справиться с М., но что-то было не так, как она себе это представляла. Она не могла понять, почему, но что-то внутри нее было не так. И все же она пошла вперед, ее брат и спутник шли за ней по пятам. Сдаваться и поворачивать назад было нельзя, ведь она ждала этого уже три дня. Это было то, что она должна была сделать, то, что она должна сделать для своего народа, для своего королевства и даже для себя — или так она говорила себе, когда дело дошло до последней части. Бетамех изучал карту, когда из дальнего бара по катакомбам разнесся громкий крик. Уши Селении дернулись, когда она смутно различила слова — — Я ХОЧУ ЭТО! Трио оглянулось, чтобы убедиться, что за ними больше никого нет. Бетамече вздрогнул и спросил с тревогой: — Что это был за неземной крик? Селения положила руку на плечо младшего брата, заставив его испуганно повернуть голову в ее сторону. — О, просто Даркос закатил небольшую истерику. — Она выхватила карту из его рук, свернув ее в рулон. Артур повернулся к ней и спросил: — Думаешь, Макс сможет задержать его надолго? — Макс – настоящий болтун. Думаю, мы можем на него рассчитывать, — прямо ответила она, вынужденная признать, что, хотя диджей «Куломассая» мог быть довольно мерзким, у него были свои достоинства. Не то чтобы она не находила его комментарии довольно неприятными – о нет, она все еще была очень недовольна этим. «Какой мужчина думает, что женщина захочет стать его восьмой женой? А тем более позволить ему стать королем ее королевства? Пожалуйста.» Она закатила глаза, идя впереди них. — Ну же, пойдемте. Артур последовал за ней, хотя Бетамех на мгновение задержался, чтобы поразглагольствовать: — Да, конечно. Как ты можешь даже думать о том, чтобы доверять такому парню, как… — Он повернулся и увидел, что эти двое идут впереди него, и быстро бросился догонять их, как раз когда сестра прервала его. — Не начинай, Бетамече. Просто продолжай идти и заткнись, пожалуйста, — она сделала ударение на последнем слове. Не то чтобы она не любила своего младшего брата — напротив, она очень заботилась о нем, ведь их мать… ну, бывшая королева ушла из жизни, когда Бета был совсем-совсем маленьким, так что принцессе пришлось взять на себя роль своеобразной материнской фигуры и одновременно быть старшей сестрой, по крайней мере, в их молодые годы. Однако теперь, когда она стала старше, ее стали раздражать его выходки, бредни и общее поведение. Хотя это была не ее вина, что она срывалась на него или вела себя язвительно, поскольку именно он постоянно давил на нее. — Ч-что это за рычащий звук? — спросил принц, заикаясь, когда тащился за старшая сестра. — Что за рычащий звук? — спросила она, делая вид, что не слышит его. Но она действительно слышала рычание. Она слышала его очень хорошо, но предпочитала не показывать этого. Это было неважно — она не могла позволить себе так легко испугаться, не тогда, когда она была так близко. Кроме того, она не была трусихой, не то что ее брат. Поэтому она решила немного подстегнуть его. — Я ничего не слышу. — Прекрати, Селения, — крикнула Бета. — Я знаю, что ты говоришь это только для того, чтобы у меня мурашки по коже. Ну же, что это было? Она закатила глаза и насмехалась. — Это йети, — солгала она, пытаясь еще больше нагнетать его страхи, чтобы он хоть на секунду закрыл рот. По правде говоря, она не знала, откуда исходит рычание, да ей и не нужно было этого знать. — Он рычит, потому что ты его разбудил. Теперь он собирается тебя съесть… — Она ухмыльнулась, поднимаясь по лестнице, зная, что это помогло. И все же Селения не могла не думать о Малтазарде, и по какой-то нечестивой причине… она подумала о другом варианте, о котором так жаловалась. «Нельзя так думать,» - подчеркнула она. Но она думала именно так. Она не знала почему, но думала. И это не давало ей покоя… но она все равно задавалась вопросом: а что, если?

***

После некоторого времени ходьбы по лестнице, троица остановилась перед деревянными досками с надписью «Выхода нет». Бетамече изучил карту, чтобы убедиться, что это правильное место, затем подняла глаза и сказала: — Вот оно. — Спасибо, Бетамече, — язвительно сказала Селения. — Без тебя мы бы совсем заблудились. — Она протянула руку. — Теперь дай мне свой нож. Бетамече протянул ей свою маленькую штуковину, наполненную всевозможными предметами, начиная от оружия — одним из которых, очевидно, был нож — и заканчивая маленькими глупыми предметами для его собственного развлечения. — Хорошо, только не сломай его. Она выхватила нож и вогнала его прямо в деревянную доску, достаточно крепко, чтобы он хорошо держался, когда она спускала веревку. Она повернулась к двум мальчикам. — Давайте, мальчики, пойдемте. Оба колебались, выглядя нервными, так как падать было довольно далеко. — После тебя, Селения, — сказал ее брат, жестом показывая, чтобы она шла вперед. — Сначала принцессы, — быстро добавил Артур, кивнув головой. Она закатила глаза. — Мужчины ведут себя как джентльмены, только когда им это выгодно, да? — ехидно спросила она, хватаясь за веревку и соскальзывая вниз. «Трусы,» - подумала она, издав «хамф!». «Не могут выдержать долгого спуска? Думала, они уже давно перестали бояться высоты.» Спуск вниз занял всего пару минут, когда она оказалась на конце веревки и отпустила ее, грациозно приземлившись на ноги на землю внизу. Дома она качалась на высоких ветках, так что для нее это было проще простого. В отличие от ее брата или Артура, последний из которых приземлился довольно жестко. Конечно, он был ребенком и к тому же неопытным, так что она не могла его сильно винить, но все же, стоило ли ему так громко кричать? Такими темпами он привлечет внимание Сейдов — насекомых, которых злой М захватил в качестве своих рабов, чтобы они не только служили ему, но и помогали строить империю Некрополиса, — которые, в свою очередь, привлекут внимание осматов. Она быстро отвела его в сторону, пока рабы и охранники не обратили на него внимания. —Тсс! — Селения, здесь кишат сейды! — прошептал он. — Как ты думаешь, для чего мы прячемся? — спросила она, поскольку это было очевидно. Троица наблюдала, как рабы тянут тележку с едой, в основном фруктами — несомненно, кишащими мелкими насекомыми, ведь вся империя была до краев заполнена насекомыми, самые мелкие из которых считались «деликатесами», несмотря на то, насколько отвратительной была такая кухня, — к главному логову. — Что они делают? — спросил юноша. — Они, наверное, несут еду своему хозяину, — ответила принцесса, которая не могла не испытывать к ним жалости. Они не виноваты в том, что служат империи, ведь у них не было выбора. Они были порабощены, так же, как, вероятно, был порабощен Мино — сын ее отца, советника Миро. Пленники Некрополиса, пленники злого М, Малтазарда. Если бы только она могла что-то сделать, чтобы освободить их, но что она могла сделать? У нее не было здесь никакой власти, ведь она была не правительницей, а принцессой другого королевства, которое находилось в состоянии войны с этим. Конечно, она попытается спасти Мино, но даже тогда это будет непросто — для этого нужен хороший план и поражение М., которое становилось все более неопределенным, пока она задерживалась на этой мысли. — Давайте последуем за ними. — Это было единственное, что она могла сделать на данный момент, к сожалению… если бы только был способ освободить их всех. Так они шли за Сейдесом и стражниками, пока не оказались у входа в покои Малтазарда. Обычно в это время он обедал. «Отлично,» - подумала Селения. «Пора, наконец, уладить все дела раз и навсегда.» — Ты думаешь, он там? — спросил Артур. Селения кивнула. — Да. — Что мы будем делать, Селения? — спросил Бетамех, его голос дрожал от страха. — Я испорчу ему обед, — решительно заявила она, смело шагая вперед с мечом в руке. Она направилась к его каюте, готовая к бою. Если ей суждено умереть, то она умрет со славой и заберет его с собой. Если же она выживет, то освободит пленников и рабов, вернется в свое королевство и займет место королевы, пусть даже без мужа. В любом случае, она была готова противостоять злому М. Но она услышала шепот брата о том, что ему это не понравится, и звук шагов позади нее, поэтому она быстро повернулась и обнажила меч. Она поднесла его к подбородку Артура, но не настолько, чтобы порезать его, так как не хотела причинить ему вреда. Он был ее спутником, и она заботилась о нем, как о друге, но он не должен был следовать за ней. Теперь он должен был идти своей дорогой. Она пошла бы своим путем, к Малтазарду… независимо от того, каким будет результат. — Но… — Здесь наши пути расходятся, Артур, — твердо сказала принцесса. — Я должна справиться с этим одна. — «Ради всех… и ради меня,» - тихо добавила она про себя. — Что ты имеешь в виду? — спросил ребенок. «Я думал, мы были командой». — Ну, команда сейчас разделится, — продолжила она, наконец, объясняя последний этап плана. — Вы пойдете искать свои сокровища, а я займусь М. Если у меня получится, мы встретимся здесь. — А если у тебя не получится? — спросил он, волнуясь. — Если я потерплю неудачу... — Селения запнулась. Она еще не нашла себе мужа и, конечно, не выбрала бы мальчика, но она знала, что первому королевству нужен правитель, поскольку ее отец становился все старше и старше — еще через сто лет он будет слишком стар, чтобы управлять им. Поэтому она посмотрела в сторону своего брата. — Бетамече, если я потерплю неудачу, я хочу, чтобы ты занял мое место в линии восхождения, — сказала она ему, как бы больно ей ни было это говорить. Она не хотела умирать, не хотела возлагать такую тяжелую ответственность на плечи своего младшего брата, который не годился и не был готов стать королем, и она прекрасно знала, что он тоже не хочет быть королем, но... другого выхода не было. Она не была замужем, и это был единственный запасной вариант, на который королевство могло рассчитывать в случае провала ее миссии. — Что?! — закричал Бетамех, подбегая к сестре, но держась на расстоянии нескольких футов от нее, так как не хотел, чтобы кончик меча находился рядом с ним. — Ты не можешь быть серьезной! Я, быть королем? Я слишком молод, мне не хватает знаний, слишком – я слишком я! Пожалуйста, скажи мне, что ты шутишь! — умолял он ее. Селения печально покачала головой. — Нет, — сказала она, ее тон стал более мягким, но все еще твердым. — У меня нет мужа, поэтому ты единственный, кто может занять это место, если я не вернусь. Где-то есть книга, которую ты можешь прочитать, надеюсь, ты почерпнешь какие-то знания из нее и из этого приключения, в которое мы попали. — Она похлопала его по плечу свободной рукой. — Будь хорошим королем, младший брат. — Она посмотрела на Артура. — И удачи, Артур. Я желаю тебе безопасного путешествия. Пусть ты найдешь свое сокровище и вернешься домой к своей бабушке. — Но, подожди! — Мы должны... — Селения!! Несмотря на протесты брата и нового друга, принцесса направилась к покоям Малтазарда, быстро закрыв за собой двери, чтобы у них не возникло идеи следовать за ней дальше. Это было то, что она должна была сделать сама. Она должна была сделать это, так как сейчас или никогда. И Селения двинулась вперед, осторожно пробираясь к столовой в его каюте. Она осторожно двигалась вдоль камней, прячась за одним из них, когда доходила до нужного места. Выглянув из-за камня, она увидела его, Малтазарда, идущего прямо к банкетному столу. Хотя тени скрывали его фигуру, она все же смогла разглядеть его силуэт, и он выглядел именно так, как описывали его легенды — оболочка прежнего себя, человек, превратившийся в монстра; император Некрополиса, мрачный и жестокий, принимающий все близко к сердцу, несмотря на страдания, которые он принес с собой. Хотя она не могла не отметить, что в нем тоже было несчастье, ведь Миро рассказал ей, что Малтазард когда-то был молод и — по словам некоторых женщин, которые были рядом в его ранние годы, до его падения — весьма… красив. Она даже видела однажды его фотографию, прежде чем ее убрали из старого Зала героев, когда ей было около 900 лун. Даже сейчас она должна была признать, что младший М выглядел довольно… приятным на вид, хотя она не смела сказать это вслух и никому, боясь показаться сумасшедшей или подвергнуть сомнению свой характер. Было очень грустно осознавать, что теперь он гниет. Крылья на его сумке были так растрепаны, так изорваны, что уже не работали. Доспехи и бинты покрывали его грудь и живот, которые разложились настолько, что если бы он хоть раз глотнул простого чая, он бы провалился сквозь них. Он тоже стал намного выше, больше, чем обычно. Когда-то он был красивым минимоем, а теперь выглядел как гибрид долгоносика — насекомого, которое сыграло ключевую роль в его нынешнем зверином облике — и того, что осталось от его прежней сущности. К своему собственному удивлению, принцесса почувствовала к нему симпатию. «Никто не заслуживает... Подожди, о чем ты думаешь? Ты что, забыла, кто он такой?» - отругала она себя. «Кроме того, он сам с собой так поступил.» И все же ей не стало легче от этих слов. Малтазард остановился перед расставленным для него банкетным столом с фруктами, только что собранными одним из многочисленных рабов, служивших его империи. Однако вместо того, чтобы собирать фрукты, он обвел одним из своих когтей маленького таракана и проткнул его. Таракан затрепыхал лапками, когда он поднес его ко рту, а затем засунул его в пасть и начал хрустеть, пожирая жука, словно деликатес. Он не мог этого сказать, так как давно потерял способность чувствовать вкус, благодаря своему проклятию. Так что он ел, не обращая внимания, ведь еда есть еда. Селении захотелось вырвать, и она почти сделала это, но сдержала рвоту, поднеся руку ко рту и проглотив ее обратно. Она не могла допустить, чтобы он услышал ее, иначе это могло бы предупредить его о том, где она находится, что поставило бы все под угрозу. Поэтому она выждала мгновение, прежде чем, наконец, осторожно сделала несколько шагов вперед, собираясь обнажить меч и ударить его сзади... Но как только она достала меч и начала его обнажать, раздался резкий звук, который предупредил императора о ее присутствии, заставив его слегка повернуть голову. Она задохнулась, с тревогой вдыхая и выдыхая воздух, когда подняла взгляд от меча в его сторону. — Я потратил целые дни, чтобы отполировать этот меч до совершенства, — сказал он, все еще повернувшись к ней спиной и делая «идеальный» жест когтями. Если бы только она могла видеть ухмылку, появившуюся на его губах, блеск — пусть и эгоистичной — надежды в его глазах, ведь он так долго этого ждал. Наконец-то, после долгих лет ожидания и неудачных попыток вернуть ее в течение последних нескольких дней, терпение в конце концов окупилось. — Я бы узнал этот звук где угодно. Селения старалась не обращать внимания на мурашки, пробежавшие по позвоночнику при звуке голоса М. Она проклинала себя. Его голос был гораздо спокойнее, чем она ожидала, почти… успокаивающим. Твердый, но все еще сильный, подходящий для такого человека, как он. «Прекрати это,» – снова отругала она себя. «Сосредоточься.» Она снова потянулась к мечу, на этот раз полностью сняв ножны. Она держала его перед собой, готовая в любой момент нанести удар. Малтазард усмехнулся. Глупая девчонка думала, что запугивает его, но она не знала, что он ее ждал. Хотя, признаться, он был весьма впечатлен тем, что такая невысокая девушка смогла вытащить меч из камня. Он вспомнил, как впервые вытащил его, как сначала было трудновато, но потом он все-таки выскользнул и оказался в его крепкой хватке. О, это были те времена… — А кто еще, кроме тебя, Селения, смог бы вытащить меч из камня? — спросил он, повернувшись и одарив ее классической ухмылкой. Селения вздохнула. Теперь она видела его более ясно, особенно его лицо с разноцветными глазами — один голубой, как небо, другой янтарный, как осенние листья, как ее; но от того, как они смотрели на нее, по позвоночнику пробежал холодный зимний озноб, и она снова прокляла себя. Она почувствовала, что дрожит, ее рука стала липкой, когда она схватилась за меч, рука дрожала, когда она пыталась держать его наготове. «Сосредоточься, сосредоточься,» – твердила она себе. Но она ничего не могла поделать. Она не ожидала, что он окажется таким высоким, что его голос будет таким… мрачным и задумчивым, но в то же время спокойным и успокаивающим, несмотря на то, что говорили легенды. Она не чувствовала страха, нет, но что-то другое — что-то более тревожное, что разъедало ее, несмотря на внутренние протесты, но что именно она чувствовала? И как она могла от него избавиться? Это сводило ее с ума. — Я рад видеть вас, принцесса, — сказал император, склонив голову и взмахнув рукой в приветственном жесте. И это было правдой; он был рад видеть ее. Наконец-то цветок расцвел и оказался прямо в его руках — кто бы не обрадовался такой перспективе? Он решил, что немного вежливости поможет ему получить желаемое. Пройдет совсем немного времени, и… ну… Это был лишь вопрос времени. — Аналогично, — прорычала она. — Таким образом, я смогу убить тебя своими руками! — Она высоко подняла меч, делая еще один шаг вперед, пытаясь утвердить свою силу и дать ему понять, что она пришла не для того, чтобы болтать. Она пришла сражаться, и это все, что он получит. Ничего другого он от нее не получит, каким бы учтивым он себя ни выставлял. Он был чудовищем, и она будет обращаться с ним именно так. — Откуда столько ненависти? — спросил он, приложив руку к груди, изображая обиду. На самом деле, она была для него только лаем, но не укусом. Она могла сколько угодно заявлять, что убьет его как зверя, но он знал, что она не пойдет на это, да и не сможет, даже если попытается. Она не была ему ровней. Он отвернулся от нее и вернулся к банкету, когда она начала разглагольствовать. — Потому что вы предали свой народ, истребили целые народы, а остальных обратили в рабство! — Она чувствовала, как с каждым словом в ней нарастает ярость. Как он посмел задать такой вопрос, когда прекрасно знал обо всей боли и страданиях, которые он принес? Как он мог даже подумать о том, чтобы усомниться в ее гневе, когда он разрушил столько жизней и уничтожил все близкие дружеские отношения и связи, которые у него были? Когда он использовал тех, кто был слабее, кого высшие чины Некрополиса считали низшими, в качестве рабов, чтобы продолжать строить свою империю, которая сама по себе была основана на мести первому королевству, которое когда-то было его домом? Она крепко сжала одну руку вокруг меча, а другую сжала в кулак еще сильнее, до такой степени, что почувствовала, как ногти впиваются в кожу. Как ты смеешь задавать вопросы, на которые знаешь ответы? — Ты просто чудовище! — прошипела она. Это вывело Малтазарда из себя. Одно дело, когда она сыпала глупыми угрозами, это он мог стерпеть, но чего он не мог стерпеть, так это ее разговоров о вещах, в которых она ничего не смыслила и не знала. Неужели ее никогда не учили держать язык за зубами, пока не узнает все факты, не говорить о том, чего не знает? Очевидно, нет. — Не говори о чудовищах! — огрызнулся он, быстро повернувшись к ней и взмахнув рукой, чтобы заставить ее замолчать. Она вскрикнула и испуганно отпрыгнула назад, а он уставился на нее, сузив глаза. — И не о тех вещах, в которых ты не разбираешься. — Он поднял на нее когтистый палец, затем отвернулся от нее и начал ходить вокруг стола, объясняя свою версию истории. — В те времена, когда я был известен как Малтазард Добрый, Малтазард Изобильный, Тот, Кто Наблюдает и Защищает, я внушал такое доверие, что когда наступила засуха… — вспоминая прошлое, он схватил кусочек абрикоса, раскрошил его и позволил его хлопьям стечь вниз и подняться к земле для подчеркивания, — которая длилась тысячу лет, я был тем, кого они выбрали для крестового похода с задачей вернуть воду, конечно же. — Он гордо, решительно поднял кулак. — Но также и все богатства, которые я мог бы пожинать. Мальтазард Завоеватель! — Он торжествующе поднял руку, вспоминая первый вкус победы, полученный им много веков назад — по крайней мере, много веков в терминах их мира, в отличие от терминов перехода времени, которые использовал этот проклятый чужак. Селения закатила глаза. — Фу, — пробурчала она. Он был таким высокомерным, таким самодовольным — не то чтобы она ожидала от него смирения, но не мог бы он хотя бы сбавить тон и не делать это столь очевидным? Боже правый. Она подавила желание прокомментировать его заносчивость и придержала язык. «Пусть хвастается и витает в облаках прошлого сколько угодно,» - сказала она себе. «Чем больше он будет говорить, тем меньше он будет обращать на тебя внимания. Тогда ты сможешь нанести удар.» Но почему-то ей не хотелось поднимать меч — тот самый меч, который он когда-то держал в руках, — для такого удара. Скорее, он так и остался лежать в ее руке. Она не понимала, но продолжала слушать, как он рассказывает о своих прошлых достижениях, о том, что когда-то он был героем. — Как они хвалили и аплодировали мне, когда я уходил, но я справлялся со всеми трудностями в одиночку, — продолжил он, подняв палец при слове «но». — Враждебные земли, свирепые звери, кровожадные племена, скрывающиеся в глубинах зараженных плато, куда даже люди не осмеливаются заходить. — Он на мгновение повернулся к ней, их глаза встретились на несколько минут. Она смотрела на него, когда стояла напротив, а он, в свою очередь, смотрел в ответ, а затем опустил взгляд. — Но я пережил все это. — Он повернулся к банкетке, собирая сушеную чернику. — И выполнив свою миссию, я вернулся в свою деревню. — Он рассыпал ее в руках, с триумфом глядя вверх — с незнакомым взглядом радости, кратковременного благоговения, удивления и… счастья — как будто это было конфетти. Он вспомнил, как его когда-то хвалили, как приветствовали, как жители первого королевства радостно скандировали его имя, а некоторые даже призывали его стать их следующим королем. Действительно, это были золотые дни, и он с нежностью вспоминал их. — Малтазард Герой! — Незнакомая улыбка украсила его губы, искренняя улыбка, которая удивила и озадачила его «гостя». Селения снова закатила глаза, наблюдая, как перед ней падают осколки раскрошенной черники. У него был талант к визуальным эффектам, надо отдать ему должное. Если бы только он стал выступать, а не погряз в собственной грязи, что привело к тому, что он стал… этим. Малтазард продолжал, подходя к ней с каждым словом. «Но прошло совсем немного времени, и болезни и колдовство, с которыми я столкнулся во время путешествия, начали уродовать мое тело». Он с отвращением посмотрел на свою левую руку, отталкиваясь от собственной отвратительной внешности. Когда-то он был красив, настолько красив, что женщины стекались к нему налево и направо — не то чтобы он развлекался с ними, конечно; он не потакал ничему ниже себя, как бы он ни впитывал их похвалы и комплименты и ни забавлялся ими ради собственного удовольствия — но теперь он был мерзким существом, гниющим даже в этот самый момент. Какой болезненный поворот приняла его жизнь… хотя и не в том смысле, в каком он описывал ее сейчас, но реальность была более унизительной, более болезненной, чтобы даже признать ее, поэтому он немного солгал. Не то чтобы ложь имела значение, ведь он просто учил стоящую перед ним принцессу, которую нужно было сбить с той ступеньки, на которую она сама себя поставила. Возможно, у нее и было то, что ему было нужно, но это не означало, что он позволит ей остаться в неведении. Она была красива, да, но ей нужно было кое-чему научиться. — Страх распространился среди людей, страх заражения. — Их глаза снова встретились, ее взгляд стал менее суровым. Очевидно, его слова привлекли ее. Хорошо. — Люди перестали со мной разговаривать. Они переходили улицу, когда я приближался. — Он подходил все ближе и ближе, не обращая внимания на меч, который теперь держали прямо у его горла. Императора это не беспокоило, так как он знал, что у нее не хватит смелости вогнать меч в него, чтобы перерезать ему горло там и тогда. Он был правителем Некрополиса, а она — простой принцессой; было ясно, кто здесь обладает реальной властью, независимо от того, какими… особыми качествами обладает один из них. — И очень скоро я стал Мальтазардом, злым М. — Последние слова прозвучали резким шепотом, чтобы еще больше подчеркнуть его мысль. Она покачала головой. Она знала, что он что-то упускает, намеренно переписывает реальные события, чтобы скрыть свои грехи, на цыпочках обойти признание собственных недостатков и ошибок. Она не позволяла ему лгать ей, ожидая, что она поверит каждому слову из его грязного рта. — Версия, записанная в учебниках истории, немного отличается, — сказала она с нахальной улыбкой, отвернулась от него и пошла прочь, рассказывая истинную историю его падения. По крайней мере, ту, которую ей рассказали, о которой она читала, что было более правдоподобно, чем предполагаемое околдовывание, изуродовавшее его. Она не была глупой, не была наивной — она знала, о чем говорила, сколько бы он ни лгал себе о своем прошлом, о своем падении с высоты. Он слегка отодвинулся назад, опершись на когти, глаза защитно сузились — почти тревожно, возможно, даже немного нервно, — когда она начала рассказывать некоторые вещи, которые он упустил. — Говорят, что когда вы вернулись из путешествия, вы праздновали несколько месяцев подряд, с каждым днем все больше погружаясь в пьянство и разврат, пока не стали общаться с худшим видом насекомых. С каждым словом, которое вылетало из ее рта, она на несколько секунд оглядывалась на него и видела, как он раздраженно смотрит на нее, как бы говоря ей остановиться. Но она не остановилась. «Даже ядовитые». Она провела пальцами по мечу, глядя на свое отражение в нем, вертя и играя с ним, стараясь не порезаться. В ее голосе звучали игривые нотки, которые, к его ужасу, еще больше усиливали мысль. «Как одна симпатичная молодая...» Она повернулась к нему, прервав слова в дразнящей манере, и спросила: «Долгоносик?» С Малтазарда было достаточно. «Молчать!» – крикнул он, угрожающе взмахнув рукой, так как не мог больше слышать разговоры о своем прошлом. Он не мог слушать, как эта... эта наглая девчонка насмехается над ним, рассказывая о его собственных несчастьях. Селения пожала плечами, забавляясь тем, как ей удалось смутить императора, того, кто вселял страх в сердца стольких людей, но при этом не мог вынести известий о собственном прошлом. Это было абсурдно, но смешно. «Вы передали ей свои силы, она передала свои силы вам», – просто сказала она. Малтазард снова взмахнул рукой, подавая знак, чтобы она остановилась. «Хватит, говорю вам!» – умоляюще крикнул он, а затем сгорбился, повернувшись обратно к столу и униженно схватившись за его края. Как она посмела затронуть его прошлое, пытаясь сбить с него спесь? Неужели она не знает, когда нужно держать язык за зубами? Поэтому он обратился к довольно нежелательным занятиям, но это было не без причины. Если бы она прошла через то, что было у него раньше, то поняла бы, откуда он взялся, почему прибегает к выпивке и общается с не слишком благонамеренными людьми. Его кулаки сжались. Если бы этот проклятый человек не пришел сюда и не околдовал их своими легкомысленными книжками… ничего бы этого не случилось. Император не был полностью виноват. Нет, немалая доля вины лежала на этой проклятой искусительнице долгоносика… и Арчибальде, том, кто украл у народа его похвалу, хотя не совершил ни одного подвига, как М. Что принес с собой этот человек? Не воду для лечения засухи, как у М, а книгу. Книгу, которая почему-то так понравилась людям, но они ни разу не посоветовались с ним, чтобы написать в ней — они просто сосредоточились на Арчибальде этом и Арчибальде том… Король тьмы нахмурился. По крайней мере, он показал ему… Она продолжала играть с мечом, забавно проводя по нему руками. Он повернул голову и снова посмотрел на нее. «Я был… пьян», – сказал он медленно, защищаясь, подняв палец в знак протеста. Она повернулась к нему и снова пожала плечами. «Ну, если не можешь удержать спиртное, не стоит баловаться». Она снова посмотрела на меч, находя его оборонительный характер довольно забавным. Она держала его там, где хотела, и к тому же самым простым способом. Кто бы мог подумать, что император Некрополиса может быть так чувствителен к собственным ошибкам? Плечи Малтазарда поникли, и он покачал головой, признавая: «Да, я знаю. Я немного дал себе волю». Он полностью повернулся к принцессе и продолжил: «И это правда, она украла у меня поцелуй». Он начал подходить к ней и жестом показал на свои когти, на свое изуродованное тело. «Один-единственный поцелуй, который разрушил всю мою жизнь». Селения взглянула на императора. «В следующий раз постарайся быть более избирательным в выборе партнеров», – нахально сказала она. «В следующий раз моей партнершей будет самая красивая из всех», – ответил он с ухмылкой, делая еще несколько шагов к ней. Напротив него стоял ключ, решение его проблем — противоядие от его болезни, лекарство от проклятия, которое оставило его тело в нынешнем состоянии разложения. А она крутила пальцами, глядя вниз, не зная, что вошла прямо в логово льва. «Она, за которой я наблюдал, как она расцветает, словно нежный цветок…» Когда он приблизился настолько, что они были всего в шаге друг от друга, он наклонился, чтобы продолжить шепотом: «И кого я давно мечтал выбрать». Он указал на нее когтистым пальцем и усмехнулся. Она взмахнула мечом, быстро отсекая коготь до кончика его пальца. Он посмотрел на короткий палец, удивившись, но не поранившись, так как давно потерял способность чувствовать благодаря своему проклятию — что было и удачей, и несчастьем одновременно; удачей было то, что когда его резали, как сейчас, например, ему не было больно, но несчастьем то, что он не мог чувствовать тепло или даже… другие виды удовольствия, вместо этого он просто онемел. Хотя сейчас, глядя на свой огрызок пальца, он не мог не чувствовать себя немного пораженным смелостью девушки — довольно дерзкий поступок, на который никто другой не решился бы даже попробовать, но она не была похожа ни на кого другого, именно поэтому он выбрал ее. «Следи за собой», – предупредила она его игривым тоном, улыбка украсила ее розовые губы. «У нежных цветов могут быть шипы». Ухмылка Малтазарда стала шире, а в глазах появился блеск возбуждения, когда он заговорил: «Да, и только этот прекрасный цветок обладает силой освободить меня от связывающего меня заклятия и снова сделать меня похожим на себя прежнего». «Только самый первый поцелуй принцессы обладает такой силой», – напомнила ему Селения, на мгновение забыв одну важную деталь о себе, поскольку ей доставляло удовольствие сбить его с ног. Он все еще был слишком уверен в себе. Вот дурак, подумала она. Но она не понимала, что играла сама с собой. Только когда… «Я знаю», – сказал Малтазард, серьезный взгляд внезапно пересек его черты. «И если моя информация верна…» Он мгновение изучал ее лицо. «Ты все еще не замужем». Селения собиралась ответить язвительно, пока его слова не дошли до нее. У нее перехватило дыхание, желудок сжался, а тело снова задрожало, когда она вдруг вспомнила… а потом поняла, что он был прав. Она проклинала себя еще больше, чем в предыдущие разы, потому что полагала, что он не узнает, что он не узнает — но он знал. Он знал все. Во рту у нее пересохло, меч едва не выскользнул из ее липких рук, а в голове метались мысли. Один из осматов, должно быть, сказал ему. Может быть, Даркос получил сообщение и послал его до того, как мы прибыли сюда. Она вдохнула и выдохнула, стараясь не позволить нарастающему в ней беспокойству взять верх. Неважно. Он знает, что ты теперь не замужем. И что ты теперь будешь делать? О лжи не может быть и речи. Она размышляла несколько секунд. Она могла бы попытаться ударить его, вонзить меч прямо в него, но когда она попыталась взять меч в руки, ее пальцы дрожали и болели, а ладони были слишком липкими, чтобы крепко держать оружие. Ее дыхание участилось, так как тревога начала брать верх. —Я… я не могу, — тихо призналась она. А другая половина ее разума кричала ей, напоминая, что она пришла сразиться с ним, но как бы она ни старалась поднять меч, он падал из ее рук и разбивался о пол. Принцесса посмотрела на упавшее оружие, затем на императора, ее янтарные глаза встретились с его разноцветными глазами. Его проклятая ухмылка стала еще шире, так как он знал, что заполучил ее именно там, где хотел, и она ненавидела это. «Верна ли моя информация или нет?» самодовольно спросил Малтазард, постукивая ногой по полу в ожидании ее ответа. Селения стиснула зубы, глубоко вдохнула, затем выдохнула. Наконец, она ответила тихим голосом: «Да, ваша информация актуальна». Он усмехнулся. «Что ж, Селения, похоже, ты не так умна, как я думал». Она бросила на него взгляд, шипя: «Заткнись или я… я задушу тебя, негодный мерзавец!» «Так, так, Селения, не нужно прибегать к таким пошлостям», – сказал Малтазард, покачав головой. «Кроме того, мы с тобой оба знаем, что ты не сможешь этого сделать. Если, конечно, вы не захотите попробовать — хотя, предупреждаю вас, я уже уклонялся от подобных покушений на мою жизнь, когда был моложе. Так что тебе может не повезти так же, как с моим пальцем». Он поднял обрезанный когтистый палец и добавил: «Который, кстати, был не так эффективен, как вам кажется. Если вы не заметили, я не чувствую боли». Он отмахнулся от ногтя. «Я знаю, что ты ничего не чувствуешь», – прорычала Селения, устремив на него взгляд. «И снаружи, и внутри ты оцепенел и холоден как лед. Тебе это идет, правда». Она задумалась над его словами о ее угрозе, над его комментарием о том, как он справлялся с прошлыми попытками убийства, и вздохнула. Он был прав… она не могла бороться с ним. Даже если бы она гипотетически могла его одолеть, что-то внутри нее не давало ей желания бороться. «…но ты прав, я не могу бороться с тобой. Я не знаю почему, но я не могу». Она покачала головой. «Но я не собираюсь сидеть сложа руки и ничего не делать», – заявила она. «Я знаю, чего ты хочешь, что ты планируешь сделать, и я не могу стоять сложа руки и позволить уничтожить мой народ! Как будущая королева, я обязана обеспечить безопасность их и моего королевства». «Какая ты благородная», – поддразнил ее Малтазард. «Такая храбрость и верность». Он обошел вокруг нее, с озорным взглядом в глазах. Он знал, какие у нее приоритеты, но у него были свои — и он не собирался уклоняться от того, чтобы дать о них знать. «У меня, как и у тебя, есть свои обязанности императора: развивать империю, дать возможность процветать своему народу... и излечиться от этого проклятого проклятия, которое мучило меня столько десятилетий подряд». Он жестом показал на себя, на свою разлагающуюся форму. «Ради всего святого, посмотрите на меня! Годы и годы я медленно разлагался. Я не могу чувствовать вкус, я не могу чувствовать — о да, иммунитет — это чудо, но за это приходится платить тем, что моя плоть умирает так сильно, что я даже не могу больше пить чай, потому что мой желудок прогнил до такой степени, что даже не вмещает его!» На мгновение в выражении отчаяния, промелькнувшем на лице Малтазарда, Селения увидела уязвимость. Она была потрясена, увидев его таким, настолько жалким, что… она даже почувствовала к нему симпатию. И это тоже потрясло ее — то, что она испытывала подобие сострадания к своему врагу. Она не понимала этого, но это было то, что она чувствовала, и она не могла убедить себя, что он заслуживает этого, потому что она знала, что никто не заслуживает. Никто не заслуживал того, чтобы разлагаться до такой степени, чтобы быть полумертвым, по крайней мере, внешне. Она не пожелала бы такого никому, даже М. — только не тогда, когда увидела, какой эффект это произвело на него. «Так что простите меня за то, что у меня свои приоритеты», – продолжал Малтазард, сузив на нее глаза. «Я даже не прошу от тебя многого, принцесса». Он остановился перед ней, снова наклонившись до ее уровня. «Всего лишь один поцелуй, вот и все…» Она посмотрела на него на мгновение и задумалась. С одной стороны, она испытывала странное чувство сострадания к нему и хотела, чтобы он избавился от боли, только потому, что ей не нравилось видеть, как кто-то страдает, ведь у нее было сердце. Но с другой стороны, если бы она поцеловала его, то вышла бы за него замуж, тем самым сделав его королем минимоев и отдав ему власть над своей землей. Она не могла пойти на такой риск, не тогда, когда не была уверена в точных последствиях. «Но если я сделаю это, ты станешь королем первого королевства. У тебя будет контроль над моим королевством, над моими подданными. Откуда мне знать, что ты не распространишь свое разрушение прямо там, на них, поработив их, как ты сделал это с сейдами? Как я могу решиться на такой смелый шаг и выйти за тебя замуж?» Он снова притворился обиженным. «Я не могу поверить, что ты так низко обо мне думаешь. Почему вы должны быть такой испорченной?» «Простите меня за то, что безопасность граждан и королевства была для меня приоритетом», – сказала она язвительно. «Но, как я уже говорила, у меня есть свои обязанности как у будущей королевы. Я не могу принять столь смелое решение, выбрав вас своим королем, и рисковать тем, что могу разрушить свою собственную землю, какой я ее знаю. Я должна знать, будет ли это рациональным выбором или нет». Она подошла к нему ближе. «Итак, тебе придется сделать гораздо больше, чем просто попросить о простом поцелуе. Если ты хочешь получить от меня услугу, тебе придется оказать мне услугу взамен — обычно так все и происходит, верно?» Малтазард нахмурился. Она была такой упрямой, и все же она была права… Да, как он мог быть таким наивным, думая, что она не будет спрашивать о благополучии своего драгоценного королевства и народа? Как он мог не подумать о том, что она попросит его об ответной услуге? «Все-таки ты умнее, чем я думал», – заметил он. «Да, вы правы — обычно все так и происходит». Он задумался на мгновение, подбирая слова, и вздохнул. «Хорошо, я окажу тебе ответную услугу». Селения подняла на него бровь. «Продолжай, я слушаю...» «Если ты подаришь мне свой первый поцелуй, то я прекращу все набеги на первое королевство», – начал Малтазард, делая при этом жесты когтями. «В конце концов, если я стану королем, то нет необходимости продолжать войну, не так ли? Твой народ пощадят и позаботятся о нем. Не будет никаких разрушений, порабощений, резни или враждебного захвата, только справедливое правление». Он улыбнулся ей, увидев заинтригованное выражение ее лица. Да, он привлек ее внимание и притянул к себе — хорошо! «Более того, я лично пошлю несколько осматов, чтобы позаботиться о том, что там происходит, так как предстоит много работы». «Так вы обещаете мир и дипломатию?» – спросила она его с надеждой. Она знала, что не стоит слишком надеяться или ожидать от него многого, но то, что он предлагал, было очень многообещающим. Если это принесет пользу ее земле, то она не сможет возражать. Ей нужна была стабильность, меньше войн и больше дипломатических отношений ради всех, кто вернулся домой… даже если это означало заключить сделку с самим М. «Конечно», – сказал он, кивнув с улыбкой, которую она не могла определить, была ли она искренней или нет. «Если тамошние жители станут моими подданными, то я должен править ими справедливо, не так ли? Именно этого ваш народ ожидает от своего нового короля… если вы решите дать ему такого короля. У тебя есть время до вечера, чтобы найти себе мужа». Он отвернулся от нее, пожав плечами, и ухмыльнулся про себя, увидев, как она пошатнулась в уголке его голубого глаза. «Не могу представить, как они отреагируют, когда станет известно, что ты решила остаться незамужней, оставив их без короля и будущих наследников. В конце концов, твой отец не будет жить вечно…» Он увидел, как она прикусила губу, и усмехнулся еще шире. Да, это работает. Скоро я сорву прекрасный цветок с ее стебля. «Кроме того, для принцессы лучше выйти замуж за императора, который когда-то был героем ее королевства, чем, скажем, за ребенка, не имеющего опыта управления страной, или за Куломасаи, который проводит ночи на вечеринках, не в силах сдержать обет, данный одной жене, не говоря уже о семи. Знакомство и преданность всегда помогают». Принцесса кивнула, устремив взгляд вдаль, поскольку поняла, что у него есть веские доводы. Все остальные варианты привели бы к нестабильному правлению. Ей нужна была стабильность для ее народа в виде кого-то, кто достаточно хорошо знал землю, а Малтазард знал о первом королевстве. Как бы ей ни было неприятно признавать это, она знала, что у него есть опыт, несмотря на сомнения, которые она все еще испытывала. И она не могла вернуться домой незамужней, столкнувшись не только со всеобщим разочарованием, но и с отчаянием, которое последует за этим, ведь ее отец действительно не проживет слишком долго. Нужен был преемник и наследники, а где их еще искать? Она не могла позволить себе больше ждать, как и не могла найти никого другого. Ей оставалось только взять то, что она могла получить, и если это был брак с императором Малтазардом, злым М, правителем Седьмого королевства, Некрополиса... то так тому и быть. «И в качестве вишенки на вершине я даже позволю твоим другу и брату вернуться домой целыми и невредимыми», – добавил император. «Я даже попрошу стражников проводить их обратно, если вы так хотите». Увидев, как слегка загорелись ее глаза при этом, он понял, что поймал ее прямо здесь и сейчас — на крючок, леску и грузило. «Я дам вам все это в обмен на одну вещь». Селения на мгновение уставилась на М. и, заикаясь, спросила: «И все это… ради поцелуя?». Малтазард с улыбкой кивнул ей. «Да, всего один поцелуй, и мое проклятие будет снято, все мои недуги будут излечены, и я снова стану прежним». Он поднял палец. «Только если ты окажешь мне эту услугу, я окажу тебе те услуги, которые обещал». Он ухмыльнулся, подняв бровь, и спросил ее: «Ну, что скажешь, мой прекрасный цветок? Похоже ли это на честную сделку?» Селения смотрела вниз, тщательно все обдумывая. Все, что он обещал, вселяло в нее надежду, что ее королевство может выиграть от такого брака, но она все еще сомневалась. Как она могла знать, не лжет ли он ей? Она не могла быть слишком уверенной... но какой у нее был другой выбор? Она не могла сражаться с ним, не испытывая к нему странной симпатии, и она знала, что если решится взять в руки меч и выполнить свою первоначальную миссию, то это будет чревато новыми войнами и смертями. Она не могла допустить новых убийств, новых грабежей и рабства. Она не стала бы рисковать безопасностью тысяч — даже миллионов — ради собственного упрямства. Первое королевство нуждалось в мире и процветании, да и Некрополис тоже. Эта земля была основана по неправильным причинам, и, возможно, пришло время исправить эти ошибки. Мирный договор между обеими землями мог бы привести к хорошим или, по крайней мере, приличным отношениям. Кроме того, он даже обещал отпустить Бетамече и Артура, а она не могла позволить им стать пленниками — или, что еще хуже, закончить жизнь, как сейды. Ей нужен был король, муж, а он предлагал решить эту ее проблему и даже дать все необходимое для первого королевства. Никаких жестоких набегов, никаких войн, дипломатия и достойное правление — все это давалось в обмен на ее первый поцелуй, одно простое действие, которое могло многое изменить. Она вспомнила, как спрашивала себя, что будет, если она выйдет замуж за злого М., и поняла, что сейчас ей приходится выбирать между этим... или продолжающейся войной. Это было трудное решение, которое привело бы к большим последствиям, независимо от того, какой путь был выбран. Так что в конце концов Селения выбрала путь, который казался ей наименее разрушительным. «Да», – наконец ответила она, медленно кивнув. «Это звучит как справедливая сделка». Она глубоко вдохнула, затем выдохнула. «Хорошо, Малтазард, тогда я подарю тебе свой первый поцелуй — один-единственный поцелуй». Он широко улыбнулся ей. «Мудрое решение, о котором, могу заверить, ты не пожалеешь, Селения», – уверенно сказал он, довольный выбором принцессы. Наконец-то он покорил ее. «В обмен на это я окажу тебе обещанные услуги». На самом деле ему было наплевать на все остальное — он просто хотел, чтобы их губы соприкоснулись, чтобы они наконец-то исцелились. И скоро он это получит. Селения нервно облизнула губы, ее рот и горло были суше пустыни, когда она глотала. Она почувствовала, как пот струйками стекает по ее лбу, а сердце бешено колотится в груди. Ее лицо разгорелось, и казалось, что оно горячее летнего воздуха. Ее уши тревожно дергались. Ее тело испытывало все это, готовясь к поцелую, к браку. Она увидела, как Малтазард облизнул губы, оглядывая ее с ног до головы, как охотник разглядывает свою добычу. Какая-то ее часть кричала ей, что нужно бежать, убираться отсюда, пока есть возможность, но ее ноги твердо стояли на земле, а другая часть говорила ей остаться и пройти через это. Это был единственный выход, поэтому она закрыла глаза и встала на кончики пальцев ног, подставляя губы для быстрого поцелуя… Мальтазард подхватил Селению на руки и впился своими губами в ее губы в довольно интенсивном поцелуе, к ее шоку и удивлению. Ее глаза широко раскрылись, и она задрала ноги, ударяя кулаками по его спине, но замерла, когда почувствовала, что его язык коснулся ее губ. Она вскрикнула, и он воспользовался случаем, чтобы просунуть свой язык в ее рот и провести им по губам. Она застонала, когда он провел языком по ее челюсти, зубам, изучая каждый дюйм рта и, в конце концов, ее собственный язык. Хотя он мог не чувствовать этого из-за своего проклятия, она чувствовала. Она почувствовала все волны наслаждения от того, что должно было быть одним поцелуем, и, как бы ей ни было неприятно признавать это, ощущения были… поразительными. Она не могла не поддаться всепоглощающим ощущениям, которые возникали от одного его действия, ее конечности ослабли, а глаза снова закрылись, когда она позволила ему целовать ее так сильно. Принцесса задрожала от прикосновения императора, удивляясь, почему ей раньше не рассказывали о таком поцелуе — почему ей говорили только о простом поцелуе в губы. Это звучало так просто, так коротко, так… обыденно. Никто никогда не говорил ей, что поцелуй может быть настолько сенсационным. Она ненавидела себя за то, что наслаждалась им, за то, что наслаждалась им, зная, что он враг, но, черт возьми, он был хорош. Действительно хорош. Несмотря на резкий запах его дыхания, вонь от него в целом, восторга, который она испытывала от его языка, проносящегося рядом с ее языком, было достаточно, чтобы она сдалась и проигнорировала все свои заботы, все проблемы и вопросы, которые мучили ее только в этот момент. Малтазард ухмыльнулся, заметив, что принцесса поддается, и воспользовался возможностью провести рукой по ее бедру, вызвав у нее очередной стон. Все оказалось гораздо проще, чем он мог себе представить. Он ожидал драки, но вместо этого она с готовностью согласилась на сделку и подарила ему свой первый поцелуй. Это было благословение, что она была настолько верна своему народу, что согласилась на этот брак, и теперь он был здесь: сорвал нежный цветок, женился на прекрасной принцессе и тем самым снял свое проклятие. В конце концов, терпение действительно было добродетелью. Он продолжал водить языком по ее языку и гладить ее бедра, наслаждаясь ее дрожью и легкими вскриками в ожидании превращения. И, конечно же, так и случилось. Первое, что почувствовал Малтазард, это изменение своего роста. В своей проклятой форме он был выше практически всех в королевстве, но по мере продолжения поцелуя он становился все ниже. Теперь он был ненамного выше Селении, настолько, что ее ноги и ступни снова касались пола, но она, казалось, этого не замечала, поскольку глаза ее были по-прежнему закрыты. Он снова стал обычного роста, что было небольшим недостатком с точки зрения устрашения, но это был признак исцеления, так что он был доволен. Вторым изменением было то, что онемение и отсутствие вкуса исчезли, что было весьма полезно, учитывая, что теперь он мог чувствовать мягкую кожу принцессы, касаясь ее бедер, и ощущать вкус ее языка — что вызвало у него стон, как бы он себя за это не проклинал. Но вкус у нее был приятный, он должен был признать. Он должен будет насладиться ею позже. Она действительно была прекрасным цветком. Третьим изменением стало то, что он заметил, как его руки и ноги трансформируются, к его радости. Вместо гротескной, грубой серой кожи с когтями на концах костлявых пальцев, он увидел, как его руки медленно преображаются в прежнее состояние — нормальная бледная кожа, все еще немного грубая, но уже не такая зернистая, как была, когда он был под проклятием, с ногтями обычной длины. Он был немного разочарован тем, что не мог резать вещи так же легко, как раньше, но это была незначительная плата, ведь он исцелялся с каждой секундой этого благословенного поцелуя. Под бинтами он почувствовал, что его ноги вернулись в свое обычное состояние, больше не ощущал язв и чешуйчатых мозолей, которые он приобрел от ядовитого поцелуя долгоносика, но вместо этого он почувствовал, что они вернулись в то долговязое, но спортивное и ловкое состояние, в котором они были раньше, теперь все зажило. Он больше не чувствовал того напряжения, которое обычно испытывал. Четвертое изменение заключалось в том, что его грудь тоже зажила. Больше никаких язв и чешуйчатой серой кожи, никакого гниения и онемения — под бинтами на груди он чувствовал себя как новенький. Как внутри его органов, так и снаружи его кожи. Он снова был в своей прежней коже. Что привело к пятому и последнему изменению. Его голова — его лицо — теперь ощущалось по-другому. Его язык казался короче, чем несколько минут назад, и он быстро вытащил его изо рта принцессы и вернул в свой собственный. С его помощью он ощупал свой рот и увидел, что его зубы снова стали нормальными. Он почувствовал волосы на подбородке — короткая борода, которая была у него когда-то, когда он был обычным минимоем, вернулась. Малтазард отдернул руку от бедра Селении и ощупал свою голову, скинув с нее царственное головное убранство, которое он обычно носил, чтобы потрогать уши, которые теперь тоже были на месте, и — о, его волосы! Его некогда длинные и великолепные черные волосы вернулись! Правда, они не были уложены, как раньше, так как теперь достигали чуть выше плеч. Он завяжет их позже. Малтазард отстранился, чтобы не только перевести дух, позволив своей новой жене сделать то же самое, но и взглянуть на себя со стороны после исцеления. Он посмотрел вниз на мраморный пол и ухмыльнулся, увидев свое отражение. Он снова стал прежним, даже шрамы остались в уголках рта и глаз — действительно, поцелуй вернул каждую его часть к его великолепной сущности. Он дивился этому зрелищу, подсчитывая благословение, которое он получил в виде столкновения их ртов. «Да... да!» М торжествующе рассмеялся, гордо выпятив грудь. Сказать, что он был в восторге, было преуменьшением — он был более чем рад, что исцелился после столетий пребывания в этой разлагающейся, чудовищной форме. «Наконец-то я снова стал прежним!» Он посмотрел на свою новую жену. «Спасибо, моя дорогая, твоя служба принесла мне безмерную радость». И удовольствие. Селения задыхалась, пытаясь перевести дух после довольно интенсивного первого поцелуя, который она только что пережила. Он был очень хорош, но после него она буквально задыхалась. Она быстро вдыхала и выдыхала, пока, наконец, через несколько минут не начала снова нормально дышать. Она на мгновение прислонилась к столу, открыла глаза и посмотрела на мраморный пол, на собственное отражение. Она не могла поверить в то, что только что сделала. Она впервые поцеловала Малтазарда. Она вышла за него замуж, сделав его королем своей земли и своего народа. Но они заключили сделку, рассуждала она. Если она исцелит его, он больше не будет вести войны, станет справедливым правителем и даже отпустит Бету и Артура — таков был их договор. Говоря о Малтазарде, Селения зарегистрировала его слова и подняла взгляд от пола. Она увидела своего нового мужа, стоящего напротив нее, и ее глаза расширились, когда она увидела его изменившийся облик. Она знала, что до своего уродства он был весьма привлекателен, и видела его фотографию до его падения, но она не ожидала, что он будет настолько красив вживую. Она почувствовала, что ее щеки раскраснелись, а губы задрожали, когда она оглядела его с ног до головы. — Черт возьми, — проклинала она себя. — Почему ты не можешь держать себя в руках? Сосредоточься – ты выполнила свою половину сделки, теперь он должен выполнить свою. — Она покачала головой и прочистила горло. «Не за что», – сказала она, стараясь звучать официально, несмотря на довольно жаркий момент, который произошел не так давно. «Итак, теперь, когда все улажено, я думаю, пришло время оказать мне услугу.» Малтазард повернулся к ней, забавный взгляд пересек его вновь восстановленные черты. Оно не выглядело таким грозным, как раньше, поскольку теперь он имел вид обычного минимоя, но все равно несло в себе тот же уровень высокомерия. «Ну и к чему такая спешка, мой цветочек?» – спросил он игривым тоном, который показался ей весьма снисходительным. «Мы только что сыграли свадьбу. Разве ты не хочешь отпраздновать?» Селения пристально посмотрела на него. «Как бы мне ни хотелось отпраздновать, я хотела бы напомнить тебе, что у нас был уговор», – твердо сказала она, делая несколько шагов ближе. «Я выполнила свою часть сделки с поцелуем, теперь пришло время тебе выполнить свою, сделав все, что ты обещал. Тем более, что поцелуй был... дольше, чем ожидалось или планировалось.» Она покраснела на последнем слове, к своему ужасу. Он закатил глаза. «Да, я знаю, у нас была сделка. Не нужно напоминать мне — сделка была заключена всего за несколько минут до нашей свадьбы, которая, кстати, была намного лучше, чем я мог надеяться. И снова я должен поблагодарить тебя, моя прекрасная невеста.» Он поклонился ей, как тогда, когда она впервые пришла в его каюту, и эта проклятая ухмылка, казалось, появилась снова; теперь она начала раздражаться из-за этого, вместе с ним. «Опять же, не за что, но на самом деле, Малтазард, ты должен сдержать свое обещание.» Она положила руки на бедра. «Я дала тебе исцеление, теперь ты даешь мне безопасность моего королевства и свободу моего брата и друга в свою очередь. Как твоя жена и императрица, я приказываю.» Император усмехнулся, забавляясь смелостью своей жены. Она стала императрицей всего несколько минут назад. У нее еще не было никакой власти, а она уже командовала им, вековым правителем Некрополиса. «О моя дорогая, милая Селения, мы еще и часа не прожили в браке, а ты уже думаешь, что у тебя здесь столько власти.» Он покачал головой и усмехнулся, сделав шаг к ней. «Не помню, чтобы я обещал оказать услугу сразу же, тем более что у меня еще не было возможности насладиться собой в полной мере, когда я исцелился. Мы еще даже не начали празднования и не устроили свадебный банкет.» Он наклонился еще ближе, чтобы прошептать ей на ухо: «Кроме того, мне кажется, ты забыла одну очень важную деталь.» «И что же это?» – спросила принцесса, фыркнув. «Я не только император Некрополиса, но этим браком ты даровала мне власть и как королю Первого королевства», – объяснил он, ухмыляясь. «Следовательно, я обладаю всей полнотой власти и могу говорить, что будет дальше. У вас пока нет власти надо мной, принцесса... но как ваш король я имею власть над вами и над тем, что произойдет с моей новой землей и новыми подданными. И сейчас мне не очень хочется заниматься дипломатией. Я бы предпочел снова наслаждаться собой прежним, особенно с моей новой невестой...» Он начал обнимать ее, напевая свадебный марш. Она ударила его по руке и слегка оттолкнула. «Ты… ты нехороший, лживый сукин сын…!» Он поднял на нее палец, уже без когтей, но все еще длинный. «Ах, ах, ах! Разве можно так обращаться со своим мужем?» «Да, когда он ведет себя как негодяй, как ты сейчас!» гневно крикнула Селения, указывая на него пальцем. «Мы заключили сделку, и теперь ты должен оказать обещанные услуги! Иначе не будет никаких торжеств, не—» «Ну и к чему такая спешка, дорогая?» спокойно спросил Малтазард, положив руки на бедра. Ей-богу, эта женщина была такой вспыльчивой и упрямой. Признаться, это было привлекательно, но в то же время раздражало. «Мы можем разобраться со всем этим позже.» Он не мог ничего обещать, поскольку его действительно заботило только исцеление, хотя он признавал, что быть королем минимоев теперь — хороший бонус, поскольку это означало, что нужно захватить еще одно королевство, а получить трон оказалось легче, чем он ожидал. К тому же, в его руках был цветок… что делало это событие еще более захватывающим, и он хотел бы насладиться им в данный момент. «Сейчас тебе нужно успокоиться. Почему бы не перекусить?» Он взял между пальцами маленького таракана и предложил его ей. Селения скорчила гримасу и оттолкнула его руку. «Нет, спасибо», – отмахнулась она. Ее глаза сузились, когда она увидела, как он пожал плечами и отправил насекомое в рот, хрустя им. Он не воспринимал ее всерьез, и она ненавидела это. Она была его женой — его королевой, и он должен был слушать ее, ради всего святого! «После этого я не буду повторяться», – сурово произнесла она. «Ты сказал, что будешь честным и справедливым правителем. Я хочу, чтобы так и было, и я хочу быть уверена, что Бетамех и Артур будут...» «Хозяин?» – раздался дрожащий голос, принадлежащий не кому иному, как одному из многочисленных осматов. Малтазард резко повернулся в ту сторону, откуда доносился голос, глаза его сузились, он поднял руку, готовый нанести удар, и прорычал: «Кто посмел потревожить меня?!» Осмат на мгновение моргнул, удивленный тем, что император выглядит… нормально. Он увидел там принцессу Селению и догадался, что свадьба, должно быть, все-таки прошла успешно. Затем он быстро покачал головой, вспомнив, для чего он здесь. «Это я, Брюс, у меня важные новости.» Малтазард подошел к осмату и посмотрел на него. «Что теперь может быть важным? Принцесса теперь замужем, как вы можете видеть...» Он жестом указал на себя. «А я снова стал прежним. Так что же, скажите на милость, может быть настолько важным, что вы помешали мне провести время с моей невестой?» Он сделал жест в сторону невесты, которая нахмурилась. «Мы поймали двух нарушителей», – сказал Брюс, дрожа под взглядом императора. Даже теперь, когда проклятой формы больше не было, король Некрополиса все еще внушал солдату абсолютный ужас. «Ребенок с белыми волосами и...» Селения задыхалась. «Артур, Бетамех!» – вскричала она в ужасе, подбегая к осмату и хватая его за шиворот. «Немедленно освободите их!» – рычала она, яростно тряся Брюса. Осмат закричал и попытался оторвать ее руки от себя, но император отдернул ее сам. «Селения, королеве не подобает так обращаться со своими подданными», – выругался Малтазард, насмешливо покачивая головой, пока его новая жена боролась в его объятиях, вызывающе брыкаясь. «Тем более воину.» «Мне все равно, неженственная я или нет!» Селения плюнула, пытаясь оторвать руки своего нового мужа от себя. «Ты дал мне слово, ты сказал, что отпустишь их — ты солгал! Ты обманул меня! Тебе нужен был только мой поцелуй!» «Это не совсем так», – сказал Малтазард, изображая обиду. На самом деле он получил то, что хотел, и это было все, на чем он сейчас сосредоточился: его победа. Кроме того, раз уж они теперь женаты, он мог бы и повеселиться, нет? «Я хотел поцелуя, да, ведь это был мой единственный способ исцелиться. Но я не аферистка. Я не отказываюсь от своего слова. Я просто не тороплюсь. Тебе стоит поучиться терпению.» Затем он посмотрел на осмата. «Брюс?» «Да, господин?» – спросил осмат, испуганно глядя между императором и новой императрицей, которая теперь ужасала его не меньше, чем его начальник. Для такой невысокой женщины у нее была неплохая хватка. Возможно, император любил подобные вещи. Он внутренне содрогнулся от этой мысли. «Уведите пленников», – простодушно приказал Малтазард, как будто это был любой другой дуэт, а не те два, которые он включил в обещание своей новой королеве. Глаза Селении расширились от этого приказа. Осмат кивнул и начал уходить. Принцесса боролась в руках императора, крича: «ТЫ ЛЖИВАЯ ПОДДЕЛКА! ТЫ ОБЕЩАЛ ОТПУСТИТЬ ИХ, ТЫ ПОКЛЯЛСЯ МНЕ, ЧТО...!» «И я отпущу их... только не сейчас», – самодовольно ответил император. «Не о чем беспокоиться, мой прекрасный цветок.» Селения была в ярости. «НЕ О ЧЕМ БЕСПОКОИТЬСЯ?! ЭТО МОИХ БРАТА И ДРУГА ТЫ БРОСАЕШЬ В ПОДЗЕМЕЛЬЯ, ТЫ-Ы-Ы! Я даже смотреть на тебя не могу!» Она отвернулась от него. На мгновение он уставился на нее. Принцесса была похожа на пламя, которое не желало гаснуть, причем очень настойчиво. Неважно - она все равно не годилась ему в соперницы, даже в качестве новой императрицы. «Может быть, еще один поцелуй поможет?» – поддразнил он ее. «Раз уж тебе так понравился первый...» «Иди к черту, чудовище!» – крикнула она. Это его добило. До этого момента он терпел ее упрямство и отсутствие манер. Жена или нет, он не позволил бы ей говорить о таких вещах, особенно когда он был так щедр. Он мог бы уже послать целый рой осматов, чтобы те совершили набег на первое королевство и захватили его, но не сделал этого. И все же она была такой неблагодарной и нетерпеливой. Что ж, в эту игру могли играть двое. Малтазард выпустил Селению из своей хватки, что на мгновение удивило ее, пока он не прошептал ей сурово: «Ты могла бы исцелить меня, но это не значит, что ты можешь рассчитывать на то, что я буду терпеть твою дерзость. Ты можешь быть моей женой, но ты не должна забывать, что я тоже твой король. И как твой король, ты должна относиться ко мне с достоинством и уважением. А пока тебе придется понести наказание». По щелчку его пальцев появились еще осматы. «Уведите ее!» – приказал он. Глаза Селении расширились, и она брыкалась, пытаясь наносить удары, когда ее схватили солдаты. «Ты действительно такой мерзкий, как говорят легенды!» – кричала она, сузив глаза, глядя на Малтазарда и пытаясь освободиться от хватки осматов. «Ты даже со своей собственной императрицей не можешь обращаться как следует!» «Отведем ли мы ее в ту же камеру, что и нынешних заключенных?» – спросил один из осматов. Малтазард покачал головой. «Нет, отведите ее в мои покои. В конце концов, как она сказала, она теперь императрица...» Он соблазнительно усмехнулся на последних словах, облизнул губы и рассмеялся, увидев, как расширились ее глаза. Он развратно подмигнул ей, а затем махнул рукой, давая знак стражникам «выпроводить» ее. Селения пиналась и кричала на охранников, пытаясь освободиться. «Оставьте меня в покое! Отпустите меня!» Когда ее тащили в покои М., она бросила последний взгляд на владыку Некрополиса, прежде чем ее «выпроводили» из его логова. Она почувствовала слезы на глазах и странное ноющее чувство в сердце. Она знала, что не должна была верить ему, что он сдержит свое слово, что не должна была быть такой глупой и поддаваться на его уловки, что должна была быть более осторожной — она знала, что должна была предвидеть это за милю, что не должна удивляться его действиям, но... почему-то было так больно. И она не могла понять, почему его действия так сильно ранили ее. Она могла только гадать, почему у нее так сильно болит сердце, почему она близка к слезам. Она могла только спросить себя: «Во что ты теперь ввязалась?» Потому что теперь она была не просто принцессой Селенией, дочерью императора Сифрата Матрадойского, пятнадцатого по счету правителя Первого королевства. Теперь она была императрицей-консортом императора Малтазарда, злого М, правителя Некрополиса, а теперь и правителя Первого королевства. И она ничего не могла сделать, чтобы изменить это. Совсем ничего. Ведь как только ее губы встретились с его губами, они стали супругами на веки вечные. Подумать только, что один поцелуй может привести к такому... и все же это случилось.