Исправление генерала

      — …Слова императора подтвердили, что это необходимость. В Западном Море было замечено уже четыре зоны разложения — и это лишь те, что удалось найти. Что уж говорить о Южном? Целиком непригодны для жизни два из его островов, ещё три начинают постепенно загнивать. А что ожидает нас в Северном Море? Твари, живущие там, не сдадутся без боя. Если не предпримем меры, то нас ожидает самая тяжелая и долгая битва из всех. Она может затянуться на десять будущих поколений… Раз уж у нас есть возможность подорвать их боевой дух, мы обязаны ей воспользоваться.       Комната с величественными высокими стенами сияла, переполненная светом. Солнце в окнах по-прежнему согревало, хотя всё ближе подходил конец жары. Мягкий свет проникал сквозь резные деревянные ставни. В центре комнаты стоял длинный стол из красного дерева. На нём лежали аккуратно разложенные кипы бумаг — договоры, прошения и жалобы.       Стулья, окружающие его, были инкрустированы нефритом — он изящным узором разливался по их поверхности. С высоких потолков, украшенных росписями, смотрели вниз белые журавли. От них до самого пола тянулись по стене гобелены. Яркие и красочные, вышитые совсем недавно. Среди них был и тот, что изображал завоевание южного моря: в страхе драконий сброд разбегался перед Третьим Генералом, чьи глаза сверкали, словно у демона, а над ним, возвышаясь, наблюдал за происходящим Сын Неба — император Чэн Сюэ.       Не успело солнце смениться на луну, а Третий Генерал уже явился во дворец. Не растрачивая время попусту, он, позабыв об отдыхе, как можно скорее вернулся к Первому Великому Генералу. Тот уже ожидал его в императорском дворце.       Тихо вздохнув, Бо Цзили ещё раз встретился взглядом со своим учеником. В том, как и прежде, упрямо разгоралось пламя. Жажда скорее добиться цели. Победить. Это ледяное пламя было так сильно, что отражалось в его глазах. Заметить его не составило бы труда и слепому. Сложив вместе руки, Первый Генерал не спеша откинулся на мягкую спинку. Чашка чая, оставленная на краю стола, уже была наполовину пуста. Та, что находилась у Лю Бинмо в руках, наоборот, оставалась полной.       — И ты предлагаешь, чтобы мы… сломили их.       — Именно так.       Лю Бинмо уверенно кивнул. Прильнув губами к краю чашки, он наблюдал, как мозолистой ладонью шифу оглаживает свою бороду. Три морщины на лбу стали похожи на морские волны. Его волосы, когда-то бывшие глубокого чёрного цвета, теперь всё больше покрывались сединой.       Если бы не самосовершенствование и пилюли чэнши, то он — старик ста десяти лет — и вовсе бы давно лежал в могиле. Но сейчас сказать подобное не повернулся бы язык: его мускулистое тело, облачённое в цзяньсю, успешно сочетало в себе элементы как величия, так и утончённости. Плотная серая ткань, украшенная вышивкой из серебряных нитей, обтягивала его грудь, подчеркивая её ширину. К рукавам были пришиты манжеты, покрытые иероглифами «удача» и «долголетие». Крой одежды, к тому же, позволял свободно двигаться.       На его талии был затянут широкий пояс, что подчеркивал фигуру, а по краям его свисали четки, со слов самого Бо Цзили, символизирующие связь с духовными учениями. Глаза у шифу были черными, проницательными и мудрыми, но вместе с тем Лю Бинмо всегда находил в них отголосок того же упорства, каким обладал и сам. В их глубине таились истории, полные битв и преодолений, воспоминания о времени, когда он только начинал свой путь, когда присягнул на верность императорской семье, когда был на пике своей силы, когда впервые взял себе учеников… Времени, которое он преодолел, ни разу не потеряв лица.       Даже в свои сто десять лет, шифу оставался внушительным зрелищем. Его руки по-прежнему крепко держали любимый гуаньдао, а силы хватало на то, чтобы в одиночку победить двух оставшихся генералов вместе взятых.       Прикрыв глаза, Бо Цзили продолжил:       — Ты всегда был способным мальчиком. С самого детства ни перед чем не останавливался, чтобы добиться цели… Но действительно ли ты готов пойти на подобное? Какие бы не ходили слухи, я знаю моего ученика как никто другой: ты никогда ещё не опускался до такой жестокости.       — Всё случается в первый раз, — парировал Лю Бинмо. — К вражескому отбросу, из-за которого гибнут мои люди, а Поднебесная загнивает, я не питаю жалости. Сколько бы времени это не заняло… Я заставлю его покориться и подставить шею под мой клинок. Более жестокого удара по самолюбию народа Лун нанести невозможно.       — Вот как… — Первый Генерал задумчиво кивнул. Он должен был знать, как никто другой, насколько пропитаны ненавистью чужие слова. Хотя такие сильные чувства полководцу с холодной головой не должны быть присущи… Но они были. Тот, кого считали ходячей ледышкой, на самом деле никогда не отличался безразличием. Ни к чему-то маленькому, ни к чему-то большому.       Какая удача, что за величественным силуэтом, что он возвёл перед собой, никто не видел его настоящего. Иногда даже сам Лю Бинмо забывал о том, кто скрывается за возведенной ледяной стеной… Он предпочитал об этом забывать.       С другой стороны, разве удивит кого-нибудь, что человек столь жестокий и суровый решил пытать вражеского принца? Лишь услышав о Третьем Генерале, люди понимающе закивают. У них не возникнет ни единого вопроса. Всё будет выглядеть логично. Правильно. Многие из тех, кто потерял своих близких, даже воспрянут духом, восприняв этот план как своего рода месть…       Но стоило ли это того, чтобы всё усугубить? Не решит ли шифу, что принца проще было бы сразу казнить?       Мысли метались в голове Лю Бинмо, пока он пытался предсказать вердикт своего учителя. Тот, в свою очередь, никуда не спешил. В один долгий, размеренный глоток он оставил на дне своей чашки лишь чайные крупицы. Следом раздался вопрос:       — Этот мальчишка до сих пор у тебя?       Лю Бинмо кивнул незамедлительно.       — Он заключён в моей пыточной и… ещё не до конца пришёл в себя.       Кончики пальцев плотнее сжали фарфор. Прошло не так много времени, но Лю Бинмо надеялся, что схваченный ещё не успел очнуться. Или, будет лучше сказать, ещё не успел умереть.       Стол, за которым они сейчас сидели, вдруг показался Третьему Генералу невозможно длинным. Словно он находился от своего шифу за тысячу ли, хотя на самом деле до него можно было легко дотянуться, лишь выставив вперёд свою ладонь. Однако… В самом ли деле это было так легко?       Стоило задуматься об этом, и на обветренных губах Бо Цзили неожиданно появилась ухмылка, лёгкая, как ветер, не дающий опавшему листу свалиться наземь.       Лю Бинмо, увидев её, сглотнул. Вновь он почувствовал себя ребёнком, волнение которого его шифу всегда видел невооружённым глазом. Мужчина напротив, Первый Великий Генерал, снова стал тем добрым стариком, который мог простить, пусть и не без ворчания, любую шалость, но перед которым Лю Сяогую было стыдно даже запнуться. Лишь бы в глазах этого человека не стать ни капли слабее. Не увидеть в них разочарования…       — Знаешь ли ты, что казначей Коухэ уже подал прошение передать южного принца ему? — заявил Первый Генерал. Его слова едва не выбили Лю Бинмо из колеи. Все мысли вылетели из головы вон.       От одного упоминания своего двоюродного брата становилось тошно.       — Он этого не дождётся, — отрезал Лю Бинмо. — Этот — мой.       В иссиня-чёрных глазах зародилось негодование. Сразу же после зал окутала тишина.       Стало так тихо, что слышался даже робкий стук подошвы слуг, прямо за стенами. Не спеша капала где-то вода, капля за каплей, два генерала молча смотрели друг на друга, а неизвестный музыкант играл за окном на пипе для одной из четырёх наложниц императора.       Эти девушки, сосланные в самый отдалённый из дворцов, попросту не знали, как себя развлечь. Дворец Уединения находился на самой окраине и выглядел самым скромным из всех. Тем не менее, его охраняло в три раза больше стражи. Здесь, в сокрытом от людей месте, всегда было скучно и тихо, и не было слышно ничего, кроме криков одного сумасшедшего и редкого девичьего плача. Впрочем, разве можно было винить этих девиц?       Всему виной была традиция, зародившаяся тысячелетия назад. Она давно стала для людей обыденностью: из-за того, что императорская династия обладала ци более сильной, чем у обычных людей, и походила на ту, которой обладали драконы, императоры, все как один, желали, чтобы она никогда не доставалась никому, кроме их семьи. К тому же, решив, что таким образом они смогут преувеличить её могущество, они держались простого правила — браки правящей династии обязаны были заключаться исключительно между кровными родственниками.       Каждому императору с рождения было предначертано стать мужем для своей сестры, племянницы или даже тётушки. Иногда даже случалось так, что императоры выбирали себе в мужья собственных матерей… И вслед за ними потянулся простой народ.       Наказание свыше не заставило себя ждать: небо наказало людей за то, что те стремились уподобиться императору. Будто бы за то, что они поставили себя наравне с Сыном Неба, им показали, где на самом деле их место, и вместо здоровых детей подарили больных, слабых и уродливых. Их прокляли за жалкое подражание.       Однако… настоящая причина была совсем в другом. Ведь иначе, почему это наказание коснулось и императорской семьи? Пусть простому народу до сих пор не было о том известно, но после первого такого союза сразу же разгневались небеса. Гнев их сначала был слаб, почти не ощутим, но с каждым новым союзом становился всё ужаснее: каждый рождённый император был слабее предыдущего, и телом, и духом, его ци постепенно исчезала, а внешность преображалась до неузнаваемости.       И вот, прошло более тысячелетия с тех пор, как взошёл на трон первый император. Не осталось ни одного в династии Чэн, не имевшего волос, белее снега, кожи, бледнее луны, и глаз, алее крови. Всех детей, что выглядели иначе, и не считали за членов императорской семьи. Им, как и их матерям, — ужасным клеветницам — была предначертана жестокая казнь.       Чэн Шанлу, юный наследник, был живым подтверждением каждого слова. С самого рождения его здоровье хромало на обе ноги: мальчику нельзя было находиться на солнце, иначе бы он заболел; ему нельзя было находиться в излишних жаре или холоде, иначе бы он заболел; ему нельзя было излишне наедаться, излишне долго находиться в купальнях, применять излишнюю силу или излишне громко говорить… иначе бы он заболел. Иногда казалось, что ему нельзя даже сделать лишнего вздоха. Однако… Самой страшной болезнью было нечто иное. Нечто, одолевшее его отца.       Небесная кара очень жестока в своём гневе. Многие, не выдержав её испытаний, попросту теряли рассудок.       Среди них теперь был император Чэн Сюэ.       Тайна, неизвестная за стенами императорского дворца, зародилась два года назад, когда императрица забеременела во второй раз. С самого рождения маленькому наследнику было предначертано жениться на своей сестре, что уже росла в материнской утробе… Но когда пришёл день родов, стало ясно, насколько везучим был мальчик.       В конце концов, несмотря на слабое здоровье… он родился живым.       Императрица, потерявшая ребёнка, впала в отчаяние. Убегая от горя, она забылась в попытках завести новое дитя. Но был ли в том смысл? Целители уже подтвердили, что она больше не сможет выносить дитя. Стать матерью вновь ей было не суждено. Не выдержав горя, она покончила с собой в тот же день, когда к ней пришло это осознание. Истощённое женское тело полетело прямиком с крыши дворца. В тот же день… сошёл с ума император.       Сын Неба сам стал вести себя, словно малое дитя: позабыл, как говорить, стал часто плакать и совсем не понимал, что происходит вокруг. Все его обязанности легли на плечи верного советника — Первого Генерала.       Юный император Чэн Шанлу, к тому же, теперь был в безвыходном положении, с которым ему было необходимо справиться. Ему предстояло выбрать женщину, что понесёт от него дочь, а после дождаться, пока та подрастёт достаточно, чтобы тоже стать ему женой. У него попросту не было иного выбора, если он хотел продолжить свою династию. У него не было выбора. Однако… Каждый раз, думая об этом, Лю Бинмо пробивала дрожь отвращения. Если бы ему однажды пришлось заставить собственную дочь понести от него ребёнка, он бы предпочёл закончить свой род на себе. Втайне он надеялся, что в будущем подросший император сможет придумать иное решение.       К тому же… слухи о сумасшествии Чэн Сюэ стали выползать всё чаще. В скором времени предстояло решить, как же от них избавиться. Что бы ни происходило среди знати, простой народ должен был оставаться к этому непричастен. Он должен был оставаться в спокойствии и думать, что всё хорошо. Что всё под контролем. Что император, как и его сын, процветают, и их сила преувеличивается с каждым новым рождением.       На самом же деле… вновь слышались из коридора крики и приглушённый плач.       В самом отдалённом из дворцов, защищённым троекратно лучше остальных, на самом деле прятали не только бедных наложниц. Голос Его Императорского Величества доносился из коридора, но вместо слов он выкрикивал что-то невнятное. Звуки, подобные тем, что издают младенцы. Взволнованные голоса служанок посыпались следом, и вся эта какофония, пусть и приглушённая, заполнила тишину меж двумя генералами.       — …Всё настолько плачевно? — всё же спросил Лю Бинмо, собравшись с силами.       Бо Цзили тяжело вздохнул.       — С каждым днём всё безумнее.       — Мне жаль это слышать, шифу.       — Я лишь надеюсь, что он продержится до совершеннолетия сына, — честно признался мужчина. — Хочу, чтобы он увидел, как его мальчик взойдёт на престол.       — Под вашим руководством этот день настанет совсем скоро. Никто и не заметит, как пролетело время. Вы прекрасно справляетесь с ролью регента, шифу.       — Править страной мне не суждено, ты это знаешь, я лишь верно служу своей империи… — Бо Цзили мягко улыбнулся, и Лю Бинмо почувствовал, как от его улыбки захотелось всем телом встрепенуться. Сесть прямо, вскинуть подбородок, и гордо выпрямить спину. — Своему императору. Я следовал за его дедом, следую за ним, и последую за его сыном, куда бы тот меня ни повёл. Помнишь, чему я учил тебя, Сяо-эр?       — Верность — превыше всего.       Лю Бинмо не усомнился в ответе ни на миг. Эти слова являлись наставлением, которому он готов был следовать до конца своих дней. Чего бы ему это не стоило. Даже если цена — его жизнь. Услышав, как был уверен в себе его ученик, Бо Цзили мягко кивнул ему, поощряя.       — Молодец. Я… всё-таки обдумаю твоё предложение. Ты ни разу не подводил меня, и в этот раз мне тоже не стоит тревожиться понапрасну.       — Благодарю, — Третий Генерал вежливо поклонился в ответ. Лицо его оставалось спокойно, а голос твёрд, как камень. Но трепет внутри, это сладкое удовольствие, он утихомирить не мог. Подавляя его, ключом рвущегося наружу, изо всех сил, он продолжил. — Что насчёт казни Южного Генерала…       — Казни? — перебил его Бо Цзили. На его лице появилось недоумение. Вслед за ним озадачился и Лю Бинмо. Его брови вскинулись вверх.       — Казнь Южного Генерала, что должна состояться к следующему утру.       Мгновение, второе, третье… Наконец, озадаченность Первого Генерала сменилась на осознание, но воздух в комнате отчего-то, наоборот, потяжелел. Лю Бинмо сглотнул. Он почувствовал, как надвигается нечто плохое. Что-то, чего он не предвидел.       — Сяо-эр… Так ты до сих пор ничего не знаешь? — спросил Бо Цзили, хотя и знал, что ответа не требуется. Всё было очевидно. Положив руку на затылок, Первый Генерал опустил взгляд на стол. Тихий, но очень едкий смешок слетел с его губ. — Он действительно ничего не сказал тебе…       Лю Бинмо затаил дыхание. Его пальцы до побеления вжались в собственные одеяния. Что он мог упустить?       — О чём вы? — собственный голос выдавал напряжение, тревогу и раздражение от того, что что-то пошло не так, как нужно. Что кто-то посмел изменить его планы. Стоило Лю Бинмо только спросить себя, кто же это может быть, и в голову сразу же пришло верное лицо. Но оставалась ещё надежда, что всё обстоит иначе, чем он предполагал…       И эту надежду разбили вдребезги. Бо Цзили поднял взгляд на своего ученика. В нём в равной степени ощущались сожаление и бескомпромиссная расчётливость.       — Как ты и сказал… этот — твой.       Слова Первого Генерала повергли Лю Бинмо в смятение.

‿︵‿︵୨˚୧ ☽ °❀° ☾ ୨˚୧‿︵‿︵

      Целый день понадобилось прождать, чтобы получить разрешение на посещение Цветочного Дворца. Целый вечер пришлось ждать повозку. Целую ночь — чтобы добраться туда… И лишь наутро, ничуть не успокоившись, Третий Генерал явился во владения самого казначея. Двоюродный братец, как от него и ожидалось, не соизволил даже выйти, чтобы встретиться лицом к лицу.       Чувствовал ли он вину за свой обман? Было ли ему стыдно?       А есть ли у этой похотливой псины стыд?!       Сильнее, чем своего брата, Лю Бинмо ненавидел только то, что они являлись родственниками. Иначе бы он давно проклял весь его поганый род, от предков до будущих поколений! Стража, что с ключами стояла подле ворот, и пикнуть побоялась о том, чтобы Третий Генерал предъявил разрешение. Они встретили Бинлэн Дэ Нинши во всей красе. Едва хватило сил, чтобы распахнуть для гостя небесные шторы, прежде, чем их тела остолбенели, словно превратившись в лёд. Сердце едва не остановилось. Обоим полегчало лишь когда Третий Генерал скрылся за стенами дворца. И даже так… Ледяное пламя в его глазах продолжало пугать, стоило лишь подумать о нём.       Внутри, как Лю Бинмо и ожидал, находился змеиный рассадник. Драконы были везде, куда ни взгляни, и выглядели так, словно сбежали прямиком из дома терпимости.       Всех их хотелось убить. Сделать его братцу подарок. Такой же неожиданный, какой решил сделать он сам. Разве это будет не справедливо? Он ведь всегда любит отплачивать стократ, щедрый лицемер, так почему бы и за отнятое убийство не отплатить так же?..       Никто из этих ублюдков здесь не заслуживал жизни!       Лю Бинмо не знал, куда идти, но чувствовал, что идёт в верном направлении. Ноги сами вели его туда, куда нужно. Впрочем, спросить всё равно бы не вышло: те, кто встречался с ним взглядом, тут же исчезали, поджав свои хвосты.       Все они — глупые трусливые ящерицы, которые отсиживаются в роскоши, наплевав на своих собратьев. Готовы пойти на предательство и раздвигать свои ноги сколько угодно, чтобы спасти свою шкуру… Отвратительные создания. Даже хуже, чем остальные. Обычные… игрушки.       Преодолев бессчётное количество троп, пройдя сотню поворотов и развилок, распугав всех наложников Цветочного Сада, Третий Генерал явился туда, куда и хотел. В Дворец Благоговения. Ударом ноги распахнув его массивные двери, он стремительно направился вперёд по коридору, поднимаясь на второй этаж, пока, наконец, не услышал приглушённый смех. Он показался ему настолько слащавым и наигранным, что заскрипели зубы. Чёрные волосы стали медленно подниматься, вставая дыбом, а из-под рукава показалась Тэнмань. Смех был всё ближе. Шаг, шаг, ещё один шаг… Лезвие затвердело в руке. Оставалось лишь открыть дверь и сделать то, что следовало ещё в Южном Море. Лю Бинмо не заметил, как ускорился. Рука занесла меч повыше над головой… И его перехватили.       Руку пронзила боль от резкого удара. С невообразимой силой в неё влетел чей-то веер, и тут же вернулся к хозяину. Возмущённая Тэнмань, выбитая из руки генерала, оказалась в руках у другого и тут же стихла, почувствовав его силу. Её сразило чужое давление.       Встретились два взгляда, острых, словно морские скалы. Лю Бинмо, едва не потерявший самообладание, встретил Западного Генерала. Первого, чью казнь не смог отстоять в неравной битве с собственным братом. Дракон, в сравнении с теми, которых он встречал ранее, был одет очень даже скромно: простое тёмное ханьфу с вышитым на нём фениксом, аккуратно завязанный пояс и лёгкая летняя обувь на коротком каблуке. Тем не менее, всё в нём выдавало знатное происхождение — от осанки и манер до умения восхитительно подать себя без единого слова.       В его глазах, точь в точь змеиных, не было ни присущей Южному надменности, ни лукавства, скрытого за сладкими речами. Тем не менее, он раздражал. Оглядев гостя с головы до ног, Шу Цзюньцзе тихо хмыкнул. Изящная ладонь, в которой лежала Тэнмань, крепче стиснула рукоять.       — Как бы мне ни хотелось, чтобы вы вошли туда, куда направляетесь, с оружием, генерал… Я не могу этого позволить, — выдавил он из себя с едким шипением. — Его должны были изъять ещё на входе. Удивительно, что этого не сделали. Придётся поговорить с достопочтенным казначеем о смене стражи на более… компетентную.       — Разборки вашего двора меня не интересуют, — отрезал Лю Бинмо. — У моего визита есть чёткая цель.       — И я не смею более вас задерживать. Хотя я бы предпочёл сейчас туда не врываться… но дело ваше, — Шу Цзюньцзе, убрав Тэнмань на пояс, скрестил руки на груди и горделиво приподнял подбородок. — Этот достопочтенный вернёт вам меч, как только вы пожелаете покинуть сей двор, генерал. Есть ли у вас ещё что-нибудь, что вы бы пожелали мне сказать?       Лю Бинмо отвернулся, не желая лишний раз смотреть на чужое лицо. От высокомерия, которым обладали эти твари, ему становилось слишком тошно. Лишь на мгновение он остановился и, подумав, всё же высказался:       — В день, когда вас проводили среди пленённых, одетого в тяжёлые цепи… издалека вы казались выше. Кто бы мог подумать, что это заслуга длинных рогов.       Прежде, чем Лю Бинмо получил ответ, он возобновил свой шаг. Спину словно пекло от чужого прожигающего взгляда. Благодаря ему удалось немного успокоиться.       Позабыв о приличии — как сделал это подлый казначей, когда вырвал из рук своего брата его добычу — Лю Бинмо ворвался в покои, откуда разносились сладкие голоса. Ногой он отпихнул ширму к стене. Та молнией пролетела через всю комнату, пропустив его внутрь. В тот же миг ударил по носу едкий аромат. Тошнотворно-сладкий. Пьянящая смесь сандалового дерева, кипариса и жасмина… Пота и возбуждения, которыми пропиталась кровать. От всего этого хотелось задохнуться.       В центре полутёмной комнаты, на огромной кровати с балдахином, лежал его старший брат, раскинувшись на больших мягких подушках, а поверх него, обхватив человеческий торс голыми бёдрами, лениво лежал полураздетый Южный Генерал. Лю Дэмин, как и ожидалось, времени не терял: новое тело желал испробовать как можно скорее. А эта хвастливая, подлая ящерица, случайно кем-то названная Южным Генералом, была только и рада поскорее под него подстелиться. И, будто этого непотребства им было мало, по бокам кровати лежали еще три таких же полуобнаженных драконицы, игриво виляя чешуйчатыми хвостами. Изгибы их тела были утончёнными и стройными. Так красивы, что легко бы соблазнили любого мужчину, что случайно бросил на них взгляд. К счастью Лю Бинмо, ни женщины, ни драконы его не привлекали.       …Вернее будет сказать, его не привлекало ничего, кроме долга. Именно так.       Глядя на происходящее, Третий Генерал испытывал глубокое отвращение и не стеснялся морщить нос.       Сверкающая жаровня с серебряными краями у занавешенного окна отбрасывала мерцающие тени на комнату. Свет от языков пламени нежно лизал сосуды, расставленные вокруг, наполняя комнату ещё одними едкими запахами — ароматного мао фэна и пряного, терпкого байцзю. Рядом с кроватью на низком столике стоял хрустальный графин с янтарной жидкостью, а по бокам — две изящные чашки с блюдцами. Половина уже была неаккуратно разлита по бокам. Граненое стекло, украшенное изображениями драконов, отражало на себе тусклое мерцание.       Это было… чересчур непристойно. Сколько ни смотри, мнения не изменишь. Поганые извращенцы во всей своей красе.       Одна из бесстыдных нюйлун была наклонена, ее когти прочерчивали розоватую дорожку по боку Ань Сяня, а нос утыкался в его шею, чувственно потираясь о неё. Тот лежал поверх груди казначея, выгнувшись вдоль неё так, чтобы его нижняя часть, благо, что прикрытая, была дразняще приподнята. Толстый хвост с чёрной кисточкой на конце игриво ходил из стороны в сторону, играясь с волнистыми прядями казначея, а тёмно-зелёная чешуя потиралась о такого же цвета простыню. Лю Дэмин, охотно отвечая на чужие шалости, сам был наклонён навстречу объятиям. Его тело было расслабленным и открытым. Большие ухоженные ладони гладили дракона по чешуе хвоста, лаская его. Ухмылка застыла на его губах, когда он повернулся в сторону Лю Бинмо. Три женщины, которые образовывали вокруг них интимный полукруг, резко обернулись ко входу и замерли следом.       Лю Бинмо тоже остолбенел.       Пронеслись в голове слова Западного Генерала: «Хотя я бы предпочёл сейчас туда не врываться… но дело ваше.» Теперь их смысл стал более, чем ясен. Мягко говоря, очевиден.       Радовало, по крайней мере то, что удалось прервать их в самый последний момент. Войди Лю Бинмо чуть позднее… От одной мысли о подобном пробила неприятная дрожь. Желудок будто вывернули наизнанку.       Парочка, лежавшая под балдахином, была всего в шаге от того, чтобы предаться плотскому наслаждению. И, стоило им осознать, кто напрочь разрушил им интимный момент, воздух в комнате потяжелел. Приподнявшись на локтях, Дэмин пронзил Лю Бинмо острой, словно кинжал, улыбкой.       — Из всех моментов, когда можно было явиться… ты выбрал именно этот, дорогой братец? Или ты так спешил наконец ко мне присоединиться?       Лю Бинмо едва не кинулся назад к Западному Генералу. Ужасно захотелось вернуть обратно меч. Кроме того, так много хотелось высказать этому несчастному драконоёбу, что он предпочёл промолчать. Иначе бы пребывание в этом гнезде разврата продлилось до самой ночи.       Прежде, чем генерал успел бы сделать хоть шаг наружу, заговорил виновник происходящего:       — Какая жалость. Это моя вина… — сладко протянул Ань Сянь. — Я должен был предугадать скорый визит, но совсем забылся. — сожаление в голосе дракона было не более, чем криво натянутой маской. Он слегка подвинулся вперёд, и его бедра прижались к талии Лю Дэмина, а чешуя прошлась по тонкому шелку простыней. Два острых ноготка стали выводить узоры на горячей широкой груди. — Могу ли я поговорить с ним наедине? А потом… возмещу за нашего гостя весь ущерб стократно.       Последние слова он произнёс почти шёпотом. Их губы, находившиеся всего в нескольких дюймах друг от друга, уже обещали друг другу жар желания по возвращении. Томный взгляд скользнул по лицу Лю Дэмина и перешёл к мужчине, стоящему в проходе. Улыбка на тонких губах стала ещё слаще. Лю Бинмо стиснул зубы, когда понял — тот снова врёт. Ничего он не забыл. Однако этих глупых игр хватило, чтобы похотливый казначей пошёл на поводу. Позволив своему новому наложнику подняться с кровати, он замотал свой пах в покрывало и тут же оказался в объятиях двух девиц. Третью он жестом отправил вслед за Южным Генералом.       — Сяньнюй, проводит вас в достойную залу, — сказал он напоследок, прежде чем два генерала покинули злосчастную комнату. Лю Бинмо, шедший чуть позади, не мог не отметить, что на прикрытом воротником загривке красовался алый укус, а походка дракона уже немного пошатывалась. Было очевидно, под наспех накинутым халатом ноги у предательской ящерицы тряслись так, что ей было трудно ходить.       С возвращения прошли всего сутки… а он уже успел потерять остатки своей чести. Если они у него, конечно, ещё были. Лю Бинмо в этом крайне сомневался.       — Уж извините, что заставил ждать, генерал, — сказал Ань Сянь на половине пути, повернувшись к своему старому другу. Его длинные уши невольно дернулись. — И уж простите своего дорогого братца за то, что он пошёл вашим планам наперекор. Однако, сами понимаете… Предупреди он вас заранее, и новая жемчужина его коллекции не сносила бы головы. Вы бы убили меня ещё в Южном Море, не так ли?       — Этой «жемчужине» и следовало там умереть. Моя главная ошибка в том, что я понял это слишком поздно, — тут же выплюнул Лю Бинмо. Однако… Ань Сяня это лишь позабавило. Вернулась его извечная лукавая улыбка.       — Очень жаль вас разочаровывать, генерал Лю… Но вам бы в любом случае не удалось осуществить своих планов. И на то есть одна весьма веская причина… Но её мы обсудим уже наедине.       Нюйлун, что шла впереди, почувствовала на себе пристальный взгляд и тихонько пикнула. Её хвост вильнул, а шаг ускорился. Вскоре она привела обоих в нужную комнату, и поскорее поспешила удалиться. Находиться рядом с господином Дунтянем ей, как и другим наложникам, было некомфортно. Тем более, когда его настроение было таким… скверным.       В новой комнате было куда светлее, чем в пропитанных развратом покоях. Аккуратный столик стоял посередине, и два дивана по обе его стороны располагали к себе. Небольшая статуэтка из золота, изображающая грациозного цилиня, стола на маленьком алтаре. Очевидно кто-то из восточных драконов часто захаживал сюда, чтобы помолиться своему дорогому почившему принцу. По сравнению с остальными залами, эта была крайне скромна. Оттого приятна. Не спеша зайдя внутрь, Ань Сянь устроился напротив Третьего Генерала, плотно сжав колени. Халат, запáх которого был великоват, съехал с его груди, обнажив алые засосы на излишне бледной коже.       Эту грудь захотелось насквозь пробить рукой.       — Итак… Надеюсь, захват Южного Моря прошёл удачно? — начал он издалека. — Мне, к сожалению, теперь неведомо, что происходит за стенами моей новой темницы.       А Лю Бинмо, дослушав его, вовсе не стал затягивать. Сразу выкинул на стол главное — то, о чём только-только успел догадаться.       — Ты связался с ними ещё до того, как я — с тобой.       Ань Сянь, очевидно, кивнул. Его тайна была раскрыта.       — Буду честен — так и есть… — он решил признаться самостоятельно. Режущая глаз гордость зародилась в змеиных глазах. — Генерал Лю, вы даже не представляете, какими связями может обладать тот, кто знает, как их заводить. Моя голова очень ценна. И не только мне… Чтобы сохранить её в целости после надвигающегося захвата, я написал письмо моему «господину», о котором вам, впрочем, знать теперь ни к чему… Но тут на сцену вышли вдруг вы. Занимательно, не так ли? — откинувшись на спинку дивана, Ань Сянь подпёр щёку ладонью. Его взгляд заскользил ниже по лицу Лю Бинмо, спустившись до его красиво очерченного кадыка. — Ваше письмо было для меня приятной неожиданностью, поэтому я решил немного подыграть вашей шалости. И в итоге… мы оба остались в выигрыше, не так ли?       Лю Бинмо крепче стиснул зубы. Его молчание было куда красноречивее любых слов.       В комнате повисло гробовое молчание. Вслед за ним вскоре раздался смешок.       — Сдаётся, не оба? Но ожидать иного исхода было глупо, признайте. Ваш план был продуман и хитёр, не спорю. Он бы сработал на ком угодно… Но из всех людей, которых можно было обвести вокруг пальца, вы выбрали того, кто является обману верным спутником. Можно сказать, названным братом. Вас переиграли, генерал, нравится вам это или нет, — дразнил Третьего Генерала Ань Сянь. Словно окунал в уксус тонкую кисточку, а после водил ей по свежим ранам на человеческом теле. — Какая жалость, что вы не умеете идти на компромиссы. Однако, теперь я под охраной, и убить меня вам попросту не позволят. Вы, конечно, можете попытаться прямо сейчас, пока я обессилен и беспомощен, но не ждите потом похвалы. Такой поступок был бы крайне опрометчив. Тем более для кого-то с вашим уровнем ума…       — Для северного дракона у тебя слишком длинный язык, — перебил его Лю Бинмо. — Неужели думаешь, будто от подобной мелочи я бы вышел из себя? Я лишь разочарован тем, что, так ловко меня раскусив, лучшее, что смог для себя получить сам Южный Генерал — это место человеческой подстилки. Прямо под главным распутником Поднебесной, с широко раздвинутыми ногами.       На мгновение у Ань Сяня дёрнулась улыбка. В следующее — он приоткрыл пошире глаза. Тонкая лодыжка поднялась под столом и неожиданно подкралась к подолам чужого ханьфу.       — По крайней мере, ваша прямолинейность осталась при вас, — сладко протянул он, и чуть наклонился вперёд. Лю Бинмо замер. Всё его тело сковало. С каждым словом нога дракона поднималась всё выше. — Но я, всё же, не слепец. Я вижу, как вы негодуете, что у вас отняли драгоценный меч. Вы бы желали прямо сейчас придушить меня голыми руками… Но единственные руки, что могут коснуться меня теперь — руки достопочтенного казначея и его слуг. Быть может, вы посчитаете меня мелочным, генерал Лю… Но это место я выбрал сам. Здесь меня не ожидает более никаких забот. Лишь богатство, вкусная еда, отдых, и удовольствие. Кроме того, вы весьма грубо обходились с моим телом в дороге, и теперь мне придётся потратить очень много времени на восстановление. Но, раз вам так нравится говорить о моих раздвинутых ногах, почему бы вам самому не…       Едва чужая ступня достигла паха, Лю Бинмо схватил её в тиски. Его словно окатило ведром ледяной воды. От стальной хватки кость в чужой лодыжке едва не захрустела. Тело прошибло холодным потом, и хватило бы ещё всего мгновения, чтобы он набросился на ублюдка перед собой, чтобы завершить начатое в Южном Море.       К сожалению, Южный Генерал знал, как играть с огнём. Заметив чужой свирепый взгляд, он мило улыбнулся и пару раз дёрнул ногой обратно.       — Просто шучу. Моя хризантема мне тоже крайне дорога. Боюсь, в неумелых руках, вроде ваших, ей сразу придёт конец.       Лю Бинмо понадобилось немало усилий, чтобы убедить себя эту ногу не отрывать. Кое-как разжав хватку, он вернул конечность владельцу. Тот, поболтав ей, чтобы прилить обратно кровь, не стал больше терять времени. Человек, сидящий напротив него, явно терял терпение. Доводить его до крайности было ещё не время.       — Если генерал пришёл пожурить меня и выплеснуть своё негодование, то он может быть свободен. Сегодня я наслушался про себя достаточно… Но вы ведь не уйдёте, не так ли? — дракон потянулся, разминая спину, но глаз с генерала не свёл. Наблюдать за тем, как тот колеблется между желанием уйти и остаться, было даже забавно. — Когда вы только вошли в покои, я смог на мгновение заметить ваш гневный взгляд. Чересчур гневный, если позволите. Дело ведь не только в том, что я вас обманул. Вы хотите обвинить меня в чём-то ещё. Потому… — лёгким рукавом он прикрыл лукавую улыбку. — Лишь из собственной любезности, я готов потешить своего гостя ещё немного. Можете спросить о чём угодно, генерал Лю, и я на всё отвечу честно. Теперь, когда моя цель достигнута, мне более нет смысла лукавить. Если совру — нашинкуйте меня на тысячу кусочков.       Лю Бинмо продолжил молчать. Он был благодарен, по крайней мере тому, что его не торопили. Собравшись с мыслями и подобрав как следует слова, он начал издалека:       — Шестнадцать лет назад, на окраине Цинфэна стояла резиденция. Она была ограждена стенами высотой до небес, а внутри жил юноша благородных кровей. В этой резиденции был обширный сад, росли персиковые деревья и цветы, которых нигде больше не сыскать…       Впервые за долгое время Южный Генерал притих. Он внимательно слушал чужой рассказ, не смея не заметить, что с каждым словом гнев в чужих глазах сменялся странной тревогой. Однако казалось, чем дальше заходил рассказ… Тем сильнее клубились воспоминания в драконьей голове. Прямо там, под черепом, под толстыми рогами, воспоминания вырисовывались в знакомую картину.       — И, стало быть, когда вы пошли туда во время захвата…       — Там ничего не было. — Лю Бинмо крепче сжал свои рукава. Его взгляд упёрся в пол. — Всё было разрушено. Остались лишь обломки и выжженная земля… Куда делся юноша, что там жил?       Вопрос повис в воздухе градом стрел. Как только Третий Генерал задал его вслух… У южного советника заискрились глаза.       Картина была завершена.       — Ха… Ха-ха… Ха-ха-ха-ха-ха! — дракон не смог сдержать смеха. Он схватился за живот, расплывшись в широкой змеиной улыбке, а его глаза тут же заслезились. Показались наружу тонкие клыки. Лю Бинмо не понимал, что происходит. Тревога одолела его с новой силой. Почему-то бросило в ледяную дрожь.       — Что произошло с ним?! — крикнул он, вскочив с места. Кулаки с тяжёлым грохотом упали на стол, едва не сломав его пополам. Но Южный Генерал всё равно продолжал смеяться. Одним гуям было известно, что творилось у него в голове, пока он, наконец, не заговорил.       — Ох, генерал, стало быть, вы не знаете эту историю?! — сквозь смех и слёзы протянул дракон. — Шестнадцать лет назад в этой резиденции глупый юноша целое лето прятал ото всех человеческое дитя. Он повёл себя, как самый настоящий предатель! А всех предателей, в конце концов, ожидает одинаковая участь…       — Не…       Лю Бинмо не смог договорить. Его окутал мандраж. На лице выступил холодный пот, а руки затряслись. Он не мог в это поверить…       Этого не могло случиться…       Не могло ведь?!       Ань Сянь не пощадил его чувств. Наслаждаясь чужим отчаянием, он настежь распахнул завесу тайны:       — Его Высочество велел казнить его, как только обо всём узнал! В тот же день все, кто обитал в резиденции, были заперты в ней и сожжены заживо. Никого не осталось в живых! Ни-ко-го!       — …       Лю Бинмо перестал моргать. Его дыхание замедлилось. Лицо милого юноши появилось в голове. Его улыбка, его пение, его чудесный смех, его голубые глаза, его маленькие рожки, его хрустальные слёзы… Его обещание. Их обещание.

«Я обещаю! Конечно, я обязательно дождусь, несмотря ни на что! Сяо-Сяо, ты человек, поэтому вырастешь быстрее меня. Прошу, поторопись и вырасти! Расти изо всех сил, а потом возвращайся! А до тех пор я буду тебя ждать и трепетно беречь твои подарки! Договорились?»

      Губы Южного Генерала почему-то продолжали двигаться. Широкая улыбка продолжала играть на них, не сменяясь ни на миг. Но почему его больше не было слышно? Почему-то исчезла комната. Исчезли все звуки. Исчезли все страхи, вся злость, все переживания. Сердце по-прежнему билось в груди, но почему же не слышалось стука?       Лишь пение гулким эхом гуляло на задворках сознания. Где-то там, глубоко в голове, оно раздавалось, как нежный звон колокольчика. Тихая трепетная мелодия, словно вновь он был погружен в сладкий-сладкий сон. Словно вновь вокруг было тепло и уютно, приятно пахло морской пеной, цветами и целебными травами… Его голова вновь покоилась на мягкой теплой подушке, а чьи-то ласковые руки гладили его по волосам, медленно спускаясь к лицу…       С треском пламени этот голос угас навсегда. И в голове вдруг стало… так пусто…