Исправление генерала

      Тяжело дыша, Лю Сяогуй смотрел на тело под ним, но не видел ничего, кроме поглощающей черноты. Она покрывала дракона, будто полотно. Лишь чешуя выглядывала из-под неё местами. Когти у дракона ещё немного дёргались, но сам он уже не шевелился. Его дыхание навсегда остановилось.       Нервы Сяогуя постепенно успокоились, когда он осознал, что больше ему никто не угрожает. В полной тишине он ощущал лишь затихающие удары своего сердца. Отбросив в сторону камень, он вытер грязные руки о свою одежду, стараясь избавиться от липкой черной грязи. Однако даже после этого мальчик всё ещё чувствовал странное покалывание в кончиках пальцев, будто эта неприятная грязь всё ещё оставалась на нём.       После схватки на его теле появились, помимо ран и волдырей, царапины от когтей. Особенно сильно пострадали грудь и шея. Рубашка была местами порвана, а края штанов оказались изодраны и покрыты дырками.       Осторожно поднявшись с чужого тела, он отряхнул грязную одежду и, взглянув ввысь, осознал — остаться в лесу означало бы встретить смерть. Нельзя было медлить, нужно было двигаться вперед, искать людей. Если же они не встретятся на пути, то следовало бы добраться до дома самостоятельно. Или хотя бы понять, в какой он стороне…       Сделав глубокий вдох, Сяогуй аккуратно снял повязки с тела и обмотал ими свою голову, прикрывая уши. Он многократно наблюдал, как так поступают с ранеными солдатами, и верил, что это поможет вернуть ему слух. Тонкая жесткая ткань была черной, как драконье тело, запачканной, и, к тому же, неприятно чем-то воняла, но это было лучшее, что он сейчас мог себе предложить.       Закончив неуклюже обматывать голову, так, чтобы не прикрывать себе глаза, он полез наверх, туда, откуда свалился. Его ноги всё ещё дрожали, покрытые ранами, а на руках уже появились мозоли, но он едва ли чувствовал боль. Собственное тело не позволяло ему в полной мере прочувствовать муки.       Ухватившись за низкую ветку, Лю Сяогуй поднялся на ноги. Его дыхание все еще было прерывистым, но ему удалось удержаться на ногах, прислонившись к дереву. Собравшись с силами, Лю Сяогуй начал подниматься вверх, хватаясь за корни и камни. Каждый шаг отдавался в его теле болезненным отголоском, но мысль о спасении крепко держала его на плаву.       Кое-как взобравшись обратно, он огляделся. Уже почти потемнело. Время в этом месте летело слишком незаметно. Небольшими шагами он пошёл вдоль оврага, надеясь не встретить никого на пути, и вскоре нашёл тонкую, почти заросшую тропинку. Встав на неё, решил идти и дальше. Увлечённый желанием поскорее выбраться, мальчик не заметил, как стал меняться вокруг него пейзаж.        Зелень стала тусклой, а воздух наполнился затхлым запахом, будто кто-то разлагался прямо под носом.       Лю Сяогуй непроизвольно скашивал взгляд в сторону деревьев, которые с каждым шагом становились всё более мёртвыми: сначала желтела, сгнивая, их листва, потом она стала опадать, потом голые ветви стали сухими, и вот, вокруг не осталось ничего, кроме мёртвых чёрных коряг. В зловещем молчании, что преследовало его, они казались ещё более жуткими. Если бы только могли двигаться, то схватили бы его своими ветками, и сотню раз проткнули бы насквозь.       Стараясь на них не смотреть, он ускорил шаг. Холодный ветер подгонял его вперёд. В первый раз в Южном Море по мальчику прошлась морозная дрожь. Он остановился только когда заметил вдалеке чьи-то силуэты. Испугавшись, что его заметят, он шмыгнул за дерево, сливаясь с его стволом в темноте, и осторожно выглянул обратно…       Впереди, сквозь слякоть и голые скрюченные коряги, медленно проходили странные фигуры. От их вида у него перехватило дух. Всё тело сжалось, будто струна, а лицо побледнело. На фоне мрачного леса их белые одеяния будто светились. Холодный ветер вновь зашевелил тонкие сучья, словно предостерегая об опасности. Борясь со страхом, Лю Сяогуй попытался всмотреться в них получше. Ему показалось, что это были не люди, но и не драконы… Это были самые настоящие призраки. Под своими одеждами они не имели четких контуров, лишь смутные силуэты, словно плавно летящие облака тумана. Маски, закрывающие их лица, были одинаковыми — безликими и пустыми, словно они и вовсе были не живыми. И всё же, они вполне видели, куда идут, и едва не обратили на него внимания, когда услышали тихий шорох с его стороны.       Лю Сяогуй почувствовал, как страх проникает в его сердце, заставляя его замереть на месте. Они остановились, и в один момент лунный свет, пробивающийся сквозь густую крону, осветил их, придавая им еще более зловещий вид. От взгляда на каждого из них в голове у прячущегося мальчишки играло лишь одно гадкое, надоевшее ему чувство — тревога. Взгляд Лю Сяогуя впился в них, уходящих прочь, и он понимал: что-то необратимое и ужасное произошло в этом лесу, но он был слишком мал и напуган, чтобы засунуть в это свой нос.       Не желая встречаться с призраками снова, он дождался, пока они скроются из виду, и пошёл в противоположную сторону. Там, наконец добравшись до края леса, он увидел, заново расцвел красками мир, прямо у него на глазах. Земля, по которой он шёл, словно поссорилась сама с собой: одна её сторона была голой, холодной и мертвой, а вторая расцветала мягкой зелёной травой, по которой приятно было ходить. Медленно ступая по свежему лугу, Лю Сяогуй не заметил, как забрался на холм.       Стоя высоко наверху, он увидел вдалеке редкие дома. Солнце, закатывающееся за горизонт, окрасило их в нежные розовые и золотистые тона. На улице уже никого не было, зато в некоторых окнах уже загорался свет. Неясные голоса доносились из-за стен, смешиваясь с вечерним ветром. Сяогую не верилось, что драконы могут жить в таких местах. Все они, кроме порабощённых, представлялись ему дикими варварами. Захотелось подойти поближе и рассмотреть всё как следует, но он побоялся, что снова на него могут напасть.       Отказавшись от глупой затеи, мальчик сделал шаг назад… И кто-то схватил его за плечо.       — Пацан, ты что тут делаешь?       От страха Лю Сяогуй отшатнулся и упал перед мужчиной. Быть может потому, что было уже темно, а может потому, что сознание было уже слишком отравлено, мальчик не мог разглядеть чужого лица. Лишь военная форма показалась ему знакомой, хоть не принадлежала ни солдатам отца, ни солдатам Дай-гэ. Позади мужчины стояло ещё двое товарищей, и оба они, подойдя ближе, отвесили первому по подзатыльнику.       — Зачем напугал его?       — Да я едва коснулся! — первый запротестовал, потирая ушибленную голову. — Посмотри на него. Видно же, откуда прибежал. У местных здесь ни ребёнка.       — Да хоть бы не касался! — укорил его второй. — Прошлой деревни тебе не хватило? Если эти узнают, что сюда один пробежал, то сами сюда придут. Я снова на эту мясорубку смотреть не хочу.       Лю Сяогуй медленно отполз подальше, стараясь лишний раз не шуметь. Он видел, как двигаются их губы, но совсем ничего не мог услышать. Ему начало мерещиться, что их лица чернеют, а изо лбов вырастают острые рога. Третий мужчина, молча стоящий позади двух других, заострил на мальчике свой взгляд.       — А я что, предлагаю его сдать? Просто интересно стало…       — Засунь свой интерес знаешь куда?! Пошли назад, нам скоро выдвигаться.       Оба они готовы были забыть о встреченном мальчишке и уйти восвояси, но замерли, услышав, как заговорил вдруг третий их товарищ:       — Не может быть… — пробормотал он, разглядывая ребёнка. Лицо у мальчика было до жути знакомым, а на, пусть испачканной, разодранной и заляпанной в крови, он разглядел знакомую ветвь ивы, вышитую золотыми нитями. Пронзительные синие глаза, такие же, как у Второго Генерала, смотрели ему в душу, не оставляя сомнений, чей это был мальчишка. На вечно спокойном лице отразился шок, и два других солдата замерли в недоумении.       — Эй, ты чего?       Третий осторожно вытянул руку, пальцем указывая на Лю Сяогуя.       — Этот герб… Посмотрите ещё раз…       И они действительно пригляделись, тоже заметив знакомые черты. Шок одолел обоих.       — Да ладно?! — вскрикнули они одновременно. От пристальных взглядов у мальчика сильнее застучала сердце. Ему показалось, что его вот-вот собираются схватить. Испугавшись, он быстро встал на ноги и понёсся прочь, в сторону деревни, ни на секунду не обернувшись. Вмиг пробежал её целиком, оказавшись на другом конце, и позволил себе посмотреть назад, но от врагов уже не было и следа. В этой деревне, как он и думал, тоже было опасно. Оставаться здесь было нельзя. Тяжело вздохнув, он направился прочь, дойдя до нового берега.       Следующие три дня стали для него одним, но очень долгим. Прерываясь на сон и всё съедобное, что можно было запихнуть в рот, он переплывал с острова на остров, иногда используя лежащие неподалёку брёвна как опору, а иногда полагаясь на собственные силы. Для южных драконов их родное Море было наилучшим местом. Им, имеющим при себе плавники и скользкую чешую, способным спокойно годами жить в морских пучинах, разделённые солёными водами острова были всё равно, что одна целая земля. Но, будучи человеком, Лю Сяогуй давно утомился. Про себя он подумал, что когда люди захватят Южное Море, то он обязательно понаставит здесь длинных-длинных мостов. Радовало сейчас только то, что все острова были маленькими, и чтобы пройти один — требовалось всего полдня пути.       Так, увлечённый мыслями о будущем, о доме и о скором возвращении, но блуждал по незнакомым землям, даже не подозревая, что с каждым шагом всё дальше уходил от родной империи. Он двигался совсем не в том направлении, и не было вокруг никого, кто мог бы ему об этом сказать. От редких путников, попадающихся на пути, он быстро убегал, боясь, что те обратятся в драконов, а поселения, на которые натыкался, тихо обходил стороной. Только один раз, измучавшись от голода, он позволил себе подобраться к одному дому ночью, и стащить из маленького огорода две спелые тыквы. Каждый раз, когда он вспоминал о них потом, то сразу чувствовал, как рот наполняет слюна.       Только на четвёртый день Лю Сяогуй остановился. Новый остров был больше других, и на нём в самом деле были мосты. путники стали встречаться ему чаще, и выглядели совсем не так, как прошлые, — все они были одеты очень ярко и красочно, — но он продолжал обходить их стороной. Не понимая, почему вдруг вокруг стало так оживлённо, он пошёл вперёд, но всё чаще ему кто-то попадался. Спустя полчишэня пути он вдруг понял, почему.       Теперь перед ним была вовсе не скромная, простенькая деревня, а настоящий город, яркий и красочный. Лю Сяогуй застыл на месте, его сердце колотилось от восторга и паники одновременно. На далёких улицах горело множество бумажных фонарей, а по небу, окутанному яркими вспышками, летали воздушные змеи. Такой красоты Лю Сяогуй не видел никогда. Даже карнавалы в родном Юнгэ казались теперь бледной тенью. Он ощущал, как в груди поднимается тревога.       Не желая оставаться на виду среди стольких драконов, он решил снова пойти в обход. Как бы не манили к себе эти радостные лица, он знал: только почуют человека, и тут же обернутся в кровожадных демонов. Этот город был красивым, но слишком большим и чужим. Слишком опасным.       Обойдя первую улицу, он увидел маленькие лавочки с экзотическими товарами и аппетитными угощениями. Если бы только он не был человеком, то быстро бы подбежал к ним и осмелился бы что-нибудь стащить. Но сейчас он даже не мог заставить себя приблизиться. Погруженный в свои мысли, он обогнул все дома вдалеке кругом, и остановился. Пути дальше не было. Перед ним появилась преграда.       Это была стена — высокая и каменная.       Лю Сяогуй трижды моргнул, глядя на неё широко распахнутыми глазами. Это был первый раз, когда в Южном Море он увидел нечто подобное. Лезть на такую стену было бы нелегко и заняло бы много времени, а если с неё случайно упасть, то можно было разбиться в лепёшку. Но всё же необходимо попасть на другую сторону, не так ли? О том, чтобы остаться в городе, кишащем драконами, хотя бы на ночь, мальчик боялся даже подумать.       Не желая тратить время на долгий обход, он вспомнил тактику Дай-гэ — всегда идти напролом — и без лишних раздумий начал карабкаться вверх, ловко цепляясь за выступы. Дышать стало сложно, а вниз смотреть — страшно. Два раза едва не довелось соскользнуть. И всё же, забравшись на стену верхом, он присел на неё, свесив ноги, и посмотрел, что же находится на другой стороне.       Его глаза засверкали от восхищения. За стеной оказался неописуемой красоты сад. В нём было много деревьев, ему незнакомых, и цветов, которые он мог представить только во сне. Там летали огромные разноцветные бабочки и маленькие пушистые птицы, а по зелёной блестящей траве и аккуратным тропинкам, выложенным из белого кирпича, бегали ящерицы и прыгали лягушки. Сяогую даже на мгновение показалось, что под одним из деревьев проскочил маленький пушистый кролик.       Осторожно спустившись в этот сад со стены, мальчик сразу почувствовал, что даже солнце здесь светит иначе. Его лучи грели, но не обжигали. Они касались макушка так же ласково, как касается своего дитя любящая мать. В глубине сада стоял пруд с кристально чистой водой, отражающей небо, словно зеркало. Вокруг него росли нежные цветы, похожие на ирисы и водяные лилии, а на поверхности плескались золотые карпы. Таких Лю Сяогуй никогда не видел, и захотел, чтобы такие же были у него дома.       Поодаль от пруда стояла скамейка из белого камня, расписанная странными узорами, напоминающими волны. Её прикрывал своей тенью навес из виноградной лозы. Рассматривая каждый новый уголок, Лю Сяогуй проходил вперёд по тропе, пока не учуял сладкий, сводящий с ума аромат. Его живот, в котором несколько дней не было ничего, кроме пресных водянистых ягод, завыл, как дикий волк. Мальчик поспешил на запах, надеясь увидеть что-то вкусное.       Вокруг не было никого, и, даже если это место кому-то и принадлежало, он искренне надеялся избежать нежелательных встреч. Направляясь прямиком к притягательному аромату, Лю Сяогуй мечтал о том, чтобы быстро найти что-нибудь съедобное и немедленно исчезнуть с этого загадочного места вместе с находкой. Он понимал, что его дальнейший путь должен скорее продолжаться, пока у него ещё оставался шанс добраться до дома, а не быть пойманным в драконьи лапы.       Проходя по аккуратно выложенным каменным тропам, он с захватывающим интересом рассматривал необычные растения. Они поражали своей палитрой: одни имели крону нежного синего цвета, другие — ослепительно белую и розовую, а некоторые и вовсе излучали свет, похожий на закатное солнце. У одного дерева, напоминающего мальчику иву, даже ствол сверкал так, словно был покрыт золотом, а его листья, ярко-красные, напоминая аппетитные гранатовые зерна. От образа сочного граната у Сяогуя тут же потекла слюна.       Сладкий аромат всё больше заполнял его лёгкие, пока он не ощутил, что наступил на что-то мягкое. Под его ногой валялся раздавленный голубой фрукт. Присев ближе, он взял его мякоть в руку, внимательно изучая, и с удивлением понял, что именно от него исходил тот манящий запах.       Он едва успел взять себя в руки, чтобы не запихнуть в рот грязную кашу под ногой. Если бы Сяогуй не заметил впереди, под раскидистым деревом с золотой кроной, такие же аппетитные разбросанные плоды, то точно бы не постеснялся съесть раздавленный плод вместе с грязью. Яркие фрукты свисали с ветвей, искрясь в свете, как лазурные берега, и мгновенно пробуждали голод, а рот наполняли слюной. Только от одной мысли, что скоро они окажутся у него в желудке, Лю Сяогуй почувствовал прилив энергии. Он стремительно подбежал к дереву.       В этот момент он вдруг заметил тень, вырисовывающуюся на другой стороне, и остановился. Снова солдат? Дракон? Призрак? Или пришла пора встретить демона? Тревога взяла верх над голодом, а любопытство — над тревогой. Осторожно он обошёл толстый ствол…       Мальчик застыл на месте, не в силах даже моргнуть.       За деревом стояла невероятной красоты дева, облачённая в одеяния, подобные облакам на небосводе. Её лёгкое ханьфу сверкало, расписанные настоящим золотом, а глаза блестели, как ценнейшие самоцветы, голубизной напоминали ясное утреннее небо. Пухлые губы — два вишнёвых лепестка — сверкали, словно две жемчужины, испачканные в сладком нектаре. Его капельки покоились в приподнятых уголках.       Эта дева была столь же восхитительна, как неземное божество, со светлыми, словно солнечные лучи, прядями волос, свободно струящимися по её плечам, едва не касаясь травы, с безупречной осанкой и с кожей, светлой, как свежее молоко. Одним лишь своим видом она легко могла затмить луну и засмущать цветы. И у Сяогуя, застывшего статуей, перехватило дыхание…       Это была небожительница!       Самая прекрасная из всех. Небожительница, спустившаяся с неба, чтобы отдохнуть в этом волшебном саду. И Лю Сяогуй, вытерпевший кару, посланную на него небесами, получил своё вознаграждение: он смог полюбоваться самим олицетворением красоты.       Лю Сяогуй ощутил, как его сердце заколотилось с новой силой, но вместо страха он испытывал совершенно другое чувство. Это было нечто новое и непостижимое. Чувство, которое он не мог выразить словами. Увидев эту девушку, он впервые столкнулся с таким волнением.       В её руках будто лежало море — плоды, такие же голубые и сверкающие, как её чудесные глаза. Она аккуратно отрывала их с податливых ветвей, словно боясь навредить бедному дереву, и складывала в чашу из белоснежных рукавов. Каждый сорванный фрукт она клала не сразу: сначала она подносила его к губам, а потом, с удовольствием надкусывая, забирала в свои объятия и тянулась за следующим. Наслаждаясь своим отдыхом, она тихо напевала что-то лёгкое и мелодичное себе под нос. И в этот момент Лю Сяогуй вдруг осознал, что сводящая с ума тишина покинула его.       Он мог слышать её волшебное пение! Это был легкий шёпот журчащего ручья, нежный гул тёплого летнего ветра, трели юрких птиц, играющих на ветвях и чарующий звон колокольчиков… Всё это умещалось в её голосе. Всё это стало для Сяогуя исцелением.       Заслушавшись её, он не заметил, как небожительница отвлеклась от своего занятия и обратила на него свой взор. Пение замерло, и дева, полная удивления, захлопала длинными светлыми ресницами.       — Мальчик? — пробормотала она с любопытством, не сводя с Сяогуя глаз, а он, растерявшись, почти сделал шаг ей навстречу, но заметил вдруг её рога. Два голубых рога, торчащие у неё изо лба. В шоке он отшатнулся назад. Неужели она тоже была драконом?..       Увидев, как мальчик подался назад, красавица встрепенулась и кинулась к нему, но его голова уже переполнилась воспоминаниями. Красавица перед ним обернулась в угрозу, и Сяогуй зажмурился. Голоса в его голове закричали вновь, напоминая о себе.       «А-а-а-а!!! Больно, больно, больно! Ублюдки! Сволочи! А-а-а-а!!!»       Голова вновь заболела, из ушей снова потекла кровь, и даже бинты не смогли облегчить страдание. Схватившись руками за волосы, Сяогуй хотел закричать, он не успел: его тело, терзаемое днями напролёт, достигло своего предела, и оглушающие вопли стали последней каплей.       Он потерял сознание.       Всё вокруг помутилось, рассеялось в непроглядной тьме, и последнее, что он увидел — это подбегающий к его лежащему телу силуэт. И вновь вокруг погрузилась тишина…

‿︵‿︵୨˚୧ ☽ °❀° ☾ ୨˚୧‿︵‿︵

      Нежный звон колокольчика стал нежно пробуждать Лю Сяогуя к утру следующего дня. Тихая трепетная мелодия окутала его голову, и под неё совершенно не хотелось просыпаться. Он чувствовал, что вокруг было тепло и уютно. Приятно пахло морской пеной, цветами и целебными травами. Его голова, кажется, покоилась на мягкой теплой подушке. Чьи-то ласковые руки гладили его по волосам, а потом медленно спустились к лицу. Приластившись щекой к шелковой ладони, он довольно потянулся и с медленно разлепил глаза.       Лицо красавицы было первым, что он увидел. Он лежал головой на её коленях, а дева склонилась над ним и укрыла ото всех, продолжая свою тихую песнь. Только когда она заметила, что мальчик открыл глаза, то перестала. Она очаровательно улыбнулась.       — С добрым утром, сяо пэнъю.       Сяогуй мигом вскочил с его колен и забился в угол. От резкого испуга тело пробило дрожью. Комната была ему незнакомой, но он не спешил её осматривать, вместо этого таращась на незнакомку. На её голове по-прежнему были рога, и она могла легко ему навредить. В попытке защититься он стал скалиться в её сторону, как дикий волчонок, и даже чёрные волосы на его голове распушились, как вздыбившаяся шерсть. У девы округлились глаза. Она, наверное, совсем не ожидала, что мальчик, едва проснувшись, сразу станет защищаться. Понимая, как тот напуган, она медленно и осторожно встала со своего места и потянула к нему ладонь.       — Я не обижу тебя, хорошо? Только не бойся…       Но от того, как её ладонь тянулась к нему, чтобы схватить, у Лю Сяогуя ещё сильнее поднялась паника. Недолго думая, он бросился в единственное комнате окно, и выпрыгнул наружу. К счастью, это был первый этаж, и он сразу приземлился на мягкую траву.       — Сяо пэнъю, подожди! — послышалось позади, и Сяогуй точно не собирался слушаться. Он со всех ног побежал вперёд, скрывшись в знакомом саду. Деревьев вокруг было много, и он знал, что среди них его придётся искать очень долго, поэтому присел за самым большим и попытался отдышаться.       Просидев под деревом достаточно, чтобы его дыхание восстановилось, он вдруг понял, что тело его не болит. Удивлённый взгляд упал на ноги, но они были целы. На коже не было ни царапинки. Пропали мозоли на руках, пропали раны от когтей на груди, и даже уши его больше не болели, а страшные крики не тревожили голову. Он был абсолютно здоров. Воспоминанием о пережитых муках осталась только грязная изорванная одежда.       «Неужели та девушка исцелила меня?» — подумал он про себя, но не мог в это поверить, хоть и слышал много раз, что драконы знают заклинания, способные излечить от любой болезни, но чтобы они с их помощью лечили человека? Сяогуй бы скорее поверил, что его уже давно растерзали, а сейчас его неупокоенный дух бродит по месту убийства…       С другой стороны, чувство голода было вполне осязаемым. И бёдра красавицы, на которых он проснулся, тоже были как настоящие. Сяогуй потерялся в догадках, почему его не убили, а вылечили, и что с ним хотят потом сделать. И, пока он пытался во всём разобраться, то стал осторожно бродить по саду, оглядывая деревья и среди них выискивая то, на котором росли бы фрукты. В поисках ему очень быстро повезло: попалось одно дерево, на котором висели плоды, похожие на яблоки. Взяв одно из тех, что уже опали на землю, он протёр его и решил, что как только наестся, то сразу перелезет через стену обратно. Кивнув самому себе, он надкусил зелёный бок… И тут же его выплюнул.       У Сяогуя лицо скривилось, став похожим абрикосовую косточку. Эта штука была ужасно кислой! Её бы даже самая паршивая свинья есть не стала! Кинув фрукт обратно на землю, он отпнул его подальше и со злобой пнул дерево. В отместку на его голову упало ещё два таких же «яблока».       Обиженный, он развернулся и пошёл от него прочь. Вновь сладкий запах защекотал его нос, и он повернулся в сторону, откуда тот шёл. Там, на тропе, лежал соблазнительно знакомый голубой персик, подманивая мальчика к себе, и Сяогуй не смог устоять.       Он быстро подошёл к нему и поднял, надкусывая. Мякоть таяла на его языке, сладкая, словно мёд, и он не заметил, как осталась в руках только косточка. К счастью, совсем недалеко лежал ещё один, и Сяогуй быстро подбежал к нему, съедая следом. Третий, лежащий ещё дальше, он решил подобрать на потом. А потом увидел четвёртый… Наконец, на пятом, это показалось ему подозрительным. Он понял, что эти персики не просто валяются на земле, а лежат на ней дорожкой, по которой он шёл. нахмурившись, он пошёл по ней, подбирая каждый в руки, пока не увидел, где кончается путь.       Последний персик лежал возле цветочных кустов, притягательно сверкая на солнце. В то же время, выглядывая из-за кустов, на корточках сидела та самая красавица, и терпеливо выжидала, когда мальчик подберётся к ней поближе. Сяогуй замер на месте, глядя на неё, а она, поняв, что ближе он не подойдёт, тонкой палкой тыкнула во фрукт и откатила его от себя подальше. С надеждой она зыркнула на него, проверяя, на какое расстояние он осмелится к ней подойти.       Нахмурившись, Сяогуй сглотнул, но продолжил медленно собирать охапку персиков, пока не дошёл до последнего. Места в его руках уже не было, но он всё равно умудрился поднять последний и сурово посмотрел на девушку, что теперь была от него всего в десяти шагах. Она осторожно протянула из-за кустов руку, но не повторила прошлой ошибки: опустила её пониже, ладонью вверх, и показала Сяогую целую горсть спелых красных ягод. Он больше не чувствовал страха. Вместо этого его наполнила обида.       — Я не дикий зверь. Не приманивай меня едой, — он нахмурился и бросил собранные персики обратно на землю. Те раскатились вокруг как мячи. У красавицы от его слов забавно дёрнулись острые уши, и Сяогую тайно это понравилось.       — Извини, я больше не буду, — пообещала дева и аккуратно на корточках вышла из-за кустов, осторожно ссыпав ягоды в сторону. Она старалась в глазах мальчика выглядеть как можно меньше, чтобы он снова не подумал убежать. — Сяо пэнъю, но ты ведь на самом деле голодный. Даже во сне твой живот не успокаивался и требовал еды. Если вернёшься со мной в покои, то сможешь съесть столько всего, сколько захочешь. И я обещаю, что все блюда будут очень вкусными.       Обещание было для Лю Сяогуя очень заманчивым. С тех пор, как он убежал из дома, то не видел хорошей еды. С другой стороны, он совсем не знал, что для драконов является «вкусной едой». Рабы в его городе были рады получить даже простую булочку хлеба, но он никогда не видел их родной кухни. Решив, что хуже сырого риса уже ничего не будет, Сяогуй спросил о главном:       — А… мясо будет?       — Если захочешь, то будет.       — Не сырое?       У красавицы от удивления округлились глаза, и она тихо хихикнула.       — Кто же станет есть сырое мясо? Другое дело, когда оно жареное, тушеное, вареное, копченое… Какое скажешь, такое и будет. Договорились?       Она вновь протянула ему руку, и Сяогуй тихонько сглотнул, глядя на её ладонь. Он всё ещё чувствовал какой-то подвох, и внутренний голос просил его поскорее убежать. Он уже видел, на что способны драконы, видел много раз. Он не хотел, чтобы с ним сделали что-то плохое… Но слова красавицы показались ему искренними, а её вид совсем не пугал, как другие. Быть может, так казалось из-за голода, а может на него просто наложили какое-то заклинание, разницы уже не было. Живот у мальчика снова завыл, и он, кивнув, взял женскую ладонь. Инстинкты взяли над страхом верх.       Не прошло и полчишэня, как он, сидя за низким столом, с жадностью терзал чью-то вкусную ножку. Под золотистой коричневой корочкой было нежной белое мясо, и его запах сводил его с ума. Вкусная горячая лапша давно исчезла из тарелки, и миска с кашей тоже опустела. Тарелка, на которой лежали нарезанные овощи, блестела, вылизанная дочиста, и оставалось только это мясо и мягкий разваренный рис, от которого ещё исходил пар. Лю Сяогуй уже решил про себя, что как только доест, то сразу попросит ещё добавки. Он будет есть до тех пор, пока не лопнет живот.       Даже пристальный взгляд девицы, сидящей рядом, больше его не смущал — он научился его игнорировать. Всю трапезу она не сводила с мальчика глаз. Подпёрла голову кулаком, наклонилась к нему, и с широкой улыбкой любовалась, как тот глотает еду, почти забывая жевать. Щёки у Сяогуя все были измазаны в соусе, а жирное масло с жареной утки стекало по подбородку. Он был похож на голодного щенка, добравшегося до полной миски.       Незаметно для мальчика красавица иногда подсаживалась поближе, и теперь сидела совсем рядом, так, что их ноги почти что соприкасались. Сяогуй не понимал, зачем она это делает. Если бы к нему во двор пробрался бы какой-нибудь грязный мальчишка, то он бы сразу прогнал его прочь, а эта нюйлун его исцелила, накормила до отвала, и выглядит теперь такой счастливой… Мальчику стало немного стыдно за то, что как он повёл себя утром. Ведомый совестью он отложил мясо в сторону, вытер губы грязным рукавом и сказал:       — Большое спасибо. Только у меня нет ничего, чем я бы мог отплатить…       Он сделал малый малый поклон, но красавица быстро отмахнулась.       — Н-ничего не нужно! Что мне может быть нужно от ребёнка? Тебе, наверное, нет и сотни лет… Но не стесняйся просить, если хочешь ещё! Любое блюдо, какое захочешь, я попрошу для тебя приготовить.       Сяогуй кивнул её, возвращаясь к еде, а она снова подсела ближе. Теперь их колени в самом деле касались друг друга. Локти её расположились на столе, а рукава сползли, оголяя красивые бледные запястья. Мальчик почувствовал, как снова переполняется теми странными чувствами, которые застали его врасплох при первой встрече с незнакомой нюйлун.       Однажды, когда Лю Сяогуй решил поиграть с городскими мальчишками, они решили тайно пробраться в женскую баню. Там было очень много девушек, старых и молодых, с большими достоинствами и маленькими, и мальчишки дружно хихикали и шёпотом говорили про каждую, до тех пор, пока их не заметили, и пинками не погнали прочь, пообещав всё рассказать родителям. А сейчас, случайно вспомнив тот день, ему почему-то показалось, что смотреть на голые руки его благодетельницы было куда постыднее, чем подглядывать за омовением девиц. Сяогуй так сильно смутился, что даже не смог проглотить мясо во рту.       Подождав ещё немного, красавица всё-таки не сдержалась и спросила:       — Сяо пэнъю, а почему ты прячешь рожки?       Мальчик вздрогнул. Прокрутив её вопрос в голове заново, он вдруг понял, что она не признала в нём человека.       — У меня нет рожек, — замешкавшись, признался он, но дева поняла его неправильно.       — Ну, ничего страшного. Я понимаю тебя. Видишь? — она наклонила к нему свою голову и поближе показала два голубых рожка. — У меня они тоже совсем неразвитые. Крохотные, как две жемчужины. В этом совсем нет ничего плохого, поэтому я не буду над тобой смеяться. Когда-нибудь они у тебя появятся…       — Не появятся, — перебил его Сяогуй, не сводя с голубых рогов глаз. — У людей не растут рога.       Он сглотнул, готовый, если что, снова бежать. Теперь он надеялся, что эта нюйлун поймёт, кто он такой, и покажет своё настоящее, злое обличие, чтобы скорее его растерзать. Тогда он без угрызений совести сможет убежать от неё, сытый и здоровый… Но она совсем не озлобилась. Наоборот, её глаза засверкали любопытством ещё сильнее.       — Ты… человек? В самом деле? — она посмотрела ему в глаза так близко, что он, не выдержав, отсел сам. Его лицо залилось пунцовой краской.       — Равзе не видно, что я человек? У меня ни рогов, ни хвоста, ни острых ушей, и даже глаза у меня человеческие.       — Я знаю, но… Разве можно было догадаться? В этом городе никогда не бывало людей, — красавица неловко поправила выпавшие на лицо пряди и отодвинулась сама, заметив, что слишком воодушевилась. — Выходит, ты потерялся? Пришёл весь израненный и совсем без сил… Что с тобой случилось?       — Я… правда потерялся, — признался ей Лю Сяогуй, но об остальном решил умолчать. Рассказать обо всём, что он пережил, попросту бы не хватило духу. Воспоминания и так пожирали его душу как голодные звери стоило им только мелькнуть в голове.       — А ты помнишь, где живёшь? Тебя кто-нибудь ищет?       — Я живу очень далеко отсюда. Никто не знает, что я тут. А я хочу домой…       Мальчик тяжело вздохнул и почувствовал, как поднимается к горлу гадкий комок. Слёзы, которых он, как думал, лишился, вернулись к нему, и чтобы не дать им попадать из глаз, Сяогуй прикусил губу. Взгляд юной красавицы наполнился жалостью. Она невесомо положила на спину мальчику свою ладонь и погладила его, утешая, а потом вновь встрепенулась, придумав, что делать.       — Тогда, давай я помогу отправить послание? У ведь меня есть посыльная птица. Она очень умная, и доставит письмо туда, куда ты скажешь!       — Куда скажу? Даже в мою империю? — Лю Сяогуй поднял на красавицу полный надежды взгляд, и та, глядя прямо в его большие синие глаза, немного смутилась, но совсем не подала виду.       — Даже в твою империю! Только это займёт очень много времени…       — Ничего страшного. Пожалуйста, могу я отправить письмо?       — Конечно, я принесу для тебя бумагу и чернила, — она закивала, подрываясь с места, но прежде чем уйти, снова посмотрела на мальчика, добавив: — А пока ждёшь, то можешь остаться здесь, со мной! Только иногда тебе придётся прятаться, потому что мне нельзя видеться или разговаривать ни с кем, кроме слуг. Если узнают про тебя, то за мной тут же приедут и заберут обратно в башню. А я туда совсем не хочу…       Лю Сяогуй склонил голову в бок.       — Если мне нельзя тут находиться, то не лучше мне всё-таки будет уйти? Я не хочу, чтобы тебя наказывали из-за меня.       — Не надо! — красавица почти взмолилась. — Останься, прошу! Я буду кормить тебя, чем хочешь, и играть с тобой! Можешь даже взять мою одежду или украшения, только пообещай не уходить. Мне здесь очень одиноко…       Её глаза, яркие и светлые, вдруг тоже наполнились слезами, и стали похожи на настоящую морскую гладь. Сяогуй укорил сам себя за то, что спросил такую глупость и расстроил её. Не теряя времени, он кивнул.       — Хорошо. Пока за мной не придут, я буду жить с тобой.       Тут же она расцвела и заулыбалась, обняв Сяогуя что есть сил. Тысячу раз осыпав его благодарностями, она умчалась за бумагой для письма, и оставила его ждать у стола. Довольно улыбнувшись ей вслед, мальчик вернулся к вкусному мясу. Оно уже успело остыть. Чишэнем позже, сидя за этим же столом, с кистью в руке он выводил один за другим иероглифы и поглядывал украдкой на деву, выбирающую ему новый наряд. Вот-вот собирался темнеть небосвод, и Сяогуй, закончив писать, про себя с улыбкой прочитал:       «Здравствуй, отец. Можешь не волноваться — я всё ещё жив. Около недели назад я попал на корабль вместе с солдатами, и его захватили драконы. Они увезли меня в Южное Море, откуда я сейчас и пишу. Здесь меня приютила добрая нюйлун. Она сказала, что если вы хотите забрать меня, то вам надо двигаться к городу Ланьян, и ожидать меня на границе. Отец, здесь очень не любят людей, поэтому будь осторожен и не забудь хорошо замаскироваться. По пути в этот город я видел много мёртвых, и не хотел бы, чтобы их стало больше. Ответь мне как можно скорее!»       Кивнув самому себе, он собирался свернуть бумагу в конверт и отдать красивой разноцветной птице, что сидела на окне, но остановился. Ещё раз взглянув на послание, он понял, что чего-то не хватает. Взяв кисть обратно в руку, Сяогуй дополнил письмо отцу:       «На самом деле, есть ещё кое-что важное, о чём я хочу тебя попросить… Пожалуйста передай Дай-гэ, что я больше не хочу на нём жениться. Вместо этого я женюсь на нюйлун, которая меня приютила. Пусть она дракон и выглядит немного старше меня, но зато добрая и невероятно красивая! Отец, я с нетерпением буду ждать твоего благословения. Скорее приезжай, чтобы забрать меня и мою будущую невесту!»       Неделей позже, где-то далеко от Южного Моря, в городе Юнгэ империи Жэнь, читая письмо, принесённое вражеской птицей, закашлялись кровью сразу три генерала.