Исправление генерала

      — На следующее утро после того, как отплыли из империи Жэнь четыре генерала, воды северных берегов окрасились в красный. Немногим позднее причалили четыре неизвестных судна. Спустившиеся с них драконы, едва успев сойти на землю, начали наступление. Они безжалостно расправились сразу с тремя северными поселениями. Это произошло так мгновенно, что отряд из войска Бо Цзили даже не успел прибыть на выручку. Однако, когда они всё-таки добрались, то напавшие драконы уже разожгли в освобождённых рабах боевой дух своими пылкими речами. Вместе они расправились и с прибывшими солдатами. Молва о восстании полетела по империи быстрее птичьих трелей. Когда объединившиеся драконы направились на северо-восток, в Инцюань, то там их уже ждали реки крови и разруха: рабы, заполучив шанс вернуть себе свободу, взбунтовались против людей. Битва шла чуть ли не в каждом доме, в каждом дворе и на каждой улице. Образовавшаяся армия заходили всё дальше и собирала по поселениям всё больше союзников из разных Морей. Многие к тому моменту, конечно, уже отправились в мир духов: кого-то убили за попытку восстания, кто-то умирал в битве, едва заполучив свободу, кого-то убивали заранее, в попытке обезопасить себя от предательства… Были, конечно и те, кто в этом безумии не участвовал: одни защищали своих господ, другие — те, кто не желал становиться ни на одну из сторон — притворялись, что ничего не происходит, и продолжали служить, как и раньше. И всё равно прибывшее войско разрасталось всё сильнее, под их гнётом гибло всё больше людей. Трупами усеялись города и деревни, поля и дороги. По империи Жэнь растекались реки крови…       Приостановив рассказ, Хуан И позволил слушающим переварить всё, что он сказал. Лицо у Третьего Генерала потемнело с первых слов. Вань Ян, сидящий рядом, впал в мандраж вслед за ним. До Дан Дая смысл сказанного дошёл последним, но как только он понял, что произошло, то весь покрылся испариной. Даже Шу Цзюньцзе стал бледен. Он не помнил, когда последний раз так сильно переживал. Северный Генерал, стоящий за его спиной, не решался нарушить повисшей тишины. Тревогой наполнился воздух.       Хуан И не торопился. Самое сложное — пробиться в Крепость Непокорства — было преодолено. От произошедшего никак не мог оправиться и он сам. Страшнее всего ему стало перед воротами, где собралась необъятная городская толпа. И пусть хватило лишь показать им, кто он такой, чтобы унять, но само осознание, что в Да Фэнбао тоже начались бунты, вгоняло в мандраж. Солдаты, что преодолели с ним этот тернистый путь, сейчас находились в столице, ожидая возвращения, и уже наверняка успели поделиться произошедшим с горожанами, и то было великой удачей: перемирию ничто не угрожало.       Встретившись с Его Высочеством Ван Бохаем и с трудом выпросив у него разрешение на разговор с генералами Жэнь, бедный совершенствователь был вынужден мало того, что играть роль гонца, так ещё и притворяться воскресшим: генералом Восточного Моря, божественным благословением ниспосланным обратно в мир смертных, помогать своему народу; вовсе не мастером-затворником, нелюдимым изобретателем, которого жить «мертвецом» в полутемной комнате среди своих творений крайне устраивало.       Пробираясь через болота, леса и поля, снега и бури, преодолев поездку, в которой тысячу раз его успело укачать, Хуан И поклялся себе, что, вернувшись в Цветочный Сад, больше и шагу не сделает за его пределы. Особенно в сторону севера. Особенно — в период военных настроений. И всё-таки, понимая, какие невероятные новости принёс, он, не торопя, позволил своим слушателям всё осознать.       — У северных брачный период начался, что они все так озверели? — на выдохе выдал Чунцин, укладываясь головой на два кулака.       — У драконов нет… брачного периода. Мы не звери, — нахмурившись, тихо бросил ему Шу Юйлун, но в водовороте тревожных воскликов его замечания никто не заметил.       — Как это случилось?! — Вань Ян привстал с места и несдержанно вскрикнул. — Откуда они могли взяться?! Пока мы плыли, всё было спокойно. Мы никого не встретили!       Его возгласы встретили молчанием. Переворошив свою память, от самого отправления до прибытия в Бао, Лю Бинмо, наконец, всё осознал.       — В самом деле ли мы никого не встречали? — спросил он, сжав вспотевшие ладони в замок, и Вань Ян, опешив, едва не стал убеждать его в своей правоте, но и до него добралось понимание.       Тогда, в середине пути, глубокой ночью, что-то врезалось в судно. Вещи вокруг попадали, а сидящие чуть не свалились на пол от внезапного толчка. «Ч-ч-что это б-было?!» — вскрикнул со страхом Шайбэй, и Дан Дай, недолго думая, ответил: «Напоролись на что-то, кажется…»       В самом деле он тогда поверил, что то были заплывшие на глубину рыбаки. Разве было то для севера необычным — отплывать от берегов империи туда, где водится больше рыбы? Разве удалось бы во тьме ночи разглядеть, кто там был?!       Мог ли он тогда предположить, что они встретились с вражеским кораблём? Если в самом деле это было так — каким чудом удалось им проплыть невредимыми?! О том рассуждал и Вань Ян, осознавший наконец и то, почему не приплыли на подмогу его войска, и почему северные берега окрасились красным. Небольшое судно, совсем не примечательное, с тремя людьми на борту, вовсе не стоило внимания. Зато корабль, переполненный солдатами, ни разу не выходившими в море… Его сердце обливалось кровью — за каждого, кому не повезло так же, как им…       Лю Бинмо второпях размышлял о случившемся и всё пристальнее испепелял Среброгривого Генерала взглядом, так пронзительно, что тот занервничал. Шу Юйлун не понимал, что сделал не так, чтобы удостоиться подобного внимания. Зато Третий Генерал знал отлично. Слово в слово он помнил их недавний разговор.       Неизвестные откуда взявшиеся драконы, прибывшие на север, на самом деле прибыли из самого очевидного места.       Отряд, исчезнувший на границе, к несчастью, наконец нашёлся.       — Когда ты был в лагере на границе, меньше, чем полнолуние назад, какие там были… настроения? — спросил он у Шу Юйлуна, убеждаясь в своём предположении. Тревожные внимательные взгляды, все до одного, направились на полукровку. Под небывалым давлением он стал вспоминать, как прошёл тот день.       — Что за вопрос такой? — защищаясь от всеобщего внимания, Шу Юйлун отвёл взгляд и скрестил руки на груди. Его хвост мотался из стороны в сторону. — Конечно, такие же, как и у горожан в Сюн Лунмэня: больше трети солдат в отряде оттуда. Это ведь граница! Там всегда царят мятежные настроения, временами больше, временами меньше.       — И какие же сейчас времена? — уточнил Лю Бинмо. Замявшись, Шу Юйлун всё же ответил:       — Плачевные…       — И в такие плачевные времена, хочешь сказать, у них были в распоряжении судна?       — Нет, конечно! Кто бы доверил им корабли! — юноша замотал головой, но всё же, опустив уши, добавил: — Под их охраной находился ближний порт…       Вернулась душащая тишина. Восточный Генерал, пусть и мог только лишь представить, что пришлось пережить генералам, и совсем ничего не знал о истории с отрядом на границе, но всё же разделял всеобщий тихий шок.       — Что было дальше? — спросил Шу Цзюньцзе, придя в себя первым. Убедившись, что все его слушают, Хуан И продолжил:       — Преодолев юго-восток, они добрались до юга. К тому моменту стало ясно, что они специально идут в окружную, добираясь до столицы, чтобы завербовать как можно больше восставших. Если бы генералу Бо не удалось вовремя привести в столицу ваши отряды…       — Наши? — приостановил Дан Дай. — И что, они послушались? Мы ведь отдали им приказ!..       — Что наш приказ в сравнении с велением самого императора? — перебил его Бинмо, быстро поняв, в чём причина неповиновения. — Первый Генерал воспользовался тигриной печатью.       Хуан И кивнул, подтверждая его слова, но облегчения не почувствовал никто.       — Когда Его Юное Императорское Величество решил вручить Первому Генералу вторую часть печати и послал его за оставшимися войсками, Юнгэ пребывал в разгаре сражений. Бывшей столице пришлось тяжелее всего: выжила самая малость. Когда величина армии восставших разрослась настолько, что стала теряться за горизонтом, они двинулись на юго-запад, прямиком в Байхэ.       Третий Генерал почувствовал, как нарастает мандраж. От мыслей о том, сколько его знакомых, быть может, уже мертво… От мыслей, что, быть может, всё его поместье мертво… Ему стало страшно. Действительно страшно. Перед самым отплытием он сам пустил в свои стены крысу, но ведь он вовсе не знал, что всё закончится так! Переживал не он один. Так же о своих матушке с отцом волновался Четвёртый Генерал, так же о своей родных волновался Второй. Только Шу Цзюньцзе оставался спокоен, понимая, что никто из Цветочного Сада, защищённого небесными шторами, не уронил и волоска с головы.       Хуан И бы желал утешить их, уверить, что те наверняка выжили… Но правды он сам не знал, и рассказывал всё со слов достопочтенного казначея и Великого Первого Генерала. Лишь дважды за восстание ему пришлось покинуть своё убежище. Первый — чтобы вместе с А-Сянем сопроводить в столицу достопочтенного казначея и безоговорочный гарант успеха. Второй — чтобы отправиться сюда. Быстрее ветра прилететь в Да Фэнбао и предупредить обо всём произошедшем.       — А тигрицы? — спросил, наконец, Вань Ян, но и тут не нашлось приятных новостей.       — Они все пропали.       У канарейки распахнулись глаза. Он вскочил с места и со всей силы пнул ножку скамьи.       — Твою мать! Что за хрень?! Нашлись одни — исчезли другие! Куда они-то могли деться?!       Он трясся от злости, кипел и трясся как брошенный на огне чайник. Его спецотряд, его прекрасные бойцы, его храбрые сильные девы! Все до единой! Пропали! Был ли шанс, что в этой кровавой бане они остались живы? Надеяться на лучшее всё равно, что врать себе в лицо.       Дан Дай приобнял товарища за плечи, усаживая рядом с собой. Незаметно для себя самих они взяли друг друга за руки. Лю Бинмо сделал глубокий вдох.       — И… что произошло в итоге?       Замешкавшись, Восточный Генерал сжал подолы своих светлых одеяний. Он нервно сглотнул. Вышитые на них облака сгустились в тучи, подобно тем, что нависали над Да Фэнбао за окном. Он не ожидал так быстро дойти до завершения, но история обязана завершиться. Как бы баснословно не казалось это завершение.       — Раннее утро пятью днями ранее началось с вторжения в столицу. Драконы не ожидали, что в городе их уже будут ожидать войска. Солдаты не ожидали, что придётся сражаться армией настолько огромной. Обе стороны были обескуражены, и обе были пойманы врасплох. Битва длилась до тех пор, пока солнце не поднялось на самый верх. Бунтующие наконец смогли пробиться на главную площадь. Они нацелились прямиком в Дворец Ясного Неба. И тогда вдруг задрожала земля. Грозы посыпались с ясного неба вместе с кровавым дождём. Все замерли, боясь пошевелиться и забрали головы вверх. Огромные крылья покрыли город тенью и с неба спустился Его Высочество Ван Байшэнь, принц Восточного Моря.       — Что?.. — Дан Дай распахнул испуганные глаза. Его сердце едва не замерло. Во рту пересохло так, что запершило горло. Следом за ним обомлели и остальные. Никто не поверил собственным ушам, и Хуан И повторил:       — Его Высочество Ван Байшэнь снизошёл с небес. В облике цилиня несравненной красоты он спустился на высокую стену, защищающую императорский дворец и обратил свой взор на застывших солдат. Он изрекался холодно и величественно; неторопливо, но так громко, что его царственный голос слышал каждый, вплоть до тех, кто был далеко за пределами столицы. Его Высочество наконец известил свой народ, что в самом деле он вознёсся, как и было ему предрешено ещё до рождения, и что заручившись поддержкой небожителей, он в самом деле вскоре собирался даровать своему народу долгожданную свободу, вернуть мир и процветание империи Лун… Но те, ослабив в него веру и взяв судьбу империи в собственные руки, едва не разгневали небеса, и он вынужден был спуститься в мир смертных, чтобы спасти их от неизбежной кары. С великой печалью он молвил о том, как его верующие, его последователи и подданные поступили неправильно, уподобившись своему врагу… В конце концов, сожалея о свершённом и опасаясь гнёта небес, перед сошедшим бессмертным склонился до самой земли каждый дракон, раскаиваясь в своём дурном деянии. Император Чэн явился людям следом, стоило Его Высочеству — коего, впрочем, следует теперь называть Чжэньсянь Шэнь и Тяньлун — завершить своё обращение. Его Юное Императорское Величество ступил к небожителю на высокой стене и поклонился ему, приветствуя со всем уважением. Со своего императора взяли пример и люди. Тяньцзы заверил снизошедшего небожителя, что в самом деле пришло время объявить о возвращении мирных времён. Он твёрдо и решительно поклялся, что рабство навсегда уйдёт из империи Жэнь. Чжэньсянь Шэнь, выслушав его обещание, принял наконец дарованный облик — человека, чья красота достойна божества — и предупредил: каждый, будь то человек или дракон, кто осмелится вновь пролить кровь во имя войны, кто поддастся ненависти и злобе — будет сам обречён на несчастья, и обречёт на них весь свой род на сотню поколений вперёд. В тот же миг все сложили оружие и поклялись, что больше не возьмут его в руки. — Так Великая Война Солнца и Лун и окончилась… По велению бога.       «…»       Вновь тишина воцарилась среди собравшихся, но на сей раз — тишина иная. В ней не было ни скорби, ни тревоги, ни страха. Все до единого генералы, глядя на Хуан И распахнутыми соразмерно озёрам глазами, вскинули до небес брови и, пребывая в безмолвии, одним взглядом выражали единственный, общий вопрос:       — Что за хуйня?!       Озвучить его решился Шу Юйлун.       — Это полный бред! — поддержал его Дан Дай, скрестив накрепко руки. Лоб его покрылся испариной, вздулась на виске предательская венка. Лю Бинмо, окинув друга взглядом, чуть нахмурился, но решил промолчать. Глупые подозрения не стоили того, чтобы забивать ими голову.       — Так всё и было! Клянусь! — уверил их Хуан И, положив руку на сердце. — Я ведь тоже там был, и видел всё собственными глазами!       — Твою мать, принц воскрес и спустился с неба! — следующим не сдержался Канарейка. — Небожитель остановил войну! Я что, сказания читаю?! Что дальше?! Дилун приведёт своё потомство и посадит на трон?!       Хуан И скривил губы. Его уши дёрнулись, и, скрестив руки, он в последний раз твёрдо заявил:       — Можете спросить каждого, кто там был, и они расскажут вам одно и то же! Стал бы я преодолевать такой путь, только чтобы соврать вам?!       Недовольно застучала по полу его нога, точно копытце. Глубоко вздохнув, Третий Генерал, заставив себя принять такую «истину», остановился на главном.       — Война окончена… Знают ли чжуцзы и Бо шифу зачем мы сюда отправились?       — Достопочтенному казначею пришлось всё им объяснить, — с толикой досады признался Восточный Генерал. — Когда вернётесь, то всем троим влетит неслабо… Но для народа вы — посланники императора, что первым узнал о близящимся перемирии, и вы специально были посланы им, чтобы заключить договор, так что о казни за измену и речи быть не может — не беспокойтесь. Всё, чего он от вас требует — привезти бумаги на подписание. Я, собственно, и прибыл сюда в первую очередь чтобы передать его приказ.       О том, что в случае смерти трёх генералов, о мире был должен договориться он сам — Хуан И благополучно умолчал. Узнав, что все трое, к счастью, живы, он вздохнул с великим облегчением: иметь дело с северным принцем он ни капли не желал. Боялся…       — Тогда можно считать, что проблем не осталось, — выдохнул Третий Генерал. — Выгода на нашей стороне. Переговоры будут окончены сегодня же, а завтра на рассвете мы отправимся домой.       Его слова звучали так уверенно, что никто в самом деле не стал спорить. Такого исхода желали все, кто был в комнате. Оставалось лишь дождаться первой стражи и добиться от Его Высочества, наконец, подписания. Более ничего не грозилось прервать переговоры. Готовясь к завершению, предстояло несколько часов в напряжённом ожидании. Продумывая все возможные исходы наперёд, пытаясь заранее решить, что сделать в той или иной ситуации, Лю Бинмо проводил Канарейку и Чунцина взглядом и прикрыл глаза, нахмурившись. Он погрузился в водоворот размышлений… Погрузился бы, если не раздавшийся в голове голос.       «Г-господин! Вы меня слышите?»       Все мысли мигом сдуло прочь.       «Мгм. мы закончили.»       «Что-то важное с-случилось? Что г-господин Хуан рассказал вам?» — голос был встревожен, хоть принц и пытался скрыть своё волнение. Едва он успел проснуться — сразу увидел оставленное Третьим Генералом сяншо. В тот же момент он прижал его к себе и стал звать господина. Тот едва успел изложить, что произошло. Он обещал ответить, как только освободиться, но южный принц так сильно разволновался, что не выдержал, и снова позвал первым.       «Ничего интересного,» — Лю Бинмо не заметил, как молча встал с места и вышел из комнаты. В голове был голос принца, а перед глазами — его образ. От произошедшего, пожалуй, следовало немного отвлечься и выкурить для спокойствия палочку благовония. По памяти Лю Бинмо стал брести в сторону своих покоев.       «В самом деле ничего? Зачем же он пришёл?» — услышав привычный спокойный тон, Шайбэй и сам немного успокоился. Все утренние тревоги исчезли, будто их и не было.       «…Сопроводить нас домой, — подумав, ответил Лю Бинмо. — Лучше расскажи, ты уже поел?»       У южного принца от такого вопроса задёргались уши. В груди будто бы резвилась маленькая золотая рыбка и своими пёрышками щекотала нежное сердце. Глупо улыбаясь, он улёгся на кровать и, болтая в воздухе ногами, стал играть с прядью своих волос.       «Да! Хотите, чтобы я рассказал, что это было?»       «Мгм. Расскажи всё-всё.»       Увлечённо слушая голос в голове, Лю Бинмо зашёл в комнату, найденную с горем пополам.       На своих местах, никуда не разойдясь, осталось лишь три дракона. Три генерала Лун. Хуан И всё ждал, когда его сопроводят в гостевые покои, где его расположили, а Шу Цзюньцзе был слишком взволнован, чтобы оставить его одного.       — Как он согласился отпустить тебя одного? — он наконец смог спросить то, что мучало его с того самого момента, как «тайный посланник» попал в Крепость Непокорства. Ни разу за двадцать лет самого Шу Цзюньцзе не выпускали даже в ближнее поселение! Даже тайком, инкогнито и с кучей стражи ему не позволяли выходить за пределы Цветочного Сада, что уж говорить о Море! Чтобы выбраться, ему пришлось пойти на обман, придумать надёжный план и пожертвовать собственным внешним видом! Даже если это был приказ самого императора… Шу Цзюньцзе не верил, ни капли не верил, что достопочтенный казначей вот так просто распахнул для любимого Хуан И небесные шторы.       И он был прав.       — С трудом удалось его уговорить, особенно после инцидента с твоим побегом. — Совершенствователь тяжело вздохнул. — Но он, конечно, не послал меня одного: воины из Сюн Лунмэня сопровождала меня до самой столицы. Знал бы ты, что с ним творилось, Шу-сюн! Он места себе не находил, когда понял, что ты пропал. Всех на уши поставил. А потом ещё и восстание… Мне стало его так жаль, что я всё рассказал, — признался Хуан И, неловко поправив воротник.       «Прекрасно,» — подумал Шу Цзюньцзе, уже представив, с каким взглядом его будут встречать, когда он вернётся. Надзор усилится минимум втрое.       — Н-но нет нужды переживать. Он обещал, что не будет злиться, если ты немедленно вернёшься, — прервал его Хуан И, ободряя. — А ещё, когда он узнал, в чём ты сюда отправился, то передал твои любимые одеяния, целых три.       Распахнув глаза, Шу Цзюньцзе чуть не вскочил с места.       — Почему ты сразу с этого не начал?! — крикнул он, обескураженный, и быстро уловил мимолётную ухмылку.       — Извини уж. Я подумал, что ты уже и к платьицу привык, — шутливо протянул Восточный Генерал, осматривая чужой соблазнительный образ, едва удерживаясь, чтобы не начать представлять, как в этом образе его дорогой товарищ сражался — тогда точно на смех прорвёт… Заскрежетав зубами, весь красный от злости, Шу Цзюньцзе тихо зашипел, твёрдо решив, что, вернувшись, отгородит И-эра от Южного Генерала и его дурного влияния. Всего несколько дней — вместе с ужасным восстанием! — этой гадкой змеюке хватило, чтобы привить бедному ученому свой гадкий юмор.       Шу Юйлун, наблюдавший за чужим разговором у самого края софы, не смел напомнить о своём существовании. Молча он слушал разговор дядюшки, пытаясь понять, о ком он спрашивал. Только одна догадка была у него в голове, но никак юноша не мог поверить, что с таким волнением дядя говорит о своем мучителе, и с такой заботой распинается о нём господин Хуан.       Хотя, если уж задуматься серьёзно, то южный принц тоже в самом деле был привязан к Третьему Генералу, когда только попал сюда… Неужели в семействе Лю это традиция — промывать своим рабам мозги и превращать их в зависимые подстилки?! Нет, его дядя бы ни за что на подобное не поддался! Он пережил столько пыток у ублюдочного казначея, и сейчас был в порядке!       Шу Юйлун, погружаясь в свои догадки, и не заметил, как стал подвигаться всё ближе к Восточному Генералу, а его хвост, виляя, стал биться о чужой сапог.       В реальность юношу вернули руки, что крепко схватили его лицо и потянули в стороны щёки.       — Лун-Лун, а ты в самом деле подрос. Даже выше дядюшки стал! Хорошо тебе живётся в Северном Море? Не скучаешь по своему старшему товарищу? — Восточный Генерал ворковал с мальчишкой прямо как в детстве, когда уставший до бессилия дядя доверял несносного сорванца ему на попечение, а сам отправлялся на аудиенции к Его Высочеству Ван Байшэню. Благо, разница в возрасте у них была не такой уж большой, всего сотня лет, и с мальчиком быстро удалось найти общий язык.       Тому, как северное бедствие легко успокаивалось в руках Хуан И, Шу Цзюньцзе мог только завидовать.       Позволяя мять себе лицо, Шу Юйлун слабо кивал на всё, что ему говорили, а когда кончился, наконец, чужой словесный поток, сам наконец задал вопрос.       — Вы ведь говорили про двоюродного брата Третьего Генерала? Того самого, что держал вас в Цветочном Саду?       Что Хуан и, что Шу Цзюньцзе — оба окинули его удивлённым взглядом.       — Неужели дядя тебе всё рассказал?       — Мне рассказал сам Третий Генерал, — признался Шу Юйлун. Подумав, он продолжил. — Вас так жестоко пытали в Цветочном Саду, почему вы говорите о том, чтобы вернуться? Что вас держит рядом с этой жёсткой тварью Лю?       «А нас пытали?..» — чуть не ляпнул Хуан И, хлопая ресницами, но быстро прикусил язык, поймав взгляд Шу Цзюньцзе. Как бы не хотелось, правду говорить себе дороже.       — Что ещё Третий Генерал тебе рассказал? — решился уточнить Шу Цзюньцзе. И быстро о том пожалел. Красный и трясущийся от возмущения, он слушал всё то, о чём рассказывал генерал Лю, слово в слово. Застряла на языке брань. Такая грубая, что даже у Ван Бохая уши сократились бы в трубочку, выплесни достопочтенный советник запада все свои чувства.       Третьего Генерала… Шу Цзюньцзе снова готов был проклясть!       Вечером того же дня, в час собаки, когда село за тучами солнце, в коротком вульгарном ципао стоял на переговорах Шу Юйлун, обиженно дуя губы, даже не понимая, за что был наказан. Шу Цзюньцзе, наконец разодевшись достойно — в тёмные западные одеяния, покрытые фениксами и ветвистыми узорами — сидел, гордо вскинув подбородок, и наблюдал вместе с тремя генералами Жэнь за тем, как темнело лицо Северного Принца после каждого слова Хуан И.       Никто не торопил событий: так же, как и утром, Восточному Генералу позволили изложить всю историю целиком, вплоть до малейших деталей. гробовое молчание настало сразу после того, как Хуан И замолчал. Он невольно вжал голову в плечи, не смея смотреть принцу в глаза. И без того он чувствовал, как сильно ему хотят откусить голову. Спасали, разве что, свидетели.       Няо Лэйфа сидел встревоженный, но вовсе не удивлённый, будто в самом деле он знал, что нечто подобное произойдёт. Маленькая помощница, развесив уши, виляла хвостом, цепляя каждое слово. Для неё этот рассказ казался не более, чем интересной сказкой. Но вот Ван Бохай… Его глаза чуть ли не светились от гнева. Обдумав, как следует, всё рассказанное вестником, он с тихим рычанием спросил:       — И вы в самом деле хотите убедить меня, что это не ложь? — в следующую же секунду он вонзил в стол длинные когти, так сильно, что тот покрылся трещинами. Едва не разлетелись все бумаги. Ван Бохай сорвался на крик. — Да как я поверю вам?!       — Полагаю, это не ложь, Ваше Высочество, — вмешался Няо Лэйфа, поспев остановить кровопролитие. — Как я и говорил, за штормом пришла мирная гладь. Звёзды не ошиблись ни словом.       — Да! Даже Ху Яню всё видела! — выдала следом маленькая девочка, поддакивая. — Я никогда таких интересных снов не видела! Честно-честно!       Ван Бохай окинул обоих взглядом, ничуть не успокоившись, и зарычал на маленькую помощницу.       — Раз видела, то почему ничего не сказала?!       — Шушу сам велел ему не мешать, вот Ху Яню и не мешала, — девочка скрестила руки на груди и нахмурила брови. Ван Бохай попал в яму, которую сам же и вырыл. Чертовку захотелось потаскать за уши.       Подгадал момент, жертвуя собой, заговорил Лю Бинмо.       — В любом случае, мы не отказываемся ни от одного ранее обговорённого пункта. Всё что от вас требуется — подписать бумаги и вручить их нам.       Он, знающий гнев северного принца во всей красе и опробовавший его жестокость на собственной шкуре, теперь был вовсе им не напуган. В пыточную, конечно, не хотелось вернуться ни в коем случае… Но если того потребует долг перед страной — вернётся. И не подумает отказать.       Взяв в руки одну из страниц, он медленно пробежался по ней взглядом. Вань Ян и Дан Дай, сидящие от него по обе стороны, молчаливо ждали вердикт Ван Бохая.       Прочитав одну страницу, Третий Генерал молча взял вторую. За ней — третью. Четвёртую. Пятую… Он перечитывал всё, что было совместно ими обговорено и плотно сжимал губы.       Ван Бохай успокоился как раз к тому моменту, как было прочитано последнее слово, и пришло время ставить печать. Однако Лю Бинмо, положив всё обратно на стол, медленно подвинул всю стопку обратной стороне и медленно, глядя северному принцу в глаза, проговорил:       — Их надо изменить.       Ван Бохай на мгновение впал в ступор.       — Что ты имеешь ввиду?       — Северное Море нужно переписать на империю Лун, — потребовал Третий Генерал. Маленькая помощница восхищённо заулыбалась. Её хвостик ходил из стороны в сторону. Хвост принца Ван также вилял по сторонам, но то было далеко, далеко не от радости. Прожигая наглого пса взглядом, сквозь зубы он выдавил из себя согласие.       — Хорошо. Однако, я вынужден буду добавить в договор последнее требование…       — Не слишком ли их получится много? — встрял Шу Цзюньцзе, но в этот раз Ван Бохай не повёл и ухом. Всё его внимание было сосредоточено на Третьем Генерале. На этой жалкой, глазастой собаке.       Даже мир уже был заключён, даже без его ведома… Это вовсе не значило, что ему больше нечего отобрать.       — Это не касается ни земель, ни богатств, ни погибших. Это касается лишь рода Ван. Южный принц жив, Восточный… допустим, в самом деле вознёсся. Однако западный принц всё же погиб. Погиб в нападении под предводительством бывшего Второго Генерала. Потомок императора Ван пал от его руки. Будет справедливо, если и кто-то из рода Ван заберёт жизнь у его потомка. — специально он сделал паузу, чтобы полюбоваться, как постепенно осознание забирается в головы сидящих, и как бледнеют их лица в ожидании роковых слов. — Кровь за кровь. — потребовал Ван Бохай, безжалостно и твёрдо. — Таково последнее требование: Третий Генерал должен быть казнён.       Слова пронеслись по комнате громом. Им же отразились в у всех головах. «Немыслимо! Невозможно! Отказано!» — бесконечным градом приготовились осыпаться ругательства на Ван Бохая: ни Вань Ян, ни Дан Дай, ни даже Восточный и Западный генералы — никто не был согласен внести подобное в договор!       Но было ли до того дело теперь, когда их протесты опередили?       Всего два слова произнёс Лю Бинмо. Два роковых слова, свершивших в мгновение судьбу двух великих империй. И его собственную судьбу.       — Я согласен.