Исправление генерала

      Воздух наполнился неприятным запахом, и ровно когда гасло бы любое благовоние, он мощной волной тошнотворного смрада разнёсся до любопытных носов толпы. Драконы продолжали перешёптываться втихомолку и, даже если находились те, кто хотел взбунтоваться, то тут же, передумав, об этой идее забывали.       «Лицемеры,» — подумал про себя Вань Ян, придерживаясь за руку. Дан Дай же, стоящий рядом с ним думал, насколько сильным и пугающим должен быть дракон, чтобы перед ним замолкал целый город. Лю Бинмо, убедившись, что Шайбэй в порядке, предпочёл наблюдать и дальше. Внимательно смотрел, как, вздохнув, пришедший достопочтенный, убедив затихшую девочку сидеть смирно, обернулся к горожанам, что нервно перешёптывались между собой.       Словно статная нефритовая скульптура, он стоял посреди площади, окружённый встревоженными взглядами и обращался к своему народу:       — Что касается человека… Этот достопочтенный убеждён, что он был не один. Даю право ему и остальным сдаться добровольно. В ином случае я, как Верховный Советник, а также Третий Великий Судья, имею право применить силу и действовать по собственному усмотрению.       Молча, точно сговорились, все обернулись в сторону затаённой среди них компании, что трусливо прятала под вуалями свои «рога». Быть может, узнать их вышло бы не так легко… Однако, сложно спутать, кто человек, а кто нет, когда раскрывший свою личность пёс прибился обратно к «стае».       Первым вышел сам Дан Дай. Держался уверенно, потягивая руки, и неспешно подходил вперёд. За ним, тяжело вздохнув, пошёл Вань Ян, стягивая маскировку, и — в ногу с ним — Лю Бинмо. Последним же вышел Шу Цзюньцзе, утягивая за собой его высочество, которому всё-таки пришлось открыть глаза. От развернувшейся перед глазами картины он весь сначала побледнел. Потом позеленел, и снова побледнел.       Устав бороться с вертлявой малышкой, Фа Жу Шуй вздохнул, отпуская её с рук, и та, пристроившись рядом с ним, спряталась за плащом отца. Но, увидев, что творилось на земле, она вся оробела, поутихла, и, настороженная, спряталась за спиной у отца, зыркая оттуда на вышедших.       Трость стукнула по земле ещё три раза, прежде, чем он, оглядев всех — и не надолго задержавшись на Западном Генерале — продолжил:       — Даю право оповестить о цели… неожиданного вторжения.       Повисло молчание… Без единого слова генерал Лю вышел на шаг вперёд и… указал в сторону единственных драконов в их рядах. Все как один взглянули в их сторону…       Шу Цзюньцзе устало вздохнул, абсолютно не удивлённый. Всё самому. Он осторожно сложил свою вуаль и подложил её под платье, а после то же самое сделал и с вуалью Ван Цайхуна. Наконец, на всеобщее обозрение открылась единственные две пары рогов, что являлись подлинными и неповторимыми. Минута, вторая, третья… И по толпе начинают летать — одно а другим — шокированные вздохи. Волной они проходятся по всей улице, и даже те, кто находятся в самом конце, ничего не видя, распахивают до предела глаза, только заслышав заветные шёпотки: «Это же Южный принц… Унай-цзюнь!.. Там Унай-цзюнь, а с ним старик Шу…»       Шайбэй опустил глаза в пол. Всё тело сковало. Слышать все эти обидные слова было ещё терпимо… но вот чувствовать на своих рогах все эти взгляды, надменные и полные насмешек… Хуже пытки для него не придумать. Хотелось быстрее натянуть вуаль обратно.       Фа Жу Шуй тоже понял не сразу. Сначала подумал, почему же эти двое не снимают свои рога… И лишь потом узнал их. Глаза его вмиг наполнились интересом, а на лице появилась скромная полуулыбка. Незамедлительно он отвесил Его Высочеству поклон, полный почтения, и обратился к старому другу:       — Стало быть, ты жив, Цзюньцзе. Не ожидал увидеть тебя в таком виде и… среди людей.       — Как и я не ожидал увидеть тебя… с ребенком, — ответил тот, оглядывая малышку. Та, с любопытством на него зыркнув, показала свой розовы язычок и окончательно скрылась за спиной.       «Нахалка!» — подумал Западный Генерал, но отвлекаться на девчонку лишний раз не стал.       — Кхм… К сожалению или нет, но их присутствие необходимо. Четыре генерала лучше, чем один, и шансов провести Его Высочество невредимым — куда больше…       Так он объяснил это Верховному Советнику. Говорить о том, что их присутствие — лишь каприз Южного принца, против которого он не смог пойти, было слишком стыдно. А во всём воспитание змея Сяня виновато, и только его! Вот если бы ему доверили быть регентом Цайхуна дянься, его наставником и учителем, то и вырос бы, подобно третьему наследнику, господину Душэ, зрелый, умный и воспитанный юноша, достойный титула ничуть не хуже, чем Блюдущий Баланс Трёх Миров… Но, к сожалению, обстоятельства не позволили ему видеться с юным принцем более, чем пару раз в год. И мальчишка, выросший с гадкой змеёй, а после испорченный людьми до жалкого раба, стал таким: позабывшим все приличия.       Советник Няо оглядел юношу перед ним. Он был высок, лишь немногим его ниже, и робок, как потерянный птенец. Но не узнать его было сложно: образы столетней давности набежали один за другим, когда этот юный мальчишка прятался за спиной у старшего братца, едва не проливая слёзы, напуганный каждым незнакомцем, мелькнувшим в его дворце. И сейчас он стоял так же скованно, боясь смотреть на толпу, и ни капли, казалось, не изменился. С облегчением это осознав, Фа Жу Шуй обратился к толпе с последним своим заявлением:       — Что же… Поскольку ситуация остаётся неясной, этот достопочтенный советник вынужден объявить трех человеческих генералов заморскими агентами. Они, в качестве пленных, будут доставлены в императорский дворец для решения их окончательной судьбы. Также этот достопочтенный вынужден забрать с собой в путь Его Высочество Принца Южного Моря и сопровождающего его Западного Генерала Шу Цзюньцзе, чтобы обеспечить им дальнейшую безопасность. Желающие возразить выговору Верховного Советника будут переданы в Да Фэнбао для дальнейшего оспорения. Просьба всех протестующих выйти на шаг вперёд.       «Никто не выйдет», — подумал Лю Бинмо. Это было очевидно: только идиот бы сделал шаг после произошедшего, отдавая себя на верную казнь. Пришлось бы бросить город, дом, возможно семью, и ни с чем, вдруг, отправиться в столицу. А кто же станет слушать маленькую толпу протестующих? А как же жить всё то время, не имея ничего за душой? А как потом добираться обратно? И… он ошибся. Прогадал. Несколько человек всё-таки вышли, и, только сделали шаг, генерал сразу понял почему они сделали это. По ним было видно сразу, и по потрёпанной одежде и по такому же виду… Этим было уже нечего терять. Всего толпу покинуло двенадцать человек. Ещё нескольких за руки держали знакомые, шипя, не позволяя тем сдвинуться с места.       Стража прибыла так быстро, словно всегда стояла рядом. А дальше оставалось только смириться, надевая на руки кандалы. Заковали, конечно, только людей, причём так, что скорее руки себе сломаешь, чем освободишься. На Вань Яна их надели последним. Причём как: кривя носы, пытались пробиться сквозь резкий запах гнили и еле ощутимо, стараясь не касаться заражённой плоти, попытались натянуть оковы… В итоге он, раздражённый, выхватил их и надел на себя сам.       — Неучи позорные и грешники чумные, — прыснул в них ядом, и, харкнув на них, рокочущих, кровью, встал рядом с Дан Даем, ударяя его ногой.       — Ну как, помог девочке? — спросил он укоризненно. Из-за какого-то дрянного яблока — в зад бы его Чунцину пихнуть — теперь всю их ораву везли на верную смерть. Как выпутываться — вопрос хороший. Ещё хуже становилось от мыслей, что из-за болезни высок шанс умереть ещё по дороге.       — Да я разве знал, что всё так обернётся?! — возмутился Дан Дай, пожимая плечами, за что схлопотал ещё и подзатыльник. Больше он ничего не говорил, признав свою вину.

‿︵‿︵୨˚୧ ☽ °❀° ☾ ୨˚୧‿︵‿︵

      Остаток пути к концу города для всех прошёл в молчании, до тех пор, пока каждого не усадили в повозку. Была она просторной, но тёмной, имела всего несколько мест, чтобы присесть. Но, несмотря на ободранный вид, внутри оказалось достаточно тепло. Так и не скажешь сразу, что место для пленных.       Лю Бинмо не отрывал взгляда от задних дверей уже, кажется, больше часа. Вань Ян, наблюдая за ним, только фыркал, сильнее заматывая руку в одежды, а за ней и шею. Не хотелось, чтобы вонь распространилась на всё помещение и мешала другим дышать. Сам он к ней уже привык и почти не чувствовал. Даже лёгкие его уже не разрывало от такой сильной боли, как раньше — привык.       — Перестань глазеть. — Стальные когти постукивали по локтю, звонко встречаясь с бронёй. — Хочешь взглядом дыру прожечь?       Дан Дай же не возмущался. Он наоборот, вспоминал годы своей юности, когда Сяогуй, этот малолетка, так же нервно в своё время пялился на входную дверь, ожидая, когда же придёт к нему взбалмошная Цзяо Лянь, и всё жаловался и жаловался, что её долго нет. Тяжело вздохнув, он похлопал Лю Бинмо по плечу. И сам не понимал, кого больше жалеет, встревоженного друга или его новую «жертву». Возможно обоих сразу.       Просто так на месте сидеть было скучно. Один молча бдит, второй молча разлагается. Так что, откопав историю поновее, Чунцин заговорил:       — Ян-ди, а помнишь, как у нас в роте солдат был, от которого постоянно чем-то несло?       — Не зови меня так, — отозвался тот, но, вспомнив лицо знакомого солдата, склонив голову вбок. — Это тот, который не мылся ни разу?       — Он самый. Мы ему недавно, ещё до отплытия, мыльный корень подкинули. Ну, невзначай. Так он не понял, что это, и откусил.       Вань Ян прыснул от смеха. Пришлось прикрыть улыбку рукой.       — Дураки…       Долго ждать, к счастью, не пришлось: не успел Лю Бинмо и потянуться за благовонием, как распахнулась дверь в повозку. Один за другим, внутри забрались три дракона и маленькая нюйлун, резво виляющая хвостом. Только после того, как Шайбэй, в полном здравии, уселся рядом, нога к ноге, генерал Лю расслабился. Господин Няо же, на пару с бывшим советником, продолжали беседу.       — Отвратительная была неделя, — заключил Шу Цзюньцзе, уступая место старому другу. Сам же, за неимением альтернатив, устроился на колене генерала Дана. Тот, к своему удивлению, не мог не отметить, насколько тот лёгкий.       — Милое платьице, — добавил следом, усмехаясь, глядя на новый наряд, что в вульгарности прошлому ничуть не уступал. За замечание своё получил по лбу чем-то деревянным. То было ребро нового веера.       — Чья это, по-вашему, заслуга? — упрекнул его, в один щелчок распахнув красивое опахало и скрыв им румяные щёки, так, чтобы виден стал лишь хмурый острый взгляд. — В своей «потасовке» разнесли столько хороших лавок, что из целого осталось лишь это непотребство! Если уж готовы были на своём пути сносить что видно, так и целились бы куда не жалко.       Утешало Западного Генерала лишь одно — привычка. Это ципао казалось ему даже красивее предыдущего. К тому же, очень повезло, что в самом начале их закупок, никто не заметил, что он, по привычке, сразу к платьям и пошёл. Иначе бы бедный советник Шу сгорел от позора на ровном месте.       Повозка, наконец, тронулась.       — Господин, — тихонько позвал Шайбэй, вытаскивая из рукава упаковку необычного вида. — Я вам ещё благовоний купил. Драконьих. Попробуете?       В синих глазах блеснуло любопытство. Проведя несколько лет за изучением драконьих языков, он спокойно мог всё прочесть и разговаривал на трёх диалектах. Только писал очень криво. «Молочные травы», — гласила надпись на товаре, и действительно захотелось его опробовать. Однако, стоило потянуть руку, как в чужом рукаве он заметил что-то ещё…       Поняв, что Шайбэй прихватил с собой, он быстро забрал благовония и опустил его руку вниз.       — Когда ты успел? — тихо спросил у самого уха, сжимая за запястью. Сердце у слуги забилось чаще, то ли от того, что его трогает господин, то ли от того, что господин всё прознал.       — П-пока они возились в стороне, я одно целое н-нашёл… — Лю Бинмо сжал запястье сильнее. Шайбэй сглотнул, сдаваясь. — Три целых…       Когда тот признался, генералу Лю оставалось только вздохнуть, отпуская. Труднее принца он ещё не встречал. Отвернись на секунду — и всё. Он уже подбирает яблоки. Напичканные сахаром яблоки.       Советник Няо, устроившись на предложенном месте с малышкой на руках, вручил Вань Яну лекарства. Три целительные пилюли были обернуты в золотую фольгу с тонкими узорами, и явно стоили не меньше, чем те, что продавались на родине. Маленькие и хрупкие, они быстро исчезли у него в горле. Осталась всученная мазь. Запах у неё был приятный, куда приятнее, чем от самого Канарейки, а текстура нежной и маслянистой. От одной прохладной капли, нанесённой на шею, стало легче, а со временем и дыхание улучшилось. По крайней мере, кашель прошёл. Вань Ян кивнул мужчине, в знак благодарности.       Тонкими мазками он нанёс немного на ту часть шеи, что оставалась целой, вокруг заражения. Из-за того, что горло его недавно надрывалось в бранных криках, болело оно теперь нещадно, но говорить об этом он не собирался. И потому, что трудно, и потому, что понимает — у них сейчас полно проблем и без его болячек. К тому же, с мазью стало так приятно и тепло…       — Это ненадолго остановит действие проклятия до границы, — пояснил господин Няо. — Дальше придётся чуть ускориться. Господин Саньши уже рассказал, что вы проделали тяжёлый путь, чтобы добраться до Лунмэня.       — Саньши? — Дан Дай чуть нахмурился. В его глазах загорелся интерес. Более того, он же появился и у остальных человеческих генералов. Даже Южный принц и малышка смотрели на советника пытливо. Фа Жу Шуй на мгновение замер, озадаченный. Удивление одного человеческого генерала было ему понятно, однако всех разом…       — В самом деле вам не известно о Саньши Дэ Лаоши?       — Им не должно, — ответил Шу Цзюньцзе раньше всех, скрестив руки. Кончик его ноги нервно дергался вверх-вниз, а в глазах читалось очевидное раздражение. Давно забытое прошлое вновь начало всплывать на поверхность. У господина Няо, однако, такая реакция вызвала лишь кроткую тёплую улыбку.       — Господин Саньши с давних пор предпочитает не оглашать свой титул. Из-за неудачного прозвища, что дал ему Его Высочество Ван Бохай, он переживает, что оно его… старит.       Лю Бинмо поджал губы, но те всё равно дёрнулись. А вот Вань Ян смешка не удержал. Не будь он болен, то получил бы по лбу веером, но сейчас вместо него досталось Дан Даю. За что — он и сам не понял. Ответ, впрочем, лежал на поверхности: никто, помимо императорской семьи и двора, ни разу не назвал его полным титулом. Зато ненавистное «старик Шу» встречало его в каждом городе, где он бы ни появился. А довершало картину истинная дата его рождения, о которой он никому не осмелился бы сказать, скрыв для всех, по крайней мере, сотню-другую лет. И только избранным драконам, коих по пальцам одной руки сосчитать, она была известна. Господин Няо входил в их число. Уголки губ, тонких и бледных, медленно потянулись вверх, и он приложил ладонь к груди, представляясь:       — Этого достопочтенного зовут Няо Лэйфа. Он — Верховный Советник и Судья. Эту юную помощницу, его дочь, зовут Няо Лянь.       Ху Яню довольно вздёрнула нос, мотая туда-сюда коротким хвостом. Она — будущая преемница отцовского титула — очень гордилась как своим положением, так и своей одарённостью. Однако, стоило прозвучать её имени, Дан Дай снова озадачился:       — Разве её зовут не…       — Её также зовут и Ху Яню, — закончил прежде Няо Лэйфа. — На втором имени настояла её мать.       Вань Ян окинул его заинтересованным взглядом, внимательно слушая. У Его Высочества следом невольно дёрнулись уши. Дракон, имеющий два имени… такое было редкостью. Из всех драконов, что принцу встречались, лишь достопочтенные братья и он сам имели по два имени. Первое им дали при рождении, второе — при вступлении на трон. Так, старшего братца Бохая в быту звали Ван Саньду, дорогого Ван Байшэня эргэ — Уся, а Ван Душэ сангэ — Душэ. Своё же, Хуэйшэн, южный принц никогда не любил. Но малышка, заметив его удивление, только захихикала, чувствуя себя ещё более особенной.       — И кто же, всё-таки, эта нюйши? — спросил, не стерпев, Шу Цзюньцзе. — Я всегда был уверен, что ты, последовав примеру своего шисюна, отречёшься от отношений и посвятишь себя лишь наукам и службе народу… Но вот, ты здесь, и у тебя есть дочь. Её мать, должно быть, была весьма и весьма исключительной, раз смогла привлечь твоё внимание.       И в первый раз Лэйфа промолчал. Взгляд его упал в пол, становясь на мгновение отстранённым и брошенным, будто бы он вспомнил что-то далёкое, но на губах по-прежнему теплилась лёгкая улыбка.       — Она в самом деле была таковой…       Шу Цзюньцзе замолчал следом, понимая. Неловкое молчание воцарилось в повозке, прежде, чем малышка, заметив на себе сочувствующий взгляд юного монарха, не фыркнула, скрестив руки, и не стукнула по стенке вредным хвостом.       — А вы чего все загрустили? Вас всех ждёт смерть, и даже Ху Яню. И ничего в этом такого нет!       Дан Дай чуть не поперхнулся воздухом.       — А ты не слишком маленькая, чтобы рассуждать о таком?!       «Чтоб ребёнок о таком рассуждал… Чему только отец её учит?!» — подумал он про себя, глядя на беззаботную малышку, но та только показала ему язык.       — Ху Яню уже сорок!       Теперь уже Шу Цзюньцзе поперхнулся воздухом. Сердце чуть прихватило. Всего сорок… А выглядела на все восемьдесят! Даже на сотню, если присмотреться. Чем Лэйфа её только кормит?! Совершенно не соответствовала своему возрасту! Но мутацией генов ошарашенный Саньши это назвать пока не осмеливался. Шайбэй тоже подумал, что ему послышалось, удивлённый до глубины души. Более того… Даже человеческие генералы пришли в недоумение. В самом деле, эта девочка — большая загадка…       — Она очень быстро развивается для своих лет, — единственное, что решил сказать Няо Лэйфа. Ху Яню, поддерживая его, задорно закивала:       — Ху Яню очень умная! Без меня этого дядю-наркомана так бы и не поймали! — гордо заявила она. — Она увидела, что он делает плохие вещи, поэтому пока папа был занят, я отвлекла его дракой и всё разнюхала!       Все слушали её внимательно. Лю Бинмо с интересом, Вань Ян и Шу Цзюньцзе — с восхищением… А Дан Дай, вдруг осознав, что его в этой истории использовали как расходный материал, возмутился:       — Так ты специально меня не туда отвела, чертовка? — вырвалось у него само собой. Осознав, как её назвал, быстро стиснул зубы, чтобы больше брани не вырывалось. Не должны детские ушки такого слышать…       Но малышка не переставала удивлять.       — Угадал, — она довольно хихикнула. — Развела Сятяня как лоха!       Глаза Дан Дая расширились, но он решил дальше молчать. В голове тут же проскользнуло несколько бранных слов, однако говорить их — себе дороже, можно оказаться следующим, после наркоторговца, под тростью господина Советника. Да и когда нюйши успела запомнить его прозвище… А вот Канарейка не сдерживался, добро хихикнув пару раз и хлопнув себя по колену. Правда, его смех больше был похож на булькание газов на болоте.       Поездка в этой компании обещала быть незабываемой…