Исправление генерала

      Следующее утро началось куда спокойнее, и уже к заходу солнца были покинуты леса Минь, превращаясь для переживших не более, чем страшным воспоминанием. Оставалось надеяться, что на обратном пути, если таковой будет, они обойдут злосчастное место мимо. Без коней идти было сложнее, тем более, что тащить за собой приходилось немало, но бодрость не покидала отряд с самого утра. По крайней мере, двоих из отряда.       — Неужели?!       — Клянусь!       Глаза у Шу Цзюньцзе сверкнули восхищением, стоило ему узнать о Четвёртом Генерале очередную подробность, от которой его личность вновь кардинально переворачивалась. Природа их отношений оказалась куда более близкой, чем он предполагал в самом начале. А всё благодаря замешанной третьей стороне.       — И, стало быть, письмами вы обменивались несколько лет к ряду? — уточнил он, не сомневаясь в услышанном.       — Удивительно, правда? — на лице у Канарейки впервые за долгое время играла улыбка. — Вели переписку ещё до моего становления генералом! Узнали друг о друге по велению судьбы…       Вань Ян и сам не мог поверить, насколько оказался тесно связан с драконьей стороной. Ведя переписку с «шаманом», что находился в Цветочном Саду, прекрасно осознавал, что тот не является человеком, но и подумать не мог, что им окажется Восточный Генерал! Но и, к тому же, не смел и думать, что «милый друг», которого тот постоянно упоминает, окажется, к тому же, достопочтенным советником Шу. Судьба оказалась воистину к нему благосклонна.       Шу Цзюньцзе же, несмотря на всю свою радость и восхищение, отметил в голове своей, что по возвращении первым делом устроит крайне суровый воспитательный процесс этому достопочтенному «совершенствователю», что посмел, не сказав ни слова, прибрать к его рукам дорогую сердцу рукопись и отдать её, не думая, незнакомцу, с коим вёл переписку.       Где-то на той стороне, далеко от империи Лун, залился чихами бедный Хуан И. Дан Дай, что шёл впереди и нёс большую часть груза, слушая их звонкие голоса, половиной своей души радовался образовавшемуся перемирию, где не слышны больше яростные возгласы… А второй, к удивлению для себя, испытывал странное раздражение.       — Удивительно. Только вчера глотки друг другу грызли. Ещё и спать не пошли, — жаловался он, коему пришлось в эту ночь, помимо тесных объятий друга, терпеть ещё и восторженные шёпотки снаружи, раз через раз переходящие то в восторженный смех, то в лёгкий кашель. Смирившись, выдохнул, поворачиваясь к Ван Цайхуну, что с самого утра не проронил ни слова.       — Эй, сяоцзы, а ты как, выспался? У тебя же ушки чувствительные. Сяоцзы?       Не получив ответа, чуть напрягся. Южный принц смотрел вдаль, но будто ничего и не видел. Чуть дёрнув ухом, он взглянул на Второго Генерала, точно на чужого, и, не дрогнув ни мускулом на своём лице, проговорил:       — Вы это мне?       Шок Чунцина описать было бы трудно. Этого мальчишку он видел во всех его состояниях, но в таком — никогда. Тем не менее, кашлянув, улыбнулся и попробовал снова.       — Извиняюсь, Ваше Высочество. Постоянно забываю, как к вам теперь надо обращаться, — получив не более лёгкого кивка, неловко продолжил. — Так… спалось хорошо?       — Терпимо, — бесстрастно отозвался Ван Цайхун, устремляя взгляд к дороге впереди. Второй Генерал всерьёз насторожился. Он чуть ускорил шаг и нагнал Лю Бинмо, что шёл впереди всех, не отступая от маршрута карты ни на шаг. Подойдя, наклонился к его уху и с укором шепнул:       — Слишком сильно ты его треснул. Последние мозги отшиб…       Лю Бинмо мог лишь окинуть его тёмным взглядом. Он быстро вернулся к дороге, так ничего и не ответив. Вернувшись сейчас на день назад, поступил бы иначе, потому собой был крайне недоволен. Вспоминая звук, с которым его ладонь встретила охладелую щёку, он не поворачивался в сторону южного принца ни на секунду.       «Так подобает вести себя принцу,» — повторил он про себя снова, прежде, чем они ступили на новые территории. Леса Минь остались позади, но бесконечные зелёные леса не желали исчезать. Шёл пятый день с начала пути, вот-вот сулил начаться шестой. Подходило время белых рос. К часу Собаки солнце полностью скрылось за горизонтом, и двигаться вперёд помогал лишь тускловатый свет фонаря. Без лошадей путь был куда труднее. Неделя пути сулила превратиться в две, а то и в три. Помимо этого… кончался провиант.       Дан Дай, сидя подле огня, доедал остатки убитой Сышэн. Ван Цайхун тихо водил палочками в чаше, вглядываясь на дно. Цзюньцзе, не желая их обделять, отошел в чащу, уверенный, что поблизости найдётся нечто съедобное. Прохлада и влажность были ему достаточно убедительным фактором.       — Да уж… Стоило ещё несколько цзиней той змейки с собой взять, — Чунцин неспешно обгладывал подпаленное мясо. — У неё мясо, конечно, не шибко вкусное, зато сытное такое…       — Сытное? — Вань Ян фыркнул. — А уплетаешь так, будто всё мало.       — Ну а что делать? — он пожал плечами. — Мясо быстро пропадает, а вы не едите совсем… А вот ты лучше бы ел, вон какой весь худощавый. Даже хуже, чем Сяогуй!       Лёгкий смех раздался в воздухе, и крепкая рука Дан Дая привычно хлопнула Вань Яна по спине. И тот вдруг согнулся в три погибели.       — Кха-кха-кха!..       Закашлялся так, будто умирает, привлекая к себе чужое внимание. В страхе Дан Дай отдёрнул руку прочь, вытянувшись в лице.       — Ты чего, тунши? Я же не так, что бы сильно…       — П… поперхнулся просто, — выдавил, откашлявшись, Вань Ян, крепко сжав в своей руке предплечье. Спокойствия это, впрочем, принесло мало.       Если уж Лю Бинмо знал, что, покажи он своё волнение, то Канарейка лишь сильнее оскалится, посчитав, что указывают на его слабость, то Дан Дай уже готов был всполошиться без задней мысли. Однако в тот же момент вернулся к ним господин Шу Цзюньцзе, всё внимание перевлекая на себя. Аккурат присев к остальным с высоко поднятой головой, он нёс в руках пару яиц. Размер их был сравним с младенческой головой, и одно полностью занимало ладонь.       — Ты у какого монстра их стащил? — не скрывая удивления спросил Чунцин, на что Западный Генерал только хмыкнул.       — Обычная северная гусыня. Вокруг уже валялась скорлупа. Полагаю, эти два были недавно брошены.       — Так их, получается, не съесть теперь, раз уже почти вылупились, — Вань Ян нахмурился. Шу Цзюньцзе, однако, только вскинул бровь.       — Вам — нет, — заключил он, и, распахнув челюсть под ширину яйца, без труда спустил одно из них целиком вниз по глотке. Выпуклость осторожно прошлась по шее, спускаясь к груди и оставаясь, едва видной, на животе. Зрелище было настолько же завораживающее, насколько и отвратительное. Сам советник был трапезой более, чем доволен. Второе он, положив к остальному провианту, решил оставить на будущее.       Ему, змеевидному дракону, что, к тому же, сотни лет потратил на тренировки тела и выносливости, хватало редкой трапезы и нескольких медитаций. Чувствуя, как стенки желудка охватывают яйцо, он вспоминал времена, когда приходилось, голодая, питать тело одной лишь духовной энергией на протяжении года.       Ван Цайхун бы желал попросить его проглотить и второе яйцо, чтобы стало спокойнее на душе, но не стал. Продолжил помешивать непритягательное содержимое чаши.       — Вы удивительно сильны и выносливы, — подметил Вань Ян, придвинувшись чуть ближе. Интерес загорелся в его глазах. — С такими знаниями и навыками, неудивительно, что вы держали оборону больше двадцати лет. Удивительно, скорее, что всё же проиграли… Почему?       Шу Цзюньцзе чуть вздрогнул. Уши его дёрнулись, а воспоминания вдруг унеслись в тот самый день, который будто был вчера. Он помнил своё смертоносное шипение, лязг стали и мечей, крики солдат и драконов, и слова, слова Его Высочества, которые плотно врезались в его голову. И помнил глаза. Волчьи глаза, глубже, чем морское дно.       — У этого генерала была причина проиграть, но он поклялся молчать о ней до гроба, — взглядом он невзначай окинул Третьего Генерала, и кое-как унял в себе вновь нарастающее негодование. Прикрыв глаза, представил, как вернётся, и, первым делом, станет любовно протирать витрины со своими дорогими артефактами, а после, быть может, даст достопочтенному Лю ещё пару уроков драконьего языка… Если тот, конечно, оправится к его возвращению.       Впрочем, недостаток провианта оказался не самой большой из проблем. На один рот стало меньше. Вскоре и на второй, и это уж стало проблемой. Границы Сюн Лунмэнь грозили появится со дня на день. В городе том, что простилался в самом центре Северного Моря, предстояло себя вести себя скрытно и пройти его быстро, дабы не быть разоблачёнными. Известно о нём немногое, ибо не жалуют в нём ни местных, ни, тем более, гостей. Пылкая Северная кровь побуждает горожан вести себя подобающе правителю: жестоко и грубо, не стыдясь битв и убийств. И если уж почувствуют они вдруг человеческое отродье — разорвут на месте, не думая. Риски были высоки, но неизбежны.       Деревья в лесах стали редки, а дожди, наоборот, участились. Обливали с головой, не позволяя высохнуть, и успокаивались лишь под вечер, когда наступали холода. У небольшого костра согреваться становилось всё сложнее. Темная листва, покрывающая вершины деревьев, шуршала под ветром, уводя всех в собственные раздумья. С момента пути прошло больше недели. Вань Ян вновь стал заливаться кашлем, и теперь уж Дан Дай молчать не стал.       — Тунши, что с тобой? Неужели заболел? — он скинул рубашку, накинув её на плечи товарищу, и Канарейка, весь бледный, окинул его злостным взглядом. Он скинул чужую вещь прочь.       — Я в порядке. Просто воздух тут противный…       — Да кому ты врёшь? — Дан Дай нахмурился, накидывая ту обратно. — Вижу же, что простудился. А-ну, не снимай!       — А я сниму!       Началась перепалка, и вновь Вань Ян задыхался сухим кашлем. Дан Дай в этот раз уступать не собирался и препирался до последнего. Лю Бинмо наблюдал за ними, не говоря ни слова. В голове его тонкими кистями вырисовывалась картина, сокрытая тайной уже третий год. Кашель чужой был ему поразительно знаком…       Три года тому назад, участвуя в захвате Северного Моря, исчез Четвёртый Генерал. Исчез внезапно, точно испарился, и так и не был найден. Исчез — какое же совпадение — примерно в это же время… Пропажа его в то время окутала всю округу мистикой и тревогой. В этот раз… должно ли всё повернуться иначе?       — Достаточно! — шикнул, не удержавшись, Вань Ян, и встал, наконец, с места, крепко держась за предплечье. — Пройдусь и полегчает!       С этим заявлением он развернулся ко всем спиной и пошёл прочь, скрываясь в темноте лесов. Шу Цзюньцзе ненароком поймал его взгляд. Желтизна в них угасала, зато сияла ярко горечь. А после, посмотрев на Третьего Генерала, счёл в нём абсолютное понимание. Они оба знали, что происходит.       Прежде, чем встать, Лю Бинмо всё же решился проверить…       Ван Цайхун сидел неподвижно, ровно держа осанку, и за ними наблюдал вскользь, сжимая подолы своих тёплых одеяний. Очки его чуть запотели, а голубые глаза, точно стеклянные, пялились в одну точку костра. Выглядел он… по крайней мере, невредимо. Как полагается выглядеть Его Высочеству.       Без лишних слов генерал Лю встал с места, направляясь следом за ушедшим, и у костра осталось всего трое. Цзюньцзе оставалось лишь вздохнуть.       — Вот-вот появятся границы Лунмэнь, пора бы подумать о маскировке, — заявил он, вытягивая из одного ящика накладные рога. Смерив их размеры взглядом, без труда сделал самодельную игру и, укоротив своё ципао, принялся делать вуали. Уж под ними-то и не поймёшь, настоящие рога или фальшивка.       Взгляд у Ван Цайхуна чуть прояснился, заскользил по чужим рукам. Пальцы хоть и тряслись, но умело двигались по ткани, неровный кусок превращая в красивое украшение. В голове мелькали средь беспорядка картины давно ушедшего детства. Его настигло понимание, что сидят у костра лишь трое.       — Волнуетесь, генерал? — всё же спросил Шу Цзюньцзе у Дан Дая, что в тихой печали склонился над огнём, обсыхая.       — А как иначе? — он недовольно тряхнул рубашкой над пламенем, и то заколыхалось. — Этот оболтус сам не признается, что ему плохо, если силой не выдавить. Вот вернётся, и я…       — Удивительно, как он от вас отличается, — вдруг перебил его Цзюньцзе, вздыхая. Дан Дай окинул его удивлённым взглядом. Понадобилось время, чтобы понять, что тот имеет ввиду. Теперь вздыхал уже он, куда более печально.       — Ещё бы… Из нас самый младший, учился не у Бо шифу… Да и генералом стал он иначе.       — Иначе? — Шу Цзюньцзе вскинул брови. — А что, есть какие-то правила?       — Да не в том смысле, — Дан Дай махнул рукой, подбирая правильные слова. — Я, вот, им стал за то, что Восточного принца лично пленил. Старик Лю за спасение императорской жизни. Свое место завещал Сяогую, а тот, в свою очередь, спас императорского сына. А генерал Бо… Там уж причин не оберёшься. Он генералом слывёт уже сотню лет, если не больше. А вот Вань Ян… Его Четвёртым Генералом потребовал сделать народ.       — Неужели? — у Шу Цзюньцзе в восхищении дёрнулись уши, а в глазах сверкнул интерес. Вань Яну бы это польстило — Дан Дай был в том уверен.       — Да-да. Лет пятнадцать тому назад, при нападении на Инцюань. Самое первое, и, от того, неожиданное. Когда войска прибыли на место, город уже был спасён. Говорят, он в людях поднял боевой дух, и те на раз-два расправились со всеми северными…       Способен ли был на подобное человек? Шу Цзюньцзе никогда бы не поверил, что да. И никогда бы не поверил, что человек способен овладеть его техниками. Но Вань Ян человеком был действительно особенным: упорным, достойным и жутко везучим. К тому же, смышлёным не по годам.       — Правда, он не любит про тот день вспоминать… — кашлянул вдруг Чунцин. Генерал Шу наполнился ещё большим интересом, и случайно кольнул себя в палец, отвлечённый. — В том сражении его сестра погибла. Они, говорят, как склеенные ходили, а в разлуке только друг о друге болтали. А тут такое случилось… В общем, у нас правило негласное, о том дне зазря не вспоминать.       Шу Цзюньцзе молча кивнул ему, оглядев собеседника с ног до головы. Промелькнул позади силуэт Его Высочества, оставшийся чудом незамеченным. Узкие змеиные зрачки оглядели сидящего напротив человека под новым углом, и уже не казался он таким уж глупым и беспечным, каким себя вёл. И сердце к нему, быть может, чуть оттаяло.       — Вот только зачем и других женщин на смерть тянуть? — загорелся снова Дан Дай, вспоминая, сметая прочь минуту духовного единения. — Нет, ну правда, идея — ерунда полнейшая, а он в неё намертво вгрызся и не отпускает! Ну не дурак ли?       Шу Цзюньцзе на мгновение онемел. Удивлённо похлопал на того ресницами.       — …Всё же, немного дурак, — заключил он, глядя в упор на Второго Генерала, и продолжил делать вуали. Дан Дай кивнул, довольный, что его поддержали. Смысл чужого ответа для него остался неведом.

‿︵‿︵୨˚୧ ☽ °❀° ☾ ୨˚୧‿︵‿︵

      Леса близь Сюн Лунмэнь были ещё зловещее, чем Минь. Темны, густы и непроглядны, будто специально отгораживали город от непрошенных гостей.       Вань Ян шагал сквозь гущу темного леса, каждый шаг принося ему все больше мучений. Шелест мокрых листьев казался задорной песнью, словно сам лес вдыхал его боль и упивался его внутренними муками. Высокие колючие кусты преграждали путь, но он пробирался сквозь них со всей своей упорностью и решимостью. Лишь бы подальше. Лишь бы туда, где не найдут.       На счастливый конец он уже не надеялся и был рад тому, что продержался, по крайней мере, до окраин города. Да ещё и так, чтобы никто ничего не понял. Дальше справятся и без него.       — Кха-кха!..       Снова проснулся кашель. С каждым разом горло всё сильнее болело, словно изнутри его разрывало на куски. Пришлось опереться о ближайшее дерево, чтобы не упасть. Кое-как откашлявшись, он почувствовал, как что-то тёплое потекло по губам. Он взглянул на свою ладонь…       Кровь.       Четвёртый Генерал тихо забранился. Слабость охватывали его все сильнее, боль пронзала голову и руку. Не в силах более её терпеть, он распахнул её, оглядывая. Запах гнили ударил в нос, отчего резко затошнило. Царапина, что должна была зажить, разрослась, а кожа вокруг неё стала мягкой, тонкой и грязно-жёлтой, стала покрываться плесенью. Пусть Вань Ян и не видел, но чувствовал — органы его тоже стали медленно отказывать и разлагаться. Лёгкие так точно — сгнивали быстрее остального.       Одна, всего одна маленькая царапина… Проклятие Фэй не щадило.       Ветка хрустнула позади, но, обернувшись, он никого не заметил. Ускорил шаг. Специально шёл как можно дальше, не оглядываясь. Наконец, показался вдали овраг. Взглянув в него, Вань Ян сглотнул. Высоко. Шипастые кусты в самом его низу доверия не внушали… Тому, кто не желал бы с ними встретиться. Сделав глубокий вдох, Четвёртый Генерал схаркнул остатки крови. Взглядом обвёл свои перчатки, когти на которых постепенно утрачивали привычный им блеск. Его бедные малышки…       Он осторожно снял обе, складывая вместе. Руки овеяло холодом. Будто содрали с ладоней кожу… Металл нехотя сцепился меж собой, принимая форму мяо дао, как возжелал того их хозяин. Лезвие его было настолько острым, что в одно касание смогло бы разрубить дракона напополам… Человека тем более.       Вань Ян ни о чём не жалел и ничего не боялся. Он прожил свои годы достойно.       Руки крепче сжались на рукояти, холодный пот выступил на бледном лице. Он приготовился проститься с жизнью. Плотно стиснув зубы, он дёрнул наспех мечом… Жаль, его успели перехватить. На горле красовалась лишь алая царапина, а за спиной — пара волчьих глаз.       — Не смей…