Граница наших жизней

Монотонное гудение двигателей самолёта действительно успокаивало, а пониженное давление и лёгкая сухость в воздухе невольно вынуждали обоих мужчин клевать носом, то и дело, ловя себя на том, что глаза закрывались без их на то желания. В особенности это сказывалось на Володе, из-за пережитого им стресса и всех ранее перечисленных факторов, он очевидно держался на последних каплях сил и выдержки. Усталый вид молодого президента чем-то напоминал выжитый лимон и хоть неестественная бледность уже сошла с лица Украинца, его взгляд по-прежнему не выражал ни единой эмоции, губы были сжаты, а руки безвольно валялись на подлокотниках кресла. Очевидно он испытывал полное моральное истощение и эта встреча вероятно надолго останется невидимым шрамом в его душе. Этот случай не просто задел его гордость и опорочил честь, как представителя государства, но так же, не в меньшей степени, ударил по его собственному ощущению достоинства. Это в буквальном смысле сломало его. Владимир Владимирович молча наблюдал за состоянием коллеги не первый час и подобный вид ни капли его не радовал. Он не решился лишний раз тревожить его расспросами и прочими бесполезными фразами, которые очевидно сейчас никак не помогут затянуться этой ране. Лишь его правая рука едва ощутимо укрывала собой чужую кисть, чтобы хоть так показать отчаявшемуся человеку, что он не один. Его не оставили в одиночестве в столь трудный момент и Зеленский пожалуй был искренне благодарен за это. Меньшее чего ему сейчас хотелось — это быть в одиночестве. Именно сейчас и именно в эти секунды никакой барьер меж ним попросту не мог существовать, да и не был нужен. Находясь совсем рядом с этим человеком, Зеленский и вовсе задавался немым вопросом: А был ли он вообще? Всё это время, весь мучительный год избегания встреч и попыток отгородиться от Владимира, было ли ему это нужно? Владимир Александрович прекрасно знал свою натуру и понимал, что один на один он не выиграет эту битву, сколько бы сил не затратил. Невозможно в одиночку победить себя самого. Мерзкая тревога, объявшая всё его тело, будто бы старалась вытрясти из него всю душу, скручивая лёгкие до боли, вынуждая мужчину задыхаться в собственном страхе. Воспоминания прошедших событий были крайне навязчивы и наплевав на все его жалкие попытки отвлечься, умудрялись пробираться в его разум, подобно гремучим змеям, с мерзким звоном в ушах и нарастающей паникой. Когда по краям карих глаз вновь начинала скапливаться влага, а дыхание учащалось до такой степени, что Владимир едва успевал вдыхать, ладонь на его руке крепче сжималась. Русский по-прежнему безмолвно брал его запястье в свои руки, осторожно, но крепко сжимая, и подолгу не отпускал, позже получая и вторую руку украинского господина. Он ощущал пробирающий до костей холод, исходящий от чужих рук и казалось, подобно своеобразной грелке, помогал наконец согреть дрожащие ладони и тем самым относительно нормализовать состояние. Володе нравилось, когда ему позволяли ткнуться головой в чужой лоб, прикрыв глаза и молча насладиться присутствием Россиянина рядом. Ему действительно нравилось чувствовать себя защищённым. Одна лишь мысль об этом заставляла сердце радостно ликовать и облегчённо замедлять свой ход. Паника отступала. Они покинули здание Вашингтона незамедлительно, сразу же, после произошедшего, толком не предупредив никого из других лидеров, в том числе и самих организаторов. С этим Владимирович пообещал себе разобраться чуть позже, когда его подопечный будет доставлен в безопасное место. В те секунды, видя, как неистово трясло украинского лидера от страха и безысходности Россиянин попросту не мог думать о чём-либо кроме этого человека. Оставить его наедине с таким состоянием было бы верхом эгоизма, да и мог ли вообще Путин поступить подобным образом? Со временем пришло осознание, что нет. Вариант у него был лишь один, единственный и неизменный — Защитить Володю. Ему пришлось своими силами помогать коллеге унять дрожь и подняться в его самолёт, чтобы, как можно быстрее, покинуть это место. Кое-как успокоив свою собственную тревогу, нарастающую с каждым нервным вздохом, вырвавшимся из груди Зеленского, каждой упавшей по его щеке слезой, Владимир полностью посвятил себя этому человеку. Первичная истерика быстро отступила, но Россиянин прекрасно осознавал, что это совсем ненадолго. Психика человека крайне странно устроена: Несмотря на события происходящие вокруг и травмирующий опыт, основное понимание произошедшего придёт к человеку далеко не сразу. Пройдёт час, два, а может и несколько суток, чтобы защитный барьер наконец дал трещину и позволил настоящим эмоциям выйти из человека в виде неутолимой истерики или горьких слёз. В первые же секунды ощущение схоже со своеобразным вакуумом. Голова кажется неимоверно тяжёлой и вперемешку с изредка накатывающими слезами человек ощущает неимоверную усталость. Хочется спать. Путин, в прочем, не удивился, когда заметил, что голова президента Украины невольно опустилась на его плечо и мужчина наконец провалился в крепкую дрёму. "Уснул наконец" — Промелькнуло в голове гаранта прежде, чем он осторожно провёл ладонью по растрёпанной, темноволосой макушке. Омега неосознанно прижался ближе. На лице Россиянина мелькнула улыбка короткого облегчения. Он прекрасно знал, что самое трудное ждёт их только впереди, но так же не давал себе забывать о том, что в его возможностях сделать всё, чтобы постараться максимально облегчить мучения этого человека, позволив тому восстановиться и прийти в себя в месте, куда более безопасном, чем Киев. Решение оставить Володю в России было принято негласно и вряд ли сам украинский господин проявил бы хоть малейшее сопротивление. Им обоим было нужно побыть наедине.

***

Полная луна наконец выглянула из-за туч, освятив пространство спальни настолько, чтобы можно было различить ручку балконной двери и мужчина беззвучно выскользнул на балкон, чтобы не тревожить сон Зеленского. Здоровый сон — это первое, что сейчас было, как никогда, необходимо этому человеку и прерывать его уж точно не стоило. Владимир Владимирович тяжело вздохнув чиркнул зажигалкой и осторожно поджёг сигарету. В последнее время он вновь стал замечать эту отвратительную привычку за собой и в голове мелькнула мысль о необходимости скорее завязывать с подобным безобразием, но для этого необходима была альтернатива: Как ему справляться со стрессом. Пока таковой не было Путин предпочёл обходиться подобным, нежели каждый раз прятать руки в перчатках. Рано или поздно подобное в любом случае станет заметно, а лишних проблем доставлять никому не хотелось, в том числе и себе. Во дворе стояла привычная его дому тишина, царил покой и умиротворение. Именно за это он любил это место до безумия. Ново-Огарёво было окружено густым лесом и привычными для него звуками было лишь ночное пение соловьёв и стрекотание сверчков подле воды. Именно здесь мужчина мог по-настоящему расслабиться и отвести душу, приведя психологическое состояние в порядок. Определённо Зеленскому стоило бы провести хотя бы пару деньков в местах, подобных этому и это явно пошло бы ему на пользу. Перспектива побыть лишние сутки рядом с этим человеком так же вдохновляла и самого президента. В этом он уже давно разобрался. Затушив сигарету, он предварительно убедился, что та полностью потухла прежде, чем избавиться от окурка и шустро нырнуть обратно в помещение. В спальне было явно теплее и тело обдало приятными мурашками. Теперь его спальня отчётливо пропахла тонким ароматом этого омеги и находится в ней стало ещё приятнее. Уходить чертовски не хотелось. Неимоверное желание остаться, улечься рядом, обнять и ни за что на свете не отпускать Володю казалось текло по веном вместе с кровью в его теле и это не меньше нервировало. Нестабильность состояния Украинца делала его ещё уязвимее и попросту лишала какой либо защиты, ведь единственным его щитом на данный момент являлся он — Вова. Оттого было ещё страшнее, ведь любое неправильно действие могло напугать и разрушить в этом человеке последнюю надежду на безопасность в этом мире. Этого допустить Владимир ну никак не мог. Безопасность Володи была куда важнее его собственных хотелок. Пусть даже мотив их был куда глубже и душевнее, чем простая природная тяга. Быть может это и вовсе было чем-то новым. Чем-то, о чём ранее оба никогда не задумывались. Но думать об этом сейчас уже попросту не было никаких сил. — На тебя вся надежда приятель. Доверяю его тебе на эту ночь, Пашка, не подведи, — В последний раз прошептал Владимирович, улыбчиво потрепав своего пса меж навострённых ушей. Тот смотрел на него с немым пониманием и определённо знал свою задачу. Это действительно очень умный пёс. Вова нисколько не сомневался, что может доверять своему питомцу, как самому настоящему защитнику и Зеленский сейчас был в надёжных... лапах? Получается так. Овчарка преданно ткнулась в ладонь хозяина и согласно заурчала. Владимир осторожно приложил к сомкнутым губам палец, словно объяснив питомцу, что вести себя нужно, как можно тише. С пониманием пушистый Пашка примкнул головой к постели, устремив взгляд на мирно дремлющего Украинца. В его чёрных глазах-бусинках виднелось абсолютное понимание возложенной на него ответственности. В прочем, не зря говорят "собака — лучший друг человека". Не только лучший, но и во многих случаях единственный. Наконец пересилив себя, мужчина удосужился покинуть спальню, прежде оставив на виске господина Зеленского лёгкий поцелуй. Это ощущение было ему определённо ново и невероятно приятно. Прикосновение губ к его нежной коже отдавалось приятным теплом по всему его телу и непривычной дрожью. Одно осознание того, что Володя наконец был рядом с ним, в целости и сохранности грело президенту душу и по-настоящему успокаивало. Они рядом. Они снова вместе и этого достаточно для его маленького, уютного счастья. Более ему и не нужно.