Граница наших жизней

Кажется щёлкнул замок? — Эммануэль? — Удивлённо окликнул того Украинец и с непониманием уставился на иностранца. Его действия более совсем не вызывали доверия и сердце в груди отчего-то ускорило свой ритм. Шестым чувством мужчина осознавал в какую же дрянь он ввязался и сейчас его вероятнее всего ждёт совсем не помощь. Разум кричал тому не замирать на месте, нет, бежать. Пусть даже, ему пришлось бы вступить в драку. Француз сохранял напряжённое молчание и это настораживало не меньше. "Да что, чёрт возьми, ему нужно?" Первый его шаг отдался колкой болью в груди и Владимир медленно отступил назад. Действие повторилось ещё и ещё раз, до того момента, пока Володя не понял, что наткнулся на препятствие. Проклятый диван. Откуда он вообще здесь взялся именно сейчас? — Ну чего же вы, Владимир? Не стоит пугаться, я ведь не собираюсь лишать вас жизни. Мы просто немного "поиграем", — На лице Француза сверкнула хищная улыбка и в голове Зеленского всё мигом сложилось. Последний, недостающий пазл был найден и картина собрана воедино. Его феромоны. Чёртов запах стал сильнее и теперь Володя понимал, что было не так с этим господином в его глазах. Он действительно влип. — Не смейте, не приближайтесь! Один ваш шаг и, — Голос дрогнул, как же не вовремя. — И что же? — Я...я кричать буду, имейте ввиду! — Владимир продолжил попытку отступления, ускорив движения, заметив, как сверкнул проклятый огонёк в глазах мужчины напротив. Потенциальная угроза приближалась и скорость его шагов увеличилась. В его движениях чувствовалась уверенность и это невольно подавляло её в Зеленском, вынуждая ладони неконтролируемо потеть, а кончики пальцев подрагивать. — Вам не сбежать отсюда, дорогой, просто будьте мужчиной и примите это с достоинством. Для вас, как для омеги не будет ничего нового, — Французу стоило сделать последний рывок, чтобы настигнуть жертву, увернувшись от пролетевшей мимо его головы книги, из ближайшего шкафа. Володя действительно достойно защищался и явно не горел желанием сдаваться в руки проклятого иностранца. — Один лишний звук из вашего рта, mon cher, и вся моя снисходительность к вам испариться. Выбор за вами, Володя, — Его губы прошептали это так томно и медленно, словно хищная кошка, старавшаяся запугать жертву своим внутренним рыком. По спине побежали мерзкие мурашки, а дыхание спёрло от того, как сильно всё внутри сжалась. Страх окутал тело украинского президента с ног до головы, вынуждая вновь замереть на месте. В голове мелькнули давно забывшиеся кадры, от которых к горлу подкатил тошнотворный комок. Чёртов бар на окраине, приглушённая музыка из соседнего зала, бесконечная темнота из-за перегоревшей лампочки и эти мерзкие руки на его теле. Всё так нелепо и совсем не приятно. Вспомнился этот отвратительный шёпот над самым его ухом и горячее дыхание на раскрытой шее. Желудок скручивало от страха и выпитые ранее коктейли словно собирались выбраться наружу, а голова настолько потяжелела, что юный омега готов был беспомощно съехать по стене, но его удерживали. Удерживали в положении стоя, удерживали прижатым к холодной спине. Он был обречён. Из накативших воспоминаний того вырвали прикосновения, что явно отличались от прошлых. Макрон был твёрд и серьёзно настроен, его движения слаженны, а хватка крепка. Молодого мужчину повалили на тот же самый диван, скрутив руку за спиной так, что в спине послышался короткий хруст. Владимир вскрикнул. — Отпусти! Чёрт, больно же, — Мужчина взвыл от дискомфорта той позы, в которую его поместили, его тело судорожно дёргалось в попытках оттолкнуть, ударить, отвлечь хоть на миг, но это лишь заводило противника сильнее. Чувствуя, как шустро теряется его контроль над ситуацией, в голове зазвенело от страха, а на краях глаз выступили солёные капли. Ну неужели всё действительно произойдёт так? Неужели ему не суждено избежать этого опыта? Стиснув зубы мужчина сдержал рвущийся наружу всхлип и в последний раз дёрнулся, ощутив, как хватка лишь крепчает, с остервенением сжимая запястья. Его губы в первый раз коснулись загривка, пока одна из рук поползла вниз, к ремню. По щеке покатилась слеза. — Я столько раз намекал вам, — Ладонь сжалась на пояснице — Писал письма, — Медленно переместилась ниже — В конце концов, унижался перед вами, с этими идиотскими манерами, комплементами, но вы... Ни слова мне не сказали в ответ. Вы предпочли игнорировать меня. Значит я сделаю всё сам, — Наконец первое прикосновение пришлось на напряжённую ягодицу, сжав мягкую кожу до покраснения. Мужчина снизу обречённо уткнулся лицом в поверхность кожаного дивана. Его пробрало крупной дрожью. — Столько людей смотрят на вас с вожделением и желанием, а достанетесь вы только мне. Всё происходящее казалось Владимиру страшным сном. У него ведь подобное случалось, ни раз и ни два. Это просто кошмарный сон, от которого рано или поздно он обязательно проснётся. Обязательно проснётся... Но пробуждение всё не наступало. Отчётливая боль пронзила всё его тело накатившим жаром и новой волной паники. Он ведь и не заметил, как с простого лапанья руки Француза дошли до самого главного. Тело предательски выгнулось, вынудив мужчину всё же поднять голову, а с губ сорвался единственный, отчаянный вопль: — Помогите! В глубине души Украинца по-прежнему не погасла надежда на спасение. Но никто не пришёл.

***

Приятный вечер был нарушен внезапно накатившей тревогой, пронзившей мужчину подобно стреле, попавшей в самое сердце. Не возможно было объяснить и оправдать его состояние ни одним естественным фактором. Владимир Владимирович был крайне обеспокоен своим состоянием. Коротко оправдавшись перед охраной, господин молча покинул зал, не имея ни малейшего желания оставаться среди людей. «Вероятно просто стало душно, не более. Здесь... Слишком много народа» Шагая по коридору в абсолютном безмолвии Путин мог слышать каждый мимо проносящийся звук, улавливал каждую деталь. Стук обуви о паркет, его сбивчивое дыхание, даже стук собственного сердца был отчётливо ему слышен. Всё происходящее начинало настораживать и напрягать, а атмосфера казалась ему гнетущей. Прижавшись спиной к холодной стене президент глубоко выдохнул, ощущая тянущую слабость и тяжесть в голове. Что с ним вообще? Почему он чувствует настолько животный страх? Что вообще могло его напугать? Разве что-то было не так? Вопрос была уйма, но ни одно из предположений не было достаточно обоснованным, чтобы быть правдой. Устало выдохнув, Россиянин поднял глаза к потолку, ощущая чертовски странный аромат, сочащийся по коридору. Он словно лился изо всех щелей, окутывал его, подобно пуховому одеялу, пробирался в каждую клеточку его тела, вынуждая кровь пылать. Принюхавшись Владимир удивлённо поднял глаза, прошёлся по коридору, осмотрелся, но понятнее не стало. Лишь когда в глубине коридора вихрем пронёсся отчётливый крик, наполненный отчаянием, буквально умоляющий не проходить мимо Путин начал понимать, что его тревожность была отнюдь не напрасна. Появилось мимолётное желание не раздумывая броситься на помощь тому, кто в ней сейчас столь отчаянно нуждался, но поразмыслив над своими возможностями, Владимир Владимирович принял решение всё же вызвать пару крепких ребят из своей охраны. По крайней мере ему бы не помешала помощь в том случае, если придётся выбивать дверь. Предположений было несчитанное множество и ни одно из них не имело счастливого конца, если он позволит себе просто проигнорировать эту просьбу. Просьбу о помощи. И он не ошибся. Картина была не из приятных и в глубине разума Россиянина что-то определённо щёлкнуло, когда он застал своего французского коллегу за столь отвратным и бесчестным поступком. Он, кажется, готов был незамедлительно и холоднокровно убить его прямо здесь и сейчас, без единого зазрения совести. Не будь с ним охраны и пришедших на шум, желавших разнообразить свой вечер интересными впечатлениями гостей Владимир определённо так бы и сделал. Внутри него закипала самая искренняя и неудержимая ярость при одном лишь взгляде на иностранца. В голове невольно всплыла запомнившаяся обоим парижская ночь девятнадцатого года, их первая встреча с Зеленским и первая ночная стычка. Из губ русского мужчины вырвалось короткое, переполненное злобой и осуждением: — Я ведь предупреждал вас, Эммануэль. Виновник нервно сглотнул, испуганно попятившись назад. С огромным трудом Путину пришлось пересилить столь жгучее желание, что пылало в его крови алым пламенем и позволить профессионалам разобраться с французом. Взгляд невольно зацепился за жертву произошедшего "инцидента". Сердце на миг замерло, готовясь разорваться в щепки оттого, в каком состоянии ему пришлось узреть этого человека. Спустя столько дней и ночей мучительных разлук видеть его таким было подобием удара ножом по ещё не зажившей ране. Старые трещины на израненном сердце ещё кровоточили, когда каждая слеза, скатившаяся по бледным щекам Володи, заставляла их изнывать ещё сильнее, ещё отчаяннее. Мужчина молча подошёл к дрожащему Украинцу и поймам на себе крайне болезненный взгляд, осторожно накинул свой пиджак на чужие плечи. В тёмных глазах, наполненных искренней болью и ужасом на миг мелькнула капля благодарности. Володя позволил ему помочь себе подняться и наконец вывести из этого чёртового помещения. Единственное, чего в эти секунды так отчаянно боялся и не желал Владимир Александрович, чтобы Россиянин выпустил его из своих рук. Ни сейчас, ни через час, никогда. Ему было неимоверно мерзко от каждого, кто пришёл поглазеть сюда лишь интереса ради, от того, как низко готовы пасть люди лишь бы потешить своё любопытство и лишь Он являлся неоспоримым исключением среди всей здешней шушеры. Оказавшись вне пределов досягаемости толпы Зеленский всё так же безмолвно поднял взгляд на своего уже дважды спасителя. Дрожащими ладонями он судорожно сжимал меж пальцев ткань чужого пиджака, внутри его прожигало до боли неимоверно знакомое желание. — Ну, здравствуй, Володя, — Коротко пробормотал Россиянин. Кажется, что другие расспросы в данную секунду были излишни. Состояние Украинца было ему абсолютно понятным. От столь горячо любимого голоса, что удавалось слышать в течении стольких месяцев не более, чем через радиоприёмник и телевизор на глазах вновь навернулись слёзы. Путин даже не пытался отстранить от себя прижавшегося коллегу, осторожно поглаживая по спине. Не такой встречи они ожидали. За стеной, вдалеке слышались чужие голоса и обсуждения произошедшего, но в данный момент это казалось совершенно неважным. Для Владимира Владимировича самым важным сейчас являлся украинский омега, дрожащий в его объятиях, подобно осиновому листу в порыве северного ветра, а для Володи единственно важным и необходимым был Он. Вова снова был рядом. — Заберите меня, — Послышался охрипший и очевидно с концами сорванный голос. — Что? — Заберите меня отсюда. Увезите, сделайте, что угодно, прошу вас, только подальше отсюда, — Голос господина Зеленского дрогнул и тот слёзно взглянул в ошарашенные глаза русского. — Ты... хочешь, чтобы я отвёз тебя в Москву? Прямо сейчас? — Хоть в Москву, хоть на край света, только пожалуйста больше не оставляйте меня... Вова. В душе Российского господина что-то ощутимо откликнулось на просьбу этого человека, а в особенности на то, как тот его назвал. — Вы позволяете? — Я умоляю.