Хор цветущего сада

Цветы Лимона чаще всего имеют значение стремление или достижение свободы, также имеют значение благоразумия. Чай с добавлением лимонных цветков (именно цветков) помогает справиться с бессонницей и головными болями. /Пояснялка за АУшку, кратко. После рождения Сигмы по средствам страницы часть плана идёт наперекосяк, и Смерть Небожителей распадается. Гоголь становится соуправляющим небесного казино и помогает во всех делах своему другу./ И всё же научить Николая адекватно общаться и обращаться с людьми непросто, очень непросто. У Сигмы опять завал работой, а в игральном зале вновь начали возникать проблемы, но беловласого туда допускать по практике нежелательно, приходилось самому идти и разбираться. Одиннадцать часов вечера, в кабинете гробовая тишина, на столе лежит пара стопок с отчётами, а неподалёку и кружка чая с цветами лимона, что его друг нарочно оставил плавать там. Всё помещение заволок чудесный аромат напитка, стало спокойнее. Полубелокурого в последнее время стала донимать бессонница, благо Гоголь подсказал идею с чаем, который к слову минут пятнадцать назад он и приволок. Завязав на затылке шишечку из волос, которая к слову держалась на палочке подобной японской, для еды, Сигма взял ручку и притянул к себе ближе одну из стопок, отчёты от работников казино, если ему не изменяла память. Уже через десять минут парень начал зевать с периодичностью один раз минуты в две, три. А то может и чаще, в один определённый период Сигма спал всегда, когда ему было скучно и нечего делать. И сейчас не ясно, тянет его спать от усталости или от обычной скуки. В скором времени парень, наконец, вспомнил про любезно принесённый ему чай и решил отпить немного. Напиток уже не хило остыл, но его вкус от этого хуже не стал. Вместе с чаем в рот попал и один из белоснежных цветков, на вкус растение было горьким с крохотной сладостью. Сигма поднёс кружку ближе к носу и глубоко вдохнул дурманящий аромат, вспомнил Николая, ведь тот пах подобно этим цветам. Желающий свободы человек пахнет как свобода, как юный ветер, зарождающий бури, как цветок свободы, который птицы уносят в своих лапах за далёкие горизонты. В дверь тихо легко стучат, будто костяшкой пальца, а после гость, не дожидаясь ответа, заходит, прикрыв за собой дверь. Привычный эксцентричный наряд, что за это время смог так понравиться Сигме, красовался на белокуром мужчине. Но одной детали не хватало, белый чудом державшийся на голове цилиндр отсутствовал. - Как дела у моего господина? – взгляд беловласого был спокойный с привычной долей веселья, а на лице цвела улыбка. Перекинув косу сзади на правое плечо, Николай стал подходить к чужому столу и пытаться еще издалека разглядеть, что же парень там разгребает. - Да так, как обычно, вроде – с лёгкой усмешкой произнёс Сигма и отложил ручку в сторону – какими судьбами ко мне в столь поздний час? – пальцы рук, поставленных на стол локтями, переплелись, на конструкцию был положен подбородок. Взгляд светло-серых глаз устремился в чужие глаза, точнее глаз, Гоголь так и не осмеливался снять карту с лица. - Пришёл работы перехватить, а то я так понимаю у тебя завал, да? – мужчина знал, на столе не вся работа, всё разложено по ящикам и шкафам, мистер порядок на столе не терпел скопления стопок бумаг на своём рабочем месте. Нарочно Николай поставил локти на стол, нагнувшись до его уровня, ноги стояли на ширине плеч, а спина прогибалась в пояснице. Сигма знал все заскоки соуправляющего, но теперь в этом усомнился, было всё, истерики, дикие вопли, подлинное коварство и много чего еще, на публику, что примечательно, да и не на публику бывало тоже. Новые горизонты открыты. Вы получили достижение «Гоголь пытается вас соблазнить». С этого ракурса парень видел всё: изгиб в пояснице, красоту его подкрепляла зауженная в талии жилетка, округлые ягодицы, острые уголки плеч. /тут нужен мем «опять ты хорни блять господи»/ Очень хотелось приложить ладонь горизонтально к линии бровей и тяжело вздохнуть, вот пример смешанного негодования, в котором сейчас прибывал Сигма. - Я сам справлюсь со всей положенной на меня работой, завтра тебе подкину. Думаю, тебе стоит пойти уже спать, поздно, в конце концов – разместив руки в расслабленном положении на столе, произнёс обладатель сиреневых волос, желая вновь вернуться к работе. - А ты я так понял, спать не собираешься? Зря тебе чай делал что ли? Я так старался, а ты со мной вот так, по хамски – начал отыгрывать заботливого, обиженного возлюбленного Гоголь. - У меня много работы, я должен закончить хотя бы с этими отчётами – тонкая рука тянется за ручкой, но предмет тут же выхватывают – Гоголь! Хватит дурачится, мне правда сейчас не до шуток, верни – воскликнул парень, Николай в это время сунул ручку в карандашницу и, поднявшись из прежнего положения попутно отодвигая стопки с отчётами на самый край широкой поверхности стола, обошёл стол и приблизился к сероглазому. - Дурачишься тут только ты, режим и здоровье себе испортить решил? – ладони Николая ложатся по обеим сторонам от бёдер парня на кресло. И вновь мужчина оказывается в нагнутом положении, но все знают, он не нагнётся ни перед кем. Сигма тут же откидывается на спинку кресла в испуге, пытаясь отстраниться от чужого лица, что оказалось так близко в считанные секунды. - И вот какого хрена с тобой происходит? М? – пытаясь сохранить спокойное невозмутимое выражение лица, говорит Сигма. - Ой, вот не строй с себя серьёзного босса, мы ведь с тобой на ты. Сейчас мы одни, так что можешь не беспокоиться – Гоголь в мгновение приближается к чужой шее и продолжает – забудь обо всех нормах социума и подчинись, наконец, своим желаниям. - Гоголь успокойся, я не знаю, с чего ты вдруг решил устроить такой цирк, но умоляю, прекрати. Обещаю, я закончу с отчётами и пойду спать, честное слово – в надежде, что это утихомирит внезапное странное поведение Николая, сказал парень. Но догадки были ложны, мужчина не собирался отстраняться, наоборот, горячий язык, сложившийся лодочкой, прошёлся по чужому кадыку, затем к бугорку прильнули и губы. Гоголь посасывал чужую кожу и водил по ней языком. Сигма сначала неосознанно задержал дыхание, а после, когда осознал, что воздуха не хватает, шумно выдохнул с полу стоном удовольствия. Вновь набрав в лёгкие кислорода, парень упёрся своими ладонями в чужие плечи и попытался оттолкнуть Николая, хотя бы для того, чтобы второй объяснил, что с ним творится и что он собирается делать. Но, увы, Гоголь более физически развит и так просто себя оттолкнуть не дал. Сигме оставалось лишь одно, пытаться достучаться словами: - Твою налево, Коля! Делай что захочешь, но прежде объясни уже, что с тобой – парень чуть откинул голову назад и сдавленно проговорил свою просьбу. Как только Сигма произнёс его имя, мужчина будто оцепенел, это звучало так мило, и всё же беловласый немного отстранился, но руки с кресла не убрал. - Я хочу тебя – такие простые и ясные три слова, а от них внизу живота парня уже завязался узел жара, приятные ощущения разошлись по телу вместе с мурашками. И ведь парень будто был готов к такому ответу, озвучивая предыдущую «плату» за информацию. Теперь Гоголю предоставлена свобода действий, это пугало обладателя сиреневых волос, но через страх виднелось и желание. Сигма сидел не в состоянии ничего сказать – так я действительно могу делать всё что захочу? – улыбки на румяном лице мужчины уже не было, он чего-то выжидал, а после добавил – с твоим телом. От последних слов тело будто потеряло все мышцы, и если бы Сигма тогда стоял, то наверняка бы упал. Глаза метались, в голове всплыл выбор либо рассудить всё рационально и оттолкнуть мужчину от себя, либо всё же дать желаниям овладеть парнем. Они здесь одни, никто наверняка ничего не узнает, да и какая кому с этого разница, желания есть желания и обнажить их перед человеком, что всегда следовал за своими( желаниями имеется в виду), вовсе не стыдно. - Да, можешь – дабы лишние вопросы тут же отпали, Сигма потянулся к чужим губам своими и поцеловал Николая. Гоголь не тот, кто станет останавливаться, поняв, что парень действительно прислушался к своим истинным желаниям и обнажил их перед ним, мужчина углубил поцелуй и начал хозяйничать в чужом рту, дёсны, зубы, внутренние стороны щёк, до всего беловласый успел дотянуться до того, как стало не хватать воздуха. Поцелуй был разорван, а с нижних губ обоих пошёл мостик из слюны, который очень быстро лопнул. Одна из ладоней беловласого подлезла под пятую точку Сигмы, а вторая подхватила где-то в районе талии, парня подняли и усадили на стол. Руки Гоголя тут же обвили чужую талию, а сам он потянулся за новым поцелуем. Обладатель сиреневых волос счёл, что на столе действительно будет лучше, но кровать всё ещё в приоритете, до неё они к слову вряд ли доберутся сейчас, вообще в целом сегодня. Сигма вновь увлёк старшего в поцелуй, положив ладони на чужие широкие плечи. Николай целовался весьма странно, но на удивление умело, интересно на ком или на чём он емае тренировался… Руки Гоголя погладили парня по спине вдоль позвоночника, когда рука прошлась по спине на талии, обладатель сиреневых волос промычал в поцелуй и немного прогнулся в пояснице. Дальше руки мужчины добрались и до тонких, худых, стройных ляжек. Пальцы подобрались немного под них с внешней стороны бедра, а большие пальцы оглаживали круговыми движениями. Поцелуй разорвался из-за нехватки кислорода, Сигма опустил голову и прикрыл глаза в попытках отдышаться после страстного, столь желанного поцелуя. Беловласый убрал руки от чужих ног и снял кроваво-красные перчатки, что так мешали в полной мере почувствовать тепло и жар чужого тела. Пальцы стали быстро и умело расстёгивать уходящий ступенями вниз фрак, что после, был откинут на край стола. Белокурого напрягало количество слоёв одежды на партнёре, фрак, рубашка с галстуком, а потом еще и водолазка, капуста хренова. Но ничего не поделаешь, придётся всё это снимать. Продолжив расстёгивать пуговицы уже на рубашке, Коля начал целовать чужую шею, перед этим спустив высокий ворот водолазки. Беловласый хотел оставить засос, но парень быстро среагировал и немного пихнул мужчину в плечо. - Где угодно, но не на видных местах, умоляю… – протянул Сигма, тая от поцелуев. Николай оторвался от шеи парня, на месте потенциального засоса было лишь чуть краснеющее пятнышко. Вскоре оба партнёра остались почти без одежды, что уже валялась на полу или была откинута на самый край стола. У двухцветного дыханье в зобу спёрло от бесконечных ласк и прикосновений. Гоголь прикасался к тонкому телу мягко и аккуратно, словно Сигма был фарфоровой куклой. И в правду, парень был очень похож на куклу, кожа, словно жемчуг, мягкая и ровная, щёки сейчас были точь в точь как у фарфоровых фигурок, румяные. Волосы, словно шёлк, и глаза, блестящие драгоценные камни, а факт того, что он порождение страницы, придавал пущей уверенности, что парень действительно кукла. Николай бережно, подложив под чужую спину руку, положил парня на стол. - Ты так на куклу похож, я знаю, как я теперь тебя буду называть – усмехнулся белокурый и потянулся за очередным поцелуем. Сигма овил чужие бёдра своими ногами, чтобы было комфортнее находиться в лежачем положении. Пока парень был увлечён поцелуем, Николай начал стягивать последнюю вещь с чужого тела, а именно боксеры. Двухцветный немного недовольно смущённо промычал в поцелуй, попытался отстраниться, но тут же сам вернулся к чужим губам, возмущаться он будет позже. Рука Гоголя добралась до члена парня, на это Сигма лишь простонал в чужие уста, любит же Коля всех дразнить. Пальцы оглаживали орган и массировали у основания, у двухцветного уже не оставалось сил, да и воздуха стало не хватать, парень отстранился от чужих губ и повернул голову набок, чтобы в попытках отдышаться, не задохнуться в слюне. Гоголь стал перемещать чужие ноги со своих бёдер на плечи, двухцветный так и лежал с прикрытыми глазами, пока не почувствовал чужое дыхание над пахом. - Гоголь, не смей, не надо – попытался воскликнуть Сигма, но получилось не особо. Николай чуть высунул язык и улыбнулся, слишком нагло. - Я разве так похож на пса? Я конечно готов выполнять твои команды, но эту не стану – кончик горячего языка коснулся головки члена. Двухцветный закрыл рот рукой и второй попытался оттолкнуть белокурого, уперевшись тому на лоб ладонью. - Если ты это сделаешь то… - образовалась пауза – то я не разрешу себя целовать – наконец выдавил из себя парень и заглянул в золото чужих глаз, в них всё ещё горела уверенность и некая хитрость, Николай не собирался останавливаться, ничего, казалось, не способно его остановить. Сигма вновь попытался оттолкнуть белокурого, но вновь безуспешно. Двухцветный убрал руку от чужого лба и попытался снять карту с лица Гоголя. Второй тут же отвернул голову в сторону, в глазах мелькнул страх, а тело чуть дёрнулось. - Не трогай – уже строже произнёс Николай и вернулся к начатому, будто ничего и не было вовсе. Та же улыбка и та же хитрость и наглость в глазах. Язык прошёлся по всей длине члена, а после с особой нежностью и аккуратностью коснулся головки, тело Сигмы дрожало. Когда Гоголь собирался взять орган в рот целиком, парень под ним попытался оттолкнуть его уже ногами, в этот раз успешно. Длинные волосы разбросались по плечам и спине, Сигма жмурился и тяжело дышал. Николай опешил, он успел представить много вариантов развития событий, но даже не подумал о таком. - Прости – двухцветный попытался спрыгнуть со стола, но белокурый тут же подскочил к парню обратно. - Я могу продолжить? Или лучше не нужно? – мужчина быстро пришёл в себя. - Я не знаю. - Задам вопрос по-другому. Ты хочешь, чтобы я продолжил? Тишина заполнила кабинет, Сигма молчал в замешательстве, не зная что же стоит ответить. - Хочу, просто… Нет значит нет. - Нет значит нет – повторил для себя белокурый – хорошо, скажи если будет больно или неприятно – очередной поцелуй, узел жара в паху лишь затягивался сильнее. Парень вновь и вновь постанывал от ласк, что уже толком поднадоели, собрать всё в кулак и наконец, сказать, чего же он хочет, не так-то просто. - Я хочу большего – Сигма был готов сквозь землю провалиться со стыда, такой уж он человек. - Вот и то, что я хотел услышать – Гоголь усмехнулся – ты такой милый, когда смущаешься – Николай смеётся – я так понимаю, смазки у тебя не было и нет, есть что-нибудь наподобие? - Есть где-то в нижнем ящике в аптечке витамин Е, масло – закрыв лицо руками сказал Сигма. - Подойдёт – порывшись в ящике, Гоголь всё же нашёл нужный бутылёк – сейчас постарайся расслабиться. Николай подошёл к парню и ,опершись руками по обе стороны от чужих бёдер, утянул его в очередной поцелуй. Сигма издал недовольный стон, ему уже надоели все ласки и поцелуи. Коля усмехнулся в губы и, вылив на пальцы немного масла, раздвинул чужие ноги. Двухцветный тут же разорвал поцелуй и лёг на стол, на коем только что сидел. Белокурый стал вводить сразу два пальца. Сфинктер сжимался на каждое движение. Сигма начал жмуриться, увидев это, Гоголь вновь принялся ласкать чужое тело, начал играть языком с одним из сосков. Когда пальцы начали двигаться, парень прогнулся в пояснице и тихо простонал, весь дискомфорт почти пропал. Белокурый добавил третий палец и наконец-то нашёл простату. Пальцы уткнулись в небольшой бугорок по случайности, двухцветный от этого достаточно громко и протяжно простонал. Златоглазый вытащил пальцы и стянул остатки одежды и с себя. Гоголь начал входить медленно, придерживая парня за бёдра. Сигма лежал на столе, закрыв лицо в сгибах локтей рук, грудная клетка тяжело вздымалась и опускалась. За проникновением головки последовал кроткий стон на выдохе, тело двухцветного напряглось и колечко мышц вновь сжалось. Широкие ладони гладили внутреннюю сторону бёдер. Чем дальше входил Гоголь, тем громче и протяжнее становились стоны Сигмы. - Ну же, быстрее – еще сильнее зажавшись в локтях, простонал Сигма. Ответа в действиях долго ждать не пришлось, Коля начал двигаться увереннее и наконец, задел простату вновь. Два охваченных жаром тела слились в одно целое. Николай всё глубже и сильнее толкался вовнутрь, целовал молочную, гладкую, тонкую фарфоровую кожу. Сигма зажимал свои протяжные стоны в сгибах локтей, ладонях, лишь бы было как можно тише, это заводило оппонента всё сильнее. - Гоголь… Го..го..льМх – парень всё сильнее жмурился, поджимал губы, тянул ладони к возлюбленному, просто хотелось потрогать горящие синим пламенем щёки, обжечься этой любовью, этой страстью. Наконец парень кончает, а Николай быстро выходит и изливается на живот двухцветному, Гоголь достаточно хорошо знает эту тонкость. Ладони Сигмы дотягиваются до чужих щёк и тянут лицо на себя, поцелуй, поверхностный, сладкий и лёгкий, на большее сил уже нет. сигма благоразумен как добродетель а гоголь волен как птица благоразумие не подвластно свободе как и свобода благоразумию они не подчиняются друг другу они живут в гармонии в цветах лимонного древа