Игра с цветом

Как же больно! Вокруг темно. Я умер? Неужели огонь ничего от меня не оставил? Нет. Тогда бы не было так … Ох-ох-ох! Сомнус разлепил веки. Он лежал в норе. Довольно просторной. Рядом потрескивал костёр. Дым струился вверх и уходил в отверстие в потолке. Выход из норы был завешан тканью. Подле костра боком к Сомнусу сидел Оранж и перематывал руку какой-то тряпкой. Сомнус хотел заговорить, но вместо речи смог издать только едва слышимое подобие хрипа. Оранж задержался на несколько мгновений, накладывая очередной виток повязки. — Говорят, шум – вестник жизни, – проговорил он, выдержав паузу. – Новорожденные кричат, чтобы мир скорее узнал об их появлении. Шумом они бросают ему вызов. Костёр потрескивал и время от времени сыпал искрами. Оранж продолжал. — Ты бы мог переродиться из дерева, но вместо этого предпочёл болезненный процесс восстановления. Почему? Есть у меня ощущение, что если отвечу как-то не правильно, то этот Оранж не оставит от меня ничего кроме пепла. Надо осторожней. — Всё не так просто, – ответил хриплым голосом Сомнус. – Шанс возродиться не равен ста процентам, а вновь родившийся из дерева, как правило, теряет часть воспоминаний о прошлой жизни. К тому же, по способности восстанавливаться Грины занимают второе место, что, согласись, не плохо. Как тебя зовут? — Оранж Ревэнж. Твоё имя? — Сомнус … Сомнус Грин. Зачем ты побежал жечь Рэдов? — Тебя не касается. Гестара мне свидетель, у меня достаточно поводов. — Вот как … Есть ещё одна причина, по которой я не переродился из дерева. Кое-кто меня попросил … — Кое-кто? У тебя есть кто-то, кто ждёт тебя? По лицу Оранжа пробежала едва заметная усмешка. — Да … есть. Мы с ней собираем отряд. Ищем представителей семи народов … с уникальными способностями. Мне было нелегко найти тебя. И когда ты пошёл жечь всё вокруг, я спросил себя: “А может ну его?”. Но обошлось … относительно. Так … ты не хочешь присоединиться? Оранж закончил перевязывать руку и оторвав ненужную ткань повернулся к Сомнусу. Пламя предавало его светло-карим глазам золотистый оттенок и плясало в их глубине маленьким таинственным огоньком. — Вступить в такой отряд, означало бы быть в одной связке с Рэдом. Этого не будет. Сомнусу удалось привстать на локте. Начинаю чувствовать себя лучше. Какой призрак прошлого мучает его? Стоит попробовать разобраться. — Слушай, это ведь серьёзное дело, – продолжил говорить Сомнус. – Мы пытаемся спасти мир от… — А это, – оборвал его Ревэнж. – вообще не довод. Сомнус начал издавать кашляющие звуки, будто давился. — В таком случае … Кхе … Есть ещё один повод …Кхе-кхе … сохранить это тело … Кхе — Это довольно мерзко. В руке Грина появился блестящий металлический предмет. — Согласен, – кивнул он вытирая рот. – Зато надёжно. Лови. Предмет, пролетев по воздуху, упал рядом с ногами Оранжа. Это была зажигалка. Маленькая, гладкая и блестящая. Оранж презрительно пнул её носком ноги. Внезапно из зажигалки вырвалось пламя. Оно перекинулось на занавес, потянулось вверх, закружилось по норе перед Оранжем. И из снопа светящихся язычков и искр вышли три огненные фигуры. Женщина и две маленькие девочки пяти или шести лет. Оранж замер, словно пораженный громом. Девочки тянули свои крохотные ручки к нему. Было видно, что они плачут и кричат, хоть пламя и не передавало звука. Женщина стояла спокойно позади девочек, только губы её были неестественно плотно сжаты. Вдруг она набрала в грудь воздуха и подалась вперёд, словно захотела сказать что-то. Но пламя не дало ей заговорить. Оно заурчало, заволновалось и, поглотив троицу, погасло. На лицо Оранжа упал бледный молочный свет. За сгоревшим занавесом сиял молчаливый диск лунного глаза. — Что ты там увидел? – спросил Сомнус. Это была зажигалка Гестары. И будь я заражён Пёрплом, если то что она ему показала не связано с его нелюбовью к Рэдам. Я должен … разобраться с этим. Обязательно должен. Ревэнж напряженно посмотрел на Сомнуса. Луна, ставшая теперь единственным источником света в норе, освещала его сбоку. — Это был довод.