Восстань из моих надежд

E/#b& _o√o       Длинные фаланги пальцев путались в непослушных кудрявых локонах, то и дела в попытках не оставить в руках клоки чужих выпадающих волос. Несмотря на густоту, волосы были достаточно легки и легко поддавались мужской ласке, в отличие от их хозяйки, чьи пальцы с ногтевыми пластинами впились в запястье юноши. — Ты так и будешь тут торчать или делом займёшься? —Парирует попыткой чёрствого тона девушка, перебарывая накатившую сонливость из-за массажа головы, пока кисти мужских рук не покидают макушку её тёмных как смоль волос.       Однако запястье от этого не отпускается и молодой человек склоняет голову так, что отросшая пушистая чёлка появляется в боковом зрении её глаз. — Мне казалось я уже занимаюсь делом, выпутывая из твоих волос осколки стекла с запёкшейся кровью. Не я разбил зеркало сегодня. —Низкий голос влетал в одно ухо и вылетал из другого, а его красные волосы мелькали как бельмо на глазу, как алые разводы крови на белоснежной керамике раковины по утру, как бордовое вино в треснутом бокале с высокой ножкой, как... — Ты точно не окунался ни в чьи месячные? — Кто знает. Жан Моро.       Кровь. Она везде. Хочется удержать её под свой кожей. Оставить струиться по венам, которые яркой синевой видны по всему телу, но не в глотке, где чужеродная масса вынуждала задыхаться, не позволяя сглотнуть из-за сжатой хватки чужих лап на бледной шее.       Нависающая тень над юношей покрывает его сознание в такую тьму, что становится непонятно, когда он видел происходящее, а когда закрывал глаза из раза в раз. Слабость ломила кости хуже физической боли, а моральную давно вынуждено заткнули давно и надолго.       Слабак, слабак, слабак.       Однако сил не хватает продолжить повторять одно и то же слово даже в сознании, пока губы безмолвно шевелились разорванной плотью и в попытках выкашлять из себя не только биологическую жидкость, но и всё своё нутро, душу, всю грязь.       Сам Жан Моро грязь.       И его место такой же грязи, здесь.       Он дома. Дома, где лезвие ножа Рико скользит под кожу как в мягкое подтаявшее масло, размороженное для сладкой и калорийной выпечки в вечернее время. — Жан? Жан, эй, отдай лопатку! Что ты вцепился в неё как кошка в сало?       Женский голос пытается разорвать сознание, не предполагая как рвёт этим самого Моро на куски и ошмётки мяса без имени, только с оторванным где-то ценником в самом углу помещения. Кажется, это Жасмин пришла не в то время и не в то место, застав картину в комнате, где пол заливала алая кровь, хлюпая и чавкая при любом шаге в её лужи. Или это была Коллин? Француз плохо различал тональность голосов при панике и отключении собственного сознания, а временами мог путать элементарно мужские от женских.       Спутать было невозможно только при чуждом весе, продавливающим под собой кровать в нескольких жалких дюймах от нагой плоти Жана. Жалкое расстояние, пока псов не спустили с их поводков. — ЖАН ИВ МОРО!       Крик окончательно встряхивает кудрявого живьём, а от протяжного "Ив", молодой человек как-то по инерции морщится, да похоже что так странно с виду, что аж реакция Каталины Альварес не заставляет себя долго ждать, когда её голова склоняется по-птичьи на бок, с выраженным на личике замешательстве. Моро хватило и громкости девушки, однако та не пожалела и своей тактильности для возврата француза в реальности, обхватив одну его руку в объятия двух своих, да прижимая конечность к своей груди словно последнюю надежду человечества.       Прямо как пальцы Жана держали намертво кухонную лопатку для готовки в своей хватке, до побледнения костяшек и оставшихся полумесяцев от ногтей парня на её резиновой ручке. Моро не особо смущало его положение даже сейчас. И это осознание пугало только в сторону касаний Кэт. — Я здесь. —Попытка ответить твёрдо не увенчалась успехом, хоть и уверенности от этого в словах кучерявого не убавилось, несмотря на явную ложь самому себе. — Конечно ты здесь физически, стоишь на нашей кухне и помогаешь мне. А вот головой ли ты здесь, я сомневаюсь.       Она выпустила из мягких подобий объятий его руку и Моро готов закусить себе щёку до ощутимой боли, лишь бы затмить своё мимолётное разочарование от этого жеста.       Ему стоило бы что-то ответить или как минимум проигнорировать всё вокруг, продолжить размешивать тушёные овощи на сковороде. Вот только к первому варианту он не горел желанием, а второй являлся невыполнимым, учитывая давно отставленную с плиты сковороду с уже готовым блюдом. Судя по всему, Жан достаточно долго находился в тисках своего подсознания, чтобы Каталина смогла закончить с готовкой без его участия, пусть и не самым лучшим образом, по виду слегка подгоревшего результата.       Француз уже отложил лопатку в сторону и сделал пару глубоких вдохов, прежде чем приоткрыть губы в попытке произнести ответ, вот только этого не произошло и единственное, что разрезало слух, так это хлопок входной двери. — Я дома!       По одному голосу и относительно жизнерадостному тону, Моро не составило труда понять, кто переступит порог кухни через считанные секунды и он считал. — Жан, ты как раз здесь, замечательно! Кэт, я украду у тебя помощника сегодня и мне совершенно не жаль. —Голосит Джереми Нокс сквозь растянутую улыбку на лице, концы которой готовы были тянуться до самых ушей, а карие глаза сверкали подобно радостному взгляду уличного щенка, такого же лохматого, как и блондинистая макушка капитана Троянцев прямо сейчас. Конечно он здесь, где же ему ещё быть.       Глядя на ещё больше приподнятое настроение блондина чем обычно, Жан не сразу замечает с каким немым сомнением на него смотрит другая пара глаз девушки, словно спрашивая всё ли нормально и не утомит ли его эта затея сильнее. Француз может на это только презрительно фыркнуть, но не говорит вслух о том, что он не фарфоровый, чтобы разбиться от любого дыхания в свою строну, в чём сами ребята очень сомневались. — Что на это раз, капитан? —В этот раз Моро назло называет так Нокса, не без лёгкого удовольствия наблюдая как улыбка на мгновение померкла на лице парня, но лишь для шуточно сморщенного выражения лица от произнесённого французом.

***

      В салоне тихо играла какая-то мелодия с дневного радио, пока машина ехала по почти пустующей дороге, где совсем редко мелькали другие авто на встречной полосе, которые сосчитать по пальцам не составляло труда. Жан не разбирался в музыке от слова совсем и оно было понятно, потому если бы он сейчас что-то узнал из новинок, прокрученных по радио, то удивил бы этим как минимум самого себя.       Пальцы Джереми то отстукивали бит по кожаному рулю, то плавно водили по нему при поворотах и серые глаза, наблюдающие за этим боковым зрением, сразу отворачивались к окну, как только Нокс малейше оборачивался в ответ, при ощущении на себе чужого взгляда. На самом деле вид из окна был не хуже и Моро даже позволил себе признаться в этом, да и не то чтобы он это когда-то отрицал, ещё тогда предложив Натаниэлю налюбоваться открытым небом в последний раз, не поимев на это возможности в своё время. Его в своё время никто не предупредил.

...When everyone

Когда все

You thought you knew

Ты думал, что знаешь

Deserts your fight

Бросает твою борьбу

I'll go with you

Я пойду с тобой

You're facing down

Ты стоишь лицом вниз

A dark hall

Темный холл

I'll grab my light

Я возьму свой фонарь

And go with you...

И пойду с тобой

      Мелодия песни с радио постепенно успокаивала и вытесняла лишние мысли, очищая разум на драгоценные минуты и француз не старался вникнуть в слова, лишь расслабляя плечи и опуская веки, оставляя небольшую щель открытых глаз, чтобы видеть и дальше проносящиеся пейзажи.

...Surrounded and

Окруженный и

Up against the wall

Прижавшись к стене

I'll shred 'em all

Я разнесу их всех в клочья

And go with you

И пойду с тобой

When choices end

Когда выбор заканчивается

You must defend

Вы должны защищаться

I'll grab my bat

Я возьму свою биту

And go with you...

И пойду с тобой

...I'll go with you

Я пойду с тобой

I'll go with you

Я пойду с тобой

I'll go with you, yeah

Я пойду с тобой, да

Stay with me, no

Останься со мной, нет

You don't need to run

Тебе не нужно убегать

Stay with me, my blood

Останься со мной, моя кровь

You don't need to run...

Тебе не нужно убегать

      Кажется, Джереми достаточно хорошо знал песню, начиная подпевать и его голос сливался с голосом солиста под каждую новую строку, почти что убаюкивающим тоном вынуждая сонливость накатить на Жана с новой силой. Кудрявый пытался сопротивляться и воспротивиться, однако это не увенчалось особым успехом для него.       Слабое касание к плечу, а затем и тёплых подушечек пальцев к оголённому предплечью, возвращало Жана в реальность из сна и никто не торопил юношу медленно разлеплять слипшиеся глаза. Более чем проснувшись, француз начал протирать глаза тыльной стороной ладони, сводя тёмные брови к переносице с морщинками. Кошмаров на этот раз не было либо из-за слишком короткого сна в пару десятков минут, либо по иной причине, в подробности которой он решил не выдаваться. — Ты сегодня мало спал или просто отрубило? —Слышится всё тот же голос, но не как ожидается справа за водительским сидением, а слева из приоткрытого окна автомобиля, к которому наклонялся Джереми, уже стоя снаружи. — Просто накатило. Не важно.       Моро не хочет зевать, однако когда это делает блондин, то и у брюнета это происходит само по себе. Цепная реакция, как это называет Лайла. — Я бы оставил тебе ещё времени на сон-час, родной, но мы уже приехали. Мне нужно показать тебе это и при дневном свете, а не только при закате.       Дверь машины со стороны Жана открывается и Нокс протягивает свою золотистую ладонь, слегка поджав пухлые губы в тонкую линию, прежде чем француз всё-таки вкладывает свою бледную на контрасте ладонь в мягкую хватку, выбираясь из машины всё ещё в полудрёме. Моро сразу осматривается по сторонам в поисках каких-то зданий или чего-то ещё, что могло бы ярко привлечь внимание, но ничего не найдя, переводит вопросительный взор на капитана, находя в ответ только хитрую полуулыбку с одной ямочкой на левой щеке. — Идём, Жан. —Подзывает блондин и утягивая кучерявого за собой, идёт уверенно с проезжей дороги в поле, оставляя свою машину позади и Жан чувствует как большой палец парня поглаживает его тыльную сторону ладони для какого-то успокоения, на что только и может хмуро пялиться в затылок со светло-желтоватыми прядями.       Зеленистая трава неприятно щекочет ноги даже сквозь ткань чёрных спортивок, а земля под ногами становится с каждым шагом всё больше не ровной, что словно от слова совсем не беспокоит впереди шедшего Джереми и кажется будь его воля, он бы давно побежал куда глаза глядят на всех порах, в точности как заводная игрушка, которую до этого удерживали в руках. Моро, будет честен, не следит за дорогой и окружения вокруг, покорно следуя за Ноксом, от чего почти что врезается в чужую спину, когда второй резко останавливается. — Ой, прости. —Бормочет Нокс, но его почти сразу перебивают. — Я врезался в тебя, а не ты в меня. —На слова француза тот только усмехается и отпускает наконец его ладонь, что не остаётся незамеченным, однако это надолго внимание Жана не задерживает, когда в обоняние проникает что-то новое.       Смолистый и растительный запах не сильный, больше утончённый и со сладковатыми нотами, от чего не вызывает дискомфорта ровно так же, как и симпатии. Моро чувствует как что-то шелковистое едва касается скулы и голова резко поворачивается на источник касания, а будь рука Джереми до сих пор в хватке юноши, то сжал бы ту без промедления. — Джереми... —Жан хмурится ещё больше. — Это подсолнухи! Здесь они достаточно высокие и от этого можно затеряться в поле, но для детей это иногда только в радость. Хотя я совру, если скажу о том, что сам не прятался здесь от обозлённой Лайлы прошлым летом. —Блондин тараторит как и всегда, то ли не заметив как к нему обратились по имени, то ли предпочитая проигнорировать, обойдясь лёгким вздрогом и очередной лучезарной улыбкой, адресованной единственному собеседнику. — На самом деле здесь есть и парочку территорий, где есть сорты пониже, но до них ещё добраться надо.       Дальше француз не так хорошо слушает тираду о поле и его масштабах, самостоятельно осматриваясь вокруг и натыкаясь со всех сторон на высокие растения, дотягивающиеся в длину почти до его двух метров роста. Моро мог бы встать на носочки и попробовать оглядеть жёлтое поле сверху, но воздержался от этой глупой мысли, стараясь вновь уловить ход событий из уст Нокса.       Волосы Джереми были заметно светлее лепестков подсолнухов, а шоколадные глаза были чуть светлее семян, однако это не помешало хаотичным мыслям Жана сравнить их схожесть. Джереми Нокс был солнечным капитаном и подсолнухи всегда являлись солнечными растениями, а плечи сейчас припекало настоящее солнце на небе, не прикрытое никакими облаками. Это переходило все грани абсурда. — ...Хей, ты слушаешь? Пойдём или нет? —Последнее что слышит Моро и ловит себя на необдуманном кивке, когда получает вновь лёгкую улыбку на чужих губах и следом его просят держаться ближе, на что парень не находит лучшего решения, кроме как схватиться за край голубой футболки впереди.       Нокс пробирается сквозь подсолнухи по более широким путям, стараясь не повредить ничего и пару раз его тёмные солнцезащитные очки почти падают с его макушки, но Жан успевает возвращать их на место так же, как и свою панаму, которую на него натянула Каталина ещё перед их выходом из дома, со словами: «Не хватало нам ещё сгоревших французов, сегодня солнце слишком яркое». Солнце действительно было слишком ярким и далёко не только то, что находится где-то наверху.       За счёт своего роста, для француза куда большим препятствием становятся сами плоды подсолнухов, а золотистые вырви глазные цвета уже становятся раздражительными. И всё же он продолжает раздвигать проход руками, неволей ощущая как листья оглаживают линии затянутых шрамов на бледных запястьях. — Вон, смотри! Почти добрались, ещё чуть-чуть осталось. —Блондин хохочет заливисто и наклоняется сильнее, дабы быстрее сигануть вперёд, вот только хватка Моро на ткани так не вовремя ослабла и следующие несколько секунд в ладони оставалась только пустота, вынуждая юношу встать как вкопанному посреди подсолнухов.       Тишина окутывала и даже шелест от слабого ветра был не слышен для Жана, оглушая всё одним глухим биением сердца в грудной клетке, и собственным сбивчивым дыханием, которое прекратилось в моменте. Брюнет как-то тупо пялился на свою раскрытую ладошку, всё ещё слегка мокрую и красноватую в складках, всё ещё со следами шрамов от парочки затушенных сигарет, всё ещё... — Жан, дыши. Дыши, слышишь? Вдох-выдох, вдох-выдох. Повторяй за мной, пожалуйста.       Француз не успел понять когда именно Джереми возник рядом и когда его сухая загорелая кожа кистей накрыла его влажную ладонь, растирая и массируя бледную кожу с рельефами. Моро и не осознал того, что перестал дышать, утеряв лишь звук собственного дыхания. — Вот так. Попробуй глубже и медленнее, не торопись.       Он старается, пытается по крайней мере вернуть себе возможность дышать, но почти не вслушивается в слова Нокса, концентрируясь на попытке не упустить жизнь так просто и глупо из своего тела. Ему хватает слышать знакомый голос и сжимать в ответ шершавые руки, по инерции вжимая ногтевые пластины в золотистую плоть, а не в собственную шею как собирался.       Растения больше не кажутся безобидными и разум воспринимает их как тесные стены без дверей, однако чужие руки плавно тянут Моро за собой и он делает медленные шаги навстречу, пока дыхание возвращается постепенно в норму. В конце концов высокие подсолнухи расступаются и остаются позади, а над кудрявой макушкой Жана не нависает больше ничего, кроме открытого неба с козырьком панамы, оставляя лицо в приятной тени. — Так лучше? —В голосе Джереми нет неуверенности или сомнения в своём вопросе, убеждая что ответ не будет пустым местом и если француз ответит отрицательно, то кажется блондин не думая поведёт того дальше или обратно в машину, уезжая исключительно домой. — Да. —Только и выходит выдавить из себя вместе с выдохом у Моро и отяжелевшие веки отпускаются на короткое время, прежде чем открыть серебристые глаза вновь и убедиться в своём местоположении.       Он в Калифорнии, в поле подсолнухов, которые теперь едва дотягиваются до локтей, напротив стоит Джереми Нокс, смотрящий снизу-вверх на Жана, пока очки начинают очередной раз скатываться и неожиданно приземляются на переносицу блондина, вынуждая юношу скосить расширенные глаза на свой нос. — На самом деле первоначально я собирался просто сказать одну хорошую новость. Точнее для кого-то хорошую, для кого-то не очень. —Нокс переводит тему и неловко чешет свой затылок, в этот раз никак не убирая очки с переносицы, оставляя их там. — О чём ты? Это как-то связано со мной или экси? —Пришедший в себя Моро выгибает бровь и видит как обречённо вздохнул капитан на его вопрос. — Боже, если бы это было экси, то я бы сказал об этом на тренировке. Нет, это не связанно с экси. С тобой отчасти, ты же всё-таки будешь жить с ней, в том числе.       Француз окончательно потерял смысл сказанного, привычно сведя бровь к переносице и будь Джереми проклят в своём желании разгладить возникшие от этого морщинки. — Собака. Недавно вышло так, что арендодатель всё же дал Лайле добро на то, чтобы держать одного питомца в доме, но при условии - только на один год. Как раз до того, как я выпущусь. Плюсом мелкие нюансы по типу спокойного животного и прочее...       После этих слов, Жан по началу начал вспоминать, с какого момента Лайла думала о животных и собиралась ли та в целом заводить их, однако достаточно быстро парень вспомнил о злосчастной картонной псине в их доме и тяге Нокса к четвероногим сородичам. — Только не говори мне что ты собираешься заменить тот картон настоящим псом. —Процедил Моро и скрестил руки на груди, уже не обращая внимания на шелестящие всюду подсолнухи. Блондин же в свою очередь лишь обнажил белоснежные зубы в ещё более широкой улыбке и замотал головой в разные стороны, в знак протеста. «Слава богу» —Подумал облегчённо француз. — Что ты! БаркБарк фон Баркенштейн останется, просто теперь у нас будут две собаки, считая его.       Не зря обычно говорят "бог не поможет", Жан который раз убеждался в этом.       Джереми предпочёл не комментировать то, как кудрявый закатил свои глаза и ойкнув, что-то пробубнел себе под нос нечленораздельное и начал охлопывать себя по карманам в поисках чего-то, через время наконец выудив из заднего кармана тёмно-синих джинсовых шорт свой смартфон. — Вообще я думал насчёт золотистого ретривера уже давно, но сейчас когда пришлось серьезно выбирать, я задумался. — Ты умеешь думать за пределами поля? — Не перебивай! Так вот, я всё же решил сначала сходить в зоомагазин брата Кэт и посмотреть на породы там. Но вот эта девочка... Она просто запала мне в душу сразу. Ты только посмотри. —Нокс от восторга, плескающегося через край, почти что всунул телефон в лицо француза и от яркости экрана пришлось сщуриться, перед тем как разобрать коллаж из двух красочных фотографий.       На одной из них ещё юный щенок лежал на белом пледу, устремляя мордочку со своими серыми глазами в камеру, а лапы вытягивал вперёд так, что их концы скрывались где-то за кадром. Окрас слишком мягкой с виду шёрстки, походил на оттенок светлого молочного шоколада или даже русый тон, а белоснежные пятна окраса приходились от кончика розоватого носа к макушке полосой, а так же на грудь с еле видным кончиком одной лапы. На второй фотографии запечатлелся интересный момент, где щенок повис между двумя толстыми ветками дерева, раскрыв свою пасть в явной радости от своего положения, пока лапки свисали наружу к камере, позволяя теперь увидеть что на самом деле обе лапы были белыми, а основная русая шёрсть была намного красочнее и светлее тёмно-коричневой коры дерева. — Это новошотландский ретривер. Перелесть, да?       Тот факт, что блондин всё равно выбрал ретривера, не был удивительным или необычным, а Жан в свою очередь не жаловал любых собак. Это животное ассоциировалось с жестокостью и подчинением любым приказам, однако смотрящая пара серых маленьких глаз с дисплея телефона в такие же серые глаза Моро, не проявляли и намёка на кровожадность к чему-то, помимо своих игрушек, которые были видны на фоне первой фотографии. — На тебя похожа. —Фыркнул француз, совершенно не ожидав от второго парня звонкого смеха следом. — Кэт с Лайлой тоже самое сказали, только про то время, когда я ещё не покрасился в блонд.       Джереми отключил телефон и убрал его обратно в карман, случайно задевая несколько подсолнухов, шуточно извиняясь перед растениями на вы. — Они правы. А с именем что? Так же назовёшь? —Искренне поинтересовался Жан, на что застал задумчивое выражение лица капитана, приложившего указательный палец к подбородку. — Не думаю, к тому же она девочка. У тебя есть какие-нибудь предложения?       Вопрос застал француза врасплох. Молодой человек не просто не любил собак, но и не разбирался в кличках животных, имея в далёком детстве только одну безымянную белую кошку, которая почти сразу погибла, кинувшись в Марселе под колёса машины. Моро постарался вспомнить всех малых псов, которых встречал за всю свою жизнь, но большинство из них были рабочими или слишком жестокими, а у некоторых так и били простые позывные Пёс, Собака и прочее. На ум в последний момент пришло свежее воспоминание с девушкой и её маленькой собакой на коленях из кафе, куда они заходили вместе с Дермотт после похода за шмотками. — Мишель. — Обычно это имя для людей, но для собак тоже берут. —Кивнул Нокс и дополнил— Коротко будет Мишей. Ей подходит по цвету.       Жан не стал возражать и только неприятно выпрямил спину из-за жара, которым солнечные лучи опаляли его чёрную одежду. Джереми в это время стянул с себя свои очки и потянулся к голове француза, застыв на полпути, словно спрашивая разрешения и лишь когда сопротивления не нашлось, то аккуратно стянул с кучерявых волос тёплую синюю панаму. Моро наблюдал за действиями блондина безучастно, оставаясь стоять на месте и просто не выпускал второго парня из поля своего зрения, откуда тот и не собирался сбегать, а всего-то сделал несколько шагов к одному из самых приятных на вид подсолнухов. Нокс высунул язык и сосредоточенно начал что-то делать с растением, чего уже не было видно из-за спины юноши в нежно-голубой футболке, которая натягиваясь на рельеф мышц.       Не прошло и минуты, когда Джереми уместил руки кулаками в бёдра, довольно рассматривая результат своих трудов, перед тем как отойти в бок и раскинув руки в стороны, показать это нечто своему спутнику. — Тадам, это мой сын. —Блондин прыснул от смеха в кулак, заприметив вскинутые брови Жана в ответ на подсолнух с натянутыми на него теми очками, которые держались видимо на добром слове, а сверху была размещена та панама, скрывающая теперь не француза от солнца, а подсолнух. — Твой сын в моей панаме. — Между прочим это панама Кэт, которую она спиздила у Лайлы и натянула сегодня на тебя через твоё не хочу. — Допустим.       Моро приблизился к очеловеченному растению с рядом стоящим Ноксом и собирался сказать что-то ещё, но его прервал раздавшийся звонок из чужого кармана. Звуки были как и всегда от определенного животного, вот только в этот раз брюнет так и не смог разобрать что именно за животное стояло рингтоном на чужом контакте в телефоне Джереми, за коим тот сразу спохватился с плохо скрытым мимолётным удивлением. Француз заметил красный оттенок на аватарке, как только смартфон оказался в руках капитана и почти сразу припал к его уху с очевидным "да?".       Жан обычно не подслушивал разговоры и сегодняшний день не был исключением, потому парень отвернулся от блондина и достал собственный телефон, вечно находившийся в беззвучном режиме или в режиме полёта. Как оказалось, час назад пришло пару сообщений в одном из чатов и не глядя по началу кто это, Моро открыл их.

Рене Уокер:

«Привет, Жан!»

«Как твои дела? Всё в порядке?»

      Моро прочитал сообщения несколько раз, пробегаясь по каждой букве отдельно, не имея понятия что отвечать на сообщения девушки, которую не слишком смущало долгое молчание юноши пока что. Серые очи отняли свой взор от экрана и устремились теперь вновь на странный подсолнух, от чего-то так развеселивший Джереми, результатом его же собственной тупейшей идеи.       Тонкие пальцы француза постучали по экрану, открывая необходимую функцию, прежде чем навести камеру смартфона на растение в солнцезащитных очках и синей панаме, запечатлев вид с остальными подсолнухами в фотографии, которая была сразу отправлена Рене без всякой подписи. Тем не менее написать хотя бы короткий ответ, казалось более правильным выбором.

Жан Моро:

«Это сделал Джереми. Всё нормально.»

      Сообщения почти сразу были помечены прочитанными и ответ не заставил себя долго ждать.

Рене Уокер:

«Очень мило, Жан. ;)»

«Я рада за тебя.»