Цветочный сад

Город N — место, где живут страны и республики всего мира. Каждое действующее воплощение и уже бывшая страна на посту назидателя обязаны трудятся в специальной организации, известную как «совет воплощений мира», под которую в городе отведён огромный офис. Там страны следят за сохранностью своих владений, ведут переговоры и разрешают конфликты на собраниях, контролируют доходы и расходы, пишут отчёты и т.д. Так же у каждого воплощения есть собственный дом на территории города, где они проживают большую часть своего времени. Иногда страны возвращаются на свои владения, но это происходит достаточно редко, ведь работа в организации не терпит отлагательств. Рейх уже несколько минут прожигает глазами железные ворота. Казалось, что через несколько минут он совершит ещё одну страшную ошибку, которая повлечёт не самые лучшие последствия. Эмоции смешались в кучу, былая уверенность пропала по щелчку пальцев. Немец продолжил стоять на месте, покусывая обветренные губы и сжимая ручку сумки всё сильнее и сильнее. Да, немец стоял у входа в дом Германии. Стоял, как вкопанный и не мог найти оправдания своему бездействию. Поведение крайне несвойственно самоуверенному и решительному Рейху. И вроде так яро хотел вернуться к нормальной жизни, а сейчас даже шага сделать не может.  — Нет уж, так дело не пойдёт. Не зря я столько лет пахал на исправительных работах и сидел в изоляции от мира сего. Заслужил, — пытался настроить себя немец. — Я обещал Германии. Нужно идти, Дитрих, нужно. Собрав всю волю в кулак, немец открыл ворота и прошёл внутрь. Взору открылся двухэтажный дом из тёмно-коричневого кирпича с черепичной крышей. Почти все окна были зашторены, лишь в некоторых из них горел слабый свет. На территории кроме идеально-выровненного газона ничего не было. Строгий минимализм, в духе Германии. К парадному входу вела кирпичная дорожка, освещённая небольшими подвесными фонариками. Размашистыми шагами Рейх быстро дошёл до двери, и чтобы больше не стоять по несколько минут в раздумьях, незамедлительно постучал. Послышался щелчок открывающейся двери. Сердце болезненно закололо. Через несколько секунд…  — Vater! — крикнул Германия и буквально набросился на отца с объятиями, что было очень удивительно для юноши, ведь он был достаточно не тактильным даже по отношению к близким людям. Похоже юноша и правда очень соскучился по Рейху. Руки Германии немного дрожали. — Простите, что не смог забрать вас раньше, — Германия отстранился от отца, всё ещё смотря на него мокрыми глазами. Кажется немец младший был взволнован и рад встречи не меньше самого Рейха, что готов был расплакаться.  — Не переживай по этому поводу, — сняв перчатку, Дитрих потрепал сына по голове. — Ты так похорошел с нашей последней встречи. Так на меня в молодости похож стал. И правда, сейчас Германия очень напоминал молодого Дитриха. Чёрные тонкие волосы, острые черты лица, прямая осанка с отведёнными назад плечами, немного худощавое тело. Лишь глаза были светло-голубыми, а не алыми. Радовало, что сходства были лишь во внешности.  — Отец, нам стоит пройти в дом. Я приготовил ужин, думаю, вы голодны после поездки, — сказал Германия, переступив через порог. Рейх последовал за ним. Он и правда был немного голоден. Разувшись и поставив кожаные сапоги на приземистую полку для обуви, Дитрих внимательно оглядел коридор. Внутри дом казался не таким мрачным, как снаружи. Стены с выпирающими рельефными досками светлых тонов, бежевый пушистый ковёр на всю длину коридора, небольшие бра при входе, деревянная мебель, покрашенная в кофейный цвет. Достаточно уютно, но Рейх был не любителем подобного. Пройдя на кухню, немец уселся за стол и начал следить за действиями сына. Тот не торопясь доставал нужную посуду и поставил кипятиться воду.  — Германия, не могу выразить словами, как я тебе благодарен. Спасибо, что не отвернулся от меня, несмотря на всё, что я натворил. Я больше чем уверен, что из-за меня твоя репутация сильно страдает, возможно и по сей день. Ты не заслуживаешь этого. Не повторяй моих ошибок, не ступай на эту протоптанную дорожку, — ни с того ни с сего выпалил Рейх, вскочив изо стола. Горло сдавило из-за подступившей горечи. Германия, понятное дело, совершенно не ожидал подобного и несколько секунд простоял в ступоре, выпучив глаза на отца. Но покашляв в кулак, пришёл в себя.  — Отец, я имел полное право вас ненавидеть и оставить в том доме в глуши моей территории до конца ваших дней, — Германия приблизился к столу. Юноша вновь замолчал, подбирая нужные слова, тем временем как Рейх пытался унять своё бешеное сердцебиение. — Но как видите, я этого не сделал. Да, я никогда не найду весомого оправдания тому, что вы совершили. Как воплощение вы могли повлиять на ход событий. Могли, но не с таким раскладом. Я видел ваши переживания, видел ту боль, которую вы испытали. Жаль, что осознание пришло к вам так поздно. Поддавшись эмоциям и сдавшись вы бы полностью уничтожили собственную честь, но уберегли бы миллионы людей от гибели. Желание получить безграничную власть убило последние человеческие качества. Взгляд Германии был наполнен скорбью. Он вновь замолк и присел рядом с отцом. Парень видел, как Дитрих заметно занервничал. Юноша аккуратно положил руку на плечо Рейха и продолжил.  — В этом и состоит вся тяжёлая доля воплощения. Вы и сами прекрасно осознаёте, что клеймо прошлого всегда будет с вами. В роли страны вы ужасны… Но отцом были хорошим. Может характер у вас не самый простой, да и странностей много, но даже так вы смогли вырастить меня достойной страной. Время было непростое, но я был окружён всеми возможными удобствами и ни в чём не нуждался. Во время войны вы берегли меня, как зеницу ока. Строгости вам было не занимать, но не могу вспомнить, чтобы вы поднимали на меня руку. Вы и правда были хорошим отцов, в силу своих возможностей. Я уважаю и ценю вас за это. Снова тишина. Рейх не мог что-то выдавить из себя. Он нуждался в этих словах, очень нуждался. Теперь он полностью уверен, что Германия не бросит его ни за что. Не дожидаясь ответа от упорно-молчащего отца, юноша просто обнял его. Ему самому стало легче после этого разговора. Сказать честно, какое-то время Германия винил себя за то, что не мог возненавидеть отца. Он слишком хорошо его знает. Как любящий сын он не мог оставить своего отца на произвол судьбы в отречении от мира сего. Было очень тяжело уговорить остальных стран принять Рейха в ряды назидателей, но Германия смог и был очень доволен собой. Он был полностью уверен, что Рейх изменился в лучшую сторону, и без влияния со стороны уже несуществующего правительства сможет приобрести «собственное я».  — Вот ваша комната. Через две двери кабинет. Размещайтесь, а завтра мы посетим совет, где подпишем документ о вашем становлении назидателем.  — Чудесно! Надеюсь, что никто не попытается прострелить мне голову по пути, — усмехнувшись, сказал Рейх. — Ладно, спокойной ночи, Германия.  — До завтра, отец. Если вас будет что-то беспокоить, я на первом этаже, — в ответ юноша лишь получил одобрительный кивок от Дитриха. Этот день показался Рейху целым испытанием, хоть всё и прошло намного тише, чем он ожидал. Но самое сложное ещё впереди. Ему дали второй шанс, и он ни за что его не упустит. Встряхнув подушку, Дитрих лёг на кровать и укрылся одеялом по самый подбородок. В сон клонило жутко, но изобилие мыслей мешало уснуть. Постепенно глаза всё же начали смыкаться, а разум затуманился и погрузился в дрёму. Наконец-то можно просто спокойно поспать. За окном ярко сияло солнце, озаряя своими лучами всю комнатку. Было слышно, как поют бегающие по карнизу птицы. Царила уютная молчаливая атмосфера, лишь музыка в глубине здания разбавляла тишину. Кажется, кто-то играл на рояле или другом клавишном инструменте. Один из лучей солнца разбудил немца, и тот нехотя открыл глаза. Яркий свет мешал нормально видеть. Потерев веки тыльной стороной ладони и рассмотрев помещение, Рейх впал в ступор.  — *А я, собственно, где? Ночью кто-то похитил меня и приволок в это до жути светлое помещение? Был я кому нужен, да и по любому бы проснулся. Пф, не думаю, что кто-то и правда осмелился бы на этот поступок*, — молча размышлял Дитрих. Его прервал шорох, доносившийся из другого конца комнаты.  — Ой, ты уже проснулся. С добрым утром, дружище…