Роман в розах

Первое послание было простым и даже слегка банальным — нежная розовая роза с голубой ленточкой, на которой написано «Merci, ma belle». Его можно было забыть. Но в том-то и дело: послание было лишь первым из многих. Гермиона действительно забыла его — выложила розу из сумки на прикроватную тумбочку, когда вечером вернулась в спальню, и забыла. У неё были уроки: эссе по зельям (опять Снейп снимет баллы за превышение объёма), отработка по чарам (Акцио не получалось), доклад по трансфигурации… Ещё надо перевести кое-что для рунологии, решить семь задач на нумерологию, дочитать наконец «Закон о домовиках» Миранды Малфой… Ах да, ещё желательно взять книги до того, как в библиотеку зайдёт Крам. Гермионе уже изрядно надоел тяжёлый изучающий взгляд, которым он сопровождал её во время учёбы. К счастью, пунктуальный болгарин выучил расписание Гермионы и приходил всегда через пятнадцать минут после её последнего урока. Пара потайных ходов — и она успевала добраться до цели за пять минут. Быстрее всех забирала книги и шла в пустой класс. Однажды, примерно через неделю после того розыгрыша с дождём из лепестков, мадам Пинс вместе с книгами протянула ей ещё одну розу. — Меня просили передать вам, мисс Грейнджер, — сказала женщина, поправив очки. — Я бы отказала, если бы не ваша аккуратность в обращении с книгами. — Спасибо, мэм. — Гермиона умостила розу поверх стопки книг и, уже отвернувшись, спросила: — Кто передал? — Какая-то блондинка со старших курсов. Надо же! Совсем её имя из головы вылетело! Блондинка со старших курсов? Кто же? Гермиона мало знала других студентов — ей они были неинтересны. В выбранном на сегодня классе Гермиона сгрузила книги на стол и рассмотрела розу. Бледно-лиловая, без шипов. «Je t'admire», — было написано на голубой ленточке. «Я восхищаюсь тобой». — О! Любовь с первого взгляда! — воскликнула Лаванда, стоило Гермионе вечером положить вторую розу к первой. — Думаешь? — усомнилась Фэй, лениво подняв голову от какого-то романа. — Этот цвет у роз, — авторитетно заявила Лаванда, тряхнув золотыми кудрями, — а также отсутствие шипов означают любовь с первого взгляда. — А что означает первая? — против воли заинтересовалась Гермиона. Лаванда смерила её взглядом, полным сомнения, а затем грациозно опустилась на пол возле своей тумбочки и извлекла из ящика тонкую книжечку в кремовой обложке. Всё так же грациозно встав, девушка положила книгу на кровать перед Гермионой. «Изъяснение цветами» Маргариты де Бельфлёр. — Дарю, — сказала Лаванда. — У меня дома ещё одна есть, да и знаю я её наизусть. А тебе явно пригодится. — Спасибо. Гермиона забралась с ногами на кровать и пролистала книжечку. Цветы, цветы, цветы… О некоторых она даже не слышала! Итак, розы. Про бледно-лиловые и без шипов Лаванда сказала всё верно, а вот розовые… Тёмно-розовые — это благодарность и признательность. Светло-розовые — желание, страсть, радость жизни, молодость, энергия. Наконец, просто розовые — вежливость, учтивость, любезность. Гермиона задумчиво оглядела свою розу. Не тёмная. Судя по записке, простая. Красивый способ сказать спасибо. И — тоже без шипов. Кто мог влюбиться в Гермиону Грейнджер и с какой целью? Улёгшись спать, девушка некоторое время вспоминала своих однокурсниц. Гриффиндор. Розовая принцесса Лаванда с золотыми кудрями и кукольным личиком; рыжая и веснушчатая Фэй с круглыми щёчками и сочной фигурой; гибкая индианка Парвати со жгучими карими глазами. Хаффлпафф. Кругленькая скромница Сьюзен и хохотушка Ханна с задорными льняными косичками. Рейвенкло. Встрёпанная Гарриет с бесконечными идеями и близняшка Парвати Падма. Слизерин. Идеальная юная леди Дафна с безупречными манерами, кокетка Панси с носом-кнопкой и статная Миллисент с блестящими чёрными волосами ниже пояса. И тут вдруг кто-то влюбился в Гермиону, лохматую заучку с выпирающими передними зубами, которая время от времени забывает причесаться. Этот кто-то — идиот. Экзамены меньше, чем через полгода, а он влюбляется! Да ещё и Гермиону от учёбы отвлекает. Следующую розу ей передала Гарриет. К сожалению, она сбежала из кабинета раньше, чем Гермиона успела спросить имя отправителя. На этот раз роза была не одна — ленточка прижимала к ней несколько маргариток. Надписи не оказалось. Роза, несомненно, была светло-розовой — уже знакомое значение. Маргаритки… Вечером Гермиона нашла в справочнике невинность, непорочность, скромность, верность и преданную любовь. Смахивало на куртуазные романы XII—XIII веков с их рыцарями и прекрасными дамами. Гермиона поняла бы это, учись она в каком-нибудь литературном институте, но Хогвартс? Хогвартс и куртуазность? Мимо проплыл Кровавый Барон под ручку с Серой Дамой. Ладно, ладно, возможно. — Мисс Грейнджер, вас вызывает директор, — крикнула Староста Рейвенкло с другого конца коридора. Забыв о куртуазности, Гермиона поспешила в кабинет Дамблдора. Зачем она ему? В кабинете, кроме Дамблдора, собрались директор Каркаров, мадам Максим, китаянка с пятого курса Рейвенкло, Энтони Голдштейн и какой-то парень из делегации Дурмштранга — Плио… Поли… Вроде бы Крам звал его Сашка. — Итак, — произнёс Дамблдор, — завтра состоится второй этап Турнира Трёх Волшебников. Вы, дорогие юноши и девушки, поможете своим чемпионам. …Следующим, что помнила Гермиона, была дьявольски холодная вода. А ещё плеск и восклицания на французском: — Кошмар! Да как у них ума хватило сунуть девушку на сутки в февральское озеро! Это слишком холодно даже у нас, летом! А тут зима в горах! В Шотландии! А потом меня — за ней! В это проклятое озеро, кишащее гриндилоу! Открыв глаза, Гермиона поняла, что плывёт по Чёрному озеру на спине Флёр. М-да-а… Вот это помощь чемпионам! Гермиона соскользнула вбок и стала помогать грести. Акулокрама с его другом и Гарриет с Тони верхом на щупальце кальмара они, конечно, не обогнали, но последним пришёл Седрик с Чжоу, а не Флёр. Вейла на радостях чмокнула Гермиону в щёку, чуть не попав по губам, и убежала. А Гермиона долго смотрела ей вслед и пыталась понять, что могло сподвигнуть теплолюбивую вейлу надеть на февральское купание бикини. Вечером Парвати принесла новую розу. Бордовую — символ нечаянной красоты. Голубая ленточка опять была без надписей, но зато придерживала цветы шиповника и пару одуванчиков. Гермиона под хихиканье соседок нашла эти цветы в справочнике. «Залечить раны» и кокетство. С первым всё понятно — испытание обошлось без ран, но они могли бы быть. А вот второе… Почему-то вспомнился поцелуйчик Флёр и то, как она, давя смущённый смешок (которого не было, но который отчего-то вообразила Гермиона), убегает в шатёр к мадам Помфри. Тогда купальник переливался под зимним солнцем, а длинные волосы, от воды кажущиеся почти чёрными, налипли на её спину кружевными узорами. Гермионе захотелось рассмотреть эти узоры получше. — Ага! Покраснела! — воскликнула Лаванда. — Да-да! Я видела! — Ничего подобного! — возмутилась Гермиона. Однако вместо её привычного строгого тона это прозвучало голосом хомячка, набившего щёчки и страдающего насморком. Ночью Гермионе снилась спина Флёр, вся в тонких прядках, налипших на тело узорами. Волосы были не мокро-серые, а серебристые, как сухие. Гермиона проследила взглядом каждую прядку. Одна из них так и манила коснуться, но едва Гермиона дотрагивалась до неё самыми кончиками пальцев, как прядка тут же ускользала. И снова, и снова, и снова. Она вилась кольцами будто серебряная змейка, а Гермиона всякий раз замирала, касаясь горячей кожи. В какой-то момент она перестала гоняться за прядкой. Пальцы замерли у выступающего позвонка под шеей. Должно быть, прядь упала на грудь. Там она и удержится — грудь у Флёр, кажется, не очень большая, но прядке есть, за что зацепиться. Это на спине не за что — она плоская, с изящным изгибом. Гермиона медленно провела пальцем вдоль позвоночника, цепляя кожу кончиком ногтя. Губы вдруг пересохли. Гермиона быстро прошлась по ним языком. — Вставай!!! Трансфигурацию проспишь!!! Над кроватью стояла Парвати. Она держала в руках звенящий будильник и Гермионино одеяло. — Кто там мне говорил, что любовь не должна мешать учёбе? — ехидно поинтересовалась Лаванда откуда-то из-за балдахина. — Завтрак ты уже проспала, так что вперёд! Грызть гранит науки! Умываясь, Гермиона вспоминала свой сон. Он оставил после себя какое-то странное тянущее чувство незавершённости. Казалось, должно было случиться что-то ещё. Бр-р! Это вот так девчонки про учёбу забывают? Ну нет! Гермиона — не дура, чтобы так поступать! К чёрту розы! К чёрту справочник! Учёба и только учёба! К счастью, неведомый поклонник тоже наигрался. До конца июня он не прислал больше ни одной розы. И только в последний день в Хогвартсе, когда иностранные делегации уже улетели, а местные садились на поезд, Гермионе передали целый букет. Коралловая роза, красные гвоздики и хризантемы, мальва, жёлтые тюльпаны и бледно-жёлтые нарциссы. — Я не знаю, кто это, — прокомментировала Лаванда, — но он буквально сгорает от страсти и терзается от любви к тебе. И любовь эта, по его мнению, безответна. Гермиона развязала ленточку. На этот раз — с надписью. «Si je devais choisir la plus belle fleur de Hogwarts, ce serait toi». — «Если бы мне пришлось выбрать самый красивый цветок в Хогвартсе, это была бы ты».