Теория любви

      Ня-чан сидела на солнечной стороне веранды и умывалась. Такое редкое в последние дни солнце сегодня с лихвой компенсировало всю предшествующую серость. Было по-весеннему тепло. Эмика вытащила седзи из пазов и выставила на улицу, чтобы просушить и подклеить дырки в бумаге от кошачьих когтей. Свежему воздуху больше ничего не препятствовало и легкий теплый ветерок перелистывал страницы учебников в аккуратно сложенных стопках. Айто проветривал и протирал пыль, раскладывая книги по предметам: самая высокая стопка была со словарями, чуть ниже — по химии и физике, за ней — по анатомии и медицинской биологии. На месте Токио раньше были болота, и даже если городу исполнилась не одна сотня лет, то природа все равно брала свое. Любая вещь, оставленная в доме, со временем обязательно впитывала в себя влагу и покрывалась плесенью. Чтобы уберечь дорогие книги, нужно было проветривать их как можно чаще.       Кошка уже оказалась в комнате и прохаживалась между стопок с книгами, обнюхивая острые углы, будто проверяла работу Айто. В прошлом году они приобрели столько учебников, что складывать их приходилось в ящики. За этими ящиками и готовились к лекциям. Эмика рассказывала, как баронесса Омура удивлялась их стремлению к знаниям и сравнивала с Юн Су, мальчиком из китайской легенды, у которого не было денег на масло для лампы, и он учился под лунным светом, а когда луны не было на небе, он ловил светлячков в бумажный фонарик и под их светом готовил уроки. В отличие от Юн Су, у Айто были средства на масло для лампы, но тяга к знаниям роднила их. Он отложил очередную книжку в ящик и погладил кошку: она ласково ткнулась мокрым носом ему в руку.       — Ты не помнишь, какого числа мы приехали в Токио в прошлом году? — спросил у Эмики. Ня-чан не желала прекращать ласки и, мурлыча, по-хозяйски забралась к нему на колени. Ему показалось, или она слегка подросла?       — Нет, — отвлеклась от протирания рамок седзи и посмотрела на него. — Я только помню, как в конце января мы ждали когда закончится шторм, чтобы пересечь пролив. А ты разве не помнишь?       — Шторм в Цугару я помню, а потом события закрутились с такой скоростью, что опомнился уже после Ханами.       — Мы приехали примерно в первой декаде февраля, а почему ты спрашиваешь?       — Значит, уже почти год живем здесь, — задумчиво проговорил ей.       — Уже почувствовал себя эдокко? — с улыбкой спросила его.       — Не знаю. Никогда не задумывался.       В последнее время он размышлял несколько иначе. Вряд ли смог стать настоящим эдокко, но считать, что за год они с Эмикой остались прежними, было бы глупо. Он изменился даже внешне: пиджак, купленный в прошлом году, стал немного тесен в плечах, а штаны пришлось немного отпустить снизу, чтобы не были видны щиколотки при ходьбе. Когда уезжал из Хакодатэ, был пять с половиной сяку ростом и очень хотел вытянуться. Шесть сяку было бы идеально. Эмика не отставала от него, но она никогда не была выше его плеча, да и он чаще обращал внимание на ее фигуру, а не на рост. Мало что можно было разобрать под слоями кимоно, однако он знал, что у нее длинные ровные ноги и плавный изгиб талии. Ее грудь так и не смог рассмотреть под наслоениями одежды дома и под слоями накрахмаленного воротника-жабо и белого халата в университете. Впрочем, в университете некогда было ее рассматривать. Но не признать очевидного нельзя: Эмика тоже внешне изменилась и еще больше стала похожа на женщину. Очень красивую женщину. Рядом с ней становилось все сложнее скрывать свои мысли.       Когда они только приехали в Токио, он делился с ней всем, что приходило на ум. С Эмикой было легко: расскажешь ей о том, как трудно приходилось, и после казалось, что все не так уж и плохо. Когда делился радостью с ней, приятные чувства будто умножались на два. С появлением Фумии в его жизни стал умалчивать о некоторых вещах, Эмика на дух не переваривала его. А сейчас так совсем пришлось держать язык за зубами. О таком ей точно не следует знать. Стоит ли считать, что Айто изменился и внутренне?       

***

      Когда Фумия сломал ногу, его затее с танцем пришел конец. Нужно было искать новый способ хорошо заработать. А можно было и не отказываться от старого, ведь все уже на мази. Осталось дело за малым: найти танцовщицу. Айто долго размышлял и даже торговался сам с собой, но потом предложил товарищу следующее:       — А что если я выступлю вместо тебя?       — Ты издеваешься? — поморщился Фумия и попытался поменять позу. С ногой, закованной в гипсовую повязку, это не так-то просто. — Не переживай, придумаем что-нибудь другое.       — Какой смысл придумывать другое, когда у нас все готово? — не унимался Айто. — Ты ведь уже договорился со всеми.       — Это потому что я еще не успел отменить. Сам знаешь, насколько я теперь подвижный. Когда приедет Ариса, я ей все и скажу.       — Не знал, что ты так быстро сдашься, — поддел его и тут же пожалел про себя. — Когда все лето бегал за врачами, был более настойчив.       — Неужели ты реально собрался выступить вместо меня?! Как ты себе это представляешь? — раздраженно вспылил и тут же понизил голос: — Достаточно мне позора с ногой. Еще и ты хочешь добавить. Понимаю, как сильно переживаешь, но правда, не стоит. Развлечения — это совершенно другой мир, и тебе лучше туда не соваться.       — Разве там есть тайны, которых я не должен знать?       — Прошу тебя, просто забудь все!       На этом можно было бы закончить уговоры и оставить идею с переодеванием и танцем. Да, поначалу ему было интересно наблюдать за ним, но сейчас стало ясно, что затея не удалась. И вообще, каким образом его касались проблемы Фумии? У него самого их было невпроворот. Взять хотя бы переводные экзамены в университете… С каждым днем становилось все сложнее совмещать работу в больнице и учебу. Нужно было выбирать что-то одно.       Так прошла неделя, может, две. По возможности Айто навещал его, но все никак не выходило из головы: если бы Фумия не сломал ногу, то уже через несколько дней ему нужно было бы выступать в Иокогаме. Тот будто почувствовал его мысли и замолк, рассматривая с напускным интересом вид из окна. Повисшую тишину нарушили торопливые шажки по коридору. Это была точно не Хитоми-сан — мать Фумии, — она передвигалась медленнее, а прислуга старалась ходить вообще бесшумно. Нет, это кто-то незнакомый.       Дверь с визгом отъехала в сторону и перед ними предстала женщина средних лет. Первое, на что Айто обратил внимание — это ее взгляд. У нее были пронзительно-голубые глаза. По виду, не совсем японка, хотя черты ее лица говорили об обратном. На ней было кимоно голубого цвета с крупными цветами, светлые волосы уложены в традиционную прическу, щедро украшенную гребнями и шпильками. Но образ был слишком противоречивым: для западной внешности традицинная японская одежда выглядела не к месту. Западная прическа с косами, как у Эмики, смотрелась бы намного лучше.       — О, meine Gott! Мии-чан! — хрипло выкрикнула и всплеснула руками на ходу, усаживаясь около его спального места. — Как можно было попасть в такой trouble?! Какая жалость, какая жалость! Вот незадача-то!       Айто и не ожидал услышать детское прозвище друга, как в принципе и странную речь. Было видно, что женщина где-то нахваталась словечек, да и ее внешний вид говорил о многом: даже если ее светлые волосы — парик, то не каждая японка будет иметь ярко-голубые глаза. Скорее всего она из старых знакомых Хитоми-сан. При виде нее Фумия подобрался, выровнял складки на покрывале и попытался распрямить спину, сидя на футоне.       — Ариса-сан, — улыбнулся Фумия, — сами понимаете, хотите насмешить богов — расскажите им о своих планах.       — Скажи на милость, каким же ты богам рассказал, что они послали нам с тобой такое зло? У меня все места уже выкуплены. Ты знаешь, какие серьезные люди собираются в «Сладком персике»? Я потеряю лицо перед клиентами.       — При всем моем желании, — его улыбка превратилась в натянутую, и он указал ей взглядом на выглядывающую из-под покрывала ногу в гипсе.       — Holy shit! — процедила она и стала нервно потирать виски. Потом повернулась к Айто, вперив в него свои голубые глаза и выпалила: — Молодой человек, вы случайно не умеете танцевать танец с веерами?       — Я столько раз видел, как он тренируется, что могу показать его танец с закрытыми глазами, — решил отшутиться Айто, но все сказанное было чистой правдой. Однако сейчас их предприятие с переодеванием и выступлением больше не актуально — Фумия сам отказался от его помощи, а навязываться было не к месту.       — А что если вам заменить своего товарища? — оживилась она. — Как вы на это смотрите?       — Я разве похож на танцовщика? — удивился он. — На эту роль сгодился бы Фумия, но сами понимаете… да и предлагал ему не раз, но он отказался, — честно сказал ей. Кажется, шумная Ариса не ожидала такого ответа.       — О, даже так? Мии-чан, почему ты мне ничего не сказал?       — Потому что это мое дело, а не его, — отрезал он.       — Are you out of your mind? — вскричала она. — Билеты все раскуплены! За те деньги, что ты получишь, мог бы и в своем нынешнем состоянии танцевать!       — Ариса-сан, — повысил голос. — Я вам все уже сказал.       — Holy shit! Ты весь в отца. Это в тебе говорит самурайская кровь. Но самураев уже давно нет — миром правят деньги, а они, как известно, не пахнут. Какой смысл отказываться от помощи, если даже нашел себе замену?       Высказав гневную тираду, она быстро потеряла интерес к Фумии и обратила весь свой напор на Айто. Спросила его имя, а потом сходу убрала один иероглиф, называя его Ай-куном. Он где-то слышал, что в мире развлечений любят менять имена: женщины — чтобы иметь запоминающееся и вычурно-красивое, как например, Ариса, от иностранного «Алиса», да только японка не может выговорить звук «л», зато иностранцы легко произносили ее правильное имя; мужчины — чтобы не быть узнаваемыми в злачном месте.       Ариса начала с увещеваний, насколько их предприятие будет безопасным и конфиденциальным для него. Потом перешла к части оплаты. Собственно, он не ждал никакой оплаты, готов был действовать на одном энтузиазме, но услышав сумму, причитающуюся ему, еле сдержал себя, чтобы не присвистнуть. Пожалуй, эти деньги смогли бы закрыть их с Эмикой потребности до лета и позволили бы сосредоточиться на подготовке к экзаменам. Она еще раз спросила его согласия и была готова ответить на все вопросы. Он особо и не сопротивлялся. Лениво поспрашивал насчет Иокогамы, а она вместо визитки достала из рукава кимоно листовку с рекламой будущего выступления и, послюнявив огрызок химического карандаша, вывела адрес «Сладкого персика» и время назначенной встречи.       Фумия следил за их диалогом с нескрываемым презрением, но уже не мог ничего поделать. Все решено, завтра Айто едет в Иокогаму, чтобы осмотреться.       

***

      На следующий день пришлось поскорее распрощаться с Эмикой после философии и, ссылаясь на занятость в больнице, поспешить на станцию Симбаси. Через проулок свернул на другую улицу, будто Эмика могла следить за ним. Ей бы и в голову не пришло подобное, а вот его совесть мучала. Никогда не приходилось врать или же недоговаривать, но знать о поездке в Иокогаму ей не следовало. Она бы точно была против. А если бы узнала, что это касается Фумии, то очень разозлилась бы. Но все это оставалось в его мыслях. На самом деле он считал поездку в Иокогаму своим делом, не касающимся никого.       Весна напоминала о себе не только ясным небом, но и грязью под ногами, а до «Сладкого персика» нужно было добраться в более-менее опрятном виде. Недолго думая, Айто сел в повозку рикши. Дома враз стали ниже, а он выше. Парень, примерно одного с ним возраста, резво тащил коляску по улицам, лавируя между вагонами конки и прохожими. Рассматривая прошлогодние листья на крышах, не заметил, как добрался до места. Поездка на рикше не ударила по карману, но и не прибавила денег.       Как ни странно, вокзал Симбаси встретил его спокойствием: утренние поезда уже разгрузились, а основная масса пассажиров набегала к вечеру. Пришлось ехать в полупустом вагоне. До Иокогамы было совсем ничего, виды из окна приковывали все внимание. Как бы хотел он прокатиться с Эмикой! Не сейчас, может, когда-нибудь потом. Показать новое место, пройти по улицам и обязательно зайти в какое-нибудь заведение, чтобы поесть с ней вместе. Почему-то в последнее время все чаще мечтал об этом.       Свисток паровоза объявил о скором прибытии. В противовес Токио, в Иокогаме к вагону ринулись разодетые господа, едва ли не сбивая его с ног. С трудом преодолел толпу и вышел на привокзальную площадь. Часы на здании показывали половину первого пополудни. Так же, как в Токио, как в любом городе, в людных местах толпились рикши, ожидая пассажира. Сказал адрес «Сладкого персика» одному из них, а тот, радостно закивал и начал смахивать с сидения пыль, приглашая сесть в коляску.       Иокогама была похожа на Гинзу и Асакусу своими зданиями в западном стиле, на Токио — многолюдной и разношерстной толпой, на Хакодатэ — большим портом и разноязыкой речью прохожих. Несмотря на то, что Иокогама считалась самым современным местом в стране, иностранные здания из красного кирпича занимали не больше нескольких кварталов. Все остальное было деревянным с черепичными крышами, одно- и двухэтажным, настроенным друг на друге. И все-таки здесь было что-то свое, что не принадлежало ни Токио, ни Хакодатэ. Оно витало в весеннем воздухе, слышалось в криках чаек, бросалось в глаза с проблесками солнца. Ощущение новизны? А может, правильности происходящего? Да, именно правильности, ведь он ввязался в эту затею ради благой цели.       Заведение Арисы было на границе европейского квартала и японского: за ним широкая мощеная улица и каменные здания с иностранными вывесками, перед — деревянные лачуги. Улица была тоже широкая и тоже мощеная, только по-своему, но это мелочи. Здание было двухэтажным, и если первый этаж выглядел как обыкновенная лавка, то со второго из-за зарешеченных окон на него уставилось больше десятка девушек. В их объемных прическах поблескивали гребни, а помада на губах горела красными огоньками. Однако его внимание привлекла другая деталь — кимоно на девушках было надето как попало: одна открыла шею больше положенного, у другой был слишком глубокий вырез на груди, третья выставила оголенную ногу на всеобщее обозрение. Все девушки смотрели именно на него, будто посреди людной улицы больше никого не было. Почувствовал, как по спине сбежала капелька пота. В силу своей работы приходилось не раз видеть оголенное женское тело, но чтобы это показывали ради обольщения — никогда. Заметив заминку с его стороны, одна из них звучно щелкнула языком по нёбу и улыбнулась ему. Другая крикнула, что негоже такому самураю держать катану в ножнах. Айто уже не видел, кто именно выкрикнул про катану и ножны, потому что ступил на порог заведения. Однако почувствовал, как по шее расползлись красные пятна. Так всегда случалось, когда был раздражен. Хорошо, что шея скрыта шарфом.       У входа его встретила немолодая женщина со следами оспы на лице. Прожгла его оценивающим взглядом насквозь. Наверное, эти глаза могли сосчитать все его медяки в карманах через несколько слоев ткани. Стоило ей взять листовку с почерком Арисы, тут же выпалила:       — Чего шатаешься в такую рань? Все нормальные люди еще спят!       Видимо, не заслужил своим внешним видом более ласкового обращения. Айто был одет недорого, но опрятно. На нем была темно-синяя шерстяная накидка поверх западного костюма, того самого, что купил перед учебой в прошлом году. Даже ботинки были сравнительно чистыми. Обычно обитательницы таких заведений лебезили перед мужчинами, ведь они приносили им доход. Не хотел, чтобы перед ним стелились или вытирали собой пол, но и грубости не ожидал. Глядя на вольности девушек со второго этажа и на обращение старухи, вся вежливость улетучилась. Обитательницы Персика, наверное, привыкли к тому, что перед ними мужчины всячески заискивают. Но он здесь вовсе не для того, чтобы получить их товар.       — Передайте Арисе-сан, что ее ожидает Ай-кун. Schneller bitte!       Неизвестно, был ли понят ей, но она очень быстро скрылась в недрах комнат, а когда вернулась, сказала пройти дальше и ждать в кабинете.       

***

      Обратный путь до станции решил пройти пешком. Посмотреть на Иокогаму и заодно привести мысли в порядок. Впечатление после посещения «Сладкого персика» было гадким. Он был там по делу, а не по назначению, однако появилось ощущение, будто сам стал таким же, как и его обитательницы. Никогда не питал к женщинам легкого поведения предрассудков, да и собственно, никогда не пользовался их услугами. Было не за что, а даже если б было — все равно не стал. Его идеальной женщиной была Эмика, да и кто, как не он, знает обо всех инфекциях, сопровождающих ночную жизнь?       Ариса была хозяйкой и распорядительницей в «Сладком персике» и приняла его в своем кабинете. С виду — счетовод, и не зная, не скажешь, что она управляет делами веселого заведения! Договорились о будущем выступлении, и получалось так, что ему просто нужно прийти в назначенный день и час, как сегодня. Никаких вещей, о которых говорил Фумия: сямисэн, кимоно и гэта с выдумкой — не пригодится. Здесь из него сделают абсолютно другого человека. Можно ни о чем не беспокоиться.       Затем она проводила его в комнату побольше и попросила показать танец, который репетировал Мии-чан. По ее лицу было видно, что его исполнение понравилось. Посмотрев на танец от начала и до конца, заверила, что некоторые девушки танцуют хуже, чем этот молодой человек. Неизвестно, было ли это лестью или правдой, но, вернувшись в кабинет, она отсчитала ему часть причитающихся денег. Примерно столько же он зарабатывал за месяц работы в больнице.       — Договор, не подкрепленный money, можно считать необязательным к исполнению, так ведь? — хрипло спросила его и вставила сигарету в мундштук. Может быть, она ожидала, что он должен поднести ей огонь? Но к радости или к сожалению, он не курил. Все вопросы были решены, он поспешил откланяться.       — Ай-кун! — окликнула его напоследок. — One moment! — Дождалась, пока он повернется к ней, и проговорила на полтона тише: — Надеюсь, все пройдет так, как мы с вами договорились? Если что-нибудь пойдет не по плану, у меня есть свои рычаги давления. Не вздумайте подставить Мии-чан!       — Пока еще наш с вами договор слишком ничтожный, чтобы его нарушать, — быстро проговорил и, фальшиво улыбнувшись, поспешил покинуть ее кабинет. Надеялся, что она поймет его посыл: за эту мизерную сумму (пусть и для него она была ощутимой) просто смешно обманывать — проще вернуть! А если она решила таким образом купить его расположение, то очень ошибается. Он здесь в первую очередь ради того, чтобы выручить Фумию.       Чуть не заблудился в хитросплетениях комнат и коридоров «Сладкого персика». Нечаянно набрел на внутренний двор. Тут и в самом деле росли персиковые деревья. Интересно, их плоды правда были сладкими или сладость персика была иносказанием, как и катана в ножнах?       Определенно, это заведение не хотело его так просто отпускать. На пути неожиданно возникла девушка с лисьей заискивающей улыбкой и поинтересовалась, что в такой ранний час делает здесь симпатичный молодой человек? Айто попросил ее показать дорогу к выходу, и она с той же нестираемой ухмылкой вывела к старухе. Краем уха услышал недоумение той девушки: у кого это клиенты задерживаются до утра?       Улица захватила все его внимание. В этом районе и правда все просыпались после обеда! Навстречу ему несся рикша с грузным китайцем в коляске — Айто едва успел прижаться к стенке здания. Сзади услышал позвякивание колокольчика и вовремя отпрянул от стены — светловолосая девушка на велосипеде еле сумела избежать столкновения с ним. Возможно, сам был виноват: на секунду засмотрелся на ее косы пшеничного цвета.       — Смотреть, куда идти, monkey! — крикнула ему на ломаном японском, не забыв про оскорбление, и наградила злобным взглядом из-за плеча.       — Сама смотри, куда прешь, дура! — буркнул ей, но вряд ли был услышан.       Хотел спуститься к порту, посмотреть на корабли, потом пройти по центральной улице с лавками и присмотреть что-нибудь для Эмики, но взглянув на башню с часами, пришлось поспешить на поезд до Токио.       

***

      — Может, сходим куда-нибудь пообедать? — Айто предложил Эмике то, о чем мечтал в последнее время. Кошка захватила его колени без боя и отказывалась уходить.       — Было бы неплохо, — отозвалась с веранды и вскорости вернулась со створкой седзи в руках.       Пришлось аккуратно пересадить кошку на ящик с книгами и помочь Эмике поставить на место седзи. В их маленькой комнатке был наведен порядок. Остаток дня можно провести в свое удовольствие.       Пока Эмика собиралась, ожидал ее у выхода. Ня-чан вернулась к нему на колени, и вместе с ней — беспокойство. После Иокогамы настроение никак не могло вернуться в привычное состояние. Появилось беспокойство, которое временами перерастало почти в тревогу. Завтра предстоит снова посетить «Сладкий персик», но уже не в качестве гостя, а в роли выступающего вместо Фумии. Если до поездки он был уверен в правильности своего решения, то теперь его уверенность пошатнулась. После поездки возникло странное чувство. Казалось, он стал таким же, как те продажные женщины. Нет, это не так: он пошёл на отчаянный шаг, чтобы помочь Хитоми-сан. В условиях, где жили Фумия и Айто, нельзя было упускать шанс заработать деньги, даже таким странным способом. Тем более, Ариса обещала полную конфиденциальность, если перед выступлением из него сделают совершенно другого человека.       Его волновало другое: уже не раз приходилось скрывать от Эмики свои дела. Это было для него непривычно, ведь за время, проведённое в столице, он всегда делился с ней всеми переживаниями. Открытость и отсутствие всяких тайн между ними стала той составляющей, без которой чувства к ней были бы неполными. И теперь это чувство единения отбирали внешние обстоятельства!       — Я готова! — сообщила ему, собирая со своей накидки редкую кошачью шерсть.       — Можешь проверить, у меня случайно нет жара?       — Откуда ему взяться? — настороженно спросила, и в два счета оказалась рядом с ним. Потрогала его лоб. — Жара нет. Ты устал?       — Есть немного, — прошептал, вжимаясь лбом в ее ладонь. Теплую, сухую и необыкновенно нежную. Он был похож на Ня-чан и также искал ласки. Рядом с Эмикой все страсти в душе затихали.       — Может быть, останемся дома, если тебе нездоровится?       — Если жара нет, значит, я в порядке!       Поспешно отстранился от нее и встал с пола. Снова понадеялся на то, что она не заметит с его стороны никаких странностей. Начал корить себя за минутную слабость, ведь буквально выпросил у Эмики несколько прикосновений. Но успокоить его раздрай в душе было под силу только ей. Она и в этот раз, кажется, ничего не заметила.       В лапшичной, что была за две улицы от их дома, всегда подавали вкусную, горячую собу. С бульоном из водорослей, кусочками тунца и яйцом. Иногда порция горячей лапши была пределом мечтаний под конец дня.