Колыбельные

      Нечто странное витало в воздухе. Холод и звенящая тишина в полях, безжизненность леса, подолгу не выходящее из-за туч светило. Что-то сонное, тягучее опустилось на всю долину. Природа готовилась усопнуть, чтобы возродиться во всей своей торжественной красоте весной... И в душе что-то скреблось от её, пусть и временной, но смерти.       Ведь любое прощание всегда печально.       Да, холода наступали быстро, а он ещё не успел укрепить крышу. Того и гляди после первой же метели прогнившие балки сломаются, и сложится их башня, как соломенный домик поросят. Тут уж одного дня не хватит... И пары рук будет маловато. Ему бы не повредила помощь той, кто разбирается в плотницком деле не хуже, чем в кройке и шитье. Но как объяснить, как просить о таком большом одолжении?       А вот никак!        Он решил, что не будет лишний раз тревожить козу. Ей и самой поди к зиме готовиться... Дел наверняка предостаточно. И что ему, упрашивать придётся? Вот ещё! Да даже если бы она с радостью согласилась вновь помогать... Неправильно это как-то. Она ведь не только была его доброй приятельницей, но и женщиной. Как можно просить женщину пилить брусья и укладывать с ним черепицу? Занятие это тяжёлое и совершенно ей бесполезное! Нет-нет, нельзя вот так... Он не хотел превращать их кое-как установившийся мир и дружбу в инструмент. Пусть даже для важных дел, пусть даже ради блага. Никогда. Иначе бы это перечеркнуло всё, чего они добились. Сосуществование превратилось бы в угнетение. И так далее, и так далее...       Короче, он быстро нашёл миллион причин, чтобы не идти за помощью к козе... И сам управится до заморозков! Не впервой! Всего-то надо не шандарахнуться, пока кладёшь черепицу. Дело нехитрое, тем более, что ему попадались задачи и позаковыристей, а тут...       Честно говоря, волки не очень дружат с высотой. Это больше по части кошачьих... Но Рассул с остальными прохлаждается где-то, возможно даже как раз таки у Маши. Видно, не хватило им той взбучки, которую он устроил после первого побега... Пришла тогда эта «святая троица» вся мокрая, а у Нэла так вообще синяк новый! Купались они! И что, что бабье лето?! Вот так и зарабатывают себе воспаление лёгких... Так что Серый как мудрый и заботливый взрослый провёл профилактику от простуды, а именно хорошенько надрал им уши... А потом и от козы прилетело в добавку. Она их, само собой, просто поругала, да и не очень сильно, но эффект почему-то оказался намного внушительнее, чем от его метода... Неделю парни ходили с кисло-виноватыми рожами, точно совесть вернулась и постучалась в больную головушку, где только ветер раньше и гулял...       Ну хоть понятно, у кого набрались. Он и сам временами ведёт себя не очень... предусмотрительно. Сейчас вот полез без страховки. А в глазах то темнеет, ноги сводит, благо хоть коленки как у пугливого козлёнка не дрожат...              Только про это подумал, успокаивая себя, как нос опознал запах, который он уже никогда не сможет стереть из своей памяти, как бы того ни хотел...        — Дайте мне немножечко поработать! — Митяй стал нередко у них появляться... И в последнее время особенно зачастил.       Нет, не так. Он прилип к нему банным листом! — Какой же ты настырный... — простонал мужчина, однако ж побоялся закатить глаза, не то удерживать равновесие станет тяжеловато. — Я могу вам доски подавать! Или гвозди придерживать! А хотите лестницу принесу? Видите, сколько всего могу?! Сколько пользы! Вы только скажите, дядь, я вам такое сделаю!       И так вот ве-е-есь день...       Серый разбирал крышу – козлёнок рядом, смотрит и что-то кричит с земли. Он идёт купить гвоздей, так и этот с ним. Спрячется в лесу от него, но и тут мальчишка достанет обязательно. Шаг влево, шаг вправо — Митяй всюду тащится за волком, точно его хвостик. Тому это сначала льстило. Потом стало раздражать и бесить. Но делать нечего: он сам сказал козлёнку всему учиться.       Не знал только, что в пример для подражания выберут именно его... — Слушай, чего пристал?! Ты же меня терпеть не мог! Что поменялось? — не выдержал волк наконец и прикрикнул, обернувшись на него.       Митяй дёрнул ухом, по всей видимости, осознавая, что перегнул палку с этими преследованиями. Ему стало крайне неловко, даже стыдно, и он промямлил: — Мне больше... Никто не подходит. Они меня не признают, и я их... А вы... Вы другой. — Кх, нашёл тоже наставника... Какой из тебя ученик, такой из меня учитель. Тобишь хреновый...              Ну правда... Чему он может его научить? Ведь если говорить честно, признаться самому себе, он и сам то толком ничего делать не умеет. Только выполнять грязную работу за других... Вот чем он всегда занимался по жизни – марал руки, был подстилкой. Удобным инструментом без лишних вопросов...       Этому разве он должен учить? — Не путайся под ногами, малец, — угрюмо выдал волк, отвернувшись, — А увижу ещё раз, так пеняй на себя. Раздразнишь – я и сожрать могу! — Ну чего вы... — мальчишка нахмурился не сердито, а, скорее, подавленно.       Он ведь тянул руки к чему-то новому, непривычному, кое-как решившись... и вдруг по ним ударили плетью. Потому козлёнок издал протяжный полувздох-полустон и незамедлительно скрылся с глаз долой.       Серый же ощутил на плечах какое-то неприятное давление. И всё же не окликнул. Ну а что он должен был сказать? «Да, малой, конечно я буду твоей усатой нянькой»? Нет, у него своих забот полон рот. Не хватало ещё, чтобы всякая шпана отвлекала от действительно существенных дел... — Жестоко ты с ним, — знакомый медведь нарисовался невесть откуда прямо перед волком, стоило тому только поднять глаза, — Мог бы и поделикатней. Парнишка то правда к тебе привязался. Уважает. — Мне то что с того... Я его в подмастерья не зазывал... — Ему нужно нечто большее, чем просто воспитатель. Пример. И друг... — Апполинарий так странно и долго посмотрел на него, что невольно пришлось внимательнее слушать его слова: — Он слишком рано лишился этой защиты, потому и стал таким строптивым... И долгое время мы никак не могли на него повлиять. Он просто не желал никого слушать. Единственным другом ему всегда был отец, а с его уходом просто... — сказав это, он секунд на десять прекратил, лишь хмурясь и разводя руками, будто не в силах подобрать правильные слова. Видимо, сдавшись, продолжил иначе, более оживлённо и с нотками восхищения: — И все думали, что Митяй так и останется потерянным. Но ты – ты сделал невозможное! Ты достучался до него... — Ох, не дави на жалось. Сам знаешь, она у меня отсутствует, — медведь на это скорчил усмехающуюся мину, мол, сказки тут мне не рассказывай, а Серый в это время постарался сохранить неприступность и неумалимость во взгляде: — Пускай идёт за отцовским советом к другому. Нам с ним точно не по пути.       Он поднял с земли тяжёлые мешки с гвоздями, отдал Апполинарию не слишком искренний поклон и удалился в свою сторону. Медведь ему вслед проговорил негромко, а вот слышал это волк или не слышал, не понятно: — Судьбу-то на кривой не объедешь.       

***

      Митяй не появлялся у них всю неделю. А ведь к нему уже все обитатели башни как-то даже привыкли. Что ни говори, а он умел разбавить рутину. Но теперь парням было скучновато без горланящего всегда что-то задиры, а волку попросту тошно... Зато хоть крышу он почти доделал. Заменил все прогнившие балки, оставалось положить лишь новую черепицу и умудриться как-то в процессе не грохнуться с высоты...       Завидев вдалеке важно вышагивающего Митяя, он чуть не потерпел в этом грандиозное фиаско... — Это что за новости... — Серый каким-то чудом сохранил самообладание, хотя ему хотелось ругаться и истерически ржать одновременно, — Вздумал меня пародировать?! Да ещё и так бездарно! — Ничего я не пародирую! — выдал мальчик, задрав к нему голову. — Тогда зачем на себя это нацепил?! Что за маскарад?       Митяй, кое-как переставляя ноги в тяжёлых сапогах, утопая в большой не по размеру куртке, выглядел и правда как его маленькая, но рогатая копия. С таким же хитрым и самодовольным выражением лица, небрежно растрёпанными волосами...       Его появление не могло остаться незамеченным и другими членами стаи. — О, глядите, Митяй вернулся! — высунулся из окна Петри и обомлел, — Да уж, кого-то ты мне напоминаешь... — Надо же, какие люди! — Рассул показался на крылечке, — Ого, да ты, брат, приобразился! Что, мода новая? — Мода называется «опозорить меня самым оригинальным способом» — рычит волк с крыши, — Что за цирк устроил, ей богу... Иди домой, показывай свои выкрутасы там! — А ведь ему идёт, — Петрико пытается разбавить напряжённую атмосферу, — И сходство есть. Точно вам говорю! — Ни сколько! — заорали над ним. — А помойму очень похож, — поддакивает Расс, после чего, опасаясь, что в него метнут чем-то, зашмыгивает обратно в дом.       Так и случилось, но, к счастью, волк промазал: — А ну брысь! Нашлись тут умники, уж лучше бы делом занялись! А ты...! — зыркнул исподлобья он на свою неумелую копию, — Ты верни вещи, откуда взял! И чтоб больше я тебя в таком виде не встречал! — А вот и не верну! Я буду теперь всегда так! — притопнул мальчишка ногой, — Я их честно купил на свои сбережения! — Да на кой чёрт тебе оно надо?! — Надо, потому как вы мне не указ! Вы мне вообще никто! И буду ходить так, как захочу! — Вот как?! — заклокотал он со злобой. — Вот так!       Их разговор зашёл в тупик, и оба просто бессильно смотрели друг на дружку некоторое время. Смотрели, пока волк не плюнул на это и сделал вид, что снова занят крышей. Он уже научился сдерживать себя за то время, которое приходилось проводить с упрямым козлёнком... И новый спор для него не новость и не испытание.       Митька же ещё постоял, скрестив руки, неудовлетворённый тем, что не произвёл ожидаемого эффекта... А потом, едва не споткнувшись на ровном месте из-за сваливающихся сапог, пошлындал куда-то. Вряд-ли у него были свои планы или дела... Он просто бродил и думал о своём до вечера.       Ну и ладно. Пусть этот старый сухарь сидит там на своём чердаке один!