Колыбельные

      Большие проблемы приходят не сразу. Они, как стадии протекания простуды или гриппа, проявляются отдельными симптомами, которые по одному не так уж и страшны... Но совокупность насморка, боли в горле, ломоты заставляют чувствовать себя, как говорил Карлсон, самым больным человеком в мире. А ведь это только простуда...       Что может пойти не так, когда ты один противостоишь этой заразе? Да, в общем-то, всё... —Тук-тук! — нетерпеливо Нэл забарабанил в окно, — Есть кто ещё дома? — Стекло не разбей, — отозвался детский, но всё же строгий голос сзади.       Троица волчат, ошивавшаяся последние два часа вокруг дома Маши, синхронно обернулась на великолепную рогатую четвёрку. — Чего вам надо? — пренебрежительно-раздражённым тоном спросила старшая. — Погоди, — Аст поднял руку, прерывая сестру, — Вы здесь из-за Митяя, не так ли? — Громко сказано, — Рассул демонстративно сунул руки в карманы и принял стойку а-ля «моя персона здесь присутствует только потому, что меня умоляли о помощи». — Вообще-то мы надеялись поговорить с тётей Машей... Но, да, технически, причина нашего визита в исчезновении козлёнка, — доходчиво объяснил Петрико, — Вы что же, ходили искать его? — Его и нашу, — Гога всхлипнул, прерываясь на секунду, — Маму... — Не хныч, это вам точно не поможет, — глядя на это, Нэл почувствовал себя чуточку смелее и увереннее, хотя совсем недавно грыз ногти от волнения, — Если тратить время на сопли, будет слишком поздно!       Гога от его слов расклеился ещё больше, прижимаясь к боку сестры, а та завопила: — Придурок! Что ты наделал?!       Нэл хмыкнул и отвёл взгляд, дуя губы: — Я же не виноват, что он у вас такой нытик... — Ему семь! — Хватит! — в унисон выкрикнули Петри и Аст, даже не сговариваясь.       Ненадолго повисла тишина. Обе стороны изучали друг-друга, разглядывали с ног до головы. Никто не знал, чего именно ожидать от оппонентов... Однако, не смотря на напряжение в воздухе, особой враждебности в их взглядах не читалось.       Наконец, Астер продолжил мысль, которую они с Петрико начали: — У нас были некоторые... разногласия. Но теперь мы, по всей видимости, хотим одного... В какой-то степени наши интересны совпадают, а значит логично будет объединить усилия... — Что, уже решил, что будешь нами командовать? — выразил сопротивление Рассул, — Логично ему... — Координировать действия, — козлёнок не удержался от поправки, — Кто-то должен этим заниматься. — Кто-то обязательно с рогами, да? — Минутку! — вмешивается ослик, — Тайм-аут! — показывая соответствующий жест, он отводит друга в сторону и недоумённо шепчет: — Да что с тобой?! Ты хочешь помочь или нет?! Мы тёте Маше пообещали, если не забыл! — Конечно хочу! Но неужели ради этого нужно екшаться с этими... — рысь недовольно оглядывается на четвёрку (и забытого всеми в обсуждении Нэла), — Я им не доверяю! Не хочу, чтобы нас направлял этот пацан! — Ты всё ещё злишься из-за Митяя?...       Парень отводит взгляд: — Он трус и предатель. Сбежал, как последний... А Нэлу досталось! Так что я не хочу снова рисковать. И не хочу рисковать из-за того, кто доставил нам столько бед... — Но сейчас в большой беде Митяй... Неужели ты правда хочешь, чтобы он так и не нашёлся? Мне кажется, что никто не заслуживает подобной участи... — Простите, что отвлекаю, господа! — учтиво говорит Аст издалека, чуть вытягивая шею вверх, — Но время идёт! Решайте скорее, будем ли мы работать сообща. — Я с этими никуда не пойду! — решительно заявляет Рассул, не смотря на все уговоры и доводы. — Что ж, так тому и быть, — Петрико же невесело цокнул языком, хлопнув друга по спине, — Но я всё же пойду с ними. Так больше шансов на успех.       Расс как будто не ожидал, что друзья не последуют за ним. На его лице предательски засияло удивление, брови взметнулись вверх, однако быстро упали назад. Он подобрался: — Добро, — кивает, — И ты, Нэл?       Нэл, судя по взгляду, сейчас разрывался на две части... Его, как и рысь, не прельщала перспектива сотрудничества с бывшими «врагами», но и благоразумие в словах Петри он отрицать не мог.       Для него это было невозможным выбором.

***

             Судьба — непредсказуемая штука. И Серый был уверен: она по умолчанию была настроена против него. А когда дело доходит до иронии... Ух, тут уж ему бы никто не позавидовал. — Ты знала, что он здесь?! Ты это специально?! — бедолага свалился в овраг за кустами, которого не замечал до последнего, и сейчас был вне себя от таких поворотов всё того же злого рока. — Вовсе нет, — будто обиженно отвернулась Маша, — Просто ты сам велел мне молчать. — Чёрта с два! — выкрикнул он и попытался с разбега подняться по склону, который конечно же оказался слишком сыпучим, чтобы на нём было возможно удержаться. Первая попытка обернулась полным провалом, и он покатился вниз, ещё и кувырком, налетев спиной на камни. — Гха, — из груди вырывается стон, который он не смог удержать. — Помочь? — доносится сверху не без доли издёвки. — Обойдусь, — огрызается Серый, вскакивая на ноги, будто готов сражаться с этим песчаным склоном насмерть.        Вообще-то овраг был неглубокий. Волк мог подпрыгнуть и увидеть то, что было на поверхности… На вид пустяк. Но он сильно переоценил свои силы. Как бы он не бился, как бы на скакал, не отталкивался, стены обваливались и обваливались… Он уже весь перемазался в глине и песке, когда Маша вновь окликнула его: — Признай, ты не можешь вылезти. — Потрясающая проницательность! — взревел он, выкашливая пыль, — Вот бы ещё она была нам так же полезна, как мой нюх! — А твой нюх смог бы сделать так? — Маша ненадолго пропадает из его поля зрения. Затем возвращается и скидывает ему импровизированную верёвку из лозы и корней. — Не выдержит, — волк придирчиво подёргал ту за конец. — Оу, ну тогда можешь подождать, пока кто-нибудь другой придёт за тобой и вытащит из этой нелепейшей ситуации. Уже представляю, какие слухи пойдут...        — Хрен с тобой, — её ультиматум сработал на ура, — Только привяжи к дереву покрепче...       Серому немного полегчало, когда он ругнулся, но его ситуация всё равно казалась унизительной... Он решил, что сможет это терпеть. Ради цели. Всего раз. Волк хватается за канат и, опираясь ногами на стену, кое-как выкарабкивается из оврага... Но вместо ожидаемой насмешки от Маши он слышит только: — Почему ты так боишься просить о помощи?       Серый аж вздрогнул. О чём это она вообще? — Я? Боюсь? — Да, боишься, — женщина внимательно, спокойно смотрит в его глаза, но тот стремительно маскируется усмешкой: — Что ты несёшь? Волк не может бояться, глупая. Это меня звери шарахаются, как огня, — молвит он с снисходительной улыбкой, словно объясняет это недогадливой маленькой девочке. — Помниться, тебе это было не по душе, — Маша непоколебимо наступает с всё более логичными аргументами, — То, каким тебя видят окружающие... Ты не хотел быть страшным и злым в их глазах. — Тц, это разные вещи! Я не люблю клевету, это правда... — он отворачивается в сторону, пытаясь не отвлекаться на её странный внимательный взгляд, — Но если боятся, значит уважают. А меня есть, за что бояться, так что тут всё вполне справедливо... Лишь бы вину за чужие грехи не вешали, — в его голосе промелькнуло обвинение, и Маша не сразу поняла, к чему это было. — Вину?... — она догадывается о чём он, когда волк поворачивается: на его лице ясно читается укор, — Ах, ты об этом... Знаешь, я не хотела тебя задеть тогда... Я была в отчаянии...       Маша вздохнула: вот, снова она перед ним оправдывается. Это странно, что именно она вредит волку, а не наоборот. — Ты знаешь... Я просто думал, что... Просто подумал... — Серый как-то неловко прочищает горло и наконец говорит, — Я считал, что мы поняли друг-друга. После того, как поговорили... Я верил, что ты не поддаёшься этому страху... Этому неоправданному отвращению, предвзятости... Но инстинкты берут своё, я знаю. Это правда, так что... ничего страшного, что не получилось понять. — Но я не думала, что ты виноват в исчезновении Митяя, — совсем уж престыженно отвечает Маша, делая два неуверенных шага вперёд, — Он ведь ушёл сам... Правда. И ты не способен на что-то такое. Я видела, что тебя воротит от одной только мысли... — Не, всё нормально. У тебя была веская причина, — Серый попытался отмахнуться, — Я бы сам себе не доверял... Так что... Кхм, слушай... Забудь, что тогда сказал тебе. — Сказал? — Да, в сторожевой башне. Просто вспылил. Не хотел как-то обидеть или типа того...       Вот это новости. Серый что, просит прощения? За то, что нагрубил? Коза уставилась на него, словно увидела привидение. Наверное, она сама сейчас была бледной, как приведение… — Всё, пошли, — Серый ожидаемо цокает языком, — И так задержались… — И по чьей же вине? — Ох, молчи, коза... — закатывает глаза, — И всё-таки, могла бы и сказать, что там овраг. — Думала, заметишь, — чёртики сверкнули в её задорном взгляде, — Ты же у нас главный. — И как главный я сейчас тебе говорю: в следующий раз предупреждай о чём-то таком! — Есть, детектив, — она саркастично-небрежно отдаёт ему честь и проходит по тропинке мимо. — Только не путайся под ногами, мой дорогой Ватсон, — в ответ Серый скалится, хотя уже осознаёт своё нелепое положение. Кто тут кричал, что он лучше знает? Что ему никто не нужен? Что он сам в одиночку разыщет пропажу? А на деле то всё оказалось так…       Так, будто ему действительно была нужна помощь. И он задумался над необычным, сперва казавшимся нелепым вопросом Маши: «Чего ты боишься?» Небо не рухнуло, когда он взял верёвку. Оно даже не задрожало, когда он не стал избавляться от той злосчастной телеги... Так чего он боится? Что могло, что должно было, по его мнению, случиться, если бы он принял помощь?        Пока Серый рефлексировал над этой темой, «дорогой Ватсон» внимательно осматривала местность... И своего внезапно переменившегося в характере спутника.       Наконец, Серый заметил это и незамедлительно среагировал: — Я чувствую, как ты сверлишь мне взглядом спину, — не без нотки раздражения, — Хочешь сказать ещё что-то остроумное? — Да, — он был готов поклясться, что коза сейчас улыбается, — Я была права.        — Ха! И в чём же? — вырвался из него пренебрежительный смешок. — Я была права насчёт того, что ты притворяешься.... Притворяешься злым.       Он нарочно резко тормозит, и Маша врезается в широкую спину. Затем Серый с наслаждением наблюдал, повернувшись к ней лицом, как Маша потирает ушибленный краснеющий нос. — Вот, снова, — неожиданно для него, коза совсем не рассердилась, — Ты снова это делаешь! Пытаешься меня переубедить, но это только подтверждает мои слова. — Мы ведь это обсудили уже довольно давно, — устало протянул Серый. Как ему не хотелось снова возвращаться к этой теме. — Да, с того момента многое поменялось, — Маша улыбнулась ещё шире, — Я не верю, что ты помогаешь мне только чтобы продемонстрировать свою интеллектуальность или талант. Ты это делаешь не ради тщеславия... Думаю, что глубоко в душе ты просто очень добрый. — Мне становится жаль тебя всё больше, — отвечает кривоватой ухмылкой, тыкая указательным пальцем, — Хочешь видеть в людях только хорошее... Но в действительности ничего о них не знаешь. И то, что тебя бросили все друзья в трудную минуту тому доказательство. — Ты ведь не бросил.       Его будто оглушили. Серый впился в неё взглядом – хотел убедиться, что она всё это несерьёзно, но... Маша, как всегда, доброжелательно ему улыбалась.