Колыбельные

      Все знали, что последняя неделя лета — самая весёлая неделя. И потому все, от мала до велика, ждали с нетерпением часа, когда же явится посланник и объявит: — Ярмарка!       Этим утром, удивительно светлым утром, тех, кто всё ещё нежился в постели разбудили возгласы с улицы. Жители высыпали в свои дворики, кто-то высунулся в окно или встал на крыльце, чтобы поглазеть на выплывающий из лесной чащи караван и заморскую птицу впереди него. Дети бежали за позвякивающим велосипедом, радостно крича: — Попугай! Попугай приехал!       А он, довольный тем, что привлекает столько внимания, встряхивал цветастыми перьями и широко улыбался всем прохожим, мыча задорную иностранную мелодию.       М-да, не такое пение птиц хотел бы слышать по утрам Серый... Он пытался первые пять минут игнорировать этот балаган, но потом не выдержал — вышел глянуть, кто тут шороху наводит. — Цирк приехал, что ли...       Этого только ему не хватало... Цирк у него был и дома — трио ему иногда такие концерты закатывало, что башка после на куски раскалывается...        — Дядя! Дядя! Дядя! — а вот и концерт... Откуда-то из толпы прискакивают Рассул и Нэл, едва ли не спотыкаясь друг о дружку: — Там какой-то разукрашенный иностранец говорит, что начинается ярмарка! — Ну, неплохие новости... Наконец-то затаримся, — он потирает руки в предвкушении, — Вы ведь на славу поработали. Теперь мы при деньгах.       После этих слов парни заметно стушевались. Они же не знают, что он знает... Вот совесть и мучает. В любом случае, Серый не стал бы их журить: они ж не бездельничали, а какую-никакую работу выполняли по хозяйству... Для козы. Так что это к ней у него есть вопросы и предъявы.       Он тоже сложа руки не сидел. В основном занимался уборкой (аллергия на пыль его уже доканала, пришлось взять в руки швабру), окрестности осматривал... Где-то грибницу подметит, где-то на звериную тропу выйдет. Все эти знания пригодятся в будущем, когда у него будут необходимые вещи. — О, глядите, уже и первую палатку установили! — Нэл заворожённо уставился на купол цвета солнца, — Можно посмотреть, а? Пожалуйстапожалуйстапожалуйстапожалуйстапожалуйста... — Да идите уже! — Серый не видел в этом ничего плохого, а вот в том, что его достают... Так что он недолго думая отмахнулся, — Стойте, где Петри? Он не с вами? — А он там уже, нас ждёт! — выкрикивает Расс, унося ноги.       И зачем они разрешения спрашивали, раз уже собрались туда и так идти? Серый удручённо выдохнул: эта коза ему всё портит. Вон во что парней превратила! Были нормальные, послушные, а теперь...       Ну, не ему их судить. Мужчина помнит себя в этом возрасте... Делал он вещи и похлеще. Для окружающих, наверное, это было настоящим кошмаром. Вздорный, задиристый, грубый... Громкая показуха, чтобы не казаться слабым, чтобы не быть мишенью. И это всегда работало. Почти всегда...       Из странного состояния ностальгии его вырывает неприятный, но знакомый голос. Серый напряг слух, но всё же не мог ему поверить... Это был словно гром среди ясного неба. — Спешите, спешите! Эксклюзивные товары! Уже завтра всю партию раскупят! — окружённый толпой из модниц разных возрастов, коих в этом селе было на удивление много, попугай демонстрировал всякое барахло с небольшой трибуны, — Начнём с малого! Это небольшой плетёный браслет из новой коллекции! Начальная цена: четыре сотни! — Пять сотен! — выкрикивает чей-то тонкий голос. — Пять сотен! Кто предложит больше? — Шесть! — Шесть сотен! Very good! — он размахивает украшением, словно флагом, и за всеми его движениями следит море сверкающих глаз, — Итак, шесть сотен, дамы и господа! Может, кто-нибудь предложит больше? Раз! Два! Три! — Десять сотен! — доносится удивительно неприятный женский голос. — Десять сотен?! — толпа негодует. Кто может обладать таким неслыханным богатством? — Десять сотен! One, two, three... Продано! — попугай сияет удовлетворённостью, — Давайте же посмотрим на счастливую обладательницу эксклюзивного...             Из толпы, подняв руку, выходит Серый... — Ну здравствуй, дорогой друг, — подражая женскому голосу, говорит он с ухмылкой: — Какими судьбами здесь? Заблудился по пути в тёплые края?       Попугай не может ни закончить свою фразу, ни сказать что-то новое, потому как все слова встревают у него в глотке. Он быстро моргает, затем окидывает толпу взглядом и подбирается: — П-простите, мэм... мистер! эм... Вы, верно, обознались, — нервно улыбаясь, выдавливает он. — Я обознался? — Серый поднимает бровь, — Хочешь сказать, ты не Перри? — Нет, нет! Какой Перри!... Я Пэррот! — Оригинально... — волк смотрит на него, как на последнего кретина, — Значит, ты не тот парень, который отмывал бандитские деньги? — Ха-ха... — по его лбу скатывается одинокая капля пота, — Нет конечно, сэр. Вы обознались... — А, ну ладно... Я тогда пошёл. — Оу, правда? — Нет! — Серый быстро сокращает между ними дистанцию, хватая попугая за ворот пиджака, — Ты что, меня за дурака держишь? Думаешь, я твою разукрашенную рожу не узнаю? — П-простите, нам, наверное, лучше отойти... — он всеми силами старается сохранять на лице улыбку, — Аукцион уходит на перерыв! Всем спасибо, продолжим позже!       Послышались недовольные вздохи, и большая часть народу стала расходиться. Но были и те, кто всё ещё наблюдал за их перепалкой неподалёку.       Чтобы избавиться от ненужных глаз и ушей, Перри открывает штору в шатёр: — Прошу, ха-ха... Такие вещи не стоит обсуждать тут, my friend. — После вас, — Серый с саркастичной галантностью пропускает его, выставляя руку, и попугаю ничего не остаётся, кроме как зайти первым. — Чаю? — он сглотнул, но голос по прежнему предательски дрожит. Идеальный, казалось бы, инструмент артиста очень не вовремя его подводил. — Да что вы все пихаете мне этот чай! — вспылил волк, — Ну, отвечай уже давай: какого чёрта ты тут забыл?! — Я, дорогой мой приятель, занимаюсь тут своими скромным делами, — с самым невинным выражением лица отвечает тот, всё-таки заливая в кружках заварку. — Такими же скромными, как в городе?! — Тш-ш! — испуганно шипит Перри, — Ты дискредитируешь мой бизнес! — Вот и хорошо, — Серый строго упирает руку в бок, — Не будешь честных зверей обманывать.        — Да кто ж обманывает? Я веду самую честную торговлю на свете! — с неумело отыгранным от переживаний возмущением всплеснул крыльями он.       Волк же быстро окидывает взглядом шатёр, набитый вещами: — Четыре сотни за браслет из берёзовой коры и шесть тысяч за шляпу... Да это грабёж средь бела дня! И это ты называешь честной торговлей? — Это называется аукцион! — Новый способ обкрадывать доверчивых деревенщин? Хорошая схема, ничего не скажешь... Манипуляция плюс модные незнакомые словечки – и ты уже набиваешь карманы за их счёт, — под его фирменным взглядом попугай начинает плавиться и вертеться, как уж на сковородке, — Они хоть знают, что ты нифига не иностранец? — Что значит «не иностранец»?! Я ведь п-попугай!... — То и значит. Ты же выходец из наших трущоб! Так что у тебя из иностранностей только цветастые перья и жадность, незнающая границ...       Перри, будто поражённый пулей, хватается за сердце, комкая ткань рубашки: — Может я и родился в семье бедных эмигрантов, но в душе я – настоящий южанин! И я никогда не забуду свои корни, кто бы что не говорил!... А ещё это часть моего сценического образа, так что не кричи об этом, пожалуйста, на каждом шагу... Моя внешность и акцент, знаешь ли, привлекают львиную долю клиентов. — Тц, несколько слов всего-то выучил, и строишь уже из себя иностранного шоумена? — фыркнул волк, — А я то думал, что у меня из-за тебя будут проблемы... Но, похоже, ошибся.       Перри игнорирует его унизительно надменный взгляд и спрашивает: — What's the problems, friend? — Да хорош уже! Давай по-нашему, индюк разукрашенный! И я тебе никакой не приятель, понял? — Yes, yes! То есть, да, да! Прости, привычка, — посмеивается он, пытаясь разрядить и без того напряжённую обстановку. Зайти в шатёр теперь казалось ему не лучшей идеей — кто знает, на что решился бы волк, увидя старого не-приятеля.       Да и атмосфера, царившая тут, мягко говоря, давила. Эти ярко-жёлтые стены и кучи хлама в коробках никак не поднимали настроение, а только раздражали взор. Он видел это, наблюдая за нервным постукиванием пальцев Серого по столу. — Я думал, если ты здесь, то и другие тоже... — Другие? — Перри осмеливается заглянуть в его глаза... И зря: в них он видит страшное отражение его чувств и мыслей, как если бы он наблюдал за приближающимся смерчем через стеклянное окно, — Оу... Нет, они не здесь. И не со мной. Честно говоря, я не видел их с того момента, как... Ну, ты понял. — Ясно, — сухо отвечает он, — Одного не пойму: как тебя так легко отпустили. Должно быть, такой хитрый плут, как ты, притворился бы мёртвым... — Ну, знаешь, есть и более гуманные способы... Деньги, друг мой, решают всё. Это главный фактор и помощник, особенно если речь идёт о досрочном освобождении. Теперь у меня новая жизнь, новая работа! Я взял себе псевдоним и колешу по миру, принося людям радость! — Псевдоним? Боишься, что тебя отыщут? — Ну, во-первых, не только поэтому... — нахохлился он, — Моё имя, знаешь ли, звучит не очень солидно... А во-вторых, разве ты сам не прячешься? — Я – нет, — решительно заявляет Серый. — Ну да, — Перри незаметно закатывает глаза, — Ладно, в любом случае, всё изменилось. Я уже не тот, что раньше, и возможно, что ты тоже. Поэтому предлагаю вот что: ты никому не говоришь, что у меня было до этого бизнеса, а я отдам тебе тот браслет за полцены. — У меня есть предложение получше, — улыбается он, — Ты закрываешь свой клюв и не морочишь людям головы, а я, в свою очередь, не буду тебя ощипывать. Что скажешь? — Ха, ха... Хорошее предложение... — Перри едва не подавился чаем, но потом спросил с остатками надежды в голосе: — То есть, брать ничего не будешь? — Нет конечно, — лыбится ещё довольнее, — Я про десять сотен ляпнул, только чтоб тебе сделку сорвать. — Тц, — попугай долго и обиженно выдыхает носом, — Волки такие коварные... — Всего-то не дал надуть тебе очередную девчонку, грезящую о подиуме, — парирует он, — Скажи вот, ты хоть иногда говоришь правду кому-нибудь? — Говорю, конечно! — громко и возмущённо выкрикивает Перри, уязвлённый такими нападками, — Ты что, меня в чём-то подозреваешь?! — Только в глупости, — с этими словами, не прощаясь, волк выходит из шатра.       И Перри выдыхает, облегчённо падая на кресло и растекаясь по нему цветной лужицей. На лбу его от сильного волнения пульсировала вена, в висках стучал сердечный ритм. Шея взмокла и пот с неё намочил белый ворот рубашки, так что он, ещё десять минут полежав, встал, чтобы переодеться. — Crazy freak...       ***       Практически у самого выхода из шатра Серого встречают парни с распроссами: — Что случилось, дядь? — Нам сказали, что какой-то сумасшедший напал на попугая... Мы сразу поняли, что это вы. — Вы его знаете? Он с вами раньше работал?       Подслушивали, значит...       Но, видно, не всё. До самого главного секрета они всё равно своим умом не додумаются, так что... Беспокоиться не стоит. Они уж точно не главная проблема...       Он не был настроен сейчас объяснять что-то, и потому просто ускорил шаг, пытаясь отделаться от назойливых подопечных... Но те так просто не сдались. Они промельтешили за ним до самой башни, так и неудостоившись ответа или хотя б намёка. Волк просто проигнорировал все расспросы, захлопнув дверь перед их носами. — А я говорил вам, — Петрико складывает руки на груди и с видом недопонятого гения сообщает: — Теперь он ещё страннее, чем обычно. — Да, вот только это не из-за тёти Маши, — шепчет Расс, опасаясь острого слуха дядюшки, — На этот раз его вывело из себя что-то другое... Что-то похуже. — И он не хочет нам ничего говорить... — продолжает рассуждать ослик, — А если так, то это не наше дело. — Стойте! Неужели, вам совсем не интересно? — прервал их перешёптывание Нэл.       Рассул переводит на него внимание: — Нужно оставить его в покое, иначе будет только хуже. — А я и не говорил, что мы снова будем что-то спрашивать у дяди.       Парни переглянулись: — И что ты предлагаешь? — Пойти и выяснить всё самим, конечно! — Каким образом? — Петри редко включал своего скептика, но тут особенный случай, — Будем доставать того попугая? — Нет, — встряхнул волчонок головой, разметав волосы, — Мы проберёмся в палатку и... — Нахрена? — рысь простонал, — Ничего мы там не найдём... Ты просто хочешь поглазеть на всякие безделушки! — Да зачем мне это?!... Ну, может, только краешком глаза...       Петри недолго думая сообщает парням: — Ладно. В целом, это может сработать, мы ничего не теряем. — Ничего не теряем, если нас не поймают, — поправил его Рассул. — Да, но кто сказал, что мы будем что-то искать без спроса? — Чё? — на лице волчонка промелькнуло искреннее недоумение, — Это как вообще? — Объясню по дороге. Лучше не тянуть с этим: скоро народ снова соберётся, и будет уже не так легко. Давайте, шевелитесь!       Он удивительно резво рванул в сторону шатра, оставляя за собой клубы поднявшейся дорожной пыли. Такой прыти от него ребята не ожидали. — И почему мы не запрягли его в плуг, когда поле перекапывали? — Не знаю, — пожимает плечами Нэл и непринуждённо выдвигает свою догадку, — Может потому, что он осёл? — М-да...       Волчонок ещё пару секунд подумал и поправил себя: — Или потому, что он наш друг?        — Да, определённо что-то из этого...       *** — Значит, вы хотите на меня поработать? — Угу. — И возьмёте всего по шестьдесят на каждого? — Да. — Ну, — попугай потирает подбородок, — Это хорошая сделка, однако! Времена тяжёлые, торговля уже не приносит прежний доход... — Ладно, — вздыхает Рассул, — По пятьдесят. — По рукам, — Перри жмёт ему ладонь и окидывает взглядом всю троицу, — Только вы своим видом всех покупателей распугаете... За прилавок вас садить нельзя. Будете пока сортировать товар по полкам. — Ну хорошо, — они делают вид, что рассчитывали не на это, — Когда приступать? — Можете начинать, когда я буду на трибуне. Мои коллекции расходятся, как горячие пирожки, поэтому вам придётся постоянно выносить мне новые вещи. — Это Рассул будет делать, — Петри пихает друга в бок, — Он у нас самый симпатичный. — Ладно... Только чётко говорите, что именно нести. — Of course! Ты будешь замечательным ассистентом, друг мой!       Попугай приобнимает его за плечо, приторно улыбаясь и сыпя комплиментами. Парню же приходится улыбаться в ответ, мысленно пиная глупого осла и волка, которые втянули его в эту авантюру.       Как только Перри, виляя хвостом, уходит от них в сторону, рысёнок начинает ворчать: — Почему я должен прислуживать этому смазливому фигляру?... — Потому что только ты, наш ловкач, сможешь отвлечь его, в то время как мы с Нэлом под видом уборки будем шариться в палатке. — Я поражаюсь, как легко ты об этом говоришь... Это ведь практически преступление.       В ответ на укоризненный взгляд Рассула Петри лишь смеётся: — Да ладно тебе, мы же брать ничего не будем! Ещё и денег заработаем на пару пряников. — Это называется аферой, — ворчит он. — Это называется убить двух зайцев одним выстрелом, — Петри вздрогнул, услышав позади недовольное ворчание двух симпатичных зайчих, а затем широко улыбнулся, поворачиваясь к ним: — Э-э, простите, я не это хотел сказать... Мне так неловко, дамы! — Ему лишь бы за юбками бегать, а нам как быть теперь? — рысёнок переводит внимание на Нэла, которого, кажется, вообще ничего в их плане не смущало, — Ну, а ты? — А я что? У меня всё отлично!       Иногда Рассулу казалось, что он в стаю попал только потому, что Бог хотел уберечь этих двух ненормальных... от них самих же.