Колыбельные

      Маша спокойно перемывала обувь на крыльце, наслаждаясь пением птиц, как вдруг... И соловьи, и грачи, и даже бесстрашные вороны повзлетали одни за другими с верхушек деревьев... Гул наполнил лес, проходясь по нему раскатистой волной, и удалился прочь...       Несомненно, это был волчий вой. И даже не надо гадать, кому именно он принадлежит... Вот только вроде не ночь, чтобы кого-то пугать или петь под луной, так...       Что же произошло?       И какое удивительное совпадение: через пару минут домой вернулся Митька! — Ну что, закончил? — Закончил! — очень уж довольно выпаливает он, хотя утром ходил нахохленный, как выпь болотная.       Маше эта его приподнятость настроения не понравилась, учитывая, что козлёнок мог так радоваться только по двум причинам: или ему что-то подарили, или он опять пошутил над кем-то... Учитывая гаденькую ухмылочку, тут, скорее, второе.       Надо надеяться, что он не нарвался на неприятности... Но надеяться сейчас — всё равно что ждать, когда грибной дождик потушит пылающий сарай. — Мить, ты что, опять?... — её взгляд мгновенно помрачнел, а лицо приобрело какой-то сероватый оттенок, — А ну-ка рассказывай! — Да я там... Да ничего особенного... — под этим взглядом Митька тут же стушевался и поубавил свой пыл, — Мы забор чинили и... — «Мы»? — Ну да, мы. Я и этот противный дядька, который к нам лез... — Не «дядька», а «дядя Серый»... — коза вдруг запнулась и переспросила, потому что решила, что ей просто послышалось: — Постой. Он помогал? — Ну... — мальчик с каждым словом будто сжимался в размерах, — Да... немного... — Ага... — Маша подняла брови от неожиданно приятного удивления, — И что же потом? — Он стал... молоток забирать. — Забирать? — Ага. Забирал! — А ты? — А я... Я его не хотел отдавать и... случайно на ногу уронил. — Себе?! — испуганно. — Ну, вообще-то нет...       Тут в голове Маши с громким щелчком сошёлся пазл, и она стала видеть полную картину... Которая, конечно, была искажена рассказом Митяя, но основную суть она восприняла верно.       Строго на него зыркнув, женщина понизила голос: — Митя. Врать нехорошо... Нет, не так. Врать — очень плохо. А клеветать на другого – ещё хуже! — Мам, ты что, мне не веришь?! — заскулил он, но стыдливо отведённый взгляд говорил сам за себя. — Ох, Митя, Митя... Что мне с тобой делать? Зачем ты так? Он тебе помогал, а ты... — И что?! Ну помог один раз кому-то, но это же ничего ещё не значит... — Правда? — горько усмехнулась она, не веря, что придётся объяснять такие простые и очевидные вещи сыну, — Стало быть, если ты совсем сестре и братьям не помогаешь, ты хуже него?       Митька завис на пару секунд, пытаясь осмыслить эти слова... В итоге он смог выдать лишь: — Н-ну я... Я же не волк...       Значит, он руководствовался такой логикой, когда занимался вандализмом? Логикой, навязанной ему общественным мнением...       Маша немного смягчилась: — Ах вот в чём дело... Разве можно вредить кому-то только потому, что он волк? Только потому, что отличается от тебя? — Н-не знаю... Ты ведь его пнула – значит, заслужил! — мальчик продолжал упираться, повергая мать во всё большее удивление.       Так это она теперь виновата что ли?! Ну да, да, подала плохой пример, но она то приняла осознанное решение, а Митяй просто повторил...       Повторил... — Я так сделала потому, что он меня разозлил... — Маша присела к нему на корточки, — Но это неправильно, и я очень об этом сожалею... Завтра пойду и извинюсь.       Мальчик наконец смотрит ей в лицо, хлопая длинными чёрными ресницами... Кажется, он стал её слышать. Хоть немного... — Вот что, Митя... Чтобы тебе не рассказывали о человеке, нельзя на основе чужого мнения и слухов складывать о нём своё впечатление. Не делай поспешных выводов... — А я и не делал... — снова дует щёки. — Хорошо, — она мягко ему улыбается, — Ведь самого главного глазами не увидишь... Зорко одно лишь сердце — так говорил твой папа.       Коза, ещё несколько секунд молча посмотрев на сына, встала, отряхивая подол юбки. Не ясно, что он усвоил из их беседы... Может, как обычно, извратил весь смысл и трактовал в свою пользу... А может и нет. Что-то явно переменилось в Митяе, и если он не поменял своего мнения, то точно в нём хотя бы были посеяны семена сомнений.       Ну а как известно, каждому семечку нужно время, чтобы прорасти... ***              Маша никогда не судила книгу по обложке, и до недавнего времени считала, что хорошо разбирается в людях... Но она ошиблась. Волчья стая оказалась совсем не такой, как ей представилось поначалу: неотёсанные, грязные, плохо образованные мальчишки были куда добрее их местных детей...       А волк... А что он? С этим вообще беда: то кажется что, вроде, с ним поговорить нормально можно, то снова выводит из себя своими глупыми закидонами... Не поймёшь его, короче. По крайней мере, Маша пока не могла в нём разобраться. Слишком непредсказуемый, слишком сложный для оценки по стандартам...       Но это даже хорошо, даже интересно.       Так вот, как и обещала, тётя Маша на следующий же день отправилась к сторожевой башне... но остановилась на полпути. Потому что лекарственные мази, которые она несла, наверняка будут тут же отвергнуты строгим судьёй...       Как же ей перехитрить волка? — Прямо не знаю, что делать... — сетует она подружке за обеденным столом.       Сначала нужно хорошенько подумать. Больше она таких глупых ошибок, как та шутка, не допустит... Необходимо сделать всё возможное, чтобы установился мир, и поэтому коза заглянула на огонёк к одной очень смекалистой соседке. — Д-да, запутано, конечно... А ты уверена вообще, что стоит туда идти? Не боишься? — соседке зайчихе, которая сейчас была не в самом лучшем расположении духа. Ну что тут поделать – заячья природа берёт своё, — А то вчера буквально вой слышали... Ужас! Сердце так в пятки и ушло... А ты собираешься прямо туда...! В-в логово зверя! — Да ну, Паула, перестань, — легко махнула она рукой, стараясь естественно улыбаться, — Я уже с ними говорила. Уверяю: это отличные ребята!... Ну, кроме последнего, о котором я тебе рассказала, однако и он точно вменяем... В какой-то степени...       Зайчиха глянула на неё как на отбитую самоубийцу: — Ох, боязно мне за тебя как-то... Ты вечно стараешься видеть только хорошее в людях. Готова даже самого отпетого негодяя накормить! — Это совсем не про меня, — качает головой, — Мне важней всего безопасность козлят... — Вот я об этом и говорю! — перебивает подружка с пылом, — Козлятушек на пьедестал ставишь, потом всех остальных, и только в самом конце себя! Ну а если ошиблась ты и не хочет этот волк мира? — Я... — коза несколько растерялась... Странно, она даже не задумывалась о такой возможности. Ей казалось, что естественное желание заключить мир имеется у всех. — Та странная троица ещё л-ладно – дети, как никак, пусть и подросшие... — тише проговорила соседка, будто боялась, что её услышат, — Но к волку лезть в пасть я тебе одной не позволю! Подумай хорошенько, Машенька. Надо оно тебе? Оставь ты его в покое! Не надо собой рисковать!       Возможно... Возможно она и права в чём-то. Наверняка Серый хочет, чтобы от него просто отстали: его не трогают – и он никого не трогает. Вот и всё. Такое хрупкое равновесие... Так не лучше ли и правда перестать расшатывать лодку? Ведь если что-то случиться...       Да что с ней может случиться?! Она видела его глаза... Нет, это не глаза душегуба. Возможно в них иногда и зажигалось раздражение... Но природной жестокости там Маша не находила. — Он же волк, а не монстр, — уверенно заявляет женщина наконец, — Беспокоиться не о чем. Серый громко лает, но не кусает... Ты сама поймёшь, когда впервые встретишься с ним. — Упаси Боже! — завопила она, как вдруг осторожно так спросила: — Что значит «когда встречусь»?... — Так ты же не хотела, чтобы я одна шла! — как ни в чём не бывало отчеканила Маша, хитро глядя на перепуганную подругу. — Что?! И т-ты хочешь взять с собой меня?! — Паула совершенно не была готова к такому повороту, она уже наверняка пожалела, что вообще открыла козе дверь, — Но ведь...! Но ведь...! Почему я вообще?! Почему не медведи, ну или на худой конец баранье семейство?! — Потому что лучше всех справляешься с гиперактивными детьми именно ты... Ну и потому, что ты моя близкая подруга, и тебе я могу доверить даже свою жизнь!       Маша так воодушевляюще сверкнула передними зубами, так задорно подняла подбородок, что Паула всерьёз задумалась над её словами... Она не была трусихой, просто жизнь заставила её быть крайне осторожной: в большом мире маленькой зайке ой как не сладко... И она спряталась вдали от всех в своей раковинке вместе с семьёй, чтобы никогда больше и никто ей не навредил... А между тем тётя Маша, не смотря на то, что клыками и когтями тоже не обладает, бросает всему миру вызов.       Как она хотела быть на неё похожей... — Ну, что ж... — всё ещё нерешительным голосом начинает Паула, — Ладно, вообще-то, я могу тебе кое-что посоветовать. — И что же? — Маша чуть больше заинтересовалась их разговором, который начал казаться ей бесполезным. — Ну, когда дети упрямились и не хотели пить горькие лекарства, я играла с ними в игру... — зайчиха обвела комнату взглядом, задерживаясь на конкретном предмете, — Вот! — Шашки? — усмехнулась Маша, не понимая. — Да, простые шашки. И простые правила: победил – забираешь то, что хочешь... Проиграл – отдавай. В обоих случаях ты в выигрыше. — То есть... Ты предлагаешь сделать вид, что я не хочу отдавать мази из трав, но на самом деле втюхать ему их обманом? — Ну... да, — Паула скромно поддакнула, не зная, как подруга будет реагировать, — Прости, других способов я не... — Это гениально! — на удивление, Маша в полном восторге вскочила со стула и принялась жать ей руку, — Отлично, как раз в моём духе! Но тебе всё равно придётся идти со мной... — Оу-у... — из бедной зайчихи начал выходить дух, но женщина тряхнула её за плечи, приводя в чувства: — Эй, да ладно тебе. Ничего страшного... Это такие же обычные соседи, как и все. Просто веди себя спокойно и никого не провоцируй... — Не... провоцируй... — безвольно повторила она, бледнея ещё сильнее. — Вперёд! — Маша снова настойчиво встряхнула подругу, возвращая её в реальность, — Я жду тебя у входа через пять минут. ***       Волчий слух его никогда не подводил. И в этот раз тоже: прежде чем раздался стук в дверь, он ещё за двадцать секунд засёк чей-то заговорщический шёпот...       Серый на цыпочках прошёл по старому скрипучему полу, минуя все торчащие гвозди и трещины, добрался до лестницы и затаился на втором этаже, чтобы коза уж точно не смогла его увидеть ни через окна, ни через замочную скважину... Пусть думает, что его вообще нет дома.       Чёрт... Как же невовремя...       Парни утром, придумав невнятное оправдание, смылись в лес по своим делам... Вот же бездельники! А ему и еду добывай, и пол чини, и с этой ненормальной разбирайся!... — Серый! Серый, открывай, это соседи твои!       «СоседИ» – что-то новенькое. Наверно притащила за ухо Митяя, чтобы он снова промямлил свои фальшивые извинения, лишь бы мать от него отстала. Или...       Волк вслушался в звуки снаружи: коза точно стояла на крыльце, периодически пытаясь выломать дверь, а вот кто второй... Маленький, тихий, и судя по нерешительному голосу, он совсем не рад здесь находиться...       И вдруг в голове у него вспыхнула мысль. Мысль до того подлая и злодейская, что он сам себе удивился.       Настал его черёд поиздеваться... — Может, пойдём уже? К-кажется, их нет дома... — Паула всё ещё отчаянно пыталась отговорить тётю Машу, но тётя Маша так просто не сдаётся... — Серый, открывай! Я знаю, ты там! — продолжала она молотить кулаком в дверь, пока та вдруг не распахнулась настежь... — Доброго времени суток.             Серый стоял весь подобранный, словно какой-то дворецкий, встречая гостей. На его лице было совсем не то выражение лица, к которому привыкла Маша: не зловредная клыкастая ухмылка, а приветливая, сдержанная полу-улыбочка...       Какого чёрта вообще происходит?! — Дамы, — он элегантно опустил голову в приветственном кивке (благо хоть не поклонился), а затем взглянул на обеих с некоторым удивлением, — Чем обязан вашему визиту?       Маша просто впала в ступор... Перед ней будто стоял совсем другой человек. Может, родственник какой приехал? Брат близнец? Не-ет, он ведёт себя так, будто знаком с ней.       Молчание затягивалось, и пришлось зайчихе за неё отдуваться: — Мы просто... П-пришли проверить ваше самочувствие. — Оу, ну, как видите, я в полном здравии, — он улыбнулся очаровательно растерянной улыбкой, которую козе захотелось стереть с его лица... Слишком чужеродной, слишком неестественной для неё она казалась.       Пообщавшись эти несколько дней с волком достаточно близко, Маша могла с уверенностью сказать, что он зачем-то разыгрывает спектакль...       Что ты задумал, Серый? — А, ясн-но... — Паула часто заикалась, ну а когда волновалась вообще не могла внятно сказать ни одного слова, — Т-тогда м-мы, пожалуй, пойдём... Да, М-Маша? — Погодите, если уж вы тут, почему бы нам не познакомиться? — вклинился мужчина прежде, чем та успела что-либо ответить, — Я очень тронут вашей заботой... И хотел бы отблагодарить за это. Могу я узнать имя столь милой леди? — П-паула... — словно под гипнозом, проговорила та.       А волк времени не терял. Стоило женщинам моргнуть, как он оказался уже между ними, легко и незаметно приобнимая за плечи: — Звучит прямо-таки по-королевски... В вашем роду случайно не было герцогов или баронов? Эй, Маш, и почему ты прятала от меня такую чудную подругу?       Обе залились краской: зайка от смущения, а тётя Маша от негодования. Почему с ней говорят, как с какой-то блохой, а к Пауле относятся по-королевски? Не то что бы коза ей завидовала, но это же очевидное унижение её чести и достоинства! Как будто она не заслуживает к себе простого человеческого уважения!       Вот нахал!       Однако почему-то женщина не могла возразить: настолько её шокировало резкое перевоплощение волка в милого и приятного соседа, который и чай предложит, и стул пододвинет... — Может, если вы не заняты, зайдёте? Вода уже вскипела, — он и правда пригласил их в дом. Нет, не так: он завёл их в дом, придерживая за плечи.       И дверь за ними медленно закрылась от ветра.