Колыбельные

      Тётю Машу было не так-то просто выбить из колеи. Но кое-кому всё-таки удалось это сделать, и теперь женщина чувствовала себя, во всех смыслах, разбито.       Она проворочалась в кровати всю ночь. А под утро у неё начало гудеть и стучать в висках, да так, что бедняге пришлось встать ещё до рассвета и начать заниматься своими обычными делами, лишь бы отвлечься от боли...       Ужасное чувство. Настолько подавленной и истощённой она не чувствовала себя уже очень давно... Примерно с того момента, как дети подросли, и ей больше не приходилось днями и ночами дежурить у люлек. Последние пять лет прошли так спокойно, что коза уже поверила в то, что всё так и останется.       Как наивно.       Детишки растут, растут и проблемы, связанные с ними. Она бы предпочла снова окунуться в адский омут забот о кричащих младенцах, чем вот это вот всё...       Не укладывается в голове. Её мозг просто отказывается воспринимать эту информацию. И ладно, если бы кто-то из соседей в мягкой форме намекнул, что козлята начинают отбиваться от рук и хулиганят. Но нет! Сказал ей об этом совершенно чужой, грубый и неотёсанный бродяга.       А может соседи всё давно знали? Знали и молчали. Зачем, почему? Маша считала, что выстроила с окружающими прекрасные, доверительные отношения. В чём была проблема ей всё рассказать? Они слишком боятся её обидеть, задеть? Неужели думают, что она такая же хрупкая, как первые весенние цветочки, едва вылезшие из-под снега? Если и сравнивать тётю Машу с цветами, то она, скорее, пыльный одуванчик у дороги, на который уже сотню раз наступили, но он всё равно тянется к солнечным лучам...       Она давно привыкла к трудностям. Но не привыкла только, что ей лгут. И лгут, как оказалось, вообще все!       Кроме Серого волка.       Весь день Маши прошёл, как в тумане. Сегодня она не стала ходить в лес, не стала бродить по болотам. Что уж там, даже во двор практически не выходила. — Мама, тебе нездоровится? — Нет, милая, всё хорошо, — женщина проводит ладонью по лбу дочери, убирая её русые волосы за ухо. Они вечно лезли маленькой козочке в лицо, но сделать удобную стрижку Маша ей всё никак не собиралась... Вечно другие заботы, другие дела. — Тогда почему ты такая грустная? — Ох, Марта... У взрослых всегда свои надуманные проблемы, — не смотря на тяжесть, давящую на плечи, мама улыбается. — Не волнуйся. Иди на улицу, поиграй с остальными.       Но девочка её перебивает, спрашивая прямо: — Это из-за того противного волка?       Она не ожидала такой проницательности от ребёнка... Впрочем, Марте уже было девять. Она уже наверняка всё понимает, всё чувствует. И к ней требуется иное, более взрослое отношение. — Да, возможно, — женщина пожимает плечами, вздыхая. Затем берёт девочку и садит к себе на колени. — Не волнуйся, мама! Мы тебя в обиду не дадим! — решительно заявляет она, снова вызывая улыбку на лице Маши.       Она тихо смеётся, потом ласково говорит: — Знаю, знаю. Вы мои самые смелые защитники...       Женщина гладит Марту по голове, расчёсывает пальцами волосы. В открытое окно доносятся крики и смех с детской площадки. На душе снова становится спокойно, ураган медленно стихает...       У них всё хорошо. А она себе напридумывала уже всякого... Любовь и доверие — девиз их семьи, придуманный отцом... Теперь Маша винила себя в том, что позабыла эти слова. — Давай-ка тебя приведём в порядок. Устроим день стрижки, что скажешь?       Девочка активно закивала — её давно уже никто не расчёсывал и не подстригал, а жарким летом ходить с отросшими волосами просто невыносимо. ***       Процесс шёл быстро. Можно сказать, сам собой. Маша боялась, что отвыкла делать причёски, но пальцы сами находили нужное положение, а ножницы просто летали из стороны в сторону. — Хочешь косичку?       Марта утвердительно кивнула. Тогда женщина отложила инструмент и встала, чтобы достать из шкатулки в своей спальне пару резинок... Но до спальни она так и не дошла. — Где мальчики? — Маша вернулась в крохотную столовую, где сидела дочка, — Что-то я не вижу их в окно. — Они... — девочка заёрзала на стуле, — Они у зайцев. — Правда? Я слышала, что они в город утром уехали. Погостить у...       Её словно поразило молнией. Болезненное, оцепеняющее осознание сковало всё тело, застелило глаза. — Марта... где мальчики... — немного требовательным тоном произнесла она, не узнавая саму себя. — Я... Не знаю. — Марта, — повторила строже, но девочка мялась и молчала.       Наверное, Маша ошиблась, и её дочь ещё недостаточно взрослая...       Женщина позабыла и про усталость, и про то, что не успела привести себя утром в порядок. Уже не важно, плевать на формальности, приличия и вежливость. Хмурой тучей она вышла на улицу и быстро направилась к дому нового соседа. Конечно, где же ещё быть её козлятам?       Лишь бы с ними было всё хорошо... Лишь бы они...       На подходе она услышала, как кто-то скандирует: — Митяй! Митяй! Митяй!       Мария ускорила шаг, потом побежала. Из-за кустов и деревьев показался неказистый забор, напоминающий торчащие из земли когти или клыки. По сути, это были на скорую руку срубленные и заточенные палки, связанные между собой лишь верёвкой.       Она застала эту ужасную картину: её сын, любимый сын Митенька пинал это несчастное подобие забора ногами, а когда какая-то его часть оказывалась на земле, доламывал, прыгая на них и втаптывая в пыль. Его окружали со всех сторон другие ребята, хлопали в ладоши и выкрикивали имя, как бы подначивая продолжать представление.       Коза так и застыла посреди дороги. Ей не верилось, не хотелось в это верить. После всех бессонных ночей, разговоров и жизненных уроков...       Что пошло не так?! — А-ну брысь, отморозок рогатый! — на Митьку налетел волчонок, и они повалились на землю, крепко сцепившись.       К ним подбежали ещё двое: рысь и ослёнок, и попытались оттащить своего товарища, но тот намертво приклеелся к маленькому хулигану и ни под каким предлогом не собирался того отпускать просто так.       Начался полный хаос. Дети визжали, смеялись, кто-то быстро покинул поляну. А братья Митяя, поняв, что сам он не сможет выскользнуть из под навалившегося на него противника, тоже влетели в драку. Кто-то из них случайно заехал локтём волчонку по носу, тот заскулил, но цели не выпустил. Однако Митька высвободил руку, и как следует вмазал ему в зубы. На этот раз сработало: он таки сумел оттолкнуть неприятеля и вскочить на ноги. Ненадолго.       Чья-то сильная, молниеносная хватка вдруг остановила козлёнка. Когтистая рука подняла его за шиворот в воздух, и он даже не успел ничего понять. Оставшиеся братья застыли в ужасе...       Что же собирается делать ужасный Серый волк? — Попа-ался... — довольно протянул он, слегка тряхнув мальца за шкирку. Теперь тот начал осознавать, что случилось, и что последствия действий всё же его настигли.       Но Митька и не думал сдаваться: — Пусти! Пусти, я кому говорю?! — ему было больно, ворот рубашки давил на шею, но он не унимался и ещё умудрялся сопротивляться.       Козлёнок болтался, как подвешенная в воздухе груша, размахивая кулаками и пытаясь хотя бы немного достать ими до своего обидчика.       Тот лишь расхохотался: — Пустить? А зачем? Ты мне забор попортил, племяннику чуть зубы не выбил... Не-е, братец, так дело не пойдёт, — Серый хищно оскалил пасть, будто собирается пустить в ход клыки, будто вот-вот вцепится мальчишке в горло, — Что же мне с тобой делать?... Эй, парни! Пробовали козлячье рагу?       Тут Митяй побледнел до оттенка парного молока. Даже издалека было видно ужас на его лице и дрожащие коленки. Но лишь на несколько мгновений.       Преодолевая животный страх, мальчик немного сдавленно выкрикнул: — Грязный мерзавец! Мерзавец! Ты обидел маму! Мерзавец...       В лёгких козлёнка воздух уже заканчивался, и вдобавок к этому Серый вновь встряхнул его за шиворот, на этот раз куда сильнее. — Не, вы слыхали, парни? Гадёныш ещё что-то вякает! — Эй, мне кажется, что уже перебор, — зашептал волчонку на ухо ослик. — М-да, пора б уже заканчивать. Скажи ему! — поддакнул рысь и пихнул друга в бок, подталкивая к действию. — Дядя, я думаю, с него хватит... — наконец, заговорил Нэл, потирая распухшую щеку.       Он ненавидел перечить своему идеалу для подражания, ненавидел его подводить и просить о чём-то... Но ему было намного хуже, осознавая, что дядя бушует из-за его выходки. Не лезь он на этого чёртового козла с кулаками, ничего бы и не случилось. А теперь Серый в шаге от того, чтобы перейти черту, и поэтому волчонку стало страшно... — Не стоит он твоего внимания. Пойдём в дом... Пожалуйста. Починем мы этот забор. — К чёрту забор! — рявкнул мужчина, развернувшись к нему, — Неужели не понимаешь? Если этот паршивец уйдёт безнаказанно, значит, они и дальше будут сюда захаживать, как к себе домой. Запомни, племянник: если хочешь что-то получить, будь то спокойствие или уважение, нужно всего добиться своими силами! А бездействие приведёт к худшему исходу, так что не ной. Лучше разыщи-ка мне мамашу этих "милых" ребятишек... — Я здесь, — Маша стояла чуть поодаль, её не было видно из-за деревьев. Но теперь она вышла, и грядёт что-то страшное...