Моя Аддикция

      День сегодня был такой же как и остальные : теплый, с лёгким ветерком и солнце приятно кололо в глаза. В школе ещё были уроки ,но сейчас прозвенел звонок на перемену. Все быстро сошлись в коридор, заполняя его новым гулом, или проверить свои шкафчики, чтобы взять учебники на другой урок. Тут было весьма оживлённо. Но когда сидишь одиноко на скамейке ,то вся эта толпа казалась невыносимой. Том ничего не мог с этим сделать – лишь продолжать сидеть и смотреть куда-то под ноги. Он не хотел поднимать взгляд на них, не хотел столкнуть с глазами , которые смотрели с презрением, отвращением, тихом укором, но никогда не по-доброму, никогда даже с радостью; они не хотели смотреть на него, но были вынуждены. От этого иногда сильные мурашки проходились по телу, заставляя волосы на затылке зашевелиться, а плечи словно сдавливали тиски. Это состояние удручало, кололо в кончиках пальцев. Берясь за краешки пластырей на руке, немного их теребил, чтобы хоть как то отвлечься. Но он не мог перестать смотреть на ноги проходящих людей. Дранные кроссовки или изящные балетки, открывающие тонкие щиколотки. Хотелось проводить их взглядом, но зелёные кеды с развязанными шнурками топнули рядом, привлекая внимание.       – Том! Вот ты и ты ,– По голове быстро провели рукой , взъерошив волосы. По голосу это был Эдд , и он не ошибся. Поднимая взгляд его лучезарный друг смотрел с ухмылкой. С ним было спокойно. Ну и конечно Мэтт рядом ; с ним тоже круто. – Че сидишь снова? Пойдем перекусим, пока урок не начался.       И долго Томаса уговаривать не нужно. Он сразу закинул привычно портфель на плечо и пошел за ними. Гоулд с Харгривзом были тут настоящими лучиками света в этой кромешной тьме , в которой Том сам погряз с головой. Они всегда как-то были рядом, всегда разбавляли скучные серые дни своими шуточками и подколками, отчего становилось даже теплее. В их глазах он не видел того отвращения. Держась рядом они сходили до автомата, беря по снеку и снова болтая о новой игре ,а дальше направились к классу, чтобы не прибегать со звонком. Но со спины их грубо окликнули.

***

      Пару месяцев назад Том бы даже не думал, что когда-то он будет спокойно идти по коридору, подняв нос. Но все это время он чувствует себя как-то тревожно, ебанное чувство монакопсиса. Но сейчас не может отмотать время назад. Том мог не лезть сюда, но разве приятней быть странным мальчиком, которого могут так просто зажать в углу, требуя денег или всё-таки иметь возможность ходить спокойно, без оглядок. Поправляя лямку портфеля, тот выбирал второе. Возможно он ещё пожалеет об этом , но явно не сейчас….или всё-таки уже жалеет.       Он не знает с кем водится. В прямом смысле не знает. Он не видел их лица, не всегда слышал голос – и не потому что они прятались и молчали, а просто вместо лиц видел размазанные черные пятна, а голоса их иногда искажались до глушащего шума, к которому Том отчасти привык даже. Вот сейчас он идёт туда, куда не стоит. Выходя на задний двор школы, тот беглым взглядом искал одну фигуру. Фигуру, которая отличалась от других. Он видел его глаза и острые рога на макушке, а вот если взглянуть под ноги, то иногда и хвост демона проглядывался, только правда не всегда. Он был что-то типа главаря в этой компашке, куда ходил Том. Находя их как обычно за углом, выкуривая по сигарете и смеясь между собой о чем-то, он стремительным темпом направился к ним. Он снова не слышал их говоры , лишь невнятные перешептывания мало разборчивых слов на фоне шумящего радио. Произнося ни слова, тот молча подошел к компашке, доставая из рюкзака блок сигарет и десятку, отдал им, на что главный тут черт – как его прозвал про себя Том – лениво достал откуда-то из внутреннего кармана плаща пачку морфина, отдавая черноглазому. Тот явно торопился вернуться назад, ведь тут пахло весьма отвратительно, но его придержали за плечо, от чего тот явно растерялся во взгляде, но понял, что смотреть надо именно на главаря. Чертовская рука доставала пачку нового препарата, дразняще ей помахивая, пока вторая держала полученные деньги, а после показала два пальца . Но Том все понимал и, кажется, права отказаться от нового у него просто нет. Какого черта рука этого беса протянулась ближе к нему, желая погладить по головушке, как какого-то пса. Том мог только представлять с какой едкой ухмылкой и ехидным тоном начинал тянуть «хороший мальчик». Да Том и не хотел это представлять. Лишь перехватывая руку на запястье, тот понимающе кивнул, и, отпуская руку, быстро ушел отсюда прочь. Он чувствовал их прямые взгляды, которые прожигали ткань худи полностью, оставляя ожоги на белой спине, исполосованной шрамами. Шум их радио прибавлялся. Но вскоре он перерос в монотонный рев в ушах. Сердце начало колотиться в резвом темпе, а дыхание зарябило, словно он забывал как дышать.

Кажется дальше будет хуже.

      Забегая быстро в уборную, тот резвыми движениями открыл кран с водой, активно промывая руки. Те бесы были мерзкие, гадкие и руками их трогать не хотелось. Лишь поднимая взгляд на зеркало, тот провел кончиком пальца по темным кругам под глазами. Тем больше смотрит в свои же глаза, тем больше шум в ушах рос, а руки начинали непроизвольно трястись. Жмуря глаза и быстро вытирая руки бумажным полотенцем, снова поправил рюкзак и вышел оттуда.       Заходя в класс, тот заприметил Эдварда и рядом Мэттью , он даже соскучился по ним. Поэтому подходя ближе, махнул им рукой, легко улыбнувшись.       – Как делишки?– спокойно говорил Риджуэлл, присаживаясь на место рядом, начиная выглядывать тетради на стол.       – …ты снова ходил к ним? – с какой-то сухостью проговорил шатен, смотря ровно на Тома. И он знал ответ, знал что тот скажет, но все равно не может не задать этот риторический, колкий вопрос. – И долго это будет продолжаться? Ты же просто их, блять, мальчишка на побегушках. Тебе разве нравится так бегать? – не скрывая призрения в глазах, тот продолжал пилить взглядом.       – Отвали, придурок, – лишь муторно вздохнув ,тот отвернулся от Гоулда, он не хочет с ним разговаривать, пока тот в таком настрое. Просто не хочется портить настроение, хотя оно уже испорчено. Лишь доставая из кармана джинс наушники-капельки и в портфеле доставая таблетку, быстро закинул ее в рот. Уложив руки на столик, положил на них голову. Все равно проспит весь урок.       –Т-ц, от придурка слышу,– нервно процедил сквозь зубы Эдд , снова повернувшись к Мэтту. Он ведь волнуется за друга и пытался много раз отговорить к ним ходить, но все без толку, тот просто его не слушает, как и сейчас в принципе. Конечно тот видел, что другу от небольшой дозы становится вправду легче, Ридж начинает меньше загоняться по мелочам и больше даже отдается чувствам. Но установка, что все чем тот занимается – та ещё залупа, твёрдо закрепляется в голове.       После занятий все ученики начали вылетать из учебного здания, как птички. Кто-то торопился сесть к родителям в машину и уехать, а кто-то неторопливым шагом шел пешком до дома, думая ещё прогуляться где-то. А солнышко было уже не слепящим ,а мягким и греющим, отчего хотелось ,как мартовский кот, усесться на лужайке и забыть про все невзгоды. Но Том ни любовался солнышком, ни торопился домой. Его там не ждут. Он крутил в голове лишь мысли как скоротать время и надеялся, что дверь дома не заперта. Может сходить в парк? Или в библиотеку? Там тихо и наконец уши отдохнут от постоянного гула.       – Хей, Стив! – снова его позвал Эдд, положив руку на плечо. Том не переносит на дух ,что друг его так называет, хоть и терпит каждый раз. Они же друзья в конце концов …вроде.– Не хочешь ко мне пойти? Там новая игра вышла. Посмотрим вместе что за движуха. Поешь заодно нормально, а то как смерть дрыщавый,– лишь ткнув его в бок, усмехнувшись.       Почему он до сих пор его зовёт к себе и общается как ни в чем не бывало? Том думал, что тот в обиде на все его действия, уже начиная представлять одинокую жизнь. Но когда тот снова звал его играть, в груди что-то кололо. Совесть, что ли. Или просто напоминание о старых трещинах в рёбрах.       –Да, давай, – слегка улыбнувшись ему в ответ. Теперь стало теплее на душе. Он чувствовал, что Гоулд всегда его примет с объятьями и оставит всю ту хуйню , которую мог творить Ридж. Но с другом можно.       –У меня музыкальная школа, сорян. Может через пару часов к вам присоединюсь,– снова поправляя воротник клетчатой сиреневой рубашки. И махнув рукой, тот быстрым шагом подошёл к ожидающей машине с отцом. Круто когда есть деньги и возможности ходить в такие заведения просто чтобы развить кругозор, даже не собираясь становится артистом. Том завидовал этому. Завидовал, что не мог позволить себе такого же. Но он не злился Мэтта, а злился просто на ситуацию. Только снова улыбнувшись ему, оба помахали рукой, сворачивая на дорожку. Идти до дома Эдда не так далеко.       – Опоздаешь – поведешь нас в кафешку!– лишь радостно прокричал ему Эдд. Лишь по губам можно было догадаться ,что Мэтт беззвучно ответил «пошел нахер» и сел в машину.       По дороге домой Эдд все говорил о новой игрушке, делая конечно хорошие ставки на нее и не хотелось разочароваться. Сам Том лишь иногда кивал и улыбался ему, не особо то и слушая о чем тот щебечет. В голове сейчас была приятная пустота и ничего лишнего, никаких мыслей. Прикрывая глаза, тот растянулся в руках и уложил голову на плечо друга ,что был примерно одного роста. Эдд уже давно ничего не говорил на это, лишь положил руку ему на плечо, потрепав взъерошенную макушку. Даже мать Эдда уже привыкла к постоянно гостящему Тому. Она знала почему, поэтому не особо была против. Главное, что мальчишки играют и успевают по урокам. Хотя насчёт уроков Том бы поспорил – он ни черта так не понимает, от слова совсем. Гоулд иногда часами просиживал с ним за одним столом, чтобы тот наконец понял хоть что-то. Но Том был либо не в состоянии, либо …..да он всегда не состоянии. Даже сейчас. Сидя с раскрытым учебником, Эдд все говорил и показывал, пока Том уложил голову ему на плечо, скучающе смотря на записи. Зачем ему это – ах да, старшие классы значит больше знаний и больше тестов, к которым нужно готовится. Но Том как-то постоянно наугад пишет и получается боле менее. Он благодарен своей чуйке.       – Подожди минутку, – поднимаясь из-за стола черноглазый провел рукой небрежно по плечам друга и направился в ванну. Ему нужно умыться прохладной водой. Открывая кран, тот буквально подставил лицо под холодную воду, находясь в таком положении около минуты. После отодвигаясь, снова глаза встретились с отражением. И тут же холодок прошёлся по коже, заставляя замереть на пару мгновений. Резко обернувшись назад. Дверь была закрыта и ничего необычного. Снова показалось. Серые кончики пальцем снова полезли в карман худи, доставая новенький блистер. Смотря на это множество нераскрытых таблеток, он невольно задавался вопросом не ебнуть ли сразу всю пачку, чтобы не растягивать это мучение. Но поднимая глаза снова на свое отражение, замечая лёгкий кровоподтёк из носа, он лишь закинул одну дозу, вытирая рукавом кровь. Ему нужен морфин только, чтобы справиться с болью. Он не наркоман, вовсе нет. Он умеет себя контролировать. Просто заглушает боль.       Гоулд продолжал сидеть за тетрадью, смотря на пример. Он то сверялся с формулами и учебником , после продолжая решать. Заметил как Том задерживается в ванной комнате, но продолжил сидеть на месте, поставив руку под голову. Через пару минут дернул головой в сторону двери, замечая как в комнату вошёл Том с двумя кружками чая, а позади стояла мать.       – Обожаю ваши вафли, мадам Гоулд,– улыбчиво проговаривал Том, ставя кружки на стол. Эдд же поднялся с места, забирая у матери тарелку с теплыми ароматными вафлями.       – Спасиб , мам ,– аккуратно чмокнув ее в щеку.       – Кушайте, а то так и прирастете к этим учебникам, хехе       – А Эдд вообще хотел весь вечер сидеть с ними и мучать меня тут!– посмеиваясь добавил Томас.       – Ну что же так, отдыхать тоже надо уметь, будто только учебники и есть.       – Да он врёт, мам, не верь,– слегка улыбнувшись, отвесил черноглазому небольшой подзатыльник.       – Ай, убивают! – снова улыбнувшись, откинувшись на спинку стула.       – Ну ладно, перекусите. Я пойду в сад. Не засиживайтесь,– отходя от дверного косяка, та прикрыла дверь в комнату.       – А Мэтт кажется скоро и опоздает,– заедая теплой вафлей, Том отпил немного чая.       – Хех, и то верно, значит нас будет ожидать халявный вечер, – глянув на черноглазого , пихнул его в бок локтем.– Но ты снова все прослушал мимо ушей, бестолочь, – но на это Ридж лишь неестественно рассмеялся. И это заставило Эдда присмотреться к нему внимательней. Он прекрасно все понимал. Сейчас перед ним не трезвый Том. Это немного расстраивало.       – Потом выкручусь, – лишь замечая вид Гоулда, тот наклонил голову в бок, после уложив голову вовсе на край стола, держа в руках ещё теплую кружку. Прикрывая глаза тот снова усмехнулся про себя, а после снова посмотрел на шатена.– Я же не такой тупой.       – Временами бывает,– легко пихнув его локтем, откусил вафлю, оставляя ее на краю тарелки.       – Отвали,– лишь посмеиваясь мог ответить Том.       У Эдда всегда так тепло и уютно. Он бы хотел тут быть вечно. Чувствовать теплоту рук друга и видеть глаза черного кофе, которые не отдавали горечью, а наоборот, даже ощутимой сладостью и приятным чувством. Он хотел бы никогда не вылезать из его худи, а словно стать его частью, быть рядом так, что невозможно было бы отлепить. Он любил слушать его, речь Эдварда успокаивала не хуже морфия, даже иногда снимая головную боль. Но сейчас лишь отдавался желанию, мельком слушая Эдда, который говорил с кем и как встретился в школьном коридора. В школе многие любили Эдда, многие хотели с ним дружить. И это словно будило какое-то ревностное чувство. Эдвард только его лучший друг. И только ему он может так искренне улыбаться. Хотелось, чтобы никто больше не мог видеть его, словно тот редкий металл, ценный для всех, но принадлежащий только одному. Он смотрел в его глаза, переходя на нос, который иногда смешно подрагивал, когда тот активно что-то рассказывал, и остановился как тонких, но нежных губах. Что-то начало крутить в кишках, словно там закрутили венчик.       Поставив кружку на стол, Том быстро положил ладони ему на щеки, аккуратно касаясь его губ. Что он творит? Он хотел просто почувствовать эту теплоту. Не опошляя этот по-настоящему детский поцелуй лёгким причмокиванием в конце, тот опустил голову, утыкаясь ему в ключицы. А Эдд не знал ,что и отвечать на такое. На такое вообще отвечают, если они являются просто друзьями? Эдвард понятия не имел, лишь продолжая сохранять молчание, тот аккуратно положил руки на плечи Тома, который заметно вздрогнул.       – Блять , извини,– начиная мямлить, Том стал отодвигаться от него, чувствуя себя полным идиотом.       Но крепкие руки не дали сделать это, прижимая снова к себе. Эдду хватало лишь объятий. Уткнувшись носом в макушку брюнета, тот выдохнул. – Ничего страшного, просто …постарайся при людях так не делать, а то подумают, что пидоры, – улегшись щекой ему на макушку, продолжал его мягко обнимать. Он понимал, что это не трезвый Том. Трезвый Том себе такого не позволяет. Том в здравом уме не будет так лезть, лишь бы заглушить нахлынувшую волну. Да и есть ли смысл сейчас начинать возмущаться или грозно смотреть, если на душе разливалась тоска. Мнимая печаль из-за состояния Тома, который никогда не признается в этом. Он лишь старался не сжимать его сильнее, словно боялся сломать эту фарфоровую куклу.       – Придурок, пх…– этот теплый момент Том запомнит на очень долго. Дольше, чем может представить. Дольше ,чем хотелось бы запоминать. Он счастлив в этот момент. Хоть и чувства подпитаны от морфина, все равно было приятно. Поднимая голову снова к Эдду долго смотрел в кофейных глазах, тот не осмеливался задать ещё один вопрос, лишь поджимая губы.       В дверь постучали, отчего пришлось разорвать это мгновение. Мэтт пришел. Вообще с этим чересчур примерным мальчиком тоже можно было бы развлечься. Тот хорошо играл и мог даже посоревноваться с самим Эддом – чёртовым читером или скорее лучшим игроком из всех них. Они привычно сели на диван, беря джойстики и их разговоры стали лишь перекликаться с игровыми сленгами. Это всегда было весело. Весело смотреть как злиться и краснеет Мэттью , также веселы были победные танцы Эдда. На это Том мог еще очень долго смотреть и стараться отложить где-то в своей голове. Посматривая то на Эдда, то на экран, Том только удобней улёгся на диван с краю. Поднимая взгляд на потолок, игнорируя темный правый угол, тот теперь больше вслушивался в звуки игры. Ему просто хотелось выспаться, хотя бы немного побыть в тепле и уюте…без забот и мыслей в голове...и прочего. Все вокруг погружалось в темноту.

***

      Его будильник начал вибрировать в кармане. Чуть вздрогнув, Том медленно начал открывать глаза. Взгляд плыл и не давал сфокусироваться нормально. Медленно поднимаясь с пола, он осмотрелся вокруг. Чей-то обветшалый дом с кучей мусора в виде пачек из-под чипсов и пустых бутылок пива портили его вид. В кишках крутило и что-то рвалось наружу. Том не успел что-то предпринять, прежде чем испортить чужой ковер. Вытирая рот рукавом кофты, он чуть пошатнулся на ногах, осматриваясь вокруг. Все вокруг ещё спали. От теплых тел поднимались облаками зловонные пары. Лишь скривившись, он медленно двинулся из комнаты, в поисках выхода.       Ногами перебирать было сложнее, чем это казалось. Каждой клеткой тела он ощущал тяжесть всего своего веса и давления, которое оказывала на него атмосфера. Держать за стены, он медленно выбрался из заточения комнаты. Но полу бегали черные крысы, забираясь на стены и потолки, которые свисали на него пузырями, треща от своего натяжения. Чуть пошатнувшись, он ступил дальше. Не помня в какую сторону ему надо, он заглядывал в каждую комнату, надеясь что так найдет выход из этого лабиринта. Новая комната и новые перекорченные рожи на него смотрели, открывая свои черные рты без зубов. Его снова вывернуло на чей-то ковер. Рот уже был полон этой желчи, а колени начинали дрожать. Рвано выдохнув, он закрыл дверь и двинулся дальше по коридору, смотря куда-то себе под ноги.       Не часто он бывал на таких вечеринках, но в последнее время его начинали звать все чаще, но а причины он точно уж не знал. Может был слишком неуклюж и смешон для всех них, поэтому звали в качестве некого шута. Здесь было достаточно много таких «клоунов», по его личным наблюдениям. Обычно таких набухивают первым делом и потом творят с ним всякую хрень, а не и ведуют. Только Том был с крепкой выдержкой и поэтому хорошей дозой его не проймешь, а больше он не принимал. И может только из-за чужого азарта он до сих пор мог приходить и проводить вечера. Хотя иногда он мог и разбавить вечера игрой на гитаре, что вполне нравилось остальным. Учился он у Эдда, которую когда-то давно покупал гитару в горящем желании научится играть, но так вышло, что у Тома это получалось лучше, поэтому тот так и оставил это, даже отдав гитару другу. Том хранил ее глубоко в шкафу, каждый вечер проверяя, чтобы она не поломалась.       Он вышел на кухню. Ох, Иегова. Обычно такие просторные кухни были как раз скоплением всего хлама и бухих людей. Его родители даже наверно не предполагают, что на общем обеденном столе была рассыпана крошка и рядом же лежали пару использованных гондонов. Из них вылезали белые змеи, клацая своими зубами. Они растекались по поверхности стола, капая на пол. Новый рвотный приступ подступил к горлу, но Том смог его унять, удерживаясь рукой за раковину. Беря один из стаканов, он наспех промыл его и налил себе воды. Но удалось сделать только пару глотков. Головная боль снова ударила по вискам и он скорежился. Держась за край раковины он медленно опустился на корточки, упираясь лбом в дверцы столешницы, пока вторая рука сжимала стакан. Возможно, он бы разломал его так, если бы боль была бы чуть сильнее.       Поворачивая голову немного в сторону, он замечает в стороне нераскрытый пакетик. Глаза округлились, а в лёгких словно открылось второе дыхание. Он резво протянул к нему руку, после поднимаясь на ноги. Рассыпая содержимое на столешницу, он неаккуратно растащил их в пару дорожек. Оглянувшись по сторонам, он похлопал по своим карманам и достал одну купюру. Скрутив в трубочку, он прижал к ноздре. Том не имел понятия что делает, но точно знает, что это утолит его боль. Всегда, когда он снова опускался на это дно, он получал лишь лёгкую эйфорию и лёгкость в руках. Прижимая тыльную сторону ладони к носу, он зажмурился.       Он не помнил совершенно вчерашний вечер. Да и день толком. Значит была достаточно хорошая ночь. Он понимал, что опускается на самое дно, становясь не то что зомби, а уже самым настоящим слизнем, чья жизнь не имеет какого-либо значения. Он возможно помрёт через пару лет – он этого даже не боится. Жизнь слишком бессмысленна, чтобы растягивать его до уродливой старости. Быстро оглянувшись, он взглянул на настенные часы над одной из картин, но ни картины, ни циферблата часов он различал, но зато он чувствует себя лучше. Лишь муторно вздохнув, он опустил голову. Да окном уже начинало светать, а ему ещё сегодня на учебу. Он старается меньше пропускать, чтобы доставлять меньше мороки школе. Почему он вообще об этом парится?       Том прошел дальше в гостевую зону, где на диване спали несколько бухих подростков. Ему не было дела до них всех, - только их карманы и кошельки. Он быстро обшаривал их в поисках нескольких купюр. И было их достаточно много для таких отбросов. Скорее всего, они пока живут просто на родительской шее, а те и не замечают как гниёт их ребенок. Не смотря на купюры, он быстро их запихивал на карманы джинс.       – Эй, урод, ты чего делаешь? – сонно и раздражённо проговорил один из спящих на диване, пока в его карманах были руки Тома.       Нервно выдохнув, Том быстро вытащил руки и направился к выходу. Да только когда он услышал больше невнятных криков от того парня, он схватил свой портфель около входа и выбежал из дома. Он не различал район и вообще не понимал где он находился. На картах не посмотрит, да и на таблички улиц тоже. Поэтому он направился вдоль улицы, пытаясь выйти ближе к дороге, чтобы найти автобусную остановку или хотя бы набережную.       Каждый раз он находился в таких поисках, после таких вечеринок. Хотя вечеринками это не назовёшь – лишь сборище алкашки, запрещенных веществ и слизней. Его не радовали и не огорчали такие сборища, но потом осознавать, что снова опустился на самое дно слишком удручает. Голова продолжала раскалываться, но уже от моральных терзаний. Он не больной и осознает свое положение сейчас, но просто не может ничего поменять, чтобы начать жить лучше. Зарываясь пальцами в волосы, он шел неровно по дорожке. Его мысли прервали крики чаек.       Лёгкие наполнились морским воздухом, хотя их берег был грязен и замусорен. Лицо окутал прохладный ветер. Головная боль проходила, словно ее омывало волнами, а в ногах почувствовалась лёгкость. Поправляя лямку рюкзака, он сорвался с места, перерезая дорогу наискось, и побежал ближе к набережной. Набережная – значит где-то близко дом. А дом – значит можно снова закрыться в комнате и посидеть в тишине. Он любил дом только по этой причине, ведь в моменты тревоги нужна темнота и тишина, словно он в темном шкафу, в котором прятался в детстве.       Ноги не уставали, а даже наоборот наполнялись силой с каждой секундой, – возможно, та порция мефа так сказалась. Вдыхая глубже морской воздух, он уже заметил линию набережной, отчего ускорился. Он не видел проносящиеся машины рядом, лишь блестящий отблеск воды. Он спускался вниз по ступеням, даже не смотря под ноги, и выбежал на берег. В эти моменты вода его притягивала. Прохлада мокрых кед отдавалась мурашками по телу, но на лице лишь появлялась лишь выражение восхищения. Шумно выдохнув, он снова сорвался с места, продолжая свой бег. Вновь вверх по ступенькам и он уже был рядом со своим районом. Вокруг были лишь бетонные коробки, в которых не жили, а выживали люди. И он был в числе тех же. Подходя к двери квартиры на первом этаже – она была закрыта – даже пытаясь ключами открыть, та не поддалась. Что ж….н всегда на такие моменты есть окно, – он сразу же направился в обход дома. Поднимая форточку наверх, тот закинул сначала рюкзак в комнату, а после и сам осторожно залез. Выпрямляясь, поморщился сразу от ужасного тут запаха. Он не против выпить, но здесь этот запах перегара выводил лишь на рвотный рефлекс. Не долго задерживаясь, тот быстро схватил рюкзак и, оставляя мокрые следы на полу, направился в другую комнату, игнорируя бурчание со стороны.       Присаживаясь на пол, достал из-под тумбы небольшую коробку. Доставая из кармана джинс и рюкзака деньги, вложил их в коробку, оставляя несколько на проезд. Отложив в карман, тот закрыл коробку обратно, пряча под тумбу, задвигая подальше. Открывая выдвижной ящик, достал оттуда небольшое зеркальце и антисептик и передвинулся лицом в окну. Зажимая зеркало между коленями, тот высунул язык, смотря на почти заживший прокол. Он был рад ему, даже забывая какие муки принесла простая игла, закаленная на зажигалке – сейчас он только полил язык антисептиком, чтобы точно все дожило хорошо. Мучиться с гноем не хотелось, поэтому лучше сразу покупать баночку антисептика для этого и не забывать обрабатывать. Также посмотрев на прокол на брови, также смочил антисептиком, немного щуря глаз. А остальные на ушах вроде давно уже зажили и сейчас их уже можно не трогать.       Слыша шуршание из другой комнаты и невнятный обозленный рев, Том только резво повернулся к двери, которая в это мгновение открылась. Перед ним стоял лишь сгусток слизи и говна. Ничего большего он не видел в нем. Невнятный расплывчатый силуэт и не более. Он приближался все ближе и нагонял чувство паники, от которого Ридж замер, не спуская глаз с уродливой фигуры, словно инстинкт самосохранения вовсе отключился.       Но что-то в голове красный светом прокричало БЕГИ. БЕГИ или снова будет плохо. БЕГИ или это будет последний твой день. БЕГИ и не оглядывайся. Даже не думай, чтобы тормозить. В голове словно уже отчитывались последние секунды возможности сбежать. БЕГИ пока не станет поздно…

***

      Ожидая Эдда и Мэтта в коридоре, Том только шмыгал немного носом. Руки побаливали, но больше болела спина. Лишь протирая рукавом кофты по лбу, заметил темный след на ткани. Шикнув от этого, прижал манжет к брови, нервно ожидая звонка. Одна нога тряслась, не давая спокойно сидеть. В голове столько мыслей и одна налегала на другую, не давая ни минуты, чтобы сосредоточиться хотя бы на одной. Зарываясь руками в волосы, голова разрывалась от боли где-то под черепной коробкой. Он этого заслуживает. Он должен это делать. Он не может по-другому. Быстро хватая рюкзак, тот убежал из коридора в уборную. Зайдя в кабинку, тот стянул один рукав кофты на плечо и подтянул также рукав серой футболки. Он не смотрел на недавно только зажившие раны. Ему нужно снова. Кинувшись к рюкзаку – там всегда лежал канцелярский нож. Быстро выдвигая на пару делений лезвие, тот резвым движением провел вдоль плеча. Рана осталась не такая глубокая, но довольно ощутимая. Он не хотел суициднуться, ему просто нужно это ощущение. Причиняя ещё бо́льшую боль в итак искалеченных руках он словно заново вдыхал воздуха. Держа все также нож в дрожащей руке. По пальцам второй небольшими струйками текла кровь, капая на кафель круглыми пятнами. Что он снова натворил? Зачем он снова это сделал? Опустив взгляд на руку. Это он сам сделал? Это точно его рука? Мысли спутались ещё сильнее. Но сейчас он ощущал как плечо сводило от резаной раны, а пальцы дрожали и немели. Он сделал так лучше?       Прислонившись к стенке кабинки, тот унял шумное дыхание. Тут никого больше не было – это сработает на руку. Выходя из кабинки ,тот открыл воду к раковине, начиная отмывать руку , стараясь не замарать еще сильнее кофту. Раковина окрашивалась в красный цвет, стекая в сливное отверстие. Белая эмаль оставалась в разводах, которые тот скорее пытался смыть. В рюкзаке всегда были вата, бинты и пластыри. Но они ведь не понадобились если бы просто не было ножа, но это другой вопрос. Быстро заматывая плечо руки бинтом, тот оборвал край, а после завязал концы. Белая ткань сразу пропиталась кровью, давая бардовым пятнам сразу проявиться.       –Да черт с тобой, – натягивая футболку и рукав худи, тот вышел из уборной, сразу сталкиваясь с людьми в коридоре. Он даже не услышал звонок.       Тома окликнули где-то со стороны, но замечая карие глаза, тот невольно вздрогнул и быстро направился в другом направлении от них. Тут было душно, было шумно. Эти смеющиеся, переговаривающиеся, недовольные голоса смешивались где-то внутри головы, давая слышать лишь шум. Галдящий шум и не более. Руки тряслись, но он убрал их в карманы, чтобы немного унять тремо . Деньги были при нем. Выходя привычно на задний двор, тот уже на автопилоте шел к компашке. Доставая деньги и блок сигарет, быстро протянул им. Внимательно смотря на смазанные лица людей.       Их говор тут же прекратился. Они смотрели своими глазами на Тома. Они видели в нем что-то странное. Они чувствовали себя альфами тут, главарями. Том для них лишь неприметная бета без запаха и интереса не вызывал. Они смотрели на пару купюр и монеты в руке Риджа и, кажется, посмеивались. Были тут липко и мерзко: словно муравьи ползали по телу. Неужто над ним посмеются и оставят без ничего? Но те так не сделали, лишь забрали деньги и сигареты. Главарь вытащил упаковку препарата, и что-то кажется начал говорить ему. Это было понятно по жестикуляции рук и появившемуся шуму на фоне. Но Том даже понятия не имел о чем тот говорил. Его твердый взгляд был прикован к упаковке, а в горле пересохло. Он неотрывно смотрел на пачку, дёрнув кадыком. Словно единственный шанс на спокойную жизнь был в этой пачке. Он не зависимый, просто другого выбора нет. Когда наконец рука протянула пачку, тот потянулся уже пальцами, но пачку подкинули наверх, точнее пытались подкинуть, чтобы застать черноглазого врасплох, но тот был быстрее и успел перехватить руку . Неотрывно смотря, тот быстро уложил пачку в портфель и ушел от этого места, чуть ли не спотыкаясь об свои же ноги.       Снова заглядывая в уборную, тот выдавил три таблетки на руку, а после закинул в рот. Прошлая пачка кончилась на день раньше, чем обычно, поэтому решил увеличить дозу. Убирая пачку обратно глубоко на дно рюкзака. Отпивая воды из-под крана, тот утер рукой рот и вышел в коридор.       – Хей, Идиот! Ты че убегаешь?– снова послышался Эдд со стороны. Подходя ближе, тот стукнул по затылку Тома, после убирая руки в карманы.       Немного вздрогнув тот только отмахнулся, стараясь выдавить улыбку.– Просто …эм…– не мог тот придумать никакую отмазку. В голове была пустота. А между ними повисла неприятная тишина.       – Ладно, пойдёмте давайте, а то скоро звонок, – лишь лениво протянул Харгривс, посматривая в небольшое зеркальце, поправляя очки, чтобы те хорошо смотрелись.       Согласившись с ним, те направились ближе к классу. Эдд чувствовал, что Том сделал что-то, но он пока не может ничего ему сказать. Лишь муторно выдохнув, вошёл в класс, кидая портфель рядом с местом. Но только заметил ,что Том немного затормозил в проходе, отперевшись плечом о косяк двери, опустив голову. Уже сейчас нужно волноваться? – Том!– подскакивая с места, тот подошёл к нему. Но Ридж сам его затормозив, выставив руку.       – Норм-…мально все... отвянь– проходя мимо, ещё что-то пробурчал, но Эдд уже не разобрал. Том только задел его случайно плечом и неаккуратно сел на место, тяжело дыша. Все плыло в глазах, а ноги казались ватными. Невнятно снова бормоча, тот провел руками по лицу , вороша волосы. Тот оглянулся вокруг, но все вокруг плыло, смазывалось, а фигуры людей превращались в черные силуэты. Стуки сердца ощущались стали меньше ощущаться, а дыхание давалось труднее. Еле как сжимая пальцы рук, тот сложив руки на стол, улегшись на них, но смотрел ещё куда-то вперёд.       Картины, кажется, каких учёных стали очерчиваться словно зарисовками юного художника. Их лица казались живыми – они моргали и направили свои взгляды на Тома. Они видели его, а он их. Он один их видит? Слышит их мысли и чувствует дыхание. Помещение вокруг погрузилось в темноту, а он видел только их лица. Только их мысли бегали вокруг, закручивая все в бешеный водоворот. Только их лица вокруг, они смотрели серым взглядом. Спина похолодела от этого, а лоб кажется стал горячее. Запустив руки в волосы, тот смотрел широко открытыми глазами в поверхность стола. Лишь через пару минут тот поднял взгляд, нервно вглядываясь в лицо напротив.

–О ,великие умы человечества, помогите же мне. Вы меня слышите? Я же вас слышу. Вы можете мне ответить? Как мне избавиться от всего этого? Как стать счастливым? Как перестать вести себя как уебок? Я неимоверно устал от всех забот , я устал от всего того говна, которое происходит. Я хочу жить как обычный ребенок, хочу обычную семью. Хочу чувствовать себя полноценным.

–Решение всех людей заключается в одном и в самом простом – нахождение постоянно полового партнёра. Мужчина, как творец своего дела, женщина же – лишь материал для его творений. Бог создал нас совершенными, Бог не допускает ошибок в своей работе. Он создал все по велению мысли. Все люди с руками, ногами и носами, хуями и влагалищами, пальцами и языками. И чтобы меньше заботиться о своих проблемах, придуманных самими же людьми, нужно найти себе партнёра и меньше думай о материальных делемах. Потомки решат эти проблемы. Люди всегда винят в своих проблемах других и не желают решить их самостоятельно. И Бог не в ответе за твое личное счастье. Ты должен быть благодарен лишь за то ,что сейчас живёшь и дышишь на этой планете. И ты навсегда останется уебком каким был рожден. Тебе не открыть эту крышку гроба в которую запечатан.

–Неужели передо мной сейчас сам Бог?

–Нет. Сейчас ты смотришь на мой портрет и ловишь очередную галлюцинацию. Тебе станет хуже и только хуже. Пока ты пытаешься выбраться, общество сожрёт тебя с головой. Общество ненавидит таких как ты. Они будут пытаться вытолкнуть тебя из слаженной системы. Смотри либо на их ноги, либо на верхушки голов.

–. . .

      Лежа сейчас на полу без какого-либо видимого движения. Из носа и рта текла кровь и уже давно замарала ворот худи и стол, а сейчас разливалась на пол. Вокруг лишь гул. Кто-то дёргает его за плечо, но черноглазый никак не реагирует. Он почти не слышит свой стук сердца.

–Я буду выше их. Но постойте, Святыня, как все всё-таки стать счастливым? Есть ли у меня шанс стать лучше?

– Спасение. . .

      Слегка поворачивая голову, он видел лишь белые стены и отчетливое пищание чего-то. Где он? Куда он сюда попал? Почему рядом нет Эдда? А где Мэтт? В руку что-то невыносимо больно вонзилось, но Том только и мог немо открыть рот, желая закричать, но все тело снова начало отключаться от мира сего, а глаза начали стремительно закрываться.