Незабвенная мечта

Несколько месяцев прошли в разъездах (которые старательно оправдывали беспокойством за здоровье союзника), муках и попытках как можно сильнее огородить Австрийскую империю от всевозможных несчастий. Так продолжалось аж до марта. Когда стало ясно, что скоро наступят роды, её с трудом собрали и вывезли как можно дальше от дворца под предлогом лечения в более теплом климате. Считай, увезли на курорт в кругу самых близких людей. И вот, 15 марта, где-то около двух часов ночи в тайне ото всех родилась девочка, о чём российской императрице стало известно от доверенных лиц возлюбленной. После наступило обыкновенное, но томительное затишье, во время которого РИ снова надеялась хотя бы на какую-нибудь весточку. Но дни и месяца тянулись, а мать с нежеланным ребёнком будто сквозь землю провалились. Она начинала подозревать, что дело не обошлось без влияния Королевства Венгрии. Что-то точно было не так, хотя внешне обстановка казалась спокойной. В свете тоже никто толком ничего не говорил. Неизвестность снова стала душить её. Но вот спустя полгода Российской империи приходит письмо, которое на первый взгляд ничем не отличается от предыдущего: написано в спешке и содержит просьбу как можно скорее приехать. Поразительное сходство могло показаться подозрительным, но сейчас не было времени об этом думать. Опять ей пришлось спешить и практически нигде не останавливаться, изредка радуя желудок пищей, лишь бы прибыть до того, как станет слишком поздно. Опять она на лету выскочила из кареты и побежала ко дворцу. И, оказавшись перед дверьми, заговорила бегло со швейцаром. Её попросили подождать в одном из залов. Неестественная тишина теперь не давила на мозг. РИ с лёгкостью переносила её, но зато изнемогала от ожидания. Каждая секунда превращалась в минуту, а минута в час… Двери открываются. Она подскакивает с места и хочет обнять возлюбленную, но быстро останавливается. На её лице появилась недовольная гримаса, сопровождающая собой вальяжно вошедшего в зал не кого иного, как КВ. Причём с таким невозмутимым видом, будто его появление не должно вызывать никаких вопросов. Императрица с явным непониманием смотрела на него. — Ах, ваше величество, вы всё же повелись на мою небольшую уловку, — он преспокойно улыбнулся, и улыбка эта только сильнее выводила из себя русскую. — Я рад. Пешт не подвёл меня. Но поверьте: это крайняя мера и к подделке почерка в иных условиях я бы не прибегнул… Но увы, такова наша ситуация! — Вы...! — Лучше выслушайте меня, ваше величество. Я вам всё объясню. Российская империя недовольно села обратно на канапе. Королевство Венгрия, предполагая, что АИ в тот роковой день рассказала всё и вывернула их, если так можно выразиться, грязное бельё на обозрение своей любовнице, сел в кресло неподалёку, чтобы не смущать собеседницу. Принесли вино: судя по всему — монраше, чему она несколько удивилась, ведь ожидала увидеть венгерские сорта. Тем не менее, к своему бокалу за весь разговор даже не притронулась, в то время как Королевство увлечённо хлебал один за другим и, казалось, совсем не пьянел. — Что же. С чего бы начать, ваше величество? Пожалуй, надо бы с письма. Верно? — Как проницательно! И что же скажете в своё оправдание такому низкому поступку? — РИ нахмурилась, приготовившись с пеной у рта опровергать любое дурное слово об Австрийской империи. — Итак. Да, каюсь, попросил подчинённого подделать письмо. Но позвольте, я ведь сделал это исключительно из самых благих намерений! Если бы я просто так отправил письмо и выразил желание поговорить с вами, то вы бы не приехали. — Конечно. Вы отвратительный человек! Кто вам дал право распоряжаться этим дворцом, как своим собственным?! — Ваша возлюбленная, — КВ вытянул пальцы и снова начал любоваться кольцами на них, а потом посмотрел на Российскую империю откровенно насмешливым взглядом. — Вот вы меня за великого грешника почитаете, а сами с женщинами развлекаетесь… Разве это, по-вашему, прилично? Она сдержанно промолчала, пытаясь не показывать, как сильно нарастает недовольство от всего услышанного. Кроме того, неужели его засланцы разузнали даже об их с АИ отношениях? Хотелось просто вскочить и без лишних слов, каких-либо совершенно неуместных прелюдий, просто ударить по лицу. Причём не просто отвесить пощечину, а именно заехать кулаком по челюсти. Редко когда такое сильное раздражение почувствуешь! Но насилие — дело крайнее, поэтому приходилось терпеть. — Теперь к делу. Когда мы встретились на пороге дворца, я хотел предотвратить распространение клеветнических слухов обо мне, но, увы, не получилось. Дело в том, что АИ… Как бы так помягче сказать… Душевно больна. Её голову бередят навязчивые и непонятные мысли, не имеющие ничего общего с реальностью. Это истинное сумасшествие, — Королевство Венгрия вскочил с кресла прямо с бокалом и в большом оживлении стал ходить по залу. Вино плескалось в сосуде и иногда крупными бледно-соломенными каплями падало на пол. Поняв, что выглядит со стороны несколько странно, он поставил бокал на подоконник и продолжил ходить с драматичным видом. Складывалось ощущение, будто КВ отыгрывал сцену в театре, а не рассказывал правду. — Она не способна контролировать себя. То слишком зла, то слишком печальна. Притворилась мужчиной из-за жажды быть самой лучшей, а когда поняла, в какую ловушку себя загнала, обвинила во всём меня. Так сказать, довёл несчастную тем, что сватался к ней. Вдумайтесь! Её якобы довело моё скромное желание иметь счастливую семью и хотя бы одного ребенка. Чего уж о большем просить, с её-то капризами! Я оставил её, не трогал, только иногда приезжал по делам… Но Австрийская империя решила оклеветать меня своими бреднями, да ещё и никому слова не позволяет сказать, а иначе загремишь в темницу в лучшем случае. Вы наверняка спросите, откуда же тогда ребёнок? Я скажу вам честно: понятия не имею! — Я вам не верю. Почему же её приближённые так негативно к вам относятся? — А вы не задумывались о том, что их специально подготавливали к службе душевнобольной императрице? Наследственность у АИ подкачала: отец, мягко говоря, больной, да и мать все признаки подавала. Немудрено, что она родилась такой! — Послушайте! Она ведёт себя, как здравый человек… — О боже, ваше величество, почему же вы ей так верите? — КВ подошёл к РИ ближе и наклонился, переходя на доверительный, даже некий заговорщический шёпот: — Из-за чистой любви? Не задумывались ли вы хоть раз, что она просто насмехается над вами? Ломает комедию, а вы уши развесили и слушаете, слушаете, верите каждому слову и рады свою честь порочить… До чего же вы добры, но только на кого вы тратите своё добродушие? — И без вас разберусь! — она с презрением смотрела прямо на его лицо. — Но послушайте… Я ведь действую из благих намерений. Поверьте, я посылал своих людей во дворец только из желания убедиться, что Австрийская империя не натворит ничего плохого. Та сцена, о которой она вам рассказала, действительно произошла случайно. Слуги оказались на её стороне. Я вам клянусь, я… — Докажите, что она сумасшедшая! Ведь это говорите только вы. — Послушайте её брата! — Он не знает правды и слишком предвзят! — Послушайте свет! — Свет состоит из лицемеров, бранящих друг друга за всякую ерунду! — В самом же деле, ведь и вы в какой-то степени предвзяты… — Довольно! — РИ встала с канапе и бросила очень возмущённый взгляд на Королевство Венгрию. — Я больше не намерена вас слушать. Вы понапрасну тратите моё драгоценное время. КВ отошёл к окну и выпил ещё немного монраше. Несколько минут они молчали, не смотря друг на друга. Королевство изредка тихо посмеивался, будто заметив в чём-то забавную иронию. Как жаль, что нельзя увидеть его ехидное лицо, повёрнутое к окну… Лишь когда Российская империя подошла ко двери и собралась уходить, он сказал: — Ваше право. Я сказал всё, что хотел. Можете мне не верить. Я, впрочем, хотел, как лучше. Она презрительно хмыкнула и полезла в ридикюль за часами, но не обнаружила их там. Взволнованный взгляд заметался по комнате и остановился на Королевстве, который обернулся к гостье и самодовольно держал их в руках. Цепочка обвилась вокруг указательного пальца, часы так и повисли. Золотые и, наверняка, очень дорогие. Точно знавшие, что на разговор ушло где-то около получаса. — Вы слишком беспечны, ваше величество, — он протянул и обхватил гнусаво тикавшую луковицу. — Смотрите, как бы вам это боком не вышло. Одно лёгкое движение — и цепочка соскальзывает с пальца, а часы падают на пол. Стекло тут же разбилось. Казалось бы, это ещё можно поправить, но КВ, когда поворачивался обратно к бокалу монраше, словно нарочно с силой наступил на них. Всё. Теперь часы действительно в состоянии весьма плачевном…

***

Долгожданная встреча всё же состоялась. Австрийская империя сидела рядом с люлькой и смотрела на дочь. В этом взгляде не было привычной материнской нежности, только непонимание, почему всё сложилось таким образом, а не как-то иначе. Девочка спала крепко. На удивление, ребёнок вышел очень спокойным. Редко плачет, кормилице толком не докучает, часто просто смотрит на свет, исходящий от канделябров. Обычно такие дети, когда начинают ходить, превращаются в маленьких бесенят — бегают, кричат и крушат всё на своём пути, не щадя ни предметы, ни взрослых, ни своих ровесников и детишек по-старше. Так что приближенные пока только могли спокойно выдохнуть, а редкие крики оправдывать тем, что у кого-то из слуг дитё родилось, а вернуться домой по каким-то причинам не может. РИ сидела неподалёку, подперев голову ладонью, и тяжело вздыхала. Едва увидев мирно спящую девчонку, сердце её от чего-то сжалось. То ли от жалости к тяжёлой судьбе новорождённой, то ли от дурного предчувствия. С этой девочкой будет много проблем. Даже не столько из-за обстоятельств, по которым она родилась… Скорее, эти предчувствия были связаны с далёким будущим. Этот ребёнок, когда повзрослеет и встанет на трон, точно вытворит что-то нехорошее. — Вот как… — прошептала АИ, опечаленно вздохнув. — Я и не думала, что он настолько низок! — Хм… Не хотела бы я, чтобы моя дочь выросла похожей на… На… Своего отца… — Схожести неизбежны в любом случае. Ты не можешь пойти против природы. — Я не позволю, чтобы хотя бы чем-то она походила на отца. Я воспитаю её при себе. Я воспитаю её должным образом… — Милая, — Российская империя опустила взгляд, не зная, какими ещё словами успокоить возлюбленную, — ты же понимаешь, что не способна искоренить из неё все «неугодные» черты? Особенно, если они связаны с внешностью. — Даже если так… Я не могу позволить ей расти с ним. Я хочу… Чтобы она росла в неведении. Ах, эта тварь пытается отнять у меня наследницу!.. — Мне кажется, что рано или поздно ей станет всё известно. Особенно зная, с каким упорством Королевство Венгрия пытается отнять девочку себе. В комнату зашла Вена, шурша кроваво-красным платьем с фиолетовыми бантами ближе к локтю и кучей белых кружев. Она поставила поднос с кофе на стол. Только сейчас РИ в глаза бросились черные перчатки, которые постоянно носила австрийская столица. Она помнила мельком услышанные разговоры слуг, которые утверждали, будто бы венка их вообще никогда не снимает, а появились они где-то в конце пятнадцатого века. И никто никак не мог взять в толк: откуда и от кого взялись эти бархатные черные перчатки? К тому же, каким образом они продержались в таком хорошем состоянии аж до 19-го века? Не то чтобы это было так важно сейчас, но Российская империя просто хотела отвлечься от гнетущих мыслей, поэтому зациклилась на перчатках, не обращая внимания ни на что другое, вплоть до ухода столицы из комнаты. А ушла та не сразу: сначала поставила поднос, потом подошла к АИ и о чём-то тихо заговорила. Их разговор продлился недолго и завершился передачей какого-то предмета в фуляровом платке. Только после этого Вена неспеша покинула комнату, а императрица была вынуждена вернуться в реальность, к прежним удручающим мыслям об незавидном будущем возлюбленной. — РИ, — произнесла тихо Австрийская империя и подошла к ней, протягивая предмет в платке, — возьми это. Она подняла взгляд на любовницу и взяла предмет, постепенно разворачивая платок. Внутри оказались карманные часы. Такие же золотые. На циферблате из слоновой кости была написана миниатюра, изображавшая романтический пейзаж при лунном свете. РИ поблагодарила Австрийскую империю за подарок, что возместил ущерб, нанесённый Королевством Венгрией. Затем часы исчезли в едва заметном кармане тёмно-синего дневного платья, расшитого на груди и рукавах золотом. Российская империя передала фуляровый платок обратно, но та лишь покачала головой, мол, и его забирай, мне он незачем. Они долго смотрели друг на друга, не говоря ни слова, понимая, что больше серьезных разговоров не выдержат. Им нужен был отдых. И моральный, и,вероятно, физический. Хотя моральный всё ещё стоял в приоритете у обоих. Поэтому АИ тихо и с улыбкой спросила: — Может, уединимся? — Я согласна, но ребёнок… Ты же не оставишь её одну? — Конечно же нет! За кого ты меня держишь? — Австрийская империя поражённо всплеснула руками. — Позову нянек, вот и всё. — Чудесно. РИ терпеливо ждала за чашкой кофе, пока любимая ходила в смежные комнаты, чтобы позвать нянь. За окном шумел осенний ветер и начинал капать дождь. В комнате стало несколько темней из-за того, что солнце спряталось за облаками. Это вызывало уныние и снова толкало на печальные думы, которых она так отчаянно пыталась избежать. Когда вернулась АИ, они вместе удалились из комнаты, весело поглядывая друг на друга.