Advanced Floriography / Продвинутая флориография

Северус как раз пересекал ворота Хогвартса, когда бледно серебристое сияние Патронуса приблизилось к нему. Он был бесформенным, как будто заклинатель не мог полностью привести его в действие, но это безошибочно был волк. Что Люпин забыл возле Хогвартса? – Я сейчас вместе с Гарри у ворот. Пожалуйста, приди и забери его, – произнëс волк голосом Тонкс. Шаги Северуса на мгновение замерли. Трудно было поверить, что у кого-то могли возникнуть чувства к Люпину - человеку, у которого никогда не хватало смелости противостоять своим друзьям, но Северуса это не удивляло, поскольку у большинства людей не было вкуса. Однако он не стал тратить слишком много времени на размышления о новом объекте привязанности Тонкс. Мысль о том, что Поттер в очередной раз умудрился натворить бед в тот момент, когда находился вдали от присмотра, заставила его напрячься. Северус знал, что это было чистое высокомерие, которое заставляло мальчика снова и снова игнорировать правила, настолько уверенного в своих способностях, что он не обращал внимания на последствия своих действий, оставляя за собой след беспорядка и разрушений. Он думал, что потеря крестного отца закалила Поттера, но, очевидно, он ошибался. Быстро шагая к воротам, настроение Северуса ещё больше ухудшилось, когда он увидел кровь на лице мальчика, который ещё даже не успел надеть школьную форму. Единственное место, где ему могли разбить нос, было в Хогвартс-Экспрессе. А это означало, что он подрался с чем-то из студентов, а тот факт, что он не был в форме, означал, что он больше заботился о том, чтобы затеять драку, чем о соблюдении основных правил школьной жизни. Неужели он опять думал, что то, что он Избранный, ставит его выше других студентов? Северус отпустил язвительное замечание по поводу отсутствия у Поттера униформы и открыл скрипучие ворота. Тонкс издала какое-то несвязанное бормотание, что кто-то другой должен был получить ее сообщение. Ее волосы свете палочки Снейк были необычного мышино-коричневого цвета, и их цвет напомнил Северусу кое о чём. – Мне было интересно посмотреть на твоего нового патронуса, – мужчина с лязгом захлопнул калитку. – Я думаю, со старым тебе было лучше. Новый выглядит слабым, – сказал он, сдерживаясь от пронзившего его старого гнева, который обычно вызывал в нем оборотень. Аврор могла бы добиться гораздо большего, чем обреченный на вечные скитания оборотень почти вдвое старше ее, который, очевидно, не заботился о ней, не имел твердости характера, чтобы противостоять другим, несмотря на то, что притворялся, что поступает правильно, и неоднократно подвергал студентов Хогвартса риску своим небрежным поведением, связанным с его превращениями. Северус уловил вспышку ее гнева, прежде чем повернулся, чтобы уйти. Мужчина чувствовал, как Поттер проецирует на него свою ненависть с того места, где стоял, и чувствовал, что мальчик полностью уверен, в том, что его крëстный умер из-за гадкого профессора. Мальчик был точь-в-точь как Джеймс Поттер: возненавидел Северуса с первого взгляда и обвинял окружающих в последствиях своих собственных поступков. Дамблдор в каком-то разговоре со Снейпом, говорил что мальчик был “скромным, симпатичным и достаточно талантливым”, другие не осмеливались говорить с ним о Поттере. Сейчас глядя на мальчика, он не замечал в нëм названных качеств. Северус пытался вынудить из Поттера его причину опоздания в школу и причину развитого лица. Но мальчик несмотря на свой непростой характер, молчал. Когда они добрались до Большого зала, Гарри покинул его так стремительно, как только мог, явно желая избавиться от его компании. Что же Северус полностью разделял это чувство. Он пропустил мимо ушей большую часть речи Дамблдора и потрясенное бормотание студентов, когда было объявлено, что Гораций вернулся преподавать зельеварение. Искорка веселья согрела его грудь, когда Поттер опротестовал его назначение на позицию профессора защиты от тëмных искусств. Вероятно, было нездорово то, как сильно ему нравилось дразнить мальчика, но у него было так мало того, что могло доставить ему радость в эти мрачные времена. Минерва, похоже, была единственным человеком, который искренне радовался его назначению на пост профессора защиты. Северус наблюдал за Залом с отрешенным и самодовольным выражением лица одновременно, хотя, на самом деле, чувствовал себя иначе. Должность, о которой он мечтал, принадлежала ему, и он мог подготовить детей к тому, что должно было в скором времени произойти, так, как он хотел в течение многих лет, но его победа, а он долго лет добивался этого поста, сейчас казалась пустой. Единственная причина, по которой он получил эту должность, заключалась в том, что скоро должно было произойти что-то очень плохое, и он был нужен им для этого самого очень плохого. … Первое утро после возвращения в школу всегда было любимым днем Гермионы в учебном году. Ей нравилось ощущение, которое несло в себе начало нового учебного года: обещание новых знаний, новых знакомств с другими учениками, ещё большего общения со своими учителями и ещё больше новых книг для чтения. Даже воздух, в первые дни сентября был совсем другим. Свежим от утренней прохлады, но еще не достаточно холодным. Было приятно увидеть Невилла накануне вечером, особенно с учетом того, что она нечасто виделась с ним во время летних каникул. Несмотря на то, что она были ближе к Гарри и Рону, Невилл все еще оставался ее первым другом в школе. И Гермиона никогда не забывала данного факта. Было даже приятно снова увидеть Парвати и Лаванду. На первом курсе у двух девочек были трудные отношения, но с годами они привыкли друг к другу, поскольку в спальне их кровати находились совсем рядом. И было бы логичным признать, что Парвати и Лаванда все еще были ближе друг к другу, чем к Гермионе. Древние руны были для Гермионы первым уроком в этом году. И тайному удовольствию девушки им сразу же было задано домашнее задание: тринадцатидюймовое эссе, два перевода и прочтение четырëх книг. Гермионы на протяжении лета очень не хватало ощущения того, что у нее есть задания, которые нужно выполнять. Даже несмотря на то, что за лето она изучила много новой информации по основам окклюменции и целительной магии. Всё равно было приятно иметь что-то, на чем можно сосредоточиться, что-то что отвлечет от кошмаров о преследовании её Пожирателями Смерти. Девушке удалось вытеснить большую часть воспоминаний, и ее сны о том, что за ней гонятся, снились ей все реже, но гриффиндорка все равно просыпалась с ощущением, будто и на яву была преследуема ими. И Гермиона все еще чувствовала себя неуютно, когда чувствовала, что люди идут за ней по пятам по школьным коридорам. Только приступив к одному из чтений рун для домашнего задания, девушка поняла, что работа даже на уровне любителя будет намного, намного сложнее, чем в предыдущие годы, и именно тогда тревога начала перетекать в настоящее волнение перед новым учебным годом. Она высказывала свое беспокойство по поводу домашней работы Гарри и Рону в коридоре перед классом защиты, когда Снейп материализовался, казалось бы, из ниоткуда и велел им заходить в кабинет. Сразу стало очевидно, что занятия по защите со Снейпом будут сильно отличаться от занятий прошлых лет, просто из-за присутствия изображений замученных людей на стенах и плотно занавешенных окон. Гермиона затаила дыхание, ожидая, когда Снейп начнет говорить. Его выступления в начале каждого семестра всегда были запоминающимися. – Темные искусства, – начал Снейп. – Многочисленны, разнообразны, постоянно меняющиеся и, проще говоря, вечные. Сражаться с ними - все равно что сражаться с многоголовым чудовищем, у которого каждый раз, когда отрубается шея, вырастает голова еще более свирепая и умная, чем была до этого. Гермиона бросилась записывать каждое слово. – Ваша защита, – продолжил Снейп немного громче. – Следовательно, должна быть такой же гибкой и изобретательной, как и искусство, которое вы пытаетесь подчинить себе. На занятии они практиковались в невербальных заклятиях и защитных чарах. У Гермионы получилось их довольно быстро освоить, в то время как другие ученики лишь бесполезно взмахивали палочками. Свой успех гриффиндорка приписывала к постоянной практике окклюменцией, которой занималась в Норе тем летом, поскольку это также была форма невербальной магии. Все шло своим чередом, пока Снейп не подошёл к мальчикам. Гермиона напряглась, когда мужчина приблизился ещё ближе к их парте. Рон в этот момент пытался наслать заклинание на Гарри, но до этого и непосредственно прямо сейчас ему этого никак не удавалось. – Ваши старания выглядят жалко, Уизли, – сказал Снейп понаблюдав за ним некоторое время. – Вот... позвольте мне показать вам как следует выполнять… Прежде чем он успел произнести заклинание, Гарри крикнул: – Протего! Заклинание было настолько сильным, что Снейпа отбросило назад, к парте, и весь класс зачарованно наблюдал, как мужчина выпрямляется и медленно снова медленно приближается к Гарри. – Вы помните, я говорил вам, что мы практикуемся в невербальных заклинаниях, Поттер? – Да, – тихо ответил Гарри. – Да, сэр. – Нет необходимости называть меня "сэр", профессор. Гермиона застонала. Почему Гарри так легко теряет контроль над своим языком в присутствии Снейпа? Почему Снейпу нужно было так сильно настраивать Гарри против себя? Гарри заработал себе наказание за эту реплику и провел остаток урока, угрюмо глядя на Снейпа. Снейп, со своей стороны, провел остаток урока, игнорируя Гарри. – Мисс Грейнджер, можно вас на пару слов? – сказал Снейп, когда остальная часть класса собралась уходить. Гарри и Рон бросили на Снейпа мрачные взгляды, но Гермиона покачала головой и выпроводила их за дверь. Профессор Снейп ждал за своим столом, сцепив руки, ожидая, пока все студенты покинут аудиторию. – Как вы, возможно, знаете, у нас в школе появился новый профессор зелий, – начал мужчина. – Да, сэр? – спросила Гермиона, не уверенная, какое отношение ко всему этому имеет Слизнорт. – Одним из условий возвращения профессора Слизнорта было то, что ему не нужно будет готовить зелья для лазарета. Эта счастливая задача опять выпадает на мою долю. Однако, поскольку я работаю над новой учебной программой, у меня не хватает времени, и профессор Дамблдор предложил мне нанять ассистента, который помогал бы мне с приготовлением зелий. – И вы выбрали меня? – спросила Гермиона, не совсем веря, что Снейп просит о помощи именно её. Снейп проигнорировал ее недоверие. – Мы будем варить два раза в неделю начиная с семи часов вечера, начиная с завтрашнего вечера, в маленькой лаборатории зелий в подземельях. Это через две двери от главного класса зелий. Не забудьте пересмотреть и вспомнить то, что вы узнали из книги "Основных целебных заклинаний и зелий". С этими словами Снейп открыл дверь без помощи волшебной палочки и указал на нее рукой. Внезапно стало понятно, почему Снейп попросил ее ассистировать ему в приготовлении зелий. Гермиона поняла, что он имел в виду подготовительные занятия по окклюменции, когда упоминал книгу по "Основным целебным чарм и зельям, и была рада, что Снейп придумал прикрытие для их встреч. Она как раз догнала Гарри и Рона, когда услышала, как Рон сказал Гарри, что то, что он сделал на уроке, было блестящим. Ее щеки вспыхнули от гнева – было невероятно, насколько неуважительно вел себя Рон, и Гермиона не могла не спросить Гарри, почему он это сделал. – Он пытался кинуть в меня заклятие, на случай, если ты не заметила! – разозлился Гарри. – Вы слышали, как он говорил о Темных искусствах? Он любит их! – Ну, – ответила Гермиона немного нетерпеливо. – Мне показалось, что в этом он немного похож на тебя. – На меня? – вытаращил глаза Гарри. – Да, когда ты рассказывал нам, каково это - встретиться лицом к лицу с Волдемортом. Ты сказал, что это было не просто заучивание кучи заклинаний, ты сказал, что это были только ты, твои мозги и твое мужество – ну, разве не всё тоже самое, что Снейп говорил нам? Что все действительно сводится к тому, чтобы быть храбрым и быстро соображать, ведь так? Гермиона самодовольно улыбнулась, указав на сходство между образом мыслей Гарри и Снейпа. Гарри лишился дара речи. Следующий свободный час они провели, размышляя о том, чему Дамблдор научит Гарри на своей предстоящей встрече в ближайшую субботу, затем Гермиона отправилась на арифмантику. Девушка столкнулась с Луной по дороге на урок арифмантики и поздоровалась с ней, но Луна просто посмотрела на Гермиону, склонив голову набок. – По-моему, ты переусердствуешь, – сказала она своим мечтательным голосом, прежде чем вприпрыжку ускакать прочь, развевая за собой грязно-светлые волосы. Гермиона посмотрела вслед Луны, чувствуя себя сбитой с толку, как было всегда после встречи с девочкой, но, тем не менее, Гермиона счастлива видеть еще одну подругу, которая вместе с ними сражалась Отделе тайн, вернувшейся в школу целой и невредимой. Арифмантика уровня ЖАБА оказалась намного сложнее, чем арифмантика уровня СОВЫ, но Гермиона наслаждалась трудностями, испытывая чувство удовлетворения каждый раз, когда находила ответ на задачу, и радость от того, что хоть раз использовала логику для решения этих самых задач. Ей все еще было трудно принять слепую веру в рассуждения “потому что это магия” о волшебном мире, и она наслаждалась способностью использовать логику в магии, даже если такой случай выпадал очень редко. … Пришло время зельеварения, и Гермиона сгорала от нетерпения увидеть, каким будет Слизнорт качестве ее первого преподавателя зелий, который не был Снейпом. Первым признаком того, что что-то изменилось, были выставленные на всеобщее обозрение котлы с готовыми зельями. Гарри, Рон, Эрни и Гермиона сидели за столом, ближайшим к золотистому котлу, в котором находилась Амортенция всего сущего. Гермиона глубоко вдохнула – пахло свежескошенной травой, новым пергаментом, который пах как надушенная бумага для писем, которую Рон подарил ей на прошлое Рождество, и слегка знакомый аромат, который она не могла до конца расшифровать. Было что-то такое в зельях, которые выбрал Слизнорт, что задело ее за живое - что-то об Амортенции, Феликсе Фелицисе и Напитке Живой смерти. Это чувство усилилось, когда она посмотрела на список ингредиентов для "Напитка живой смерти". Хотя вступление Слизнорта было театральным и пробудило интерес к самим зельям, ему явно недоставало элегантности выступлений Снейпа в начале учебного года. Она вспыхнула от гордости, когда Гарри сказал Слизнорту, что она была “лучшей в году”, заработав двадцать баллов для Гриффиндора, что заставило Драко Малфоя поморщиться, как будто он съел лимон. Добродушная атмосфера на занятиях Слизнорта по зельеварению была приятной сменой темпа и ритма её прошлых занятий по зельям, и она даже начала привыкать работать по учебнику, а не по указаниям Снейпа на доске, когда заметила, что Гарри не следует указаниям учебника. Урок перестал приносить удовольствие, когда ее зелье получилось не таким хорошим, как обычно, и в конце стало неприятным сюрпризом, когда Гарри выиграл Феликс Фелицис. Как это могло случиться? Она была лучшей в том году. Ее расстроило, когда она узнала, что Гарри сжульничал, воспользовавшись другими инструкциями из книги, и мало думал о том, чтобы выдать чужую работу за свою собственную. Он нуждался в "Феликсе Фелицисе" больше, чем нуждалась она сама, но она надеялась, что в конце концов он одумается и вернет книгу на место. Это было несправедливо по отношению к остальному классу, у Гарри были другие – лучшие, неохотно признала она, инструкции, чем у остальных. Она разозлилась, когда Рон указал на то, что Гарри пошел на риск, используя другие инструкции, и поэтому заслужил это – это совершенно не соответствовало сути! Гермиона почти забыла о своем покалывающем чувстве в начале урока зелий, когда вернулась в общую комнату тем вечером. Повинуясь интуиции, она порылась в старых заметках, которые держала под рукой, чтобы давать младшим ученикам, и нашла записи со своего первого урока зелий. Живоглот издал недовольное мурчание, когда она мягко оттолкнула его с насиженного места, чтобы освободить место на своей кровати для множества стопок пожелтевшего пергамента. – Ага, – пробормотала девушка, разворачивая первый из свитков. В ранние годы она переписывала слова Снейпа почти дословно. Ее выцветший почерк первокурсницы вызвал у гриффиндорки приступ ностальгии. Вы здесь, чтобы изучить тонкую науку и точное искусство приготовления зелий... Поскольку здесь мало глупых размахиваний палочками, многие из вас вряд ли поверят, что это и есть настоящая магия. Я не ожидаю, что вы действительно поймете красоту мягкого кипения котла с его мерцающими испарениями, тонкую силу жидкостей, которые ползут по человеческим венам, завораживают разум, обволакивают чувства... Я могу научить вас, как налить в бутылку славу, сварить триумф и даже остановить смерть – если вы конечно не относитесь к той куче болванов, которых мне обычно приходится учить. Вопросы: 1. Что я получу, если добавлю измельченный корень асфоделя в настойку полыни? 2. Где бы вы искали, если бы я попросил вас найти мне безоар? 3. В чем разница между аконитом и аконитом волчьим? Ответы: 1. Глоток живой смерти. 2. В желудке козы. Безоар излечивает от большинства ядов. 3. Это одно и то же растение. Гермионе стало интересно, работал ли Снейп тогда по программе, разработанной Слизнортом, или это было совпадением, что их вводный урок на шестом курсе совпал с речью Снейпа. "Околдовывать разум, заманивать в ловушку чувства" может относиться к Амортенции, "слава из бутылки, слава самого напитка" может относиться к Феликс Фелицис, а "предотвращение смерти" может относиться к напитку Живой смерти, который, помимо погружения спящего в глубокий сон, может на некоторое время ввести умирающее тело в стазис. Намного интереснее было перечитывать перечисленные растения в вопросах и ответах. С тех пор как Гермиона прочитала всю книгу "Флориография и приготовление зелий", она каждый раз анализировала ингредиенты для зелий, которые делала, чтобы увидеть, сможет ли она распознать связь между значениями растений и последующим приготовленным ей зельем. Гермиона задумчиво нахмурилась. Снейп упомянул только асфодель и полынь в своем вопросе о "Напитке живой смерти", но она знала, что эти ингредиенты были не основными в приготовлении этого зелья. Это было крайне непохоже на него - опускать важные ингредиенты, когда речь шла о зелье. Корень асфоделя означал "мои сожаления последуют за тобой в могилу", а полынь означала "отсутствие чего-либо" или "горькую печаль". Сам напиток Живой Смерти также содержал бобы Сопофоруса, которые означали "глубокий сон". Вместе эти растения можно было бы истолковать как "спите глубоким сном, не испытывая сожалений, которые последуют за вами в могилу", что имело смысл для напитка Живой Смерти, но если только с асфодель и полынь сочетались вместе...то послание означало "мои горькие сожаления последуют за тобой в могилу". Хотя волчий аконит и аконит – это одно и то же растение, они имели различные по содержанию значения. Волчий аконит означал "мизантропию", а аконит – "рыцарственность". Гермиона посмотрела на свои записи, задумавшись. Снейп посылал сообщение? Говорил ли он им, что ненавидит людей, но ведет себя по-рыцарски и горько сожалеет о чьей-то смерти? Гермионе это показалось немного притянутым за уши. Зачем Снейпу общаться шифром с классом первокурсников, которые наверняка не поймут смысл сказанного? Но в сообщениях точно был какой-то странный потаëнный смысл, который убедил ее, что Снейп точно говорил что зашифрованное, но имеющее логическое значение, каковы бы ни были его причины. Гермиона ненадолго задумалась о том, чтобы спросить его, какой конкретно смысл имело его старое послание, прежде чем решила, что ей слишком нравится полуфамильярная манера, в которой он разговаривал с ней наедине, чтобы рисковать его гневом, задавая такой личный вопрос. За все время, проведенное на его занятиях, она ни разу не слышала, чтобы он делился личной информацией. Флитвику нравилось рассказывать о своих племянницах, Спраут любила рассказывать о своих приключениях, связанных с поеданием различных съедобных, но трудно выращиваемых растений, а Макгонагалл даже делилась историями о своëм прошлом, в котором у неё были трудности с постижением трансфигурации. Она также ясно представляла себе, как Снейп недоверчиво смотрит на нее. – Мисс Грейнджер, почему, черт возьми, вы в точности помните мои слова на вашем первом занятии по зельеварению шесть лет назад? Конечно, настоящий Снейп сказал бы что-нибудь гораздо более элегантное и колкое, чтобы выразить свои мысли. Даже в своем воображении она знала, что не сумеет передать весь его шарм.