Advanced Floriography / Продвинутая флориография

Гермиона вернулась домой через три дня после выписки из больничного крыла и уже скучала по еде, которую подавали в Хогвартсе. Ее мама последние пять минут гоняла по тарелке едва прожаренную брокколи, ее короткие светло-каштановые вьющиеся волосы растрепались от волнения, тонкие морщинки на лбу были заметны из-за нахмуренных бровей. Наконец она заговорила. – Гермиона, дорогая, послушай. Мы с твоим папой беспокоимся о тебе. Ты вернулись домой тяжело раненной в результате несчастного случая, как нам сказали, произошедшего на уроке зельеварения. Также у вас там по улицам разгуливает Темный волшебник, который убивает таких людей, как ты, по крайней мере,так пишет "Ежедневный пророк", а сама ты дружишь с главной целью этого Темного волшебника. Сам же Гарри каким-то образом ввязался в битву с ним! Тут так много несостыковок. Мы думаем, что ты должна покинуть волшебный мир пока не поздно. Все эти годы мы вкладывали деньги в твой университетский фонд. И я уверена, что ты сможешь быстро нагнать программу любого вуза… – Мама, мы уже через это проходили. Это был необычайно жестокий несчастный случай на уроке зельеварения… – Гермиона отложила нож и вилку, у нее внезапно пропал аппетит. Джин Грейнджер ощетинилась.– Необычайно это или нет, все равно невероятно, что это вообще произошло... – ...и я уже говорила вам, что "Ежедневный пророк" печатает чушь. – Мы не вчера родились! – огрызнулась ее мать. – Мы с твоим отцом можем сказать, когда правительство пытается уменьшить ущерб. Статьи теперь меньше похожи на пропаганду и больше на новостные репортажи, и прямо сейчас всë написанное там звучит очень опасно. – Будет только опаснее, если я уйду! – воскликнула Гермиона. – Почему? - спросил Ричард Грейнджер обманчиво мягким голосом, со звоном опуская столовые приборы. Его лицо выглядело более серьезным, чем обычно, а мягкие карие глаза казались усталыми. В его темно-каштановых волосах стало больше седины, чем когда Гермиона видела его в последний раз. Они все перестали есть. Гермиона застонала. Она не собиралась говорить то, что только что произнесла, но слова сорвалось с ее губ прежде, чем она успела одуматься. Она глубоко вздохнула, прежде чем объяснить. – Потому что я магглорожденная. Потому что темные волшебники будут выслеживать меня независимо от того, где я нахожусь, и если я буду рядом с магглами, когда это произойдет… – Когда это произойдет? – резко спросила ее мать. – Я имею в виду, если... – Гермиона запнулась, увидев выражение лица своего отца. – Прекрасно! Когда это случится, я хочу закончить школу, чтобы знать, как защитить себя, и я не хочу находиться рядом с людьми, не обладающими магией, потому что рядом со мной они будут в опасности! – О, милая, – лицо ее матери сморщилось и побледнело. Гермиона глубоко вздохнула. Она не собиралась быть настолько честной со своими родителями, но теперь, когда она была честна, она собиралась сказать им, что она на самом деле думает. – Вам не следует беспокоиться обо мне – вам нужно подумать о себе. Они нацелятся на вас, потому что вы родители магглорожденного! Вам следует собрать вещи и как можно быстрее уехать из страны… – И оставить мою единственную дочь одну лицом к лицу с опасностью? – спросил ее отец опасно спокойным голосом. – Да! Потому что так ты будешь в большей безопасности. – Только через мой труп!– прошипел ее отец. – Ричард… – Нет, Джин, это просто смешно. Волшебный мир, очевидно, опасен и катится ко всем чертям, и Гермиона собирается уйти от нас в волшебный мир. Мы поедем – мы все поедем в Канаду или Австралию. Я не буду сидеть сложа руки, пока моя дочь в опасности”, - сказал мужчина твëрдым утвердительным тоном. – Я не уйду, – сказала Гермиона. Ее отец фыркнул. – Почему нет? Волшебный мир явно враждебен к таким людям, как ты. – Вот почему я должна остаться и бороться. – Тебе не обязательно оставаться и сражаться. Это может быть битва для кого-нибудь другого. Как много ты можете сделать? Ты всего лишь девушка. Пусть другие сражаются. Должно быть, есть более квалифицированные люди, и тем хуже, если им так не повезло, что за них в их войнах сражаются дети. Мы собираемся уехать из страны, и это окончательно, – еë отец откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди. Слова мужчины задели ее за живое. – Я не просто девушка, – хотела сказать она. Даже если бы это было так, она знала, что численность Ордена была ограничена, и она также знала, что Гарри нуждался в ней – и это тоже была ее её битва, даже независимо от Гарри. – Вы не можешь заставить меня покинуть волшебный мир, – сказала Гермиона, чувствуя себя странно взрослой, произнося эти детские слова. Это было опустошающее чувство. Отец посмотрел на нее со смесью обиды и гордости. – Нет, я полагаю, мы не можем. – Но мы тоже никуда не уезжаем, – сказала ее мать. Гермиона подавила желание закричать "мама”. – Нет, послушай. Как мы можем уехать, когда наш единственный ребенок находится в опасности? Как мы можем уехать в другую срану и жить так, как будто ничего не происходит? Если ты откажешься уходить, то мы тоже не сделаем этого, – губы Джин Грейнджер скривились, когда она произнесла эти слова. Гермиона изумленно уставилась на свою мать. Разговор превратился из катастрофического в трагический, но она и подумать не могла, что ее мать прибегнет к эмоциональному шантажу, чтобы заставить покинуть волшебный мир. – Мама... – слабо произнесла она. – Неужели ты не понимаешь, что с нами будет, если ты умрешь? – тихо спросила ее мать, и глаза ее покраснели. – Джин... – хрипло начал ее отец. – Никто не умрет, – сказала Гермиона. – Много людей уже погибло. Похоже настали действительно трудные времена, и Тëмный волшебник вгоняет людей в страх, как ты можешь быть уверена, что всё будет хорошо? – спросила ее мать. – Гермиона права. Никто не собирается умирать, – спокойно сказал ее отец. – Давайте все потратим немного времени на то, чтобы остыть и поразмыслить рационально. Я уверен, что завтра, после хорошего ночного отдыха, мы будем чувствовать себя гораздо разумнее, – подытожил мужчина, пристально глядя на Гермиону. – Папа прав, – сдавленным голосом согласилась Гермиона. За столом воцарилось напряженное молчание. – Я... пойду в свою комнату, почитаю, – наконец сказала Гермиона, у которой полностью пропал аппетит. Она отнесла свои объедки на кухню, а затем удалилась в свою комнату. Девушка села за белый деревянный стол в своей детской спальне, теперь слишком маленький для нее, и вернулась к чтению книги по магии разума. Она проводила большую часть своих дней за чтением, пока ее родители были на практике, и тщательно конспектировала раздел окклюменции. Последние три дня она выполняла базовые упражнения, чтобы подготовиться к занятиям окклюменцией, и почувствовала, что наконец готова к окклюменции, при которой использовании магии необязательно. Основные методы очищения и фокусировки своих мыслей, а также сосредоточения на визуализации, чтобы иметь возможность сохранить свой разум пустым, не требовали никакой магии, поэтому она чувствовала себя комфортно, практикуясь дома, пока её палочка всё ещё отслеживалась Министерством. Гриффиндорка как раз читала раздел о внедрении ложных воспоминаний, когда ей в голову пришла идея… … Гермиона проснулась с колотящимся сердцем от неприятного сна, в котором за ней гнались десятифутовые пожиратели смерти, услышав стук в окно. Кошмары преследовали ее почти каждую ночь после битвы в Департаменте тайн, и во всех ее снах за ней гнались Пожиратели смерти, от которых у неё никогда не получалось убежать. В ее комнате было темно. Край неба, выглядывающий из-за занавесок, был глубокого чернильно-синего цвета. Гермиона поднялась со своих теплых одеял, слегка спотыкаясь, чтобы впустить сову, которая нетерпеливо ждала ее. Она была похожа на хогвартскую сову и держала в лапках комковатый конверт. Гриффиндорка нахмурилась в замешательстве, занятий в школе не было чуть больше трех недель, и она не ожидала получить никакой почты. На конверте было нацарапано ее имя странным, корявым почерком. В конверте Гермиона обнаружила билет на вход в Стоунхендж в следующую пятницу в два часа дня, с единственным цветком, в котором она узнала Печать Соломона, и маленькой веточкой омелы. Девушка была удивлена тем фактом, что Снейп решил связаться с ней так скоро. Брови Гермионы сошлись на переносице. Значение Печати Соломона, означающей секретность и осмотрительность, она понимала, но какое отношение ко всему этому имеет омела? Конечно, омела несла неочевидный смысл. Девушка достала из своего сундука незаконно сделанную копию "Флориографии и приготовления зелий" и просмотрела статью об омеле. В то время как в настоящие дни омела стала символом, ассоциирующимся с плодородием и любовью, традиционно она символизировала мир и часто вешалась друидами в священных местах, где проводились собрания, и вместе, где не должно было происходить никакого насилия. Ах, друиды. Стоунхендж. Безопасное место для встреч. Гермиона почувствовала себя глупо, она подумала о поцелуе в связи с омелой и принялась размышлять, как бы ей добраться до Стоунхенджа. У нее почти ежедневно были пассивно-агрессивные, краткие, но внешне спокойные споры с родителями по поводу ее решения остаться в волшебном мире, и ее отец вел себя более покровительственно, чем обычно, постоянно требуя знать, куда она направляется. Дошло до того, что она перестала пытаться выходить на улицу и сосредоточилась на своих занятиях по окклюменции. – Ты всегда говорил мне бороться за то, что правильно! – однажды Гермиона в отчаянии сказала своему отцу, когда он в очередной раз спросил ее, когда она собиралась пойти в библиотеку. – Я имел в виду, например, выход на протесты! Или организацию мероприятий по сбору средств! Или письма в парламент! Обеспечение защиты наших социальных прав цивилизованным образом, а не гибель в результате гражданского конфликта! – ответил ее отец, кипя от гнева. – Но что, если бы мне пришлось сражаться, потому что другая сторона не захотела бы слушать цивилизованные дебаты? Они жестоки и причиняют боль. Они нацелены и на немагический народ тоже. Я не могу просто убежать. – Ты, безусловно, можешь! Войны ведутся солдатами, а ты гражданское лицо. Мы отправимся в безопасное место. Мы с твоей матерью растили тебя не для того, чтобы ты прибегала к насилию. Одно дело, когда сообщество всех граждан вступает в войну с обученными взрослыми, даже если они не должны этого делать, но ты неподготовленный ребенок… – Я достигну совершеннолетия в волшебном мире в сентябре этого года. – Но ты все равно останешься ребенком в нашем мире... – Это больше не мой мир, – тихо сказала Гермиона, и ее отец будто бы сдулся. – Мы не хотим потерять тебя, – сказал он, отчаянный и окончательно побежденный. – Ты этого не сделаешь, – солгала Гермиона, думая о том, как близко она была к смерти в Отделе тайн. – Пожалуйста, давайте вы уедете из Британии, – девушка почти умоляла. Но ее родители не изменили своего мнения. Они не хотели уходить без нее, а сама она также уходить не собиралась. В конце концов, Гермиона придумала предлог встретиться с Гарри в Стоунхендже по школьному заданию и заверила своих родителей, что ни на кого никогда не нападали в людных местах средь бела дня или в общественном транспорте, поэтому отец неохотно отпустил ее. Поездка в Стоунхендж из Оксфордшира заняла два с половиной часа. Гермиона провела большую часть поездки в поезде, слушая радио на своем кассетном плеере AM/FM, наблюдая за проносящимся мимо пейзажем. Она так и не привыкла к волшебной музыке и ценила время, проведенное за прослушиванием маггловских поп-хитов. В эфире было чересчур много "Оазиса". К концу маленькой поездки ей основательно надоело слушать гнусавые строчки “Wonderwall”. Гермиона вздохнула с облегчением, когда покинула заключительный этап своего путешествия – автобус, и оглядела центральный зал для посетителей. Придет ли Снейп в своем обличье или замаскируется? Билет был на два часа дня, и Гермиона приехала, имея в запасе двадцать минут, но ей не терпелось увидеть профессора. Девушка вытянула шею и мельком увидела высокую фигуру своего профессора, одетого в черную рубашку на пуговицах и черные брюки, прежде чем почувствовала острую боль в голове. – И вам привет, профессор, – проворчала Гермиона себе под нос. Она глубоко вздохнула и сосредоточилась на том, чтобы очистить свой разум. Она почувствовала мысленный толчок подумать о своих глубочайших страхах и тайнах, но сосредоточилась на образе ровного голубого неба, бесшовного и бесконечного, скрывающего ее мысли и ничего не выдающего. Она чувствовала, как Снейп пытается нарушить покой ее разума, чтобы зацепиться за воспоминания, но он не нашел ничего, кроме бесконечной синевы. Чем глубже он погружался, тем темнее становилось небо, и она чувствовала, что призывает свою магию, чтобы не дать ему нарушить ее сосредоточенность на изображении неба. Пот выступил у нее на лбу бисеринками. Расход ее магии на поддержание спокойствия и бездумности был огромен, и Снейп не продвинулся дальше в своих попытках выведать ее секреты, но по краям ее зрения собирались черные пятна. Как только наступила темнота, атака прекратилась. Профессор Снейп все это время приближался к ней, не прерывая зрительного контакта, и теперь он был достаточно близко, чтобы она могла разглядеть слабые темные круги у него под глазами. Он завязал волосы сзади и выглядел сбивающим с толку магглом без своей развевающейся мантии и прямых волос, обрамлявших его лицо. Он выглядел более человечным и меньше походил на стихийную и буйную силу природы. – Какие цветы я не дарил вам на четвертом курсе? – спросил мужчина без предисловий. Гермионе потребовалось мгновение, чтобы понять, о чем он говорит. – Пурпурные гиацинты, – ответила девушка, слегка дрожа. Нападение было совсем не похоже на то, к чему Гермиона готовила себя, изучая книгу. – Давайте выпьем чаю, прежде чем пойдем смотреть на камни, – предложил профессор Снейп. Гермиона безучастно кивнула, чувствуя слабость во всëм теле. Они выпили чаю в кафе, где Снейп сделал заказ на них двоих и заплатил также за обоих. Гермиона с интересом наблюдала, как он оформлял сделку, как будто постоянно покупал вещи в маггловских магазинах, у него не было никаких трудностей, которые, как она помнила, обычно проявлял мистер Уизли. Возможно, это было связано с его шпионскими навыками, подумала Гермиона. Снейп также взял на себя смелость насыпать шесть пакетиков сахара в чашку Гермионы, прежде чем она успела запротестовать, и приказал ей выпить. Ее головная боль утихла после того, как она выпила половину чашки, хотя она содрогнулась при мысли о том, что подумали бы ее родители. – О, нет, мою палочку же отслеживает Министерство, – неожиданно воскликнула Гермиона. – Я колдовала, когда использовала окклюменцию, – несчастно добавила она. Снейп поднял руку, призывая ее остановиться. – Стоунхендж скрывает определенные магические действия, в первую очередь заклинания слежения. Это волшебное место. – В самом деле? – взволнованно спросила Гермиона. – Я помню, в “Истории магии" говорилось, что сам Мерлин построил хендж с помощью великанов...но камни датируются временем до Мерлина, и большинство людей знают, что это всего лишь миф о том, что Мерлин создал Стоунхендж. Снейп поджал губы. – Возможно, в этих историях есть доля правды. Мерлин, вероятно, заколдовал камни задолго до того, как они были построены, хотя никто не знает, с какой целью. Стоунхендж также удобно наводнен магглами до такой степени, что большинство волшебников избегали бы этого района, а традиционалисты считают это место священным: Пожиратели смерти не будут нападать здесь. Снейп допил остатки своего несладкого чая и жестом велел ей встать. – Я привел вас сюда, чтобы мы могли говорить свободно, не опасаясь, что нас отследит кто-либо, кто может наблюдать за вашим домом или вашими коммуникациями. Ваши навыки окклюменции достаточны для того, чтобы мы могли продолжить, а ваш выбор фокусирующей визуализации в качестве неба необычайно вдохновляет. Подразумеваемое "меня" повисло в конце его предложения. – Вы кому-нибудь рассказывали о своих занятиях? – Нет! Конечно, нет, вы велели мне держать все в секрете, что я, разумеется, и сделал.” – Я действительно говорил вам что-нибудь подобное? - спросил он обманчиво мягким тоном. – Ну, не прямо словами… тем не менее, я подумала, что лучше перестраховаться, чем потом пожалеть. – Отношение к делу, которое вы могли бы продемонстрировать лучше в прошлом году, – резко заметил Снейп. Гермиона почувствовала, как чувство вины скрутило ее глубоко внутри, прежде чем он смягчился. – Но вы уже этому научились. Как я вижу. Они подошли к билетной кассе, отдали свои билеты, а затем вошли в дверь, расположенную рядом с сувенирной лавкой. Снейп повел ее по тропинке, пока они не оказались в темном туннеле, облицованном зеленым искусственным мрамором. Мужчина на мгновение посмотрел на настоящее небо и закатал рукава рубашки, прежде чем без помощи палочки наложить охлаждающее заклинание на себя и Гермиону. Девушка вздохнула с облегчением, было тридцать градусов, в то время как она зачем-то решила надеть длинные джинсы. Гермиона старалась зачарованно не пялиться на его Темную метку, проходящие мимо магглы, казалось, определенно не обращали на неё абсолютно никакого внимания. Одетый в свою черную рубашку и черные брюки с татуировкой в виде черепа и змеи, Снейп выглядел как бунтующий бармен или библиотекарь, хотя Гермиона сомневалась, что когда-нибудь сможет игнорировать его ауру опасности и власти, независимо от его внешности. Не увидев никого поблизости, он коротко взмахнул рукой с волшебной палочкой. Гермиона на мгновение почувствовала странное давление вокруг ушей, а также слабое жужжание. – Это было заглушающее заклинание. Теперь мы можем говорить свободно, не опасаясь, что нас подслушают, – сказал он. – Я уверен, что у вас много вопросов, однако у нас не так много времени, и нам многое нужно обсудить. Я прошу вас оставить только самые важные вопросы, – мужчина зашагал по широкой дороге, и Гермиона поспешила подстроиться под его шаг. – Я привел вас сюда, потому что мистеру Поттеру нужен кто-то близкий, кто сможет уравновесить необдуманные стороны его личности, а война скоро станет намного хуже, чем сейчас, – Снейп сделал паузу и, казалось, он обдумывал, что сказать дальше. – Ни Дамблдор, ни я не всегда будем рядом, чтобы помочь Поттеру, когда он попадет в трудную ситуацию или придумает очередную самоубийственную миссию, так что эта работа ложится на вас. Я буду обучать вас различным навыкам, которые, как я полагаю, будут полезны в предстоящем противостоянии. Гермиона уставилась на него, разинув рот, и открыла было рот, чтобы спросить, чему он будет ее учить, но он перебил ее прежде, чем она успела что-либо сказать. – Прежде чем я начну говорить дальше, скажите мне, как поживает мистер Поттер в настоящее время? – Я не знаю. Он почти ничего не рассказывал в своих письмах, – сказала Гермиона. – Вы не остались у Уизли? – губы Снейпа сжались в тонкую линию. – Моим родителям и мне... трудно прийти к согласию относительно того, следует ли мне возвращаться в волшебный мир. Они знают, что ситуация становится опасной, и хотят, чтобы я покинула страну вместе с ними. Я хочу остаться. Но они боятся, что однажды я исчезну и они никогда больше меня не увидят, поэтому было трудно заставить их отпустить меня куда-либо в принципе, – сказала девушка. – Никто не стал бы думать о вас хуже, если бы вы покинули страну. Твои родители не ошибаются, когда говорят, что лучше уехать. Вы, должно быть, осознаëте, что происходит, и вы и ваши родители почти наверняка станете мишенью еще до конца года, – сказал Снейп удивительно мягким голосом. –:Но это и моя борьба тоже! Как я могу уйти, когда другие магглорожденные становятся мишенями и находятся в опасности? Как я могу бросить своих друзей? – воскликнула Гермиона. – Некоторые сказали бы, что вы могли бы очень легко это сделать. – Нет, я не могу так. Но мои родители отказываются уезжать без меня, хотя и знают, насколько это опасно, оставаться здесь. Я так боюсь за них, и мне невыносима мысль о том, что они умрут, и я... у меня есть идея. – Да? – нетерпеливо спросил Снейп. – Я думала об изменении их воспоминаний, чтобы они не помнили меня. Тогда бы я могла отослать их куда-нибудь, где они будут думать, что они не в себе”, - поспешно сказала Гермиона, сжимая руки так сильно, что пальцы впились в ладони. Последовала долгая пауза. – Мисс Грейнджер, вы знаете, что акт несанкционированного изменения сознания маггла влечет за собой почти пожизненное заключение в Азкабане? – Теперь знаю, – сказала она себе под нос. – Но я бы все равно хотела это сделать. – Я бы попросил вас передумать, но я уже могу сказать, насколько это было бы бесполезно, – сказал Снейп с многострадальным вздохом. – Зачем вы мне это рассказываете? Неужели никто не учил вас, что неразумно раскрывать свои преступления до того, как ты их совершишь? – Я надеялась, что вы сможете мне помочь...совсем чуть-чуть! – поспешно добавила Гермиона, увидев выражение лица Снейпа. – Я сделаю столько изменений в их памяти, сколько смогу, и придумаю план, как вывезти их из страны, нужно продать их практику и все такое, мне просто... нужно убедиться, что я правильно применяю чары памяти, чтобы, если я переживу войну, я могла восстановить их воспоминания. Мне просто нужно, чтобы ты направляли меня, – закончила она, заламывая пальцы. – Итак, вы просите меня стать соучастником ваших преступлений, – просил Снейп. Гермионе нечего было сказать в ответ. Снейп глубоко вздохнул и шумно выдохнул. – Это чрезвычайно масштабное вмешательство. Это не простое дело - заставить человека думать, что он кто-то другой, – сказал мужчина. – Я знаю, – ответила Гермиона. Профессор Снейп вздохнул. – Я помогу вам, – сказал он так, словно это причиняло ему боль. – Вы сделаете это? – удивленно спросила Гермиона. – Для вас будет хорошей практикой научиться накладывать чары памяти. Также для вас будет хорошей практикой научиться планировать более сложные преступления во имя общего блага, – сказал Снейп, не сбавляя шага. Гермиона хотела сказать ему, чтобы он перестал называть ее действия преступлениями, но не смогла, потому что технически он был прав. – Вы не собираетесь сказать мне, что это плохая идея? – спросила девушка. – Иногда на войне не приходится принимать правильных решений. Есть только плохие решения, и еще худшие, и бывают моменты, когда бездействие будет худшим решением из всех. Это будет для вас уроком, – сказал волшебник. – Мне очень жаль, – добавил он. – Все в порядке, я справлюсь. Снейп пожал плечами, как бы говоря: "Если вы так считаете". – Это облегчает мне задачу. Мы начнем с того, что сосредоточимся на магии разума. Я также научу вас основам исцеления и противодействия проклятиям, продвинутой защитной магии и тому типу мышления, который поможет вам выжить в этой войне. – Многовато всего, – заметила Гермиона. – Так и есть. Я ожидаю, что вы скоро найдëте дорогу в Нору, там вам будет безопаснее, и в защищенном магическом доме вы сможете практиковаться в своей магии. Мы не можем позволить тебе провести все лето без тренировок, – Снейп протянул руку, чтобы преградить дорогу. Они остановились. – Кроме того, отныне вы никогда не должны ложиться спать в помещении, пока не убедитесь, что оно надежно защищено, поскольку ваш разум наиболее уязвим во время сна. Я надеюсь, Орден предложил какой-то уровень защиты для вашего дома? – спросил Снейп, поворачиваясь лицом к Гермионе. – Нет... Я не думаю, что Орден еще это сделал, и я ничего не могу сделать самостоятельно по причине своего несовершеннолетия, – сказала Гермиона, слегка нахмурившись. Снейп выругался. – Мы исправим это, как только доберемся до места, посмотреть на которое я вас сюда привел. В небольшой рощице между этим местом и хендж есть точка аппарирования. Оттуда я отвезу вас домой и установлю несколько слоëв магической защиты. Они добрались до тени деревьев. На полпути сквозь заросли стояли два дерева с маленькими желтыми ленточками вокруг стволов, а между ними было слегка мерцающее пространство. – Вот и оно. Магглы не видят этих деревьев, так что аппарировать отсюда безопасно, – Снейп повернулся к ней, наполовину скрытый тенью деревьев. – Легилименс, – сказал он тихим голосом. “Покажи мне свой дом”. Гермиона представила себе маленький садик за своим домом и попыталась запечатлеть в памяти каждую деталь. На этот раз ментальное вторжение не причинило вреда. Снейп отвел взгляд, разрывая связь. – Спасибо. Сейчас я отведу тебя в сторонку, у нас не так много времени, – сказал он, протягивая девушке руку. Гермиона неуверенно схватила его за предплечье. Раздался слабый хлопающий звук, затем толчок под пупком, толкнувший ее вперед в пространстве, после чего девушка закружилась в воздухе. Все закончилось так же внезапно, как и началось. Гермиона покачнулась на ногах, и ее вырвало. Когда тошнота прошла, гриффиндорка медленно поднялась на ноги. Из угла скудно украшенного сада донесся сдавленный вой, когда Живоглот промчался мимо них из передней части дома. – Мисс Грейнджер, – резко сказал Снейп. – Вы аппарировали с известным Пожирателем Смерти в дом вашей семьи, и этот самый Пожиратель хочет уничтожить вашу семью. Что бы вы предприняли? Сердце Гермионы подпрыгнуло в груди, прежде чем она поняла, что Снейп испытывает ее. – Я оглушу Пожирателя и сообщу Ордену, – быстро сказала девушка. – Неправильный ответ, – снисходительно ответил ей Снейп. Гермиона в замешательстве наморщила лоб. Она думала, что именно этим ей следовало заняться в первую очередь. Где она допустила ошибку? – Почему? – спросила она. – Возможно, вам не удастся успешно оглушить их. Скольких Пожирателей Смерти вам удалось успешно оглушить в Министерстве? Ордену может потребоваться время, чтобы собраться, и в этот момент вы все будете мертвы. Попробуй еще раз. Гермиона сильно задумалась. – Я избавляюсь от Пожирателя Смерти любыми возможными способами, хватаю своих родителей и аппарирую нас в безопасное место, – попыталась она снова. – Лучше. Гермиона нахмурилась. – Каков правильный ответ? – Правильного ответа не существует. Пожиратель смерти мог бы напасть на вас, едва завидев, и в этот момент вы были бы мертвы. Они могут вызвать подкрепление, и в этот момент вы тоже будете мертвы. Они также могут решить пытать вас или привести к Темному Лорду для получения информации, и в этот момент вы только и можете надеяться, что стали намного более опытными в окклюменции, и только и можете пожелать, чтобы вас поскорее убили. – Я не знала, что моя смерть так вероятна, – криво усмехнулась Гермиона. Снейп бросил на нее острый взгляд. – Вы и Поттер - друзья. Люди вокруг него умирают. – Я знаю. Снейп пробормотал что-то, подозрительно похожее на "Чëртовы гриффиндорцы". – Мне нужно, чтобы вы ушли на полчаса, чтобы мы не активировали вашу магию и не согнали сюда половину Министерства. Не подходите ближе чем на пятьсот метров, – проинструктировал Снейп. Гермиона кивнула в знак согласия и направилась к магазину на углу в нескольких кварталах отсюда, каждые несколько минут поглядывая на часы. Было изнуряюще жарко, так как Снейп снял свои охлаждающие чары, когда они аппарировали на ее задний двор. Заскучав, Гермиона купила леденец со вкусом лимонада, прогулялась до местной подготовительной школы и лениво покачалась на качелях на детской площадке. Девушка не удивилась, когда Снейп сказал ей, что будет обучать ее помогать Гарри. Она даже ожидала этого, но была удивлена тем, насколько вежливым он был. Лениво размышляя, что задумали Гарри и Рон, и как ей уговорить родителей отпустить ее в Нору, когда они и так чувствовали себя так неуверенно из-за ее постоянного отсутствия в их жизни. Когда она была моложе, ей было легко расстаться с родителями, так хотелось провести время со своими друзьями в волшебном мире, потому что казалось, что позже у нее будет все время в мире для своих родителей. Теперь, когда время было почти на исходе, казалось, что у нее почти не осталось этого самого времени на то, чтобы побыть с ними. Ей не хотелось уходить. Когда прошло двадцать пять минут, Гермиона направилась обратно. Она почувствовала предательское покалывание магии, когда вошла на территорию и обнаружила Снейпа, прислонившегося к дереву на ее заднем дворе и нетерпеливо поглядывающего на серебряные карманные часы. – Я должен дать вам ещё несколько наставлений, прежде чем уйду, – сказал мужчина, снова пропустив приветствие. – Пока что ваши навыки окклюменции достаточны, но как только ты прибудешь в Нору, я хочу, чтобы ты попрактиковался в более продвинутых техниках, требующих использования магии, – сказал он, заложив руки за спину. – Все, что происходит между нами, должно храниться в строжайшей тайне, мистер Поттер не должен знать ни о нашей связи, ни об Ордене, ни о Дамблдоре. – Почему Дамблдор не должен знать? – удивленно спросила Гермиона. – У нас есть разногласия по поводу того, каким объемом информации следует делиться между членами Ордена. Я не хочу терять его доверие, – сказал Снейп с нейтральным выражением лица. Рот Гермионы приоткрылся в форме буквы “о”, но она кивнула в знак согласия. – Мне нужно, чтобы вы вели себя так, как будто вы ничему из этого не научилась и что вы не готовитесь к отъезду своих родителей. Было бы безопаснее, если бы это оставалось секретом до тех пор, пока они не уедут, возможно, даже после, – добавил он, подумав. – У вас есть какие-нибудь вопросы? – Смогу ли я узнать что-нибудь еще о том, что происходит в целом? – В свое время. Я могу назначить вам время для ещё одной встречи до конца лета, в противном случае я сообщу вам о наших договоренностях о встрече, когда начнутся занятия в школе. О, и возьмите экземпляр ”Основных целебных чар и зелий", если вы еще этого не сделали, мужчина повернулся, чтобы уйти. – Подождите, как я могу связаться с вами, если у меня возникнут вопросы или мне что-нибудь понадобится? – спросила Гермиона. – Вы не сможете связаться со мной. Совиная почта в данный момент слишком опасна. Сегодняшняя встреча также была опасной, и за всё время вы четыре раза не смогли проверить окружение на наличие странных волшебников. Будьте внимательны для того, чтобы в следующий раз У вас всё получилось как следует. С этими словами Снейп вышел из ее сада. Гермиона не слышала хлопка аппарирования, но знала, что он ушел. Девушка опустилась на маленький клочок лужайки рядом с без особого энтузиазма посаженной матерью клумбой, голова кружилась. Но в ту ночь, благодаря, окружающим дом волшебным чарам Снейпа, Гермиона спала лучше, чем когда-либо за последние недели.