О чем молчат цветы

На самом деле, Итэр довольно редко болеет. Возможно, это связано с его постоянными путешествиями, а, может, у пришельцев из другого мира как-то иначе устроен иммунитет. Но, в любом случае, парень не может вспомнить, когда в последний раз ложился с простудой. Именно поэтому как-то так повелось, что он уделяет мало внимания своему утеплению, когда идет на Драконий Хребет, чтобы помочь Альбедо. Тот, конечно же, ворчит на Итэра и сетует на то, что он подает плохой пример Кли. — Рано или поздно ты заболеешь. Помяни мое слово, — хмуро предупреждает Альбедо в очередной раз, когда Итэр приходит к нему в своем топе и едва ли теплых шароварах. Парень на это лишь отмахивается и спрашивает, чем он может помочь исследователю на этот раз. Казалось бы, ничего нового не происходит: Альбедо ворчит — Итэр же улыбается в ответ. Однако в этот раз все идет совсем не так. В этот раз Путешественник в самом деле заболевает. Сначала он не придает значения небольшому ознобу и сухости во рту — ну, подумаешь. Они вообще-то находятся в горах, где замерзать и хотеть пить — обычное дело. Однако когда к вечеру Альбедо стал разводить костер и попросил Итэра сходить за его закопанными неподалеку от лагеря запасами мяса, пушественник не просто чувствует слабость — он буквально падает в обморок, как только оказывается у выхода из пещеры. Последнее, что он слышит — это прознительный, полный волнения голос Альбедо, зовущий его по имени.

***

Открыв глаза, Итэр не может понять, где находится: тепло, сухо, мягко. Кровать? Но чья? Внутреннее чутье молчит, а значит, он в безопасности. Неужели Альбедо создал для него постель? Но что случилось? Решив, что лежа он не получит ответов на свои вопросы, Итэр садится на кровати и едва ли не сразу падает обратно — голова начинает ужасно кружиться, заставляя его поморщиться. Кажется, звук возни привлекает Альбедо, стоящего у стеллажа, полного разных алхимических заготовок. Он оборачивается и, с нечитаемым выражением лица приблизившись к кровати, присаживается на ее край. — Ты очнулся, — констатирует факт алхимик, осматривая лицо Итэра. Он будто бы пытается выяснить его состояние, применив лишь внешний анализ состояния, что у него, конечно же, не выходит, и он, сдавшись, спрашивает напрямую: — Как себя чувствуешь? — если не знать Альбедо достаточно хорошо, то можно с легкостью упустить один простой факт — тот переживает за состояние Итэра и искренне заботится о нем. Волнение сквозит в его взгляде, движениях и немного поджатых губах. Даже в таком состоянии путешественник в состоянии приметить эти детали, заставляющие его улыбнуться. Приятно, когда о тебе заботятся. — Чувствую себя как высушенный гидро-слайм, — Итэр не знает, откуда научился этим метафорам. Возможно, от Нахиды и аранар. Но, в любом случае, Альбедо не совсем его понимает и склоняет голову к плечу, молчаливо прося разъяснить сказанную фразу. — Очень хочется пить, — признается Итэр хриплым голосом: почему-то до этого сиплость проявлялась не так сильно, — автоматически облизывая губы. Не то чтобы это помогает. Кивнув, Альбедо поднимается со своего места и, пройдя к чайнику, наливает парню кипяченной, теплой воды. Вернувшись назад, он подает кружку Итэру, и тот, благодарно посмотрев на алхимика, практически залпом выпивает воду. Становится полегче, однако слабость никуда не уходит, и он, поддавшись ей, ложится обратно на подушку, прикрывая глаза. Удивительно, но Альбедо не упрекает Итэра в беспечном отношении к своему здоровью и вообще не ворчит. Будь у Итэра открыты глаза, он бы увидел, как алхимик задумчиво берет с полки книгу, посвященную целебным свойствам растений, а затем быстро пролистывает ее в попытках найти нужную ему страницу. Путешественник лишь слушает успокаивающее потрескивание костра и шуршание листов бумаги, однако не придает этому никакого значения. Все, чего ему сейчас хочется — это уснуть, и он не сопротивляется этому желанию, моментально проваливаясь в небытие. Ему снится Люмин. Он вспоминает, как однажды серьезно заболел и не мог даже сесть из-за чересчур высокой температуры. Сестра тогда заботилась о нем, практически не отходя от его постели в течение трех дней. Она меняла компрессы, готовила и заставляла брата поесть хотя бы бульона, а еще заваривала ему какой-то лечебный чай. Он не помнит, какие ингредиенты входили в него, однако по-прежнему фантомно ощущает приятный аромат, напоминающий ему о доме. Как же давно это было. Итэр хочет последовать за нитью воспоминаний дальше — к иным обрывкам мыслей о сестре, когда нос ощущает тот самый запах чая. Тот ощущается слишком реально, чтобы быть игрой воображения, и Итэр, удивленный, сонно приоткрывает один глаз, постепенно просыпаясь. Кажется, с тех пор, как он упал в обморок, проходит немало времени — парень наблюдает за тем, как закат опускается на заснеженную землю, а буря, которую он, кажется, слышал снаружи, улеглась. Немного повернув голову на бок, Итэр пытается сконцентрировать взгляд на спине Альбедо, стоящего уже у котла и, по всей видимости, готовящего что-то в нем. Запах никуда не уходит — даже усиливается, и парень не может побороть собственное любопытство. — Что ты?.. — пытается спросить Итэр, однако закашливается, так и не договорив свой вопрос до конца. Алхимик, услышав кашель, поворачивает голову в сторону путешественника и вздыхает. В его вздохе спрятано так много разных эмоций: облегчение, волнение, забота, затаенная любовь, — однако едва ли простому незнакомцу суждено будет их услышать. — Не напрягайся, пожалуйста, — просит Альбедо, подходя к больному. Он садится рядом и, протянув руку, свободную от перчатки, прикладывает ее ко лбу. Приятная прохлада проходится по телу Итэра, и он облегченно прикрывает глаза, ластясь к ладони парня. Те не отличаются мозолями, однако и нежной кожу назвать можно было с трудом. Знакомые, прекрасные, любимые. Ласковые прикосновения алхимика напоминают ему о доме. Альбедо хмурится. — У тебя жар. — Скажи мне чего-то, о чем я не знаю, — даже в подобном состоянии Итэр умудряется язвить. Значит, дела обстоят не так уж и плохо. Из груди Альбедо вырывается очередной вздох. — Побереги силы для борьбы с болезнью, — он аккуратно заправляет влажные от пота локоны светлых волос за ухо, чтобы те не лезли в лицо Итэра, и уже собирается встать, дабы продолжить готовку лекарства, когда путешественник, слишком резво для больного, хватает Альбедо за запястье, заставляя того удивленно приподнять брови и замереть. — Не уходи, — звучит слабо и плаксиво — Итэр никогда не позволял себе подобных эмоций при Альбедо, поэтому последний сильно удивляется, чувствуя, как в груди зарождается одно простое желание — защитить, уберечь, спрятать от всех вьюг, метелей и невзгод внешнего мира, навсегда поселившись в этой небольшой пещерке вдвоем. Итэр совершенно не стыдится подобного проявления собственных чувств: когда Альбедо захотел встать, он вдруг испугался, что тот уйдет навсегда и больше не вернется. Как это однажды сделала Люмин. Возможно, тот удар был слишком сильным для его сердца. — Пожалуйста, не уходи, — уже всхлипывает Итэр, как годами постоянно искал сестру по всем регионам, как, найдя, потерял вновь, как плохо, грустно и одиноко ему было все это время до появления Альбедо в его жизни и их сближения. Было бы ужасно потерять теперь еще и его. Альбедо, внимательно наблюдающий за парнем, все видит. Видит и понимает. Они с Итэром знакомы довольно давно, поэтому алхимик знает о нем достаточно, чтобы осознать, с кем именно сейчас парень проводит параллель, на чье место мысленно ставит Альбедо. Он послушно садится обратно и, не стесняясь, ласково проводит по его щеке ладонью, утирая горячие слезы. Итэр и не заметил, как расплакался. Какой же он все-таки дурак. — Ты не дурак, — судя по всему, парень произнес свою последнюю мысль вслух, потому что Альбедо, явно не обладающий телепатическими способностями, отвечает на его мысли. Что ж, неудивительно, что он неосознанно озвучивает свои мысли — в таком состоянии сложно контролировать нечто подобное. Главное, не сболтнуть лишнего и не заставлять алхимика волноваться еще сильнее. — Я понимаю тебя, Итэр, — практически шепотом произносит Альбедо и, поддавшись порыву, прислоняется лбом ко лбу парня, от чего у последнего спирает дыхание. Находится в подобной близости с Альбедо и в здоровом состоянии получается не всегда, а здесь все эмоции смешиваются в кашу: Итэр чувствует, что еще немного, и он начнет задыхаться. — Все будет хорошо. Я тебя никогда не брошу, — обещает Альбедо, чувствуя, как Итэру сейчас важно услышать нечто подобное. Слезы начинают катиться из карих глаз с удвоенной силой — алхимик послушно вытирает каждую слезинку и болезненно нежно трется своим носом о его. — П-прости, я совсем расклеился, — Итэр судорожно вбирает воздух ртом и, прикрыв глаза, пытается отстраниться, дабы попытаться привести свои эмоции в порядок в одиночку, однако Альбедо ему не позволяет. Тихонько вздохнув, он садится еще ближе и, притянув к себе Итэра, аккуратно обнимает его. Тот совершенно не сопротивляется и, устроившись удобнее, немного затихает в надежных руках. Он вслушивается в неторопливое сердцебиение алхимика и его дыхание. «Мы совсем не отличаемся физически», — как бы между делом замечает он, отчего-то улыбаясь своим мыслям. Взгляд концентрируется на золотой звездочке, располагающейся на изящной шее, и Итэр успокаивается еще сильнее. Альбедо, почувствовав, как парень в его руках расслабляется, позволяет себе зарыться носом в блондинистые волосы и прикрыть глаза. Когда-то давно Альбедо вычитал в одной книжке, что люди во время болезни чувствуют себя незащищенно и подавленно. Все их тайные мысли, не сдерживаемые здоровым мозгом, вырываются наружу, порой заставляя человека впадать в отчаяние. Если рядом с пациентом не оказывается близких, способных позаботиться о нем, тот будет ощущать себя еще хуже — чувство брошенности будет преследовать его вплоть до выздоровления. Сейчас задача Альбедо состоит не только в лечении физического недуга Итэра, но и в восстановлении его морального равновесия. Что-то ему подсказывает — подобная задача ему вполне по силам. — Я никуда не уйду, Итэр, — шепотом повторяет Альбедо, аккуратно поглаживая Итэра по растрепанным волосам. — Не извиняйся за свои чувства. Все в порядке, — он старается звучать как можно более убедительно и ласково. Это, кажется, получается, поскольку спустя несколько минут дыхание Итэра окончательно приходит в норму, а небольшая дрожь, до этого охватившая его, отступает. Они сидят в таком положении еще некоторое время, а потом Итэр, почувствовав, что окончательно пришел в норму, самостоятельно отстраняется от Альбедо. Тот порывается вновь прижать его к груди, однако, заметив улучшившееся состояние путешественника, успокаивается и решает дать ему немного пространства, однако совсем далеко не отсаживается. Карие глаза немного покраснели, а на щеках пылает румянец — то ли от температуры, то ли от смущения, — однако теперь на губах виднеется скромная улыбка, заставляющая волнение в груди Альбедо улечься. — Спасибо, что ты рядом, — искренне благодарит Итэр, чувствуя, как сердце заходится с двойной силой, порываясь пробить его ребра. И все-таки Альбедо — лучшее, что случалось с ним за время путешествия по Тейвату. Куда бы он ни направился, в какую бы страну ни пошел — Альбедо всегда будет ждать его на снежном Драконьем Хребте в своем уютном пещерном лагере. — Обращайся, — сказав это, Альбедо немного наклоняется к Итэру и быстро чмокает того в губы — совсем невинно, практически невесомо. Однако и этого хватает для того, чтобы путешественник, окончательно потерявшийся в смущении, начал отчаянно хватать воздух ртом. Первое время Итэр не может придумать, что бы такое сказать в ответ, а после придумывает совершенно абсурдный ответ: — Ты что?! Подцепишь от меня еще заразу! — он пытается сослаться на свою болезнь, что, в целом, было бы логично, будь Альбедо обычным человеком. А, поскольку алхимик таковым не является, его это мало останавливает — наперекор словам Итэра он вновь оставляет на сухих губах нежный поцелуй. — Я не могу заболеть, в отличие от некоторых, — хмыкает он, заставляя Итэра обиженно насупиться: он-то думал, что Альбедо не будет читать ему нотации хотя бы сейчас. По всей видимости, он ошибался. Это заставляет Альбедо испытать небольшой приступ веселья, отражающийся лишь в его глазах через едва заметные искры. Внешне Альбедо всегда чересчур спокойный и собранный, однако, стоит узнать его немного лучше, как можно открыть совершенно иную сторону алхимика, в которой он бывает веселым, нежным и открытым. — В любом случае, надеюсь, теперь ты в порядке. Мне нужно доделать для тебя лекарство, а для этого тебе нужно меня отпустить, — Итэр и не замечает, когда успевает с силой вцепиться в одежду Альбедо, вынуждая того сидеть максимально близко. — Д-да, извини. Конечно, — быстро отпустив Альбедо, Итэр смущенно тупит взгляд в одеяло, чувствуя, как у него горят уши. Решив сменить тему, парень цепляется за первую попавшуюся мысль: — А что за лекарство? — в целом, об этом он изначально и хотел спросить Альбедо, однако шанс представляется только сейчас. Все-таки запах, доносящийся из котла с варевом, слишком напоминает ему о прошлом. — Чай из мяты и цветка-сахарка. Помогает смягчить горло и понизить температуру, — Альбедо, решив не терять времени даром, подходит к костру и, взяв половник со стола, помешивает лекарство, внимательно наблюдая за его консистенцией. — Нашел этот рецепт в книге, которую мне когда-то подарила Алиса. Не думал, что пригодится, но выбрасывать подарки — невежливо, поэтому все это время хранил ее у себя. По всей видимости, не зря, — обернувшись через плечо, Альбедо посылает Итэру нежную улыбку. Если бы не мысли о прошлом, Итэр бы наверняка смутился в очередной раз. — Запах… Кажется знакомым, — задумчиво произносит путешественник, стараясь вспомнить, откуда помнит его. Озарение приходит спустя пару мгновений. Точно. Люмин. Видимо, что-то отражается на его лице, поскольку Альбедо при взгляде на него немного напрягается и едва заметно хмурится. — Да? Возможно, ты когда-то уже пил что-то подобное в своем мире. Все-таки мята и цветок-сахарок — вполне распространенные растения. Может быть, у вас существовали подобные ингридиенты, — закончив с приготовлением, Альбедо достает из шкафчика чашку и наполняет ту ароматной зеленоватой жидкостью. Итэр думает, что напиток Люмин был немного светлее. — Может быть, — они не произносят этого вслух, но каждый понимает, о ком именно вспомнил Итэр. Парни редко обсуждают пропавшую сестру путешественника: когда Итэр впервые вспоминал о Люмин, все кончилось бурной истерикой. Именно поэтому Альбедо никогда не спрашивает и не настаивает на объяснениях. Да и это ни к чему — все понятно и без слов. Вкус отвара ожидаемо оказывается похож на то, что когда-то ему варила Люмин, и Итэр едва сдерживает нахлынувшую на него грусть. Он продолжает аккуратно пить лекарство, чувствуя, как горло саднит немного меньше и общее состояние становится легче. Все-таки не зря два самых дорогих ему человека выбирают один и тот же рецепт для лечения Итэра — тот в самом деле оказывается весьма действенным. — Не волнуйся, ты найдешь ее, — Итэр всегда был очень плох в скрытии своих эмоций, особенно перед близкими, а Альбедо, несмотря на свою внешнюю апатичность, неплохо разбирается в человеческой психологии и не лишен базовой эмпатии, так что нет ничего удивительного в том, что алхимик сразу же догадался, о чем задумался парень. — Мне хочется в это верить, — криво улыбается Итэр, допивая приятный на вкус чай. Отвар Альбедо все же отличается от того, что когда-то готовила Люмин — менее насыщенный, не такой сладкий и более ароматный. Удивительно, как результат приготовления чая по одному и тому же рецепту может отличаться у двух людей. Возможно, все дело в характере — пусть и Люмин, и Альбедо оба бывают довольно хладнокровны, Альбедо, если узнать его поближе, становится тактильным и невозможно нежным. Порой он напоминает Итэру большого кота. От подобного сравнения улыбка Итэра становится искренней.

***

Возможно, Итэр никогда не вернется в свой мир, никогда не сможет отыскать сестру, никогда больше не попробует чай из мяты и цветка-сахарка в ее исполнении, не увидит улыбку, когда он будет делать что-то глупое… Возможно, путешественник никогда не вернется в родной мир, домой, однако за время своего путешествия парень понимает одну важную вещь: дом может быть не только местом, но и человеком. Засыпая в объятиях алхимика после выпитого лекарства, Итэр вдыхает его запах и сонно улыбается. Альбедо пахнет домом. Альбедо и есть дом.