Мы обезоружены

Утро начинается не добро, не с завтрака в постель и даже не с поцелуев. Да и было бы кому, Ева в отношениях уже не была… Давно. Для этого была уйма причин, главной из которой, как говорили знакомые и друзья, то, что она буквально замужем за своей работой. Она тратила все силы, нервы, эмоции на нее и своих клиентов. От того и не жаловалась на отсутствие спутника жизни. Девушка морщится, перевернувшись на спину, мычит что-то нечленоразборчивое себе под нос. Трет глаза, растирая тушь еще сильнее, чем уже было. Голова гудела, как от пьянки в лучшие деньки. Разлепив глаза, тут же жмурится обратно. Утреннее солнце бьет, не щадит глаза, через не зашторенные окна. Шарит рукой рядом по кровати, чтобы найти источник раздражителя, разбудившего её. Нащупав телефон, все-таки смотрит в экран. Количество пропущенных приводит в ступор, заставляя тут же проснуться, а при видя время, так совсем подскочить с кровати, — Просто невероятно. Я проспала 15 часов, и судя по всему, за это время успел пойти снег летом или отчего я внезапно всем так понадобилась. Количество пропущенных в действительности удивляло. Более 15 от контакта «Ника», целых 3 от «Майор Гром», и один от «Воспитатель Макарова ТМ». Итак, это по работе точно. Сейчас первым делом хотелось переодеться и залезть в душ, но личным желанием сейчас не место. Громко выдыхает и набирает Грома в первую очередь, — Ало, здравствуйте, Игорь Константинович. Прошу прощения, была занята. Что-то срочное, раз звоните в 8 в выходной? — И вам доброе, Ева. Да тут вам известия не самые приятные. Гречкина сегодня ночью сожгли, главный подозреваемый Макаров, решил, что вам надо это знать, — звучит басистый голос, отчего бегут мурашки. Хотелось думать, что из-за голоса и отсутствие мужика в её жизни, но бегут они по иной причине. Новости совсем невеселые, скорее ужасающие. Отлично поспала и взяла себе отпуск, — я сейчас как раз иду на допрос, вам лучше поторопиться, если захотите поучаствовать. — Майор, допрашивать без меня Лешу вы не имеете права, ему шестнадцати даже нет, – холодно отчеканила она, всю сонливость как рукой сняло. Трет виски, чтобы успокоить нарастающую головную боль, — до встречи, скоро буду. Отключается, ущипнув за переносицу, шипит. Перезванивает Татьяне Михайловне, сообщая, что обо всем уведомлена и скоро будет на месте, попутно успокаивая бедную женщину. На самый сок оставляет самую нервотрёпку. Лучшая и единственная в своем роде Вероника Лихачёва, подруга Евы. Небезызвестная журналистка и прямой источник информации для девушки. Дружат они со времен института. Знакомство у них самое, что ни на есть, странное и противоречивое. Встречались с одним парнем: одна официально, с другой изменяли. Узнав, сдружились, строя козни козлу. Возвращаясь к настоящему, времени не было, чтобы его тянуть, поэтому набирает номер и чуть ли не сразу слышит, — Волкова, ты совсем охренела не отвечать? Я тебе всю утро трезвоню, тут новости бомбические. Буквально. — Слушай, Ника, будь добра, тон голоса понизь, голова раскалывается. Я настолько вымоталась из-за последнего дела, что пришла вчера в четыре часа и отрубилась в одежде. Только встала, давно так не спала. И успокойся, я знаю, именно поэтому тороплюсь. Лешу подозреваемым сделали. Не менты, а идиоты, честное слово, — шипит Ева, попутно направляясь в ванну, поставив вызов на громкую. Время действительно поджимало, — Ты лучше расскажи поподробнее, что уже накопала. Что за чертовщина творится. Нет, я не удивлена, у Гречкина много ненавистников было, сама бы прибила урода, но чтобы его сожгли… — Устала она, ну офигеть! Ладно, не суть дела. Я уже на месте побывала, как только новости в ленту просочились. Насколько я понимаю, ему тачку взорвали. Прям вместе с ним, жуть просто. И воняло там примерзко, маслом каким-то, — говорит на фоне подруга, то утихая, то повышая голос. Девушка тем временем умывается и только после смотрит в зеркало. Лицо помятое, опухшее. В зеленых глазах полопались сосуды, отчего она действительно выглядела так, будто всю прошлую ночь пила. Морщится, устало поправляет платиновые волосы, что торчали во все стороны. Они едва до конца линии челюсти доходили. Спала долго, а ощущение будто и вовсе не спала. Черта с два она еще так ляжет, — Ева? Ты меня слушаешь, нет? Короче, пока мало чего понятно, но его явно сначала помутузили, а потом только сожгли. Он кому-то очень насолил. — Он всем кому мог насолил, Ник, — вздыхает Волкова, даже в душ не успеет сходить. Отчего настроение ползет за отметку отрицательно. Подцепляет первое попавшееся из гардероба. Свободная водолазка и обычные черные брюки. Просто и даже мрачно. Подстать настроению. Берет сумку с папками дела Макарова, как удобно, ничего собирать не нужно, надевает пальто и буквально выбегает, — Но жутко конечно. Вероника, извини, я позже перезвоню, уже опаздываю. Целую. — Беги, крутая адвокатша, не задерживаю, — смеется девушка, отключившись, как только она садится в машину. В пробки почти не попадает, хоть в чем-то везет. На небе облачно, но дождя пока не обещают, отчего паркуется чуть дальше от участка и бежит уже своим ходом. В здании шумно и многолюдно круглосуточно, так что удивляться нечему. Улыбается охраннику, который уже запомнил Волкову, поэтому свободно проходит. Выяснив, где сидит ее многострадательный клиент, вихрем стремится туда. Уже почти на месте сталкивается с Громом, обмениваются повторным приветствием. Обсуждать пока нечего, да желание и времени на светские разговоры нет. Поэтому уже в камере видят мальчика, сидящего к ним спиной в капюшоне. Одежда у него не сменилась, что сразу напрягло Еву. Но вместо всяких вопросов, майор кидает в него теннисным мячом, который прежде находился в руках, четко попадая в голову. Мальчик тут же поворачивается, хмурится, потирая затылок. Возмущение это вызвало у всех. Лицо Евы тут же вытягивается, а в глазах полное непонимание, даже разочарование, — Игорь! Что вы себе позволяете?! — Методы свои, спокойно. Короче, малой, я знаю, что ты не убийца. Хочу тебе помочь, — хрипло говорит майор, опираясь на металлический стол. Ева выдыхает, потирая виски. Голова стремилась взорваться, не иначе. Знала конечно, что Гром хороший полицейский, делает все по справедливости, но легче становится только после его слов. Хоть бороться с ним не придётся. — Ну, а мне уже помогли, — насмешливо тянет Леша, садясь на стул, отчего девушка всем нутром напрягается. Даже дышать становится тяжелее. Внимательно смотрит, подходя ближе. Хмурится, положив руку ему на плечо, — когда убили этого урода. — Леша, ты что-то знаешь о произошедшем? Если тебе надо, мы поговорим наедине, — угрюмо говорит Ева, глазами бегая по лицу, считывая реакцию. Майор хмыкает, но и сам заметно напрягается, — Тебе об этом что-то известно? — Да, — выдает Леша, выдерживая паузу. В голове сразу рождаются предположения. Если он действительно замешан в убийстве и признает это, то ничего хорошего нет, на него итак хотят все ярлыки повешать… Но так же быстро прерывает поток мыслей, — тот кто это сделал — герой. Игорь лишь разочаровано фыркает, разворачиваясь, а вот Ева закипает. Желание прибить мелкого гаденыша выше некуда, в то время, как всякие остатки положительного настроя катятся в тартары. Голова раскалывается, отпуск катится в небытие и её же несбыточные мечты, а ему весело. Нервы помотать хочет. Она поджимает губы, закрыв глаза, считает до трех. Будто это хоть когда-то помогало. Выдохнув, поворачивается к мужчине, отводя в сторону, — Слушайте, думаю мы оба понимаем, что это всё юношеский максимализм и желание показать свою независимость. Обвинения должны быть сняты за отсутствием веских доказательств, верно? — Конечно, не переживайте, с мальчишки все снимут, — устало выдыхает Гром. Очевидно, не только у нее утро не задалось. Хотя его увидеть в хорошем настроение была та еще редкость, это она поняла за всю их «совместную работу». Он отходит дальше к двери, — Извините, работа не ждет. И мой вам совет, отдохните, выглядите так будто камаз проехался. — Все нормально, я понимаю, идите, я разберусь с ним, — машет она рукой, невесело усмехнувшись. Да, только такие комплименты с её видом и получать, — Уж спасибо, майор. Далее предстоит серьезный разговор. Честное слово, она уже ощущала себя не адвокатом, а нянькой, за этим пацаном глаз да глаз. Ещё чуть-чуть и она будет представителем не жертвы, а обвиняемого. Морщится, повернувшись к нему лицом скрестив руки на груди, — Леша, не вижу смысла с тобой официально разговаривать. Что ты делал на территории особняка Гречкиных? Тебе повезло, что с тобой работает Игорь Константинович, иначе посидел бы тут подольше. Я понимаю твои чувства, но пожалей и себя, и Татьяну Михайловну, она за тебя переживает. — Что делал не важно, Ева Александровна. Главное, что теперь этот ублюдок получил по заслугам. Сделали то, что вы не смогли, — с мрачной усмешкой говорит парень, отчего хочется только выть. Сил ей даст Бог видимо. И ведь обидно, она на полную выложилась, но обижаться на ребенка толку не было. — Ладно, я поняла тебя, Алексей. Сейчас поговорю с блюстителями порядка, потом отвезу в детский дом. Мне еще поговорить надо с Татьяной Михайловной, — говорит она, больше для себя, чем для него. Разворачивается и идет к выходу, остановившись уже тогда, когда открывала дверь, — Ты береги себя и глупостей больше не делай. Следующие полчаса это муторные разговоры и работа с бумажной волокитой. Поняла, что мало чего изменилось с момента того, как она ушла с органа исполнительной власти. Столько же идиотов и осталось. Оставалось только перетерпеть это и одного несносного мальчишку. Она все понимала, он потерял сестру, никто ничем не помог, но грань переходить не надо, иначе в чем отличие его от беззакония, что творится кругом. Везет она его в полном молчании, потому что уже скоро на потолок полезет от головной боли. Только зайдя на территорию «Радуги», мальчишка исчезает в толпе детишек. Грустно улыбается Ева, глядя на них. Хотя бы условия должные, выглядит тут все невероятно. Как много раз говорила воспитательница Макарова это все заслуга Сергея Разумовского. Он тут вроде местной ожившей легенды. Только задумавшись над тем, что почитать о нем будет полезно, ее вырывают из мыслей. — Здравствуйте, Ева Сергеевна, — устало улыбается женщина, отчего появляются морщинки. Выглядит очень уставшей, но пытается быть такой доброжелательной и вежливой. Ева даже завидует её выдержке, но так не может, желание рвать и метать растет в геометрической прогрессии и превышает дозволенную отметку, поэтому отвечает лишь дежурной улыбкой, — Спасибо, что приехали. Мы вам безумно благодарны за вашу помощь. — Да ладно, Татьяна Михайловна, это моя работа, — усмехнулась она, хотя не может вспомнить, когда в её обязанность вошло быть нянькой своего клиента. Но она и не жаловалась, сама за работу взялась, — Я приехала с вами о Лёше как раз поговорить. Если удобно, пройдемте в кабинет. И буду безумно благодарна, если у вас найдутся обезболивающее, голова битый час болит. И они идут в тот самый кабинет, подальше от шума и детских визгов. Внутри действительно в разы тише, даже закрадывается мысль о том, что тут и вовсе шумоизоляция. Очень кстати. Да и в целом очень уютно: книги, папки разные на полках, медали, даже кубки, фотографии на стенах. Внутри тепло сразу, сразу видно, к детям с теплотой относится, по-матерински. Но на столе стоит одна фотография в рамке, как на самом почётном месте, на ней красуется парнишка с ярком рыжими волосами, перерезающий ленту. Знакомое лицо. По всей видимости задумчивое лицо девушки замечает Татьяна Михайловна, протягивая таблетку и стакан, мягко улыбается, — Это Серёженька Разумовский, я говорила про него прежде. Герой наш, сам же здесь и вырос. Он же перестроил здание почти полностью, ребятам нашим постоянно помогает, приезжает лично, общается, играет. Дети его любят. Тут он как раз на открытии после ремонта. — Да, замечательный человек. Дети чувствуют хороших, поэтому и тянутся, — неловко кивает Ева, глядя на восхищение и трепет в глазах женщины. Вздыхает, запивает таблетку и уже ждет момента облегчения, отчего благодарно улыбается, — Спасибо. Но вернемся все-таки к делу. Дело Алексея я закрываю, ибо судиться нам больше не с кем. Нельзя конечно смерти человека радоваться, но можем выдохнуть. Но я настоятельно попрошу вас проследить за Лёшей, лишь бы он никуда не влез. Не очень хочется в следующий раз находиться не на стороне обвинителей, а обвиняемых. Если понадобиться какая-либо помощь — звоните, номер у вас мой есть, всегда буду рада помочь. — Конечно-конечно, Ева Сергеевна. Лёше сейчас сейчас тяжело, но я обязательно за ним прослежу, — часто кивает женщина, тяжело вздыхает, — Не поймите неправильно, это ужасно, такая смерть, но думаю, что действительно дышать стало легче. Не зря говорят, что бумеранг существует и все возвращается. И все-таки спасибо вам большое за помощь, несмотря ни на что, вы нам безумно помогли. — Да уж, — мрачно пробормотала она, отводя взгляд. Вот только бумеранг — это вполне живой человек, который убил человека, да ещё довольно извращенным способом. Сгореть заживо не самая лёгкая смерть. И не понятно, что у этого человека в голове и будет ли какое-то продолжение. Можно понадеяться, что нет. Надежда ведь умирает последней. И живут все в стране с конкретным законом. От своих же мыслей выдыхает и морщиться, — В любом случае, рада, что всё-таки смогла вам помочь. Дай Бог больше вам моя профессиональная помощь больше не пригодиться. Извините, осталась бы на подольше, но есть еще дела. Не проводите меня? — Конечно, пойдемте, — вновь кивает воспитательница и встает. Пока идут, говорят о ненавязчивых темах. Женщина она хорошая, Ева сразу это поняла, когда за дело бралась. Сейчас же может выдохнуть, что больше не придётся бодаться с подкупным Бенгальским. От таких мыслей морщиться на саму себя, Гречкин конечно человек примерзкий и дальше было бы может только хуже, но дальше не будет. Всё же он человек и гражданин Российской Федерации, и должен был находиться в тюрьме. Хотя вряд ли случилось бы подобное, поэтому и тупик. Мотает головой от нежелания думать о подобном. Уже ничего не сделаешь, толку рассуждать никакого. Поэтому прощается с Татьяной Михайловной и с чистой душой уходит, оглядываясь на здание. Надеется, что больше никому здесь не понадобиться её помощь. Ещё и головная боль отступает верно, хоть и медленно. А день налаживается.

***

В общем и целом, дел особых не было, а она как раз думала над тем, чтобы взять отпуск. Хватит с неё, работает без передыха почти год, пора налаживать личную жизнь. Да именно так Ева и говорит себе каждый раз, но ничего не делает. После последних отношений, причем не самых удачных, после которых ей самой понадобился адвокат, она зареклась пробовать снова. Уж лучше умрет одинокой старушкой с котами, (которых, к слову, заводить она в ближайшее время не планировала, ведь те быстрее её самой загнуться) чем снова собирать себя по кусочкам. Девушке и так хорошо жилось. По крайней мере так она себя убеждала. Именно поэтому едет на работу, перед чем курит, глядя на мелькающих и вечно куда-то спешащих людей, меланхолично заходит в здание. В офисе все как обычно. Коллеги бездельничают, беззаботно попивая кофе. Хотя кто-то действительно работает, сидя за бумажками. Неспешно подходит к группке людей, устало улыбается. Первым её замечает мужчина с лысеющей головой, в забавных очках, выше на несколько голов, хотя рост у неё вполне средней. Гордые 165 сантиметров. Он хитро улыбается, — Ну что, Волкова, можем поздравить с закрытым делом? Хотя оно само себя закрыло, после твоего проигрыша. — Очень смешно, Иван. Но можно выразиться и так, я иду к Александру Александровичу и беру свой долгожданный отпуск, — фыркает девушка, скрестив руки на груди. Голову поднимают ещё пара человек: невысокий, но очень даже привлекательный мужчина по имени Андрей-бывший-несостоявшийся-ухажёр и девушка чуть старше её самой, просто Ириша. Андрей выгибает бровь, усмехнувшись. — Неужто берешь отпуск? Мы ставили на то, что это случится только ещё через пару лет. У тебя накопилось отпускных дней больше чем у всех нас, — хмыкает мужчина, оглядывая её, — Будет очень кстати, выглядишь словно долго сидишь на чем-то и у тебя уже начинается ломка. — Андрюш, хватит! Ев, ты его не слушай, глупости говорит, но тебе и правда стоит отдохнуть, ты себя вымотала, — встревает Ира, красноречиво глянув на общего коллегу, отчего хочется истерично рассмеяться. Сколько ещё раз её ткнут носом в то, как она выглядит? С кем не бывает, тяжелое утро. — Спасибо, Ириш, всё в норме. Я действительно хочу по-человечески отдохнуть, поэтому оставляю вас, дорогие друзья, и иду к Санычу, — показательно бодро улыбается и удаляется. Что-то ей подсказывает, что по-человечески отдохнуть ей не удастся. Но Ева засовывает как можно дальше это чувство и шагает к директору сия предприятия. А силы в предвкушения отпуска действительно появляться. Вот, что зовут вторым дыханием. Стучит в стеклянную дверь, глядя за лысым, полноватым мужчиной, тем самым директором. Он кивает ей, и девушка преспокойно заходит, — Здравствуйте, Александр Александрович. Я к вам с просьбой. Хочу отпуск на пару недель взять. Очень надеюсь, что вы мне не откажите, потому что… — Ева, не откажу, а с превеликим удовольствием выставлю за дверь и прочь на отдых, — прерывает её речь, по-отцовски улыбнувшись, — Ты итак работаешь не покладая рук сколько уже… Полгода? Больше? Дела у тебя выигрышные в основе своей, так что гуляй спокойно. Заявление сейчас дам, а ты там уж будь добра, вали на все четыре стороны. Ева счастливо улыбается и почти может выдохнуть. Принимает бумажки, оставляет подпись, что-то подчеркивает, слушая наставления своего босса и кивает, словно китайский болванчик, — Спасибо вам. Через две недели приду, как новенькая. — Я уж надеюсь. Ты отдохни, в дурости не ввязывайся, и уж точно не думай расстраиваться из-за последнего дела. Все мы знаем, что Бенгальский ещё тот продажный кусок дерьма, — вздыхает мужчина и треплет по голове, — А теперь шуруй с работы, чтоб я ноги твоей тут не видел. Девушка даже не думает об этом, еще раз крикнув благодарности, выскакивает из кабинета. Свободу попугаям на целые две недели. Две недели сладкого отдыха. Были бы ещё занятие, но она пока не задумывается над этим. Проходя мимо своих рабочих друзей, обнимает Иру и показывает нецензурный палец Ивану с уж больно насмешливым лицом, заодно и Андрею. Потягиваясь, выходит из офиса, довольно улыбается. В действительности, она уже и не помнила, что такое свободное время и чем можно себя занять в него. В голову приходит одна, поэтому Ева уже в машине берет телефон и звонит контакту с быстрым набором. — Вероника, снова привет. Свободна сейчас? Кир выпустит мою лучшую подругу из своего плена? — быстро говорит девушка, слыша на фоне мужской голос, — У меня хорошие новости, я отпуск взяла. — Евочка, для тебя я свободна в любое время суток, а Кирилл это переживет, — тянет подруга, и даже так слышно, что улыбается. А еще слышно, как тот самый Кирилл шлет в дальние края Волкову. Почти прямая цитата, — Обалдеть, у меня слуховые галлюцинации? Ева Александровна, вы меня удивляете, я такие слова раз в пять лет слышу. Закатим пиршество по такому случаю? — Думаю, что алкоголь оставим до ближайшего будущего, но вот против кофе и позднего завтрака я не откажусь, со всеми делами ещё ничего ела, — фыркает, закатив глаза, хотя это всё наигранно. Всё плохое настроение смыло, будто его и не было, — В нашем любимом месте через полчаса? — Определено точно да, — смеётся Лихачёву и сбрасывает трубку. Полчаса проходят быстро, хоть совсем и не интересно. В пробках в целом мало чего интересного. Скоротать помогла лишь электронная сигарета, что и существует здесь только по этому случаю, да пара мудаков, что умудряются подрезать её, получая пару ласковых. Поэтому уж топчется около тихой кофейни, разминая шею, пока девушку чуть не сбивают с ног, — Твою ж то мать, Вероника, меня так скоропостижно Кондратий хватит! — Не ворчи, я тебя уже сто лет не видела, — смеётся Вероника, обнимая подругу, уводит в здание. Медные волосы забавно растрепаны Петербургским ветром, поэтому Ева их поправляет, попутно здороваясь с знакомым очень симпатичным баристой. Может вовсе завести интрижку, пока есть время? Под рассказы неумолкающей девушки, лениво определяется с заказом. В этом вся разница между ними, Ника всегда было яркой, притягивала к себе людей и так же умело отсылала их. Ева же была спокойной, порой даже слишком, лишь с близкими открывалась и смеялась до боли в животе. Но нет, не была серой или отталкивающей, скорее не всем по вкусу. В общем, клишированные подруги. Не зря говорят, что противоположности притягивают друг друга. Заказ им приносят довольно быстро, ещё не обед, поэтому народа почти нет. Тут в целом никогда не было толп, хотя зря. Кофе и блюда тут отменные. Отчего лениво, но очень довольно ковыряет глазунью с латте без сахара, — Слушай, а расскажи поподробнее насчет Гречкина. — Ты работу хоть когда-то оставишь? — разочарованно бурчит Ника, вздохнув, всё-таки говорит, — Да ничего непонятно пока. Я фоток наделала конечно, но можно только гадать, что там в действительности произошло. Подозреваемых нет пока, как я выведала у Кирилла, удобно иметь парня полицейского. Только Гром какого-то мужика в костюме с птичей маской видел, как у Докторов… Чумных докторов, вот. Но с него поржали только, да у виска покрутили. В дом пробрались, ничего не украли, да и тачку вместе с Гречкиным взорвали. У нас в городе появились мстители, круть то какая. — Интересно, кинь мне фотографии, я гляну. И ничего крутого в этом нет, Ник, он человека убил, — хмурится Ева, поджав губы, лезет в телефон, под ворчание подруги. Но вот её опережают и приходит уведомление о пополнение баланса. Сначала было подумала, что отпускные, но вот точно не 400 тысяч. Нет, зарплата у неё хорошая, она не жаловалась, но такие деньги отродясь ей не перечисляли, — Какого хрена?! — Ев, ты чего? Я же ничего не скинула. — Да не из-за фотографий. Мне кто-то перевел деньги. Охринеть какую увесистую сумму, — пробормотала Волкова, нахмурив брови, под удивленный взгляд подруги. Лезет глубже, чтобы понять кто отправитель, — Что за черт? «Vmeste COMPANY»? Это ещё что такое, с каких пор мне деньги переводит компания мессенджера? — Так, погоди, дай подумать, — машет рукой Ника, призывая к спокойствию, барабанит по столу, внезапно хлопнув рукой, — Слушай, а Леша этот с «Радуги» же? Помню, как насчет Разумовского информацию для дела одного рыла, он ведь там же вырос и владельцем компании является, ещё сам приют перестраивал. — Да, знаю… Стой, точно. Мне воспитательница Макарова говорила, что ей меня он же и посоветовал. Откуда он вообще?... Так, ладно, допустим. А деньги то зачем мне отправил? Я же дело даже не выиграла, — морщится Ева, трет переносицу. Бред какой-то, с каких пор к ней внимания проявляют богатеи? — Благодарность может такая, за помощь. Ну или моральная компенсация за потраченные нервы, — усмехнулась Лихачева. — Очень смешно, Ника. Я деньги никогда не принимаю, это подкуп какой-то, ты же знаешь, — мрачно говорит она, исподлобья глядя, сдула прядь со лба, — Вот подлец. Надо узнать, как деньги вернуть. — Боже, как же все сложно у тебя, надо же уметь принимать подарки и ухаживания, — уже откровенно ржёт подруга, в ответ на что получает мрачный, даже злой взгляд, — Не дуйся. Позвони, не знаю, ассистенту или ещё кому, да и узнай как вернуть, делов то. — Как у тебя всё просто, — фыркает девушка, но сама лезет в интернет, чтобы найти информацию. И в действительности находит, под бубнеж со стороны, и выясняет, что никто понятия об этом не имеет, что делать не знают и блаблабла. Это уже конкретно начинало бесить, ведь даже встретиться с ним нельзя! — И что вы мне предлагаете? Мне не нужны эти деньги, ошибка произошла у вас, вы и решайте. Или просто запишите меня к Разумовскому на встречу, раз это лично он мне деньги перевел. — Извините, Ева Александровна, это невозможно, Сергей Викторович не принимает… — тонкий голос быстро бормочет по телефону, торопливо что-то объясняя, пока не прерывается. Она уже несколько раз усомнилась в её квалификации. Ладно, можно сделать поблажку, что не многие такие суммы возвращают. Голос внезапно меняется на более уверенный что ли, — Здравствуйте, меня зовут Анна Владимировна, Сергей Викторович сможет вас принять завтра в три часа, прошу без опозданий и задержек, приносим наши извинения за неудобства. — Здравствуйте, спасибо за помощь, наконец-то, советую получше обучить ваших специалистов, — угрюмо бормочет в трубку, да уж, нервы стали ни к черту. Обсуждают пару нюансов и отключается, устало растирая виски, — Что ж за эмоциальные качели сегодня. — Да уж, Ева, ты страшная женщина, запугала девчонку, — усмехнулась Вероника, похлопав по плечу. Сидят они ещё вместе где-то час, подруга все-таки скидывает обещанные фотографии и просит все потом рассказать. Она же надеется, что пройдёт все спокойно и уже понимает, что отпуск будет многообещаюшим.