All the Things They Said

      Taylor Swift — Look What You Made Me Do

      Пэнси ненавидит Гарри Поттера. Она думает об этом, когда спускается в подземелья, захлёбываясь слезами, ведь это первое предательство, которому она действительно сама позволила случиться. И потому оно самое болезненное.       Паркинсон разрешила себе утонуть в его зелёных глазах, потеряла бдительность от его тёплой улыбки, поддалась на их откровенные разговоры, в которых выкладывала ему себя так, как никому другому. И он был с ней искренен. Чёрт возьми, она до последнего была в этом уверена. Или нет?       — Значит, Малфой пропадает в Выручай-комнате? — Его горячий выдох в районе уха свёл мышцы в желании получить больше. Пэнси притянула Поттера ближе за плечи, вставая на носочки, чтобы дотянуться губами до его шеи.       — Да, Поттер. — Влажный поцелуй рядом с бьющейся жилкой стал причиной его сдавленного стона. — Не знаю, чем он там занимается, но явно чем-то нехорошим. А теперь заткнись и займись делом.       Он повиновался, и именно это в нём сводило с ума. В этом месте, в этом пыльном классе он был таким. Оставлял за дверью своё чёртово упрямство и желание брать всё в свои руки.       Она видела, как девушки с других факультетов провожали его печальным взглядом, не получив и толики того, что получала она, когда была с ним. Мысль о том, что Мальчик-который-выжил, был у её ног, опьяняла настолько, что притупляла всякую осторожность.       Разорвав поцелуй, он усадил её на парту и скользнул ладонью под юбку. Паркинсон закусила губу и раздвинула бёдра, чувствуя, как кожа в предвкушении покрывается мурашками.       — Как ты думаешь… — его шёпот вторил движениям руки, сдвигающей ткань трусиков в сторону. Пэнси захлебнулась собственным вздохом, когда он коснулся разгорячённой плоти. — Он делает это по приказу Тёмного Лорда?       — Не знаю, — выдавила она, подаваясь бёдрами вперёд навстречу его пальцам. Пэнси уже не понимала, что говорит, да и это не имело значения, когда он касался её вот так. В таком состоянии она вполне могла признаться и в убийстве Седрика Диггори, если бы он продолжал дразнить её. — Возможно…       Она схватила его за красно-золотой галстук и подтянула ближе. Зелень в его глазах уступила место черноте зрачков. Паркинсон накрыла ладонью твёрдый член в его штанах, слегка сжала, и Гарри вошёл в неё пальцем, сорвав с её губ тихий стон.       Пэнси ненавидит Гарри Поттера. Она думает об этом, когда сидит у постели Драко в Больничном крыле. Перед тем, как провалиться в сон, тот беспрестанно бормотал о том, что Поттер знает о нём. Поттер знает о том, что Малфою наказали сделать.       Паркинсон гладит руку Драко, перевязанную белоснежными бинтами. Совсем недавно такая же белоснежная рубашка Драко была в крови. Ей кажется, что она сама, подобно ему, скоро захлебнётся в собственной крови из раны, оставленной Поттером.       Усмешка растянулась на его губах. На тех губах, что она целовала тысячи раз. Лицо, которое она искала в толпе коридоров, кажется ей теперь уродливым, потому что Поттер вонзил клинок в её ослабленное тело.       Он сделал это не по-слизерински, со спины. О, нет… Гарри сделал это как настоящий гриффиндорец, смотря в глаза своей жертве.       — Ты думала, что всё это по-настоящему?       — Я думала, что у тебя всё же были какие-то понятия о чести. — Она сглотнула, сделав шаг назад. Её трясло от ненависти. — Воспользоваться и выбросить — как-то не очень вяжется с твоим образом.       — Ничего личного, Паркинсон. — Гарри опустил взгляд, смотря на влажный от дождя пол Астрономической башни. — Мне нужна была информация, а тебе нужен был кто-то рядом. — Он пожал плечами. — Равноценный обмен. С привилегиями.       Его глаза дьявольски сверкнули в темноте. А она вспомнила о том, как он рассказывал, что шляпа на первом курсе предлагала ему Слизерин. В нём определённо было что-то змеиное, и теперь она ощутила это на своей шкуре. Ей хотелось выцарапать свои собственные глаза, которыми она наивно смотрела на него всё это время.       — Ты ещё пожалеешь, что перешёл мне дорогу, — прошипела она.       — И что же ты сделаешь, Пэнси? Запустишь в спину Ступефай, когда я не буду этого ожидать?       — Хуже, Поттер. — Её голос стал мертвенно-спокойным. — Гораздо хуже.       Пэнси ненавидит Гарри Поттера. Она думает об этом, когда из её глаз катятся горькие слезы, а левое предплечье горит адским пламенем. Она думает об этом, когда прикладывает лёд к раздражённой коже, и вспоминает одобрительные взгляды окружавших её Пожирателей смерти.       «Благодарю, мой Лорд».       Теперь прежняя Пэнси умерла.       Её место заняла та, что собиралась стать одним из его личных кошмаров.       Она оказывается в ряду верных слуг, кто ищет Поттера по всей стране, ведь каждый раз воспоминания под веками запускают настоящую агонию в груди.       Пэнси только сильнее сжимает волшебную палочку и дрожит от озноба, отражая атаки Беллатриссы на свой разум. «Это поможет держать чувства и эмоции под контролем», — говорит она себе, когда в очередной раз вытирает кровь, пошедшую носом от напряжения.       Она благоговейно склоняется на одно колено перед Тёмным Лордом, когда он хвалит их за удачно проведённую операцию по взятию Министерства под контроль. Но не забывает об имени, что выделено красным цветом в списке её мести.       Пэнси напоминает Долохову, сыплющему проклятиями после неудачной поимки троицы, о доме на площади Гриммо, который перешёл к Поттеру в наследство. Тот преподносит эту зацепку Тёмному Лорду, в результате чего за улицей устанавливается практически беспрестанная слежка.       Она предлагает идею посмотреть воспоминания Полоумной Лавгуд, пленённой в Малфой-мэноре, потому что Поттер когда-то рассказывал об их близких отношениях в Хогвартсе. Именно Паркинсон приставляет палочку к горлу Ксенофилиуса и грозит ему смертью дочери, если он не выдаст местонахождение Избранного.       Она, она, она. И пусть Гарри покопался в её сердце, оставив там бардак, у Пэнси тоже было чем крыть.       Пэнси ненавидит Гарри Поттера. Она думает об этом, когда у неё от предвкушения подрагивают пальцы, после сообщения Лавгуда о том, что Поттер осчастливил его своим визитом. Надевая чёрную мантию и узорчатую маску, она копит свою злобу до того момента, как увидит его лицо.       Оборачиваясь тёмным дымом в воздухе, Паркинсон оказывается на холме близ дома Лавгудов.       Её окутывает чернильная дымка из новоприбывших Пожирателей. В доме раздаётся оглушительный взрыв, обрушивающий одну из стен. И она пользуется моментом, аппарируя прямо в эпицентр хаоса.       Её не интересует заваленная обломками Грейнджер, в ужасе шарящий рукой по полу в поисках палочки Уизли и даже смертельно бледный Лавгуд. Она ищет его. Они не знают, кто скрывается под маской, и это её преимущество.       Пэнси делает шаг к Ксенофилиусу, и тот дрожащим пальцем указывает наверх. Значит, Поттер на втором этаже. Отлично. Возможно, его дочурка всё же выживет.       Она осторожно поднимается по заваленной камнями и хламом лестнице. Толкает покосившуюся дверь, тут же блокирует выпущенное в свою сторону заклинание и, воспользовавшись замешательством Гарри, хватает его за рукав, аппарируя на улицу.       Он валится на припорошённую снегом землю, и Пэнси снимает маску, отбрасывая её в сторону.       — Привет, Поттер.       Гарри на секунду замирает, а затем вскакивает на ноги и направляет на неё палочку.       — Паркинсон… Приятная встреча.       Лёгким движением кисти она накладывает антиаппарационные чары и чертит в воздухе руну. Она едва успевает выпустить голубой луч, как он блокирует его, посылая в неё ответный.       «Инкарцеро? Слабо», — думает Пэнси.       — Так это и есть твоя месть? — говорит он, уворачиваясь от парализующих чар. — Примкнуть к Пожирателям смерти, чтобы добраться до меня?       — Хуже. Не добраться, а уничтожить, — цедит Паркинсон сквозь зубы. Ещё одно заклинание летит в него, но Поттер пригибается и посылает в неё ослепляющее — оно тут же разбивается о мощный щит. — Преподнести тебя Тёмному Лорду. У Драко для этого кишка тонка, а у меня мотивации полно.       Они кружат друг напротив друга с вытянутыми палочками. Каждый из них не решается зайти чуть дальше, как будто всё ещё стоят перед чертой, переступить которую означает дорогу в один конец.       — Мы оба знаем, что ты этого не сделаешь.       Она вздрагивает. Конечно, она сделает. Ещё секунда, и сделает. Только вот пальцы предательски дрожат, а в горле — сухая пустыня.       Где-то вдалеке раздаются звуки битвы, кто-то кричит. Женский голос зовёт его по имени. Вероятно, Грейнджер?       И Поттер делает невозможное. Опускает палочку. Морщится, отводя взгляд. Это злит. Он, чёрт возьми, и правда уверен, что она этого не сделает.       Пэнси выпускает режущее в район его голени и припечатывает его к уцелевшей стене дома. Кончик её волшебной палочки упирается ему в горло, а в зелёных глазах за стеклами очков — ни капли страха.       Он спокойно смотрит ей в глаза. Безумец. Настоящий безумец.       А Гарри продолжает смотреть. Так, как смотрел на неё сверху вниз, пока она торопливо расстёгивала пуговицы его рубашки. Так, как смотрел, когда Пэнси обнимала его за шею, стоило ему появиться в дверях их кабинета.       «Мерлин, просто прекрати, Поттер!» — кричит её собственный голос в голове. Но он этого не слышит, потому что она молчит, поджав губы.       Паркинсон снова не контролирует ситуацию. Снова, снова, снова. Даже сейчас её ментальные стены трещат, когда он смотрит так. Так больно и знакомо. Из-за него она оказалась здесь. Из-за этого чёртова взгляда, приведшего к тому, что все её существование сконцентрировалось на нём.       — Посмотри, до чего ты меня довёл, — шепчет она.       Пэнси сжимает воротник его куртки трясущимися пальцами, палочка всё ещё держит на прицеле его сонную артерию. Это было бы просто. Применить к нему Империус и аппарировать. Сейчас же.       — Пэнси… — Он касается указательным пальцем её подбородка и притягивает ближе. Между ними остаются жалкие миллиметры, которые она так сильно хочет уничтожить. — Ты сама себя до этого довела. — Его прикосновение заставляет чуть ослабить сжатую в руках палочку, потому что кожа под его пальцами горит. Этого с лихвой достаточно для того, чтобы потерять концентрацию. Антиаппарационные чары рушатся, как и стены из окклюменции, что она так долго возводила. Он снова целует её. Невесомо. Так, будто она фарфоровая кукла, у которой появятся трещины, как только он к ней прикоснётся. Гарри отстраняется, разрывая прикосновение. — Надеюсь, увидимся, когда всё это закончится.       И он аппарирует. Растворяется прямо в её руках. В этот момент из дыры в стене дома вываливается покрытый пылью и извёсткой Лавгуд. Он ползёт по земле, бормоча что-то про свою дочь. Кто-то посылает в него Круциатус. Яксли, срываясь на хрип, кричит, что они удрали.       А Паркинсон снова выстраивает свои обрушившиеся стены, всё ещё чувствуя прикосновение его сухих тёплых губ.       Пэнси не ненавидит Гарри Поттера. Она думает об этом, когда аппарирует в свою комнату в родительском доме, подальше от всего этого ужаса. Она продолжает думать об этом, когда вспоминает, что, несмотря на долгие скитания по лесам, он всё ещё пахнет так же, как и тогда.