All the Things They Said

Taylor Swift — Wildest Dreams

      Потрёпанный магловский мотель, ключ-карта от номера, который он оплатил на месяцы вперёд, запах его одеколона на коже и след от укуса на ключице, что она скроет магией перед тем, как вернуться домой. Это всё, что их связывало.       Гермиона смотрела на своё отражение в зеркале и видела там незнакомку. Она избегала своего собственного взгляда, пропитанного отвращением. Вместо ненависти к самой себе она предавалась воспоминаниям, что останутся здесь, в месте, где их никто не знает. В месте, хранившем их секрет.       Грейнджер вспоминала его пальцы, впивающиеся в талию, порывистые толчки — так, как она любила, — невесомый поцелуй в висок, мятую рубашку на его плечах и мрачное: «Увидимся».       Он всегда уходил первым, давая ей время на то, чтобы принять душ и залечить следы его нелюбви. Она покидала номер спустя час, проводя картой по выемке в замке. Щелчок, и всё спрятано за дверью. Ключ отправлялся во внутренний карман сумки, в который Рональд никогда не заглянет. Спрятанное там же кольцо возвращалось на безымянный палец левой руки.       «О нас никто не должен узнать», — это то, что она сказала ему в самую первую встречу в мотеле. Драко кивнул, подписав невербальный договор. Поэтому вход в магический мир для них был закрыт.       Гермиона пожалела об этом решении спустя несколько месяцев после того, как его губы впервые коснулись её разгорячённой шеи. Это ощущалось как настоящая катастрофа, в которой она была пассажиром, а Малфой — бетонным столбом, выросшим на пути. Ей не оставалось ничего другого, кроме как вдавить педаль газа до предела, потому что возвращаться к тому, от чего она бежала в его объятия, сил уже не было.       Родной запах дома она бы, не задумываясь, променяла на пыльные простыни мотеля. Нежному утреннему поцелую в лоб от Рона предпочла бы грязные, почти дикие столкновения с губами Драко. Только вот он, кажется, этого не хотел.       Когда в душном лифте Министерства магии он аккуратно коснулся её талии, Гермиона вздрогнула, оглядываясь по сторонам. Никому вокруг не было дела до того, что происходит между двумя коллегами. Волшебники плотно стояли друг к другу и думали лишь о том, чтобы поскорее покинуть это крохотное пространство.       Малфой вложил в её ладонь клочок пергамента, и она тут же сжала его в кулаке, чувствуя, как бумага прожигает кожу. Стало жарко, будто на её лице, подобно шраму Гарри на руке, кровью вырисовывались надписи: «грязная», «предательница», «изменщица». Все те слова, которыми она сама себя наказывала.       Развернув пергамент в пустом кабинете, она прочитала единственную фразу, выведенную аккуратным почерком:       «Давай сбежим из города?»       И её «Да», вложенное дрожащей рукой в рабочую папку с его фамилией, стало первым шагом к концу.

***

      Отель «Королевский полумесяц» в Сомерсете был выбран им. Роскошь, чистота и никаких навязчивых взглядов от невоспитанных горничных, ждущих чаевых за молчание и чистое полотенце. То, к чему он привык с детства.       — Малфой, — озвучил он, вежливо улыбнувшись администратору. — Я бронировал номер с видом на парк.       Пока девушка за стойкой уточняла детали брони, Гермиона оглядывалась по сторонам, чувствуя, как восхищение смешивается с предчувствием неизбежности.       Голос сотрудницы отеля прилетел ударом под дых:       — Уверена, что миссис Малфой будет в восторге от вида на парк королевы Виктории.       Грейнджер хмыкнула, наблюдая за тем, как Драко проигнорировал эту реплику. Миссис Малфой. Она почти могла поверить в то, что всё нормально. Почти. Пока он не развернул бумажник, в кармане которого вместе с магловскими деньгами лежала колдография. На ней в объектив камеры счастливо улыбалась Астория, обнимая маленького Скорпиуса.       Гермиона ощутила, как на коже разъехалась новая рана. Ещё один будущий шрам. Подумаешь. У неё их уже тысячи.       Переступив порог номера, Грейнджер почувствовала горячие ладони на своей талии. Она положила голову ему на плечо и прикрыла глаза, давая слабину буквально на секунду. Оттягивая момент, прежде чем освободиться от его прикосновений.       Сбросив туфли на пол, она босиком прошла к балкону, залитому полуденным солнцем. Перегнулась через каменный подоконник, разглядывая обещанный потрясающий вид.       — Не так быстро, Грейнджер. — Его шёпот у уха согрел покрытую мурашками кожу. Она развернулась, встречая его взгляд. Драко потянулся к её губам, накрашенным алой помадой, которая всегда была для него чем-то вроде вызова попробовать на вкус. Он отстранился, подхватив её подбородок пальцем. — Ты чертовски красивая.       И это резало горло тонкой леской. Гермиона потянулась к нему за поцелуем, чтобы зажмуриться и скрыть скопившуюся в глазах влагу. Как только её голая спина коснулась матраса, она приготовилась к боли. Приготовилась к укусам, к синякам на бёдрах, к крови на нижней губе.       Но он был нежен. Его руки невесомо скользили по разгорячённой коже, влажные поцелуи путешествовали от груди до низа живота, завязывая тяжёлый узел где-то внутри ещё сильнее. Ритмичные, почти аккуратные толчки и чувственный поцелуй в губы ударили в голову пониманием, что это прощание. Драко не умел выражать свои чувства словами — он всегда предпочитал действовать. Поэтому то, как он мягко заправил её распушившиеся волосы за ухо, сказало всё за него.       Когда Гермионе удалось немного усмирить агонию в груди, она обернула вокруг голого тела простыню и последовала за ним на балкон. Об стрелки на его брюках можно было порезаться, а рубашка уже не была мятой, как раньше. Его выдавали лишь взъерошенные волосы и две расстёгнутые пуговицы у горла. Рядом с ним на круглом столике стояли два бокала с золотистой жидкостью и тёмная бутылка шампанского.       Он праздновал их похороны, спокойно попивая Dom Pérignon под разливающийся по небу малиновый закат и провожая взглядом россыпь воздушных шаров. Гермиона умирала внутри, а Драко невозмутимо покручивал бокал с танцующими в нём пузырьками за ножку. Она чувствовала себя так же, как этот несчастный бокал. Сейчас он допьёт остатки и оставит его пустым в роскошном номере отеля.       Малфой поднялся на ноги и прошёл мимо неё, подцепив по дороге пиджак, брошенный перед сексом на кресло. Он медленно надел на запястье часы, щёлкнув замком, положил волшебную палочку во внутренний карман и повернулся к ней.       На мгновение ей показалось, что в его пепельных глазах промелькнуло ещё что-то, помимо пугающего равнодушия. Драко не дал ей об этом подумать, он кивнул и зашагал к двери.       — Драко, — позвала она. Малфой замер, его пальцы коснулись ручки двери. — Скажи…       «Скажи, что мы увидимся снова. Скажи, как говорил это тысячи раз до. Скажи, иначе всё закончится здесь и сейчас».       Он оглянулся и слегка склонил голову вбок, как делал это, когда она говорила какую-нибудь наивную глупость. Что-то о безумных мечтах, в которых они могли бы путешествовать по миру вдвоём, пить кофе в Косой аллее у всех на виду или брать друг друга за руку в атриуме Министерства.       Малфой мотнул головой, уголок его губ приподнялся в снисходительной улыбке, как бы говоря: «Неужели ты всё ещё не поняла?»       Он даже не смог солгать.       Когда дверь за ним закрылась, Гермиона опустилась на кровать. Он всегда уходил первым, давая ей время на то, чтобы принять душ и залечить следы его нелюбви. В этот раз Малфой ничего не оставил после себя, ведь так и принято прощаться навсегда.       Кольцо на безымянном пальце левой руки, которое она сегодня не сняла, стало невыносимо давить, и Грейнджер стянула его, бросив в складки сбитой простыни. Она собиралась оставить его в этой комнате. Вместе с ложью, что так и не слетела с губ Драко.