scream

      

***

       — Кто-нибудь видел тебя? — Спросила Ынджи, кутаясь в чëрный неприметный плащ. Суа мотнула головой отрицательно, из-за чего несколько прядей длинных тëмных волос выбились из под собственного капюшона.        — Только духи знают — Ынджи усмехнулся в ответ чуть насмешливо, но после, взгляд её заметно смягчился и в нëм появилось что-то мягкое, почти нежное. Словно накалëнная докрасна сталь обратилась в миг в топлëнный шоколад. И что-то типа трепетной дрожи пронзает воздух между ними. Какие-то необъяснимые колебания наполненные чувствами.        Ынджи делает навстречу широкий уверенный шаг, и Суа прикрывает глаза в немом ожидании. Между ними сейчас не просто ночь полная любви, между ними настоящая война: в духе, в мыслях, в жизни. Суа знает, что они не могут быть вместе и никогда не смогут. Их не примут, не поймут, казнят как предателей, но это притяжение слишком сложно преодолеть.        Да и возможно ли вообще сопротивляться, если вся вселенная схлопывается до размеров песчинки, чтобы затеряться в этих безбрежных глазах? Возможно ли удержать себя в руках, если каждое слово, каждый звук, каждый крик души посвящëн лишь одному имени?        Ынджи делает ещё один шаг, и обе они оказываются в опасной близости к...        К краю.        К друг другу.        К безумию.        Ынджи улыбается едва ощутимо, улыбка играет на её губах такая неуловимая, ласковая и до сладостной боли манящая. Ночь искажает её лицо, делает его мягче, красивее словно. Хотя казалось бы, куда красивее? Но для Ынджи нет предела совершенству. Она сводит Суа с ума каждым своим движением. Каждым словом. Да что там? Чтобы Суа прыгнула за ней в бездну, Ынджы достаточно дышать.        Жить.        И это сладкое безумие момента оказывает на них обеих какое-то магическое влияние. Звëздное небо над их головами дарит покой и иллюзорную защиту. Суа верит, что духи на их стороне, что они наблюдают, направляют их. Суа верит, что эти чувства не ошибка. Что тëмная, словно сама тьма, Ынджи правда умеет любить до головокружения. До искр перед глазами. До самоотверженной честности.        Суа верит также, что и сама она, принцесса светлой стороны, может сражаться, кричать, кусать, бить ногами. Что она может бороться, стучать до бесконечности в закрытую дверь. Она может нарушить все на свете правила, потому что любовь это обжигает. Она выворачивает душу наизнанку. Она, словно огненный круг, загоняет в смертельную ловушку.        Но Суа вовсе не против умереть.        Только если они с Ынджи будут вместе.        Если пальцы их будут касаться друг друга.        Если души их будут едины.        И Ынджи чувствует то же, Суа знает это. Ынджи смотрит глаза в глаза, и клянëтся беззвучно. А в чëм? Не важно. Суа не слышит, но понимает на каком-то особом уровне. Всё внутри неё напрягается в болезненном ожидании.        Но Ынджи улыбается так красиво, что всё на свете теряет свою ценность.        Ынджи скидывает капюшон одним уверенным и быстрым движением, а у Суа захватывает дыхание. А ещё переворачивается что-то там в сердце. Что-то важное. Близкое. И несмотря на тëплый походный плащ, сейчас Суа чувствует себя как никогда обнажённой. Что ж, пусть так. Она не против.        Ынджи склоняет голову чуть ближе к плечу, смотрит из под полуприкрытых век долго, внимательно, цепко. И по взгляду её трудно понять хоть что-то, однако Суа не против. В душе у младшей плещется безграничное доверие, и она понимает, что Ынджи никогда не причинит вреда.        Кому угодно, но не ей.        — Онни... — срывается с губ как-то само собой хриплым от волнения полушëпотом. Суа напрягается всем телом, ощущая то, как он волнения сбивается дыхание, а Ынджи не замечает словно. Она неторопливо и до ужаса нежно касается подушечками пальцев контура губ.        И Суа сдаëтся, ощущая, как чужие пальцы с невиданной мягкостью скользят по лицу. Суа закрывает глаза, полностью отдаваясь своим ощущениям. Скулы, брови, веки.        Ынджи изучает её. Ынджи упивается ею...        И Суа настолько увлекается, что не успевает заметить то, как пальцы сменяются на губы. Губы у старшей горячие, сухие но очень нежные, они оставляют короткие но всё такие же трепетные бабочки поцелуи на коже, и это ощущается в разы интимнее настоящего секса. Ынджи целует в закрытое веко, а, когда отстраняется, Суа открывает глаза.        И в этот раз слова её абсолютно осознаны:        — Поцелуй меня        Ынджи целует. Покорно. Самозабвенно. Прекрасно. И этот момент перекрывает всё. Перекрывает страх, риск, ложь. Перекрывает любую боль, стирает из памяти самое томящее ожидание. Ынджи — стоит каждой секунды жизни. И пусть сейчас, они могут позволить себе лишь краткие встречи под покровом ночи. Пусть сейчас они не могут кричать о своей любви, они есть друг у друга.        Навсегда