scream

      

***

       Рюджин толкнула грубо, и лопатки Йеджи со всей дури встретились со стеной. Старшая усмехнулась, кидая на Шин лукавый взгляд кошачьих глаз. Она хотела бы сказать сейчас многое, но Рюджин не дала, словно шторм ворвалась в душу, перевернула всë с ног на голову и впилась в губы яростным поцелуем.        В этом была вся она: грубая, несносная, но такая прекрасная, что кровь вскипала в жилах и сотни электрических импульсов распространялись по телу.        После поцелуя, у Рюджин губы блестели в неровном свете от слюны и почти стëршегося блеска. Йеджи облизнулась неосознанно, чтобы снова ощутить этот горько-сладкий вкус. Она видела, как у Рюджин ресницы подрагивали от волнения, но взгляд оставался до боли цепким, осмысленным. И стоя сейчас посреди школьного коридора, растрëпанная, прижатая спиной к стене, Йеджи не чувствовала себя беззащитной или слабой, напротив, какое-то абсолютное счастье заполонило душу, заставляя пальцы покалывать от желания прикоснутся снова.        Рюджин склонила голову чуть вбок, отчего её короткие чëрные пряди едва ощутимо опустились на плечо и коснулись жëсткой ткани школьного пиджака. Шин растянула губы в почти лукавой усмешке, заглянула легко, словно играючи, куда-то глубоко-глубоко в душу и спросила тихо, почти на грани шëпота, но насмешливо        — Теперь ты веришь мне? — её голос патокой растëкся по сознании, Йеджи улыбнулась, скрывая за улыбкой свой трепет, а потом прикрыла глаза и откинула голову назад, из-за чего затылок незамедлительно встретился со стеной. Но это было уже не важно. Воспоминания затянули её в водоворот образов, и каждый из них был по-своему ярким, незабываемым, подстать Рюджин...

***

       — Я люблю тебя — обронила Рюджин как бы случайно, а после засунула руки в карманы пальто и остановилась. Йеджи пришлось остановиться тоже, она вскинула бровь вопросительно, как бы побуждая продолжать, но Рюджин не продолжила, лишь незаинтересованно проводила взглядом парня в ярко-розовой куртке доставщика да лопнула пузырь из жвачки. И её отстранëнная уверенность настолько сильно поставила Йеджи в тупик, что слова как-то сами собой слетели с языка.        — Ты с ума сошла? — Рюджин незаинтересованно пожала плечами и поправила единственный беспроводной наушник.        — Джека тоже сначала никто не воспринял всерьёз, а после он для Розы целый мир открыл — Йеджи чуть нахмурилась, обдумывая свои следующие слова. Она не знала тогда, как относится ко всему этому разговору, слова в единый пазл не складывались и от этого становилось немного некомфортно. Она посмотрела на Рюджин, такую расслабленную, уверенную и что-то в груди оглушающе громко щëлкнуло.        Младшая повернулась, наконец, и их взгляды встретились. И произошло столкновение литосферных плит. Внутри взорвалось с пол сотни петард, стало одновременно жарко и холодно. У Рюджин были глаза цвета топлёного шоколада. У Рюджин у глазах слишком просто было утонуть для того, чтобы смотреть долго.        Невольно, Йеджи покраснела и отвела взгляд.        — На самом деле сложно не воспринимать всерьёз человека, который в первую встречу спас тебя от самоубийства — Йеджи откинула волосы назад чуть нервным движением, а Рюджин промычала что-то неопределëнное в ответ, словно бы поняв ответ по-своему.        Рюджин ушла, растворилась в тишине вечерних улиц словно наваждение, а Йеджи так и не смогла принять до конца, что разговор этот произошëл в реальности. Рюджин была словно искрами фейерверков вышита. Была девочкой мечтой из самых смелых фантазий. И Хван не могла просто так принять тот факт, что её чувства на самом деле взаимны.

***

       — Попрошу минуточку внимания        Йеджи нахмурилась и оторвалась от конспектов. Основы государственности и права всë равно давались ей со скрипом, а вот голос, разносящийся тз динамиков, показался до боли знакомым. Слишком знакомым, чтобы не насторожиться.        — Меня зовут Шин Рюджин        И всë тело прошибло осознанием, словно окатило ледяной водой. Сидящая за соседней партой Джису посмотрела вопросительно, но у старшей не было ответов. Точнее нет, были... И от этого сердце так болезненно билось, что его пульсация отдавалась в висках. И всё, что крутилось в голове, начиналось на: "сумасшедшая" а заканчивалась на: "невероятная".        Радиорубка в их школе использовалась крайне редко, и кто кроме Рюджин мог вообще решиться на это?        — И сегодня я хочу рассказать всем вам о том, что влюблена — она усмехнулась, а Йеджи как наяву вообразила себе движение её пухлых, покрытых клубничным блеском губ — И я готова быть твоим Джеком, Ромео, Крайдом — не важно. Если ты только захочешь, я стану даже Кристианом Греем, Йеджи. — и то, как она произнесла это... Йеджи... Заставило старшую потерять способность дышать на глубоком вдохе. То, как она произнесла это имя...        Йеджи...        Два слова. Пять букв. Бесконечный калейдоскоп эмоций. И в каждом отдельном звуке было столько невысказанной любви, что в пору было объять весь мир.        — И если тебе нужны доказательства серьëзности моих намерений — то вот они. Я клянусь перед каждым, кто слышит это. Я клянусь, что не откажусь от своих слов. Потому что ты моя сингулярность и моя судьба...

***

       Йеджи ждала её почти до восьми. Сначала кабинет директора, потом отработка, ещё бы такой скандал! Признание в прямом эфире. Ещё хуже, признание девушке. И Йеджи улыбается от того, как же ей на самом деле становится тепло от этого осознания.        К чëрту, с ней Йеджи готова ко всему.        И когда Рюджин наконец показывается в дверях, происходит взрыв. Всё вокруг разлетается на атомы под действием этих бешеных эмоций. Словно по щелчку, мир схлопывается до десятка шагов между ними и...        Целоваться в школьном коридоре почти по директорской дверью было слишком заманчиво, чтобы суметь остановиться. По венам вместо крови текла любовь и щепотка сумасшествия, потому что с Рюджин невозможно по-другому. С Рюджин только в омут с головой. С Рюджин только бешеная, обнажëнная страсть, обжигающая изнутри.        В этом была вся она: грубая, несносная, но такая прекрасная.        — Теперь ты веришь мне?        — Ага, я теперь Роза Доусон