Я сгораю

— Мышь! Мышь! Мне очень не нравилось, что он приговаривал это, взирая на моё отражение в зеркале. И хотя с моими зализанными волосами, я взаправду была похожа на мокрую мышь, озвучивать это как-то... неправильно, что ли?.. Непрофессионально даже. Но покуда это был человек Фухито — стилист, работавший со всеми шпионами «Лавины», на небольшую заминку вполне можно было закрыть глаза. И на досуге поразмышлять над тем, зачем мне вообще нужно имя... Так или иначе, стилист усиленно колдовал над моей причёской, водружая на голову всё новые и новые парики. Всего за пять часов я успела побывать и Маргаритой, и Кармен, и Дездемоной. Исчезнув в цунами из натуральных волос, в конце концов, я вышла из него совсем другим человеком — это было ясно, как божий день. На зеркальной поверхности отражалась странная девушка. Нет, это была не я. Мой удел — кровоточащие пальцы, наспех замотанные бинтами, ведь тонкая кожа снова не выдержала пресс большого города. Витиеватый запах жвачки со вкусом засахаренной ламинарии и запах прописанных врачами лекарств. Волосы, как у старой куклы; язык, как у заправского быдла. А теперь... где это всё? Неужто это украла та самая девушка? Эта изнеженная леди с наманикюренными пальчиками, длинной кофейной гривой и глазами-океанами, стеснительно выглядывающими из-за ровной чёлки? Та самая девушка, о которой думаешь, когда задуваешь свечи на праздничном торте? Могла ли эта воровка... быть мной? — Ну-у, как тебе?.. — Стилист загадочно улыбался, порхая то по одну сторону кресла, то по другую. Он павлинился, ожидая всенепременной похвалы за свои старания, но, как и всякий человек своей профессии, разумеется, валютной. Я же, однако, была в силах вымолвить только одно: —... От меня кедром пасёт за километр, с этим можно что-то сделать? Звонкая затрещина ответила на все мои вопросы. ××× Женщину вытащить из деревни можно, а деревню из женщины — никак. Я поняла истинное значение этих слов за день до начала миссии: во время тестовой проверки маскарада. И, как оказалось, даже самая отлаженная имитация интеллигентности даёт сбой. При всём моём старании — заученных манерах, виляющей походке, поставленной, грамотной речи — этого по-прежнему было недостаточно. Идеальную картину зачастую рушило невпопад брошенное слово или «взгляд, как у подстреленной лани». Каждый раз я была почти у цели, но каждый раз спотыкалась о какую-нибудь важную мелочь! Право, не знаю, как бы я прошла это тестирование без Челси. Мало того, что одно её присутствие успокаивало, как пачка валерьянки, так она ещё и запросто исправляла все мои оплошности. Рядом с ней «невпопад брошенное слово» становилось следствием социальной неловкости, а «взгляд, как у подстреленной лани» — смущением и уважением к собеседнику. Полагаю, если бы я выбрала «кошачью» жизнь, то едва ли достигла бы такого взаимопонимания с ней. Сирс, конечно, посетовал, что у меня самодостаточности, как у попугая-неразлучника, но в итоге махнул рукой и дал добро. Элфи не преминула сказать, что Челси не может всегда быть поблизости и меня, видимо, не стоило выпускать всего через год после тренировок, но... посоветовав устранить шероховатости во внеурочное время, она так же одобрила наш дуэт. На очереди оставался только Фухито и — ох! — знали бы вы, сколько пота выделило моё тело тогда... В одночасье пламя из чувств обратилось скромной мимозой. Время застыло, люди застыли — и я вместе с ними. Словно под сильнейшим гипнозом; зачарованные и прикованные, ожидали финального вердикта от нашего таинственного начальства. Вердикта, который может решить всё... Сердце пропустило удар. — Что же. Принимая во внимание собственные наблюдения и мнение моих коллег, я думаю, — на миг его очки залил яркий свет, а тонкие губы сложились в подобие прекрасной улыбки. — Что Асфодель и Челси достаточно компетентны, чтобы проникнуть в ряды врага. Приступайте к последним приготовлениям немедленно. Влюблённость взболталась: окропила щёки алым цветом, прошила позвонки и, кажется, окончательно отключила мозг. Не спрашивая, не интересуясь — будто забирая своё. Но лишь по прошествию лет я поняла, что восторгаться хихикающим палачом — значит неосознанно готовиться к плахе. ××× — По-ни-ма-ешь ли, солдатик... Я не хочу ругаться ни с тобой, ни с многоуважаемым директором — твоим непосредственным начальником господином Хайдеггером. Но нам было велено срочно отправиться в Мидгар. Или ты не слышал о «череде трагических и очень несчастливых обстоятельств», заставших врасплох прежних инспектора по кадрам и секретаря? Мы нужны корпорации сегодня же. А ты препятствуешь этому, ссылаясь на неубедительное «я никогда не видел вас раньше»? Мальчик, я тоже тебя никогда не видела раньше, но твоё отношение к «Шинре» под сомнение не ставлю. Или мне стоит? Пропуска есть, в списках мы числимся — что ещё тебе нужно, чтобы поверить? Может быть, один ма-аленький звоночек, куда надо?.. Я уже было потянулась к своей гламурной сумочке за телефоном, как упрямый солдат вовремя капитулировал под натиском «блефа». —... Прошу прощения, мэм. Проходите. Как оказалось, при большом желание обдурить людей Хайдеггера так же просто, как... не знаю... обдурить людей Хайдеггера, например. Серьёзно. Этим воякам голова нужна определённо не для того, чтобы думать, и они прекрасно это продемонстрировали, купившись на наши фальшивые пропуска, липовый приказ о командировке и несуществующие рекомендации. Ну, и немного на моё красноречие... но лишь совсем немного. ... И с какого перепугу я стала «мэм»?! Челси улыбнулась недалёкому солдату своей рабочей улыбкой — миловидной, обаятельной, со слегка проступающей игривой усмешкой. Такую по обыкновению дарят либо глупцу, либо плохой поделке любимого ребёнка. А после — она покровительственно взяла меня под локоть и спешно увела внутрь вагона джунонского экспресса. Белая змея из груды стали тронулась. ××× Перевернуть. Поставить печать. Отложить. Перевернуть. Поставить печать. Отложить. Перевернуть... Тяжёлый вздох вырвался из груди по собственной воле. И зевок следом за ним — тоже. Разумеется, это вовсе не следствие невероятно скучной и механической работы инспектора по кадрам, из-за которой я засиделась в этой каморке до позднего вечера. Однако... Ладно, шпионская деятельность — это не всегда про аметистовые «ламборгини», жаккардовые платья и красивых мужчин в строгих костюмах (в случае Челси — только последнее). Иногда это натуральная мимикрия, требующая терпения, времени и нечеловеческих усилий, дабы не заснуть. Такова суровая реальность. Перевернуть. Поставить печать. Отложить. Перевернуть.... Или в прошлый раз я поставила печать не туда?.. Эх-х... А ведь сегодня я предприняла какие-никакие попытки нарваться на свою цель... Ну, это так — к слову. На самом деле я провела насущные дни за никчёмными досье (потому что к стоящим пускали людей отнюдь не моего ранга), зарабатыванием доверия и планировками Первого Мако Реактора. В этом-то и была причина, по которой меня отправили работать именно сюда, в реактор. Просто в гениальной головушке Фухито созрела грандиозная идея — снести эту громадину, как карточный домик. И моя задача, как исполнителя, заключалась в том, чтобы достать чертежи всех этажей, перехода между Первым и Восьмым и разведать смену охранного караула. И при этом всём стараться войти в генеральский круг... Нет, мне, конечно, было приятно, что Фухито так сильно верил в мою работоспособность и привлекательность, но верила бы я в себя так же, как он, хоть на капельку! Ведь вливаться в «дружный» коллектив предстояло в одиночку. Челси служила в другом департаменте, да и Фухито говорил, что чем меньше мы знаем о делах друг друга, тем лучше. Если в лояльности одной из нас засомневаются, первая не сдаст вторую. И вторая продолжит работать с завидным преимуществом — всё нежелательное внимание перейдёт на коллегу. В теории звучало здорово. На практике, к счастью, ещё не проверяли. Но как бы то ни было, иногда я всё-таки созванивалась с Челси! Понятия, правда, не имела, чей она секретарь — об этом ведал только курирующий операцию Фухито. И всё же я была рада слышать её голос, пусть и по телефону. Она не перестаёт хвастаться теми хризантемами — более того, говорит, что засушит их и сложит в какой-нибудь блокнотик с котятами, как память. А давеча мисс Совершенство изволила шутить, что, подобно кобре, она ещё не глодает свою жертву, но сосредоточенно её выслеживает. Да... Свою жертву я тоже только выслеживала. Благодаря гомону болтливых «третьеклашек» и фанатично-депрессивной пехоты. Пока мне смутно представлялось, где инспектор по кадрам Первого Мако Реактора и генерал могли пересечься, но кое-какими знакомствами я же обзавелась! Они-то и вывели бы меня на этого Анджила Хьюли, а дальше в ход пошли бы уже красота и навыки, приобретённые в «Лавине». Замечательно. А теперь... Теперь поставить печать. Отложить. Стук в дверь. Чего?.. Мне понадобилось какое-то время, чтобы осознать, что это не стук из моей черепной коробки. Но, серьёзно? Кому я вообще нужна в такое время? Товарищи трудяжки должны были давно разойтись по домам, а начальство... начальство? Ох, чёрт... Дистанция между дверью и мной сократилась мгновенно. По ту сторону не звенели ни поступь, ни шорох, ни восклицание — абсолютная тишина, заполнившая коридор до краёв. Даже мои кружевные перчатки и то издавали больше шума. Неужто дети с тупым чувством юмора пробрались и сюда?.. Я тотчас распахнула дверь. Вгляделась во тьму перед собой, справа, слева. Никого? Оставили даже без раскатистого детского хохота за углом? Меня почти укололо разочарование, но это было до того, как мой взгляд приник к полу. В конце концов, молчание коридора передалось не то, что моей речи — моим мыслям. Голова налилась свинцом; я медленно опустилась на корточки, бездумно перебирая плетение корзинки и свежие, срезанные стебли. Прилагавшаяся записка от неизвестного гласила «Госпоже Инспектору». Другая пятерня по инерции выудила смартфон и набрала номер Фухито. Немного гудков. — С-Сэр?.. В-Возле моей каморки... здесь... здесь... Фухито клещами вытаскивал из меня слова «красный гиацинт».