Два револьвера в зарослях цикория

Хару и Дайсуке проспали до самого обеда. Баба Света решила их почём зря не будить. Вендочка убежала на работу в Пропошеск (тяжести обещала не таскать!), и баба Света, проворчав что-то про несчастную девку, вновь занялась хозяйством. Хару, проснувшись, вспомнил о том, что хозяйке букетик из пижмы показался знаком плохим. — Хюсуку, пижма как символ что означает? — Хару, какая пижма? Спи, пока можешь, — раздалось из соседней комнаты. — Обед уже вообще-то, — ответил Хару. — Так вот, Хюсуку… — Пижма на языке цветов означает: «Я объявляю тебе войну!» — отозвался механический голос. «Войну, значит? — подумал Хару. — Призрак не хочет, чтобы я спал в его — точнее, в её — саду. Что ж…» — Хару-сама, с каких пор вы увлекаетесь языком цветов? — послышался голос Сузуэ. — С сегодняшнего утра, — пояснил Хару. — Дайсуке-сама, у меня новости. Не самые приятные. — Слушаю, — сонно сказал Дайсуке. — Господа рассчитывают на «милый семейный приём», потому приедут вместе с жёнами. Как бы я ни убеждала их, что в Японии так не принято, — увы! — Пусть едут, раз им так хочется. — Дайсуке-сама, боюсь, что наши партнёры ждут, что и вы будете с избранницей. С женой то есть. У них принято считать, что любой зрелый мужчина, особенно глава корпорации, обязательно должен быть женат. — Напомни, Сузуэ, а почему мы не можем их послать? — Потому что мы должны подписать соглашение о разумном использовании адрия, которое нужно в первую очередь нам, Дайсуке-сама. — А вы, Сузуэ, разве не можете сыграть роль жены? — удивился Хару. — Боюсь, что нет, Хару-сама. Иначе эту роль мне придётся играть до конца моих дней. К тому же, мы с Дайсуке-сама родственники. — И где же мне найти жену за пять дней? — задумчиво протянул Дайсуке. — Я могу этим заняться, Дайсуке-сама. Но вынуждена предупредить, что вы лицо известное, и ни одна японская девушка — а уж тем более её семья — от вас потом так просто не отцепится. — Хорошо, Сузуэ. Я что-нибудь придумаю. — Удачи вам, Дайсуке-сама! Связь с Сузуэ прервалась, и Хару наконец смог вдоволь насмеяться. — Не смей ничего говорить, — через стену прошипел Дайсуке. — О нет, я не удержусь, уважаемый почётный семьянин! — Будешь потом до Японии своим ходом добираться. — Не буду — тут останусь! — смех Хару уже было не остановить. — А то твоя жена решит, что мы с тобой любовники, и отравит меня. — Отравления — это прошлый век, — фыркнул Дайсуке. — На её месте я бы нанял киллера. — Ай-ай-ай, а ещё полицейский, называется! Ответа не последовало. — Хюсуку, где сейчас баллоны? — Хару решил заняться делом. — Баллоны не перемещались. — Ей не до них, она деньги считает, — усмехнулся Дайсуке, наконец соизволивший прийти в комнату к Хару. — Сколько ты ей оставил? — Тысячу. Остальное отправлю на счёт. Думаю, она сейчас как раз его заводит. — Как она хоть выглядела? — раздражённо вздохнул Хару. — Влюбился в ту, что чуть не размозжила тебе череп? — усмехнулся Дайсуке. — Если увижу её — смогу проследить, откуда она берёт баллоны. Ну же! Качок под два метра? — Не угадал. Чуть ниже Сузуэ, среднего телосложения, лет 25-27. Тёмно-русые, почти чёрные, волосы, стрижка каре, глаза не рассмотрел, нос чуть вздёрнутый, губы тонкие. Одета была в чёрную футболку и чёрные джинсы. — Видимо, ей очень уж нужны были наши баллоны, — хмыкнул Хару. — Они ведь тяжёлые. — Продавать их или информацию о месте, где она их взяла, Венда наотрез отказалась. — Чёрт… Ладно, без неё мы всё равно вряд ли сможем найти похитителей. Надо искать к ней подход. — Чего хотят сарматские девушки, да? — усмехнулся Дайсуке. — Почему нет? Хюсуку, чего хотят сарматские девушки? — Вопрос некорректный, но я сформулирую наиболее подходящий ответ. По данным с сайтов, имеющих сарматские домены, среднестатистическая сарматская девушка вступает в брак с восемнадцати до двадцати трёх, заводит как минимум одного ребёнка. Мечтает о муже, который бы обеспечивал семью. — Хюсуку, как понять, замужем ли сарматка? — уточнил Дайсуке. — Замужние сарматки обычно носят кольца на безымянном пальце правой руки. — Колец не было, — сказал Дайсуке. — Венда не замужем и явно от кого-то скрывается, — предположил Хару. — От денег, кстати, возможно, отказалась и потому, что тратить их значит появляться на людях. Можно предложить ей разобраться с её врагами. — Неплохая идея, — согласился Дайсуке. — Идём в её подвал? — Подожди. У меня есть одна сумасшедшая догадка. Вероятность, что всё так, как я думаю — не более десяти процентов, но либо ассоциальные девушки для Сарматии типичны, либо Венда и есть тот призрак, который следит за садом. — Она говорила, что у неё есть наше с тобой фото, и описала нас как раз как в тот момент, когда мы впервые приехали сюда, к бабе Свете, — вспомнил Дайсуке. — Откуда ты знаешь, что призрак — девушка? — Я нашёл спрятанную сумку с женским платьем в развалинах дома. Платье слишком новое и чистое. — Хм… Хюсуку, есть ли в Сарматии дзёхацу? — решил уточнить Дайсуке. — Данное явление в Сарматии не зафиксировано. — А как с исчезновениями в принципе? — вклинился Хару. — По данному запросу найдена статья в Википедии — «Исчезновение людей в Сарматии». Зачитать? — Да, пожалуйста. — Наиболее известные случаи исчезновения людей в Сарматии происходили в период президентства Максима Ковалёва. В основном, они затрагивали противников властей. Предыстория. На вторых президентских выборах в Сарматии в 1997 году победу одержал Максим Ковалёв. Когда после избрания Ковалёв начал реализовывать совсем не такую политику, как он обещал, многие члены его команды перешли в оппозицию. В 1997 году он оказал давление на Вальный Сейм, чтобы провести референдум, являвшийся, по мнению оппозиции, незаконным. Это вызвало антипрезидентские митинги, которые нередко разгонялись силовыми структурами. Уже в 1998 году обострились противоречия между президентом и Вальным Сеймом, они закончились роспуском Вального Сейма, который впоследствии был заменён на Сарматское вече, где только одна палата избиралась народом. В том же году в Сарматии значительно усилилась цензура… — Если Венде сейчас около 27, то в описываемые времена ей было… — задумался Хару. — Слишком мало, чтобы это её касалось, — подтвердил Дайсуке. — Хюсуку, когда были зафиксированы последние исчезновения в Сарматии? — 2003 год. Дайсуке развёл руками. — Это она, — кивнул Хару.