Напечатала туминское

      В ночной тишине раздается пение сверчков. Где-то рычит мотор автомобиля, но вскоре затихает. Грудь Сынмина высоко вздымается, пока он пытается оценить потери.       Китайский фарфор, две ножки у стула и застрявший в стене нож.       Не так уж и плохо, если брать в сравнении с прошлым разом.       – Я не хочу больше ругаться, – лениво потягивается Ким, чувствуя, как затекла спина.       На полу в окружении осколков и капель крови сидит Минхо. На его лице алеет след от пощечины, но он равнодушно кивает и соглашается:       – Верно подмечено, – Ли замолкает, разглядывая острый конец своей любимой чашки. Беспощадно разбитой об пол. – Не хочется вновь ехать в Пекин, чтобы торговаться на рынке за тарелку.       – В четвёртый раз тебе отдадут без торга, – отмахивается Сынмин и осторожно перешагивает через опилки и остатки ужина. Его целью стал нож, застрявший в стене. Он безуспешно тянет его за ручку, но рука постоянно соскальзывает. – Если прошлые два раза его ничему не научили, то теперь ты опытный в этом плане.       Минхо не с первого раза поднимается, но когда получается, то он сразу цепляется за плечи Сынмина и помогает ему вырвать нож. Накрывает окровавленные пальцы мужа своими и стискивает.       Тяжко, – думается Минхо, – когда твой муж - наемник. Неровный от испуга шаг влево и нож мог оказаться в его лбу. Но Сынмин словно мысли читает: – Я никогда тебя не убью. Если только напугаю, хён. – Знаю, – кивает Ли, оставляя на щеке младшего короткий поцелуй. – Пойду умоюсь.              – Ты просто след в моей истории, – Сынмин надвигается на Минхо и тычет пальцем в его упругую грудь.       – Блестящий, – натягивая улыбку, говорит тот.       – Чернильный, – сквозь зубы отвечает Ким.       Их на первый взгляд взаимной ненавистью можно обжечься. Настолько сильно алело пламя в глазах Сынмина. И настолько сильно отвечал Минхо. Его самоуверенность ничуть не хуже, чем языки разожженного костра.       – Мне искренне жаль, что ты появился в моей жизни. – Сынмин лжет.       – Аналогично, – складывает руки на груди Минхо. Хрустальное сердце покрывается тонкой паутиной трещин.       Счастливые фотографии семейной пары лежат стеклом вниз. Минхо напоследок трогает шероховатую рамку и наклоняет очередную фотографию вниз.       Фотографий не так много, но каждая наносила шрам отпечаток в жизнь. Их первый матч, где они играли друг против друга, но отметили победу вместе. Выходные на Чеджу, когда Сынмин впервые отпросился с работы, а Минхо отметил это выкрашенными в лиловый волосами. Краска тогда быстро вымылась, но Ким был доволен.       Минхо понимал, что рано или поздно Сынмин-и одумается и навсегда покинет его. Жизнь наемного убийцы тяжела и терниста. У Ли до сих пор кровь стынет, стоит вспомнить, как его муж вскакивал посреди ночи, пытаясь отдышаться. Теперь вздрагивать от ночных кошмаров будет он, а его Сынмин-и будет где-то далеко.       Ссоры не прошли бесследно. Часть разбитой чашки до сих пор валяется на полке, а до Пекина руки не дошли. По крайней мере, Минхо научился торговаться.       – Спасибо, Сынмин-и, – хрипло шепчет он, оттягивая вязаный воротник свитера. – Что выбрал меня.