Напечатала туминское

      — Я готов, — шагнул вперед Минхо, сгребая со стола заряженный глок. Перед его глазами черные стены с глубокими неаккуратными бороздами. Тусклый моргающий свет давил: грязную лампочку годами игнорировали. Даже крохотное окошко под самим потолком закрыли полусгнившей фанерой. Любой шанс, напоминающий свет надежды, в этой комнате отсутствовал. Любая вещь, которая могла крикнуть: русская рулетка не ваш выход!              Сынмин приподнял голову, до этого он глотал слезы, привалившись макушкой к стене. Покрасневшие глаза саднило, а скопившаяся на щеках влага морозила кожу. Соленые слезы противно скользили по израненным губам Кима, отчего он часто вбирал нижнюю губу и вновь кусал. Его нервозность отражалась и на кровоточащих пальцах.              Минхо встал посередине комнаты. Кадык лихорадочно дернулся, прежде чем он приставил дуло пистолета к виску.       Ким порывисто вздохнул и поднялся с пола. Шикнул, когда задел край стола, чьи ножки испачканы в крапинках темной крови, и встал напротив Ли.       — Помнишь уговор? — удостоверился Минхо, когда Ким кивнул.       На лице младшего собралась вся боль, пока он старательно сдерживался, чтобы не разрыдаться вновь.       Уговор. Чертов уговор.       Жить. Но почему его так трудно выполнить?       Ли Минхо и Ким Сынмин — сыновья враждующих группировок, поделивших Сеул надвое. Кто знал, что побывав в плену у третьего, то сблизит их навечно.       — Эй, ты, — шикнул кто-то, когда Сынмин едва начал приходить в себя.       Его ресницы, слипшиеся от крови, едва поддавались. Щеку нещадно саднило, словно по ней прошлись бритвенным лезвием. Все тело ныло от боли и Сынмину хотелось одного — свернуться калачиком и ждать. Стон боли вырвался из горла, когда Ким почувствовал на своем лице чьи-то холодные пальцы.       — Подожди, у тебя все лицо в крови, — по-прежнему шепотом успокаивал его хриплый голос.       Он мастерски задевал самые больные места, заставляя Сынмина изворачиваться от молниеносных вспышек огня на лице.       Зато через пару секунд Ким смог раскрыть глаза и обомлеть от страха. Глаза привыкали к темноте, в которой сидели два парня. Сыновья враждующих группировок. И Сынмин прекрасно знал, что перед ним — Ли Минхо, двадцать четыре года, скорпион по зодиаку зодиака и желтый земляной тигр по китайскому. Знал, что Ли Минхо, как и его отец, отлично орудовал лезвием и огнестрельным оружием любого вида. Так же Ким осознавал, что смерть сидит в его ногах и очищает грязным лоскутком его лицо.       — Ты меня убьешь? — прохрипел Сынмин, морщась от страха. Все его нутро сжалось, желая раствориться в ледяном полу. Но Минхо лишь рассмеялся, заставляя сердце Сынмина замереть.       — Если меня не убьют раньше, — с оханьем Минхо поднялся и, прихрамывая на левую ногу, замер у середины стены. Его внимание привлекло сетчатое окошко, через которое на параллельную стену проливался желтый свет. Ли уперлся кулаками в, как оказалось, дверь и попытался налечь всей силой.       — Ты же понимаешь, что не выдавишь? — сказал Сынмин, не найдя в себе силы подняться.       — Так помоги, — огрызнулся Минхо, стреляя гневным взглядом в младшего. — Если мы не объединимся, то не видать нам своих голов.       Каждая его попытка встать обрывалась в истоке: стоило Сынмину подставить под себя руку, как та безвольным тряпьем подкашивалась и локоть тянул его вниз. Стон боли вырвался из его горла и эхом отразился от стен. Минхо кинул на него мимолетный взгляд и, помедлив, побрел на помощь.       — Такой себе из меня помощник, — хрипло засмеялся Ким, заметив в горле железный привкус. Першило и хотелось пить. — Давно мы здесь?       — Один из подонков подгребал часов десять назад: проверял, живы мы или нет, — Минхо позволил Сынмину зацепиться за свою шею и с легкостью поставил парня на ноги. Его даже удивило, насколько легко это ему удалось. Стоило Сынмину приподнять лицо, как он уперся в подбородок Минхо. Ким вздрогнул и удар пришелся на его скулу. Ли шикнул и отодвинул Сынмина от себя, — я сделал вид, что в отключке. Если они не хотят, чтобы мы сдохли, то через пару часов нам должны принести воды.       Ким облокотился на грязную стену и поправил влажные волосы, мешающиеся перед глазами. Липкая кровь была везде: от макушки до губ. Сынмина выкрали с мероприятия, где отец громко прославлял свое имя и новый бизнес.       Он был противником таких празднеств, но ради родственника нацепил смокинг и через пару минут после официальной речи исчез на балконе. Пели сверчки и луна сияла так ярко, что Сынмин не услышал, как сзади некто подобрался и усыпил его пропитанной клофелином салфеткой.       Сейчас костюма на нем не было. Какая-то порванная сорочка и длиннющие штаны. Он пропах пылью и сыростью. Хотелось содрать с себя ткани и навсегда утонуть в горячей воде с мылом.       — Сынмин, — прошептал Минхо, кивая на дверь. Со той стороны послышались шаги. Нарастающие с каждой секундой, прежде чем пронзительно скрипнул замок. — Нужно его вырубить и взять ключ. Падай обратно, — он осторожно столкнул Кима вниз и на носочках скрылся в темноте.       Дверь раскрылась, обнажая оранжевый свет коридора. В проеме показался лысый и пухлый мужичок в черной водолазке и обтягивающих складки жира брюках. Он кряхтел, засовывая ключи обратно в карман. Одна его рука была занята. Минхо был прав: тот держал два стакана в картонной подставке.       Мужчина недовольно сопя стал идти к Сынмину, пока чьи-то руки не стали стискивать его шею. Тот выронил стаканы, чтобы высвободить руки и оказать сопротивление. Но Минхо молниеносно свернул ему голову и тяжелое тело свалилось вниз в лужу расплескавшейся из стаканов воды.       — Так ему, — ядовито выдавил Ли, обыскивая карманы новоиспеченного мертвеца. Он быстро отыскал связку ключей и пистолет. — Вставай, Сынмин-а, мы уходим, — и вспомнил, что встать для Кима — уже подвиг, — а точно, сейчас помогу. Минхо с возбуждением подхватил Сынмина за плечи и поднял.       — Ты так жесткого разделался с ним, — промолвил младший, по-прежнему разглядывая тело. Это был человек. Живой.       — Не я его, так он нас, Сынмин-а, — вкрадчиво говорил он. Но Сынмин не откликался. Ким обмяк, не контролируя себя. — Наш мир делится на черное и белое, пойми. Очнись! Как ты жил, зная, что твой отец делает тоже самое с другими?       — Я не знал… — шепнул Ким. Лицо Минхо оказалось рядом. Сынмин даже почувствовал его запах. Помимо соленого пота, он разобрал бергамот и горечь табака.       — Сочувствую. Сейчас нам нужно выбраться. Я буду убивать, Сынмин-а, тебя не заставляю. Просто собери свои силы и доверься мне.       Младший отчужденно кивнул и шагнул в коридор. Звенящая тишина напрягала, но Минхо двигался стремительно вперед и тянул Сынмина за собой. Дважды они чуть не натолкнулись на людей их похитителя и дважды Ли проявлял быструю реакцию, прячась за выпирающими углами. У самого входа их перехватили, но Минхо не испугался, а наоборот — стал раздавать нагоняи и жаловаться, что провел слишком много времени в плену.       — Этого мальчишку не обижать, поняли? — Минхо указал на Сынмина, которого все это время держал подле себя. — Свяжитесь с господином Кимом. Я сам передам его.       Отец Сынмина недоверчиво отнесся с просьбе Ли, а к встрече — тем более. Сынмин еще долго не мог отойти от лежащего тела перед глазами. Он собрал руки на коленях и глубоко дышал.       — Сынмин-а, ты как? — поинтересовался Минхо, когда их усадили в пустую машину. Ли положил свою ладонь на кисть Кима и ласково сжал. — Прости меня, ладно?       — Ты не должен извиняться, — сглотнув ком в горле, ответил он. Сынмин повернулся и, найдя в глазах Минхо обеспокоенность, улыбнулся. — Спасибо, что спас нам жизнь, Минхо.       — Да мне и не стоило… — запинаясь, Ли неловко потер затылок. На тонированные окна лег свет фар. На назначенное место подъехал автомобиль людей господина Кима.       — Пока, Ли Минхо, — Сынмин толкнул дверь.       — Пока, Ким Сынмин.       Минхо сильно надеялся, что их встреча стала последней. Но у судьбы была своя игра, которую Сынмин и Минхо так и не разгадали. Даже когда заряженный глок переходил из рук в руки. Теплая рукоятка искрилась током в руках, а пустой выстрел оглушал. Дрожащий полустон вырвался у Минхо, который до последнего держал себя в руках.       — Я не могу больше, — потер ноющие виски Сынмин. — Я переставлю пулю и решу проблему.       — Исход известен, — Минхо откинул глок на стол. — Умрешь ты — умру я.       — Ты будешь жить! — поспешил возразить Ким, но Минхо вцепился в его рубашку и притянул к себе. Дыхание парней смешалось в одно и жгло губы.             — Без тебя ни за что.       Минхо подался вперед, оставляя на губах Сынмина горькие поцелуи. Слезы текли по щекам и собирались на подбородках.       Их вторая встреча произошла в студенческом парке.       Ким только-только позабыл произошедшее, выражая свою боль в стихах. Десятки четверостиший были записаны на крошечных обрывках листов и надежно спрятаны в стол. Сынмин планировал сжечь их, когда боль утихнет. Но пока лицо Ли Минхо в его голове — боль есть. Тошнотворное сожаление и печаль. Ким отчаянно отрицал, что хотел увидеть Минхо еще раз. Его имя ассоциировалось с опасностью, кровью и смертью. А еще с нежностью, которую он дарил, успокаивая Сынмина в машине.       Ким прислонился спиной к дереву и резко дернул головой. Его могли принять за сумасшедшего, но рядом никого не было. Весь кампус находился на занятиях, кроме Сынмина. Он попросил себе день отгула и уже жалел. Остаться наедине с самим собой и быть собой же съеденным. Глупое решение.       Бумажный стаканчик с остывшим чаем и книга по теории международных отношений. Информация шла боком. Чай не шел вообще. Сынмин захлопнул книгу и поднял голову, вглядываясь в прогалы листвы, где бликовали лучи солнца. Резные листья дуба уже начали желтеть. Близилась их смерть. Вдалеке послышался шум подъезжающего авто. Сынмин стер слезу, скатившуюся до скулы и поднялся. Жесткая кора царапала подушечки пальцев. Ким двинулся в сторону асфальтовой дорожки, чтобы забыться во сне в своей комнате. Находиться в реальности больно. Шелестела листва, проносился запах осени. Смотря под ноги, Сынмин столкнулся с человеком и поспешил извиниться. Плечо саднило, но от удивления ощущение боли притупилось.       — Сынмин-и, — моргая глазами как филин, прошептал Минхо. Ли Минхо, который не был призраком в голове Кима. — Привет, а ты.?       — Учусь здесь. Привет, Ли Минхо.       — А я мимо проходил, — кивнул он, озираясь по сторонам. — Красивое место. Удачи! Ли засобирался уходить, поправляя спавшую с плеча увесистую спортивную сумку.       — Минхо.! — Сынмин подался порыву и потянулся к нему, но тут же опустил руку обратно. Минхо мгновенно обернулся, не скрывая улыбки. — Н-нет, ничего.       — Тебя что-то тревожит? — догадался тот. — Пойдем.       Он повел Сынмина за собой к дальней лавочке, скрытой густыми кустами сирени. Раскиданные кусочки хлеба на асфальте привлекали внимание голубей, снующих туда-сюда по дорожке.       — Не могу забыть, — признался Ким. Взгляд застопорился на белоснежном камне. Острые сколы испачканы в грязи, но он не переставал быть изящным и белым. Камень не самостоятельно испачкался, не проявил волю. Так получилось.       — Так получилось… — рука Минхо осторожно легла на плечо Сынмина. — Хочешь отвлечься? Я могу показать тебе одно интересное место.       Интересным местом Ли Минхо назвал утес, откуда раскрывался невероятный вид на сверкающее лазурное озеро. Загородом и воздух совершенно другой. Дорога заняла около тридцати минут, заметил Сынмин, поглядывая на наручные часы. По пути Минхо остановился у придорожного кафе, откуда резко пахнуло рыбой и жаренным. Ким с тяжестью принял стаканчик с горячим бульоном и кимпаб.       Но с какой же легкостью ему дышалось, когда он ступил на самый край скалы.       — Я бываю здесь часто, — сказал Минхо, усаживаясь вниз и свешивая ноги. Сидел над самой пропастью, болтая ступнями, точно ребенок в своем безопасном стульчике перед обедом. — Когда бывает тяжело. Природа отвлекает.       Сынмин кивнул и сел рядом. Сидел, пока не стало холодно и окончательно стемнело. Минхо включил фары и плавно повел машину в сторону города. Серого, где снующие туда-сюда люди после работы гадали, как провести еще один вечер жизни. Включить программу на тв? Полистать ленту социальных сетей или выполнить домашнее задание. Ким был когда-то уверен, что исполнит каждую мелочь, положенную в обществе. Теперь не был уверен, что сможет оставаться наедине с тишиной.       — Можешь остаться? — неуверенно спросил Сынмин, стоя в дверях собственной комнаты.       — Остаться? — удивился Минхо.       — Да. Пожалуйста.       Один лишь умоляющий взгляд.       — Хорошо.       Только не робкие прикосновения. Только не личные истории про щедрые отцовские подарки на дни рождения и недосказанности. Только не еще стакан горячего чая из одной канареечно-желтой кружки.       Только не мысль о привязанности.       Это травма, — убеждал себя Сынмин, глядя на лицо Минхо, умиротворенное и расслабленное сном. — Я получил травму в плену, а Ли Минхо… Он просто помог мне. Он спасался сам. И взял меня с собой. Зачем?       Наутро проще не стало. Как, в прочем, и после ежедневных встреч на протяжение месяца.       Ли Минхо осмелел и позволял себе по-кошачьи утыкаться в ключицы Сынмина, пока тот разбирал основы рекламы.       Ким Сынмин осмелел и разрешил себе громко смеяться и не закрывать рот рукой. Прежде, на лице Минхо отражалась боль, стоило рту растянуться в улыбке, а пальцам лечь на губы. Теперь злящийся Минхо и сам в ответ улыбался.       Следом отец Минхо узнал про их "близкую" дружбу и частые встречи. И второй раз за свою жизнь Ким испытал неприятное чувство пробуждения в неизвестном месте. Второй раз с Минхо.       В прошлом они были бы счастливцами, получив на столе заряженный пистолет. Теперь — обреченные на погибель. "Вам выбор дан, пуля одна". И глупый листочек с правилами русской рулетки. Что за идиотизм?       — Я не вынесу и мысли, что увижу твою смерть, — твердо сказал Сынмин и поднес оружие к виску. — Я первый.       — Ты эг… — начал Минхо, но осекся. Назвать любимого человека эгоистом за его боль невероятная жестокость. Он вцепился пальцами в лоб. — Неужели ничего нельзя сделать?!       — Я люблю тебя, — его голос дрожал. — Я так сильно тебя люблю.       Выстрел. Глухой. Сынмин испуганно вздрогнул. Грудь пронзил электрический ток животного страха.       — Достаточно спектакля, — железная дверь скрипнула. Отец Минхо хромая вошел. — Убирайтесь отсюда. Даю вам сутки, чтобы исчезнуть из страны.       Мистер Ли обвел зареванных парней суровым взглядом. Дети. Один едва ли не роняет пистолет, так неумело держит. Второй поверить услышанному не может и застыл.       — Время пошло, — плюнул тот на пол и скрылся в коридоре.