Art is either revolution or plagiarism

Stray Kids Tomorrow x Together (TXT)
Слэш
Завершён
NC-17
Art is either revolution or plagiarism
автор
Описание
Для художника есть что-то больнее, чем смотреть на пустой лист ─ это смотреть на законченную работу и понимать, что она обычная и ничем не примечательная. Хенджин мечтает стать новатором, революционером, но все, чего ему удается достичь, это "неплохо". Он ставит самому себе обещание до своего 25-летия написать работу, которая будет чем-то совершенно уникальным, у него осталось полгода, и работа, к несчастию, не продвинулась. И не продвинулась бы, если б не мальчик-Солнце, осветивший его жизнь.
Примечания
https://t.me/orrediskaficbook здесь плейлисты к каждой главе (в закрепе) (!) если вам (не дай бог) кажется, что я делаю какого-нибудь из айдолов "негативным" персонажем, то вам кажется, я всех люблю одинаково (но некоторых чуть-чуть побольше, хихи) (!!) публичная бета приветствуется!!! (!!!) люблю каждого из вас, кто решил прочитать эту работу <3
Содержание Вперед

31. Двадцать вопросов

      Хенджин проснулся от будильника, поднимая свою странно пустую голову от подушки. Там почти звенело. Ему как будто бы не снилось ничего, совсем ничего, что было крайне странно.       Сегодня он с утра к нему хотел зайти Джисон, чтоб они впервые после концерта могли нормально пообщаться, как они довольно давно не делали, ну и чтоб посмотреть на картину. Хенджин категорически не понимал, что такого об этой картине Феликс рассказал ребятам, чтоб их так сильно тянуло полюбоваться. Хенджину в картине все еще чего-то не хватало, но он списывал все на то, что художники вечно стремятся дорисовывать свою картину, даже когда все остальные в один голос твердят, что ему нужно остановиться. Репина, например, не пускали в картинные галереи, потому что он постоянно хотел дописать свои работы прямо там.       Хенджин хотел бы узнать наверняка, можно ли считать «Солнечного мальчика» законченным, услышать честное мнение от человека, который не будет говорить что-то вроде «ну, ты художник, тебе решать». И Джисон подошел бы идеально.       Ну и Хенджин банально соскучился по Джисону. Как-никак, они же лучшие друзья, и вообще весь прошлый год Джисон был одним из весьма немногочисленных людей, с кем Хенджин выходил на связь чаще, чем два раза.       Однако он чувствовал, как его гложет странная пустота внутри. Что-то глухое и непробиваемое. Возможно, это было волнение, но обычно он волнуется по-другому.       Он завис перед мольбертом, сверля глазами картину и скептически поджав губы. Ему почему-то не нравилось. В его животе неприятно скрутило от этой мысли; ему не нравится. Случилось то, о чем он переживал сильнее всего; он не чувствовал революции, прорыва в этой картине… но это не беспокоило в данный момент. Вернее, беспокоило, но не это.       Он искренне переживал, что Феликс сочтет это оскорбительным. Они старались вместе уже третий месяц, — Хенджин все еще настаивал на том, что Феликс тоже принимал большое участие, — а получилось что-то… ну… обычное. Красивое, и с любопытными решениями, но это не было чем-то грандиозным.       Хенджин вздохнул и решил, что ему следует просто отдохнуть от этой картины. Когда каждый день видишь одно и то же, в какой-то момент это просто приедается, так что, возможно, у Хенджина просто замылился глаз.       Его взгляд невольно упал на его вчерашний рисунок с луной. Черт, а если вчера Феликс или Чан его видели? Тогда было бы довольно неловко.       Ладно, надо было признать. Настроение паршивое, он волнуется и уже немного устал от этой картины, какой бы красивой она не была.       Оставалось лишь надеяться, что встреча с Джисоном немного взбодрит его.

***

      Джисон пришел примерно минут на тридцать позже, чем они договаривались, чего, в целом, Хенджин даже не заметил.       — Привет, — выдохнул он, снимая куртку, — черт возьми, все-таки заметно, что завтра уже первое декабря, довольно прохладно.       — Угу… солнца вообще больше не будет, кажется, — вздохнул Хенджин, — или будет, но такое, что больше похоже на издевательство.       — Что, картина не нравится? — сразу догадался Джисон по угрюмому тону друга.       — Да! — драматично воскликнул Хенджин, — мне не нравится! Я не знаю, что не так, и меня это раздражает!       Джисон подошел к мольберту и оценивающе посмотрел на полотно.       — Красиво, не переживай. Разве что не совсем понятно, где тут центр…       — В каком смысле? — оживился Хенджин, подойдя к нему.       — Видишь, — Джисон осторожно поднес пальцы к глазам Феликса, — взгляд какой-то не четкий, он у тебя о вечном думает или смотрит на что-то?       Хенджин издал странный звук, поняв. Он быстро взял карандаш, стараясь на огрызке бумаги нарисовать глаза Феликса, которые бы смотрели прямо на зрителя.       — Так? — спросил Хенджин, показав Джисону.       — Да нет! Я же говорю, прямо на тебя. Ты ему когда в последний раз в глаза смотрел?       — Как ты вообще представляешь наши встречи? — возмутился Хенджин, — я не пялюсь ему в глаза весь сеанс!       — А следует! Центр картины — это объект, на который смотрит солнечный мальчик, — ответил Джисон, — ладно, не будем о картине. Как у тебя дела вообще?       Хенджин пожал плечами, пытаясь прикинуть, когда они последний раз обсуждали новости как следует. Это было в… конце октября? Черт, так давно.       — Ой, даже не знаю, с чего начать, — вздохнул он, — ну… так-то ничего особо нового, но я на протяжении всего ноября страдал… ну да, ничего нового.       — О, давай, — заинтересовался Джисон, — я слушаю.       — Мне снился Феликс. Типа, каждую ночь… — вздохнул он, — и там просто ужас какой-то был, боже, я обязан тебе это рассказать…       Джисон реагировал на рассказ Хенджина гораздо эмоциональнее, чем Минхо, да и Хенджин делился как-то охотнее, потому что, ну, и не такое обсуждали.       — …и представляешь себе, он кидается на меня с ножом!       — Ни хера себе, — присвистнул Джисон, — то есть, тебе о Феликсе такое снилось, и ты не рассказал мне?!       — Хэй, я не хотел тебя нервировать! — возразил Хенджин.       — И то верно, — пробормотал Джисон, — ладно, а сейчас тебе что снится?       — Ничего! Какая-то абстракция, ничего особенного, я ничего не запоминаю!       — Ох, ужас… слушай, кажется, я понял, почему тебе не нравится эта картина… — пробормотал Джисон, кивнув, — у тебя в голове слишком смешались эмоции и ощущения от Феликса из снов и настоящего Феликса…       Он посмотрел на Хенджина очень серьезно, положив руки ему на плечи:       — Тебе нужно с ним об этом поговорить. Обязательно.       — С ним?! — возмутился Хенджин, — черт побери, нет! Ни за что!       — Я понимаю, звучит странно, но мне правда кажется, что тебе стоит об этом с ним поговорить, — продолжал говорить Джисон, — правда… ты же сегодня с ним встречаешься, да?       — Да, но я не буду с ним об этом говорить! Он же подумает, что я сумасшедший!       — И будет неправ? — парировал Джисон, приподняв бровь.       — Нет, но тебе не кажется, что я не хочу портить наше общение? — спросил Хенджин, — я не хочу, чтоб он перестал со мной общаться, потому что я псих!       — Ты не псих, — сказал Джисон, — ты… ты влюблен, а все влюбленные творцы немного сумасшедшие. Надеюсь, ты хотя бы не будешь отрицать тот факт, что ты влюблен?       Хенджин замолчал, отведя взгляд и смущенно пробормотав:       — Н-не буду, — пробормотал он, нахмурившись, — я подумаю об этом, но сегодня я об этом с ним говорить точно не буду.       — И зря, — сказал Джисон, — по моему опыту, лучше сказать и потом в крайнем случае извиниться.       — Ты сам Минхо и пару слов сказать не мог первые пару месяцев, — проворчал Хенджин.       — …Ну вот видишь? Не повторяй моих ошибок! — быстро нашел оправдание Джисон.

***

      Хенджин стоял у метро и ждал, все еще крутя в голове слова Джисона. Стоит ли ему действительно поговорить с Феликсом об этом?.. Наверное, да, но потом. Хенджин хотел бы знать что-то такое о себе, но он все еще не мог четко осознать, достаточно ли они с Феликсом близки для этого.       — Привет! — отвлек его Феликс, практически сияя, будучи гораздо ярче в своем светлом пальто и ярко-желтом шарфике, чем сегодняшнее солнце, — все в порядке?       — О, да, все в порядке, — ответил Хенджин, повернувшись к нему, — как доехал?       — Неплохо, — пожал плечами Феликс, улыбнувшись, — я сегодня понял, что сегодня последний день осени, представляешь?       — Ага, — кивнул Хенджин, неловко теребя бахрому на конце своего шарфа, — получается, мы знакомы уже… ммм… семьдесят два дня, — посчитал он быстро.       — О, ты помнишь? — усмехнулся Феликс, — интересно. Тут неподалеку парк, предлагаю пойти туда. Тебе же не холодно?       — Мне? Я тут живу почти семь лет, — усмехнулся Хенджин, — я привык к этому климату. Я б скорее задал этот вопрос тебе, это ж твой первый год в Корее?       Феликс театрально закатил глаза и хмыкнул:       — Тут не настолько холодно по сравнению с Австралией. Вот какая сейчас температура?       — Три градуса по Цельсию, — ответил Хенджин.       — Ну вот! А у нас ежегодно в июне-июле температура может опуститься до девяти градусов, это не настолько холоднее!       Хенджин помолчал и потом спросив, ухмыльнувшись:       — Ты в свитере?       — Я в свитере, — признал Феликс.       В парке было уже довольно прохладно, да и выглядело все довольно скудно.       — Да уж, а ведь не так давно мы фотографировали ирисы, — вздохнул Хенджин, — погода в этом году и вправду сумасшедшая, честно говоря. Обычно она более постепенно меняется.       — Угу… ну, в целом, в этом тоже есть какая-то своя романтика, — пожал плечами Феликс, — о, кстати о романтике…       Он полез в свою сумку, а Хенджин, тоже вспомнив кое о чем, полез в свою. Он вытащил из сумки осторожно защищенный бумагой засушенный букетик васильков из тех цветов, которые он засушивал летом, чтоб зимой свободно их рисовать. Подняв глаза на Феликса, он увидел в его глазах явное желание не рассмеяться. В его руках был маленький букетик фиалок, который Феликс один бог знает как смог перевязать ленточкой.       Хенджин сначала растерянно посмотрел на Феликса, потом перевел взгляд на фиалки, потом на свои васильки, и они с Феликсом синхронно рассмеялись.       — О боже, — сказал Хенджин, прикрыв рот ладонью, — я… я знаю, что у вас дома цветов и без этого хватает, но эти васильки из моей личной коллекции, — объяснил он, — это мои образцы для рисования, я их собирал в саду моей мамы.       — Ой, это так важно? — спросил Феликс польщенно, приподняв брови, — тогда… ты уверен, что я могу их взять?       — Да, можешь, — кивнул Хенджин, — все в порядке, я следующим летом еще соберу. А это?..       Феликс посмотрел на свои фиалки, усмехнувшись смущенно и протянув Хенджину букетик:       — Это одни из тех цветов, которые я растил сам, а не Оливия. Тоже, так сказать, образец моих трудов. У меня выросли только фиалки и маки, другие цветы мне не поддались.       — Ой… тогда у меня тот же вопрос, точно могу ли я их взять?       — Ой, да бери уже, — Феликс впихнул ему в руки букетик, на что Хенджин отреагировал так же. Выглядело нелепо и смешно, но почему-то Хенджину не было стыдно или неловко.       — Ну, обмен цветами произошел, — усмехнулся Хенджин, — слушай… у меня есть маленькая идея.       — Я заинтересован, — наклонил голову набок Феликс.       — Давай поиграем в двадцать вопросов?       — Давай! — радостно согласился Феликс, подхватив, — я начинаю, я часто играл в это с ребятами… — он немного подумал, — хм, для разгона, какой твой любимый цвет?       — Пастельно-голубой, — сказал Хенджин, — какая у тебя любимая музыкальная группа?       — Arctic Monkeys, — не задумываясь, ответил Феликс, — с каким животным ты себя ассоциируешь?       Хенджин немного задумался, но потом ответил довольно уверенно:       — Хорек или ласка. Как давно ты приехал в Тхэбэк?       — В конце августа, — ответил Феликс, — кем ты хотел стать в детстве?       — Актером, — усмехнулся Хенджин смущенно, — какая твоя любимая книга?       — «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда». Если уж на то пошло, какой твой любимый фильм?       — «Тайная жизнь Уолтера Митти», — сказал Хенджин, кивнув, — главный комплекс?       — Веснушки, — признался Феликс, — сейчас почти нет, а вот раньше… ты красишься? — резко задал вопрос он.       — Только тушь и тональный крем. Как давно ты красишь волосы?       — Около двух лет. А теперь… в твоей версии «Двадцати вопросов» теперь идут в обратном порядке? — уточнил Феликс.       — Почему нет? — усмехнулся Хенджин, вспоминая свои вопросы и отвечая на них, — моя любимая группа — Queen, я живу в Тхэбэке с девятнадцати лет, моя любимая книга — «Исповедь неполноценного человека», мой главный комплекс… полагаю, ты его уже знаешь, — усмехнулся он, — и волосы я не крашу.       — Ага, — кивнул Феликс, — хм… что же я там спрашивал… мои любимые цвета — желтый и черный, я ассоциирую себя с цыпленком, в детстве я хотел стать рок-музыкантом, мой любимый фильм — «Назад в будущее», косметику я использую, и довольно много…       Хенджин все это время смотрел ему в глаза, которые, пока он думал, смотрели куда-то вверх и влево, когда вдруг Феликс посмотрел ему прямо в глаза. Черт возьми, какие же у него красивые глаза… Хенджин, казалось, никогда раньше не видел их так четко и ярко.       — Все в порядке? — спросил Феликс.       — Да, да… все в порядке, — кивнул Хенджин, — у тебя… удивительно красивые глаза. Я не могу понять, почему я на картине не сделал акцент на них.       Феликс улыбнулся смущенно.       — Мне воспринимать это как комплимент от художника?       — Как хочешь, — усмехнулся Хенджин, слегка розовея. Почему-то ему не было неловко с Феликсом сегодня.       Но говорить с ним о снах он пока не рискнет. Зачем спугивать такой момент?
Вперед

Награды от читателей

Войдите на сервис, чтобы оставить свой отзыв о работе.