
Пэйринг и персонажи
Метки
Психология
Романтика
AU
Частичный ООС
От незнакомцев к возлюбленным
Счастливый финал
Язык цветов
Обоснованный ООС
Рейтинг за секс
Элементы юмора / Элементы стёба
Элементы драмы
Элементы флаффа
Музыканты
Петтинг
Секс в одежде
Мастурбация
Сновидения
Эротические сны
Мир без гомофобии
Художники
Атмосферная зарисовка
Южная Корея
Искусство
Музы
Модели
Описание
Для художника есть что-то больнее, чем смотреть на пустой лист ─ это смотреть на законченную работу и понимать, что она обычная и ничем не примечательная. Хенджин мечтает стать новатором, революционером, но все, чего ему удается достичь, это "неплохо". Он ставит самому себе обещание до своего 25-летия написать работу, которая будет чем-то совершенно уникальным, у него осталось полгода, и работа, к несчастию, не продвинулась. И не продвинулась бы, если б не мальчик-Солнце, осветивший его жизнь.
Примечания
https://t.me/orrediskaficbook
здесь плейлисты к каждой главе (в закрепе)
(!) если вам (не дай бог) кажется, что я делаю какого-нибудь из айдолов "негативным" персонажем, то вам кажется, я всех люблю одинаково (но некоторых чуть-чуть побольше, хихи)
(!!) публичная бета приветствуется!!!
(!!!) люблю каждого из вас, кто решил прочитать эту работу <3
21. Осколок
28 июня 2024, 12:11
Хенджин проснулся уже ближе к полудню, и почему-то на сердце было одновременно стыдливо и приятно. С одной стороны, ничего страшного не произошло, ему просто приснился сон, где его поцеловал красивый и приятный парень, но с другой… имел ли он право наслаждаться этим? В конце концов, он же даже не знает, нравятся ли Феликсу парни… да он даже не знал, нравится ли ему Феликс! Он не был уверен ни капли, что то, что он чувствует, это любовь!
─ Это сон? Это сон, ─ тихо и немного сердито сказал Хенджин, ─ просто сон. Не больше и не меньше, чем просто сон. Мне может присниться, как я делаю предложение Джессике Рэббит, и это не будет показателем того, что у меня в голове что-то не так.
Он встал и пошел на кухню, разбирая кофеварку и ища кувшин с водой, который Джисон куда-то вчера переставил, однако, его взгляд наткнулся на вазу с гардениями. К щекам снова подобрался едва заметный румянец и Хенджин глупо хихикнул, как смущенная школьница.
Все-таки, даже если это был жест сугубо в ключе «ты рисуешь цветы, значит, я подарю тебе цветы» это было очень мило со стороны Феликса. Хенджин не смел думать, что Феликс дарит ему цветы по какой-то еще причине, не связанной с его профессией.
Хенджин нежно поправил цветы в вазе, осторожно подлив им воды, чтоб они не умерли раньше времени, раз они такие красивые. После этого он уже налил воды в кофеварку и поставил ее на конфорку, продолжая смотреть на гардении. Ранее он сравнивал их с розами, но вообще, гардении больше похожи на жасмин, да и родственно они ближе.
Жасмин… Хенджин мало знал о языке цветов, но про жасмин он все-таки что-то знал. Бутоны этого цветка распускаются лишь вечером, распространяя нежный аромат всю ночь, до наступления дневной жары, за что в Индии этот цветок прозвали «лунный свет любви», а где-то жасмин называют «хранителем тайн». В остальном этот цветок максимально предсказуем; нежность, любовь, женственность и изысканность, но Хенджин может по пальцам пересчитать те цветы, которые не включают в свой «перевод» на язык цветов хотя бы одно из этих значений.
Однако, гардения не жасмин, и секретов она не таит, в этом нет ее задачи. Про нее Хенджин мало что знает, но может предположить, что там тоже что-то про нежность, женственность или что-то такое. Значение цветка в данном случае не так уж важно, главное ─ то, что это цветы от Феликса. А остальное уже вторично.
Кофеварка начала издавать инфернальные звуки, сообщая, что кофе готов. Хенджин снова порадовался, что его образ жизни позволяет ему проводить, так-то, утреннюю рутину, когда солнце уже высоко… ну, было б высоко, если б его было видно. Но оно же есть где-то там, за тучами, верно?
Хенджин взял кружку с хорьком и направился к мольберту, чтоб снова сверлить «Солнечного мальчика» взглядом, как он обычно делал по утрам.
Феликс лежал среди цветов. Красивый, ласковый и нежный солнечный мальчик, который пока что был лишь начертан карандашом… и все же, что-то не так. Нет, что-то не так.
Хенджин нахмурился, взяв карандаш и зависнув над холстом. Никаких конкретных ошибок он найти не мог, и его это смущало, потому что что-то было не так, точно… но Хенджин как будто ослеп и, как новорожденный котенок, тыкался в холст с жалобным писком.
Он вздохнул и достал телефон.
─ Ладно, кажется, у меня нет выбора, ─ сказал он тихо, выбирая чат, который он не трогал уже много недель.
JiniRet:
«Привет»
«Мне нужна твоя консультация»
***
Хенджин поднялся по лестнице вверх, таща в руках холст и стараясь не трогать масло пальцами, и позвонил в дверь. ─ Иду, иду, ─ раздался голос из-за двери, ─ подожди. Дверь открыл Бомгю, в свитере с закатанными рукавами и с достаточно редкой для себя прической, то есть завязанными в маленький хвостик сзади и со сдержанно безумным выражением лица. ─ Привет, ─ сказал он, ─ ты такси брал? ─ спросил он, увидев холст в руках Хенджина. ─ Ну да, я подумал, что лучше я к тебе поеду, чем ты ко мне, ─ сказал тот немного смущенно, проходя в квартиру. Настоящая причина того, что он не хотел впускать Бомгю к себе в квартиру, было то, что тут и там стояли холсты на продажу, которые бы заставляли его друга закатывать глаза каждый раз, когда он натыкается на них взглядом. ─ Не вижу в твоих словах логики, но ладно, ─ сказал Бомгю, идя за ним, ─ ой, раз уж ты тут, поможешь мне немного? ─ Да, конечно, ─ сказал Хенджин, надев на руки протянутые ему одноразовые перчатки и с легким удивлением рассматривая мастерскую Бомгю. Посередине стоял довольно большой холст, на котором пока только начинали разворачиваться события, ─ если можно так сказать про то, что рисовал Бомгю, ─ а вокруг лежали лотки с краской, валики, малярные кисти, банки с краской, осколки виниловых пластинок… ─ Больше похоже на ремонт, чем на то, что ты рисуешь картину, ─ заметил Хенджин. ─ Есть такое, ─ вздохнул Бомгю, взяв один из лотков краски и поставив его на стол, после чего поднял пластинку, еще целую, и протянул ее Хенджину, ─ подержи. Хенджин взял пластинку в руки, смотря, как Бомгю надевает перчатки. Из комнаты вдали раздался громкий крик попугая, на что хозяин оного крикнул в ответ: ─ Тото, я не обязан отчитываться тебе о каждом входящем в мою квартиру человеке! ─ Да ладно, я потом схожу ему представлюсь, ─ усмехнулся Хенджин, ─ он меня, наверное, уже не помнит, да? ─ Думаю, он сможет тебя вспомнить, ─ предположил Бомгю, ─ а теперь дай мне пластинку и держи лоток с краской двумя руками, максимально крепко. Хенджин послушался, прижав лоток с краской за края к столу. Бомгю взял пластинку и начал ее выравнивать так, чтоб она была строго параллельна краске. ─ Моя задача ─ едва-едва опустить поверхность пластинки на краску, в идеале так, чтоб только дорожки отпечатались на бумаге, ─ объяснил он, ─ учитывая, что толщина пластинки примерно два миллиметра, это будет довольно сложно, но я хочу хотя бы попытаться. ─ Ну это ты конечно замахнулся, ─ присвистнул Хенджин. ─ Если это не сработает ─ у меня есть еще идеи, ─ сказал Бомгю с немного по-сумасшедшему горящими глазами, осторожно опуская пластинку на поверхность краски буквально на долю секунды, и потом сразу поднимая ее и опуская на лежащий рядом лист бумаги. На бумаге отпечаталась часть дорожек, но это казалось каким-то странным и вряд ли было пригодно для использования. ─ Тьфу, ─ буркнул Бомгю, нахмурившись, ─ ладно. Он выпрямился и повернулся к Хенджину: ─ Итак, какие жалобы у пациента? ─ бодро спросил он. ─ Да вот что-то не так с картиной, ─ пробормотал Хенджин, указав на холст, прислоненный к стене, ─ не могу понять, что, но что-то не так. Бомгю посмотрел на холст, наклонив голову и кивнул, задумавшись. ─ Ну, во-первых, работа близка к завершению. Поздравляю, ─ сказал он без толики сарказма, рассматривая картину, ─ ты еще не решил, что будет снизу? ─ Мы подумали, что он может просто обернуть тканью бедра, чтоб там просто что-то было. Знаешь, как на изображениях античных божеств. ─ Да, ─ кивнул Бомгю, ─ смотреться будет очень хорошо, зная твои навыки. Он начал рассматривать холст, несколько раз меняя угол обзора и задумчиво сверля глазами картину. Повисла немного неловкая тишина, и Хенджин, как стесняющийся школьник, посмотрел в пол, прикусив губу. ─ Угу, ─ Бомгю снова кивнул, ─ кажется, я понял. Для стеблей цветов ты выбрал довольно темный оттенок зеленого. Цветы растут справа от модели, слева от модели и сверху над моделью. Создается туннельный эффект, из-за которого модель отдаляется вглубь, как будто до него еще надо добраться, понимаешь? ─ Ага, ─ ответил Хенджин, ─ но проблема в том, что ирисы примерно так и выглядят в дикой природе, а мне важно, чтобы это были именно желтые ирисы, знаешь, язык цветов… ─ Интересно, ─ сказал Бомгю, ─ но я б на твоем месте сделал оттенок зеленого светлее. Если не получается, то проще перерисовать картину, пока все не слишком критично, и сделать светлее вообще все. ─ Перерисовать? ─ переспросил Хенджин, удивившись и немного расстроившись, ─ то есть, нет никаких способов… прямо на этом холсте все исправить? ─ Думаю, что есть, просто я их не вижу, ─ вздохнул он, ─ я не эксперт, помни. Я говорю лишь то, что вижу. Концепция твоей картины предполагает расположение солнца поверх других объектов, а тут оно уходит вглубь. Если ты сможешь найти способ решить все, не перерисовывая, это будет круто. Хенджин нахмурился, посмотрев на свое полотно. Да, оно пока было далеко до идеала, но полностью перерисовать? Это казалось каким-то слишком уж жестким решением. ─ Ну, по крайней мере, ты сказал, что не так, ─ пробормотал он, после чего, сам не зная почему, выпалил, ─ можно задать глупый вопрос? ─ Валяй, ─ сказал Бомгю, уже посмотрев на зачатки своей картины: отпечатки пластинок в красной краске, обведенные черным широким штрихом, ожидающие центра композиции. Хенджин прогнал румянец от щек, а потом спросил с ноткой жалобности в своем тоне: ─ В этой картине… будет революция? Хотя бы маленькая? Это оно? Бомгю повернулся к нему, посмотрел на него пару секунд молча, потом посмотрел на холст. Хенджин уже мысленно стукнул себя по голове за этот вопрос. И на кой черт он спросил?! ─ Пока сложно сказать, ─ сказал Бомгю после мучительных пяти секунд, ─ во-первых, картина не закончена. Ты можешь сделать что-то такое, что я даже в своих смелых фантазиях придумать не могу, а можешь в последний момент все испортить… да и я не эксперт, помнишь? Хенджин отвел взгляд. Действительно, Бомгю не эксперт… но все-таки… ─ Просто… эту концепцию я могу обсудить только с тобой. Если я и хочу услышать чье-то стороннее мнение, то я должен идти к тебе. Твоя же концепция, в конце концов. ─ Да не моя, я не настолько умный, ─ усмехнулся Бомгю, ─ Поль Гоген это сказал, французский художник второй половины XIX века, одна из важнейших фигур постимпрессионизма. ─ Знаю, знаю… но я с творчеством Гогена знаком лишь визуально, ничего не читал и меня особо не цепляет постимпрессионизм, честно говоря… ну, кроме Ван Гога, разумеется, но кого не цепляет Ван Гог? ─ возразил Хенджин, ─ так что для меня это твое убеждение… кое ты передал и мне. ─ Звучит как претензия, ─ сказал Бомгю, ─ ну а если серьезно, если зациклиться только на революционности картины, можно упустить из виду многие другие важные аспекты, например смысл! Кому захочется смотреть на совершенно оригинальную и ни в чем на другие не похожую, но совершенно бессмысленную картину? ─ Но в революции смысл должен быть! Новшество заключается в новой заложенной идее или новом воплощении старой, нельзя нарисовать что-то бессмысленное! ─ воскликнул Хенджин. ─ О, ты недооцениваешь людей, ─ покачал головой он, ─ многие вещи, которым они придают неприлично много внимания, на деле не стоят даже мысли о существовании чего-то такого. Он встал и подошел к своему полотну, взяв тонкую кисточку и, окунув ее в рубиновую краску, начал делать, казалось бы, бессмысленные штрихи на картине. ─ Само явление того, что кто-то делает искусство на продажу, то подтверждает. Люди подвержены такой вещи, как мода. Мода ─ это стандартизация всех объектов под один, конкретный, идеальный, и это буквально повторение одного и того же! Думая, что они приобщаются к чему-то новаторскому, они подчиняются бессмысленному копированию! ─ воскликнул он. ─ Ты говорил об этом много раз! ─ сказал Хенджин, ─ я понял твою мысль, но… не пытаешься ли ты намекнуть, что моя картина не имеет смысла? ─ Нет-нет! ─ поторопился возразить Бомгю, ─ я просто предупреждаю, что зацикленность на революции может навредить твоей картине чуть ли не больше, чем отсутствие попытки создать что-то новое. ─ Тогда что не так с этим утверждением? Оно делит искусство на два строгих класса, и не дает шанса чему-то третьему, и по идее, все художники должны помешаться на том, чтоб создать что-то новое, если это заявление правдиво! Бомгю посмотрел на Хенджина с легким удивлением. Тот и сам удивился тому, что внезапно как будто… рассердился? Но почему? Не происходит же ничего серьезного… Хенджин смутился и сказал гораздо тише: ─ Извини, что-то я разгорячился. Не знаю, что на меня нашло. Бомгю, в свою очередь, буквально просиял и подошел к Хенджину: ─ Вовсе нет, Хенджин! Ты начал задаваться правильными вопросами! Я не зря вдалбливал тебе эту чертову цитату каждый раз, когда мог! Хенджин приподнял бровь с легким подозрением. Такое поведение у Бомгю было редким, так что он… не очень хорошо понимал, что с ним вообще происходит. ─ Однако, ─ сказал Бомгю, ─ я не имею права помогать тебе в том, чтоб самому добраться до истинного значения, так как оно у каждого свое… а растолковать все тебе было б бессмысленно, верно? ─ Я могу уловить логику в твоих словах, да… ─ пробормотал Хенджин. Он не мог гарантировать, что, если Бомгю расскажет ему о своем понимании этих уже набивших оскомину слов, он не воспримет его объяснение, как абсолютную истину, и не подвергнет эти слова никакому слишком уж глубинному анализу. Бомгю улыбнулся, посмотрев на него, и Хенджин как-то на автомате неловко улыбнулся в ответ. Бомгю слегка хлопнул его по плечу и объявил: ─ Вот теперь я с полной уверенностью говорю тебе, что ты стал гораздо ближе к достижению своей цели. ─ Спасибо?.. наверное, ─ пробормотал Хенджин в ответ, неловко пожав плечами. И все же, что-то внутри у него шевельнулось от этих слов.