Art is either revolution or plagiarism

      ─ Неплохо. Потенциал есть, но пока что посредственно.       Эту фразу Хенджин слышал много раз. Он сам понятия не имел, где эти эксперты видят этот потенциал, если раз за разом он получает лишь «неплохо», «подающе надежды», «приемлемо», «не худшее начало», и лишь потом, после этого натянутого комплимента, слышит это мерзейшее, болезненное и дерущее изнутри слово:       Посредственно.       Он ненавидит быть посредственным. Он всегда мечтал быть гением, знаменитостью, идеалом, революционером, новатором… но получалось лишь лучше, чем у большинства, и хуже, чем у всех, когда дело касалось действительно гениальных творцов.       Когда Хенджин рисовал свои розы и ирисы на открытках, салфетках и чеках, он слышал восхищенные вздохи. Ему говорили, что лепестки на розах трепещут и в любой момент готовы отлететь от стебелька и отправиться в свободное путешествие по волнам несуществующего ветра… но он не слышал этих комплиментов, он воспринимал их, как грубую лесть.       Ни один учитель не мог ничему его научить. Он хорошо знал теорию искусства, он прекрасно разбирался в том, как строить композицию и перспективу, он даже выработал собственный стиль, но всего этого было мало! Он знал, как писать картины, но понятия не имел, что нужно сделать, чтоб картина была гениальной.       «Искусство является либо плагиатом, либо революцией,» ─ так сказал Поль Гоген, и, разумеется, был прав. Плагиатом работы Хенджина назвать было сложно, во всяком случае, он не делал этого осознанно. Однако ничего нового в его работах тоже не было: размытые, как старые фото или обрывки из снов, образы, четкие цветы, нечеткие люди, неровные обрывистые линии и спокойные цвета.       Белый лист вместо шедевра приносит много боли творцу, но оставляет крупицу надежды… а законченная, но совершенно обычная и ничем не примечательная работа грубо бьет прямо по лицу, заставляя ненавидеть себя и свою посредственность.       Хенджин действительно ненавидел себя, и как чертовски сильно. Он любил рисовать, и действительно видел красоту в этом мире, но черт побери, в чем смысл тонкой душевной организации, если она ничего не создает? Ничего нового.       Стань новатором или умри посредственностью ─ вот та святая мантра, в которую верил Хенджин. И он решил поставить себе грубые и почти нечеловеческие условия: создать шедевр до того, как ему исполнится двадцать пять лет.       На момент этого клятвенного обещания самому себе Хенджин отмечал свой двадцать третий день рождения.

***

      Хенджин был крепко и надежно погружен в оковы сна без сновидений, когда внезапно его голова затряслась изнутри, как рождественский стеклянный шар: тук, тук, тук, тук, тук!       Хенджин вздрогнул, резко открывая глаза.       ─ Черт возьми, что это вообще… ─ только и успел пробормотать он, недовольно хмуря брови, когда это началось снова: тук, тук, тук, тук, тук!       Хенджин вздохнул, смотря на потолок ненавистным взглядом. Иногда ему хотелось убить этого сраного любителя ремесел, который разбудил его. Он ненавидел своего соседа сверху, хотя даже не знал, как он выглядит. В его голове он имел вид чего-то каплевидной формы, с залысиной на макушке и каким-то нечетким, размытым лицом.       Однако, юноша понимал, что вставать ему придется. Первым делом он лениво потянулся, взяв телефон в руки и отключив его от зарядки. На экране высветились сообщения, появившиеся за ночь.       ─ Так, ─ пробормотал Хенджин все еще сонно, ─ это новый заказ… это рассылка от той галереи… понятно, как человек я этой ночью никого не интересовал.       Обращение в пустоту маленькой квартиры не нашло своего ответчика, так что Хенджину пришлось признать поражение и открыть электронное письмо с заказом.       «Здравствуйте, Хван Хёнджин. Я являюсь представителем цветочного магазина «비밀 언어», и мы заинтересовались Вашим объявлением о поиске работы по декорированию помещений. Хотелось бы уточнить, сколько будет стоить роспись стен в помещении 4х3? Заранее благодарю за ответ. Искренне Ваш, Ли Ёнбок :)»       Хёнджин застонал и схватился за волосы, пряча лицо в подушке и ею же подавляя болезненный вздох. Он все больше начинал ненавидеть дело всей своей жизни.       ─ Цветочный магазин, ─ повторял он тем тоном, каким верующие родители повторяют слова ребенка о работе в стриптиз-клубе, ─ цветочный магазин… почему я в принципе зарекомендовал себя, как специалиста по рисованию цветов?!       Хенджина начинало тошнить от малейшего упоминания цветов. Он уже не находил их такими четкими и элегантными, как когда-то, их рисование стало каким-то механическим, в его цветах, какими живыми бы они ни казались, не было ни капли души. И это заставляло его чувствовать тошноту уже и от собственной никчемности.       Тем не менее, жить на что-то было надо… поэтому Хенджин ответил:       «Здравствуйте, Ли Ёнбок. Цена договорная, зависит от самого рисунка, структуры стен и количества материалов, которые мне придется для этого использовать. Тем не менее, могу сказать, что делал похожие заказы за 150к вон. Точнее сказать не могу, потому что мне нужно узнать побольше об этом конкретном заказе. Однако, готов договориться на встречу с обсуждением подробностей заказа. Искренне Ваш, Хван Хёнджин.»       ─ Фи. Ох уж эти формальности, ─ скривился он. Он никогда не был мастером деловых переписок в официальном стиле.       Вскоре он с этим таинственным Ёнбоком договорились встретиться вечером. Центр города… сойдет. Может, заодно удастся хорошо провести время.       Хёнджин наконец-то встал с кровати, потягиваясь и широко зевая. Желания начинать этот день особенно не было категорически, но, вроде бы, в холодильнике должна была остаться какая-то вкусняшка со вчерашнего дня, так что хотя бы утренний кофе будет приятен.       Его взгляд наткнулся на мольберт с сохнущим холстом, стоящий у окна. Света на него почти не падало, несмотря на то что комната была светлой. Бездушное серое небо, даже оно не согласилось осветить эту бездарную работу… а что там вообще? Хенджин даже не помнил.       Он подошел к мольберту, разглядывая холст почти с отвращением. Что ж, это хотя бы не цветы… это вид из окна на милую узкую улочку, влажную от осенней прохлады и дождей. Похоже на какую-то иллюстрацию к дешевому бульварному роману.       Отвратительно.       Хёнджин, несмотря на то что работа еще не высохла до конца, переворачивает холст задником к себе, лишь бы не видеть эту бездарность. С зеркалом тоже можно это сделать, по той же причине.       Утренний кофе с пирожным его немного взбодрил, и он нашел в себе силы расчесаться и сделать себе хоть какую-то прическу. Черные, слегка вьющиеся волосы распушились, тихонько убеждая своего владельца в том, что даже если художник он не выдающийся, зато сам по себе он довольно красивый. Ну, хоть в модели примут, если что.       Его глаза снова пробежались по ленте Инстаграма, наткнувшись на пост его… ну… приятеля, наверное?       miniverse.___: вау, сегодня уже 20 сентября. Через два дня мой день рождения… чувствую себя немного стариком, хаха.        ─ Двадцатое сентября? ─ переспросил сам себя Хёнджин, поднимая глаза на календарь, висящий на холодильнике, словно надеясь, что тот опровергнет эту информацию.       Однако, нет. Сегодня Хенджину исполнялось ровно двадцать четыре с половиной года. У него осталось еще полгода на то, чтоб создать шедевр, иначе…       …Иначе он никогда больше не позволит такой посредственности, как он, брать в руки кисть или даже маркер.

***

      Хенджин нехотя шел от станции метро, слушая что-то в наушниках. Выглядел он, как дешевый интеллигент; длинное бежевое пальто, рубашка, брюки, черный зонт… нужно же было создать впечатление при встрече с потенциальным заказчиком.       ─ Цветочный магазин… ─ Хенджин глазами искал нужное здание, но никак не мог найти что-то настолько маленькое в хоть и не большом, но все же крупном Тхэбэке.       ─ Хван Хёнджин? ─ услышал он мужской голос сквозь тихую песню в наушниках, и обернулся в поисках его носителя.       Это был юноша примерно одного с ним возраста, одет прилично, но с комфортом… и имеет очень доброжелательную улыбку.       ─ Да, здравствуйте, ─ вежливо сказал Хёнджин, ─ а вы, я так понимаю, Ли Ёнбок?       ─ Если вы не возражаете, просто Феликс, ─ немного смущенно ответил юноша, удивительно низким для своей почти детской внешности голосом, ─ я не особый любитель формализма.       ─ Разделяю вашу точку зрения, ─ улыбка легко коснулась губ Хенджина, ─ хорошо, тогда можете звать меня просто Хенджин.       Феликс провел его внутрь небольшого, пока еще совершенно пустого помещения.       ─ Моя сестра собирается открыть здесь свой магазин, ─ объяснил он, ─ она видела ваши работы, и сказала, что если вы не берете слишком много за свои услуги, то она была б счастлива, если б вы расписали стены… вот так, до этой линии.       Феликс указал на схематично проведенную линию где-то у своей талии.       Хенджин поморщился, но скрыл это за притворным чихом. Опять цветы. Как банально. Как бездушно. Как неоригинально… но ему заплатят, и работа в целом не сложная.       ─ Ну, в целом я согласен… цену лучше обсуждать непосредственно с вашей сестрой, ─ сообщил он немного сухим тоном, ─ или вы, вроде как, занимаетесь всей финансовой частью?       Феликс усмехнулся, слегка отвел взгляд в сторону и помахал руками:       ─ Нет-нет, она просто попросила меня связаться с вами, пока ее нет в городе. Она приедет через два дня. Она просто хотела, чтоб вы назвали примерную цену.       Хёнджин вздохнул, потирая пальцами виски. Его ждал еще один разочаровывающий одного его заказ, который, тем не менее, даст ему пропитание. И на это он тратит жизнь, пока время, данное ему им самим на создание революционного шедевра, прошло уже на три четверти…       ─ Что-то не так? ─ обеспокоенно спросил Феликс, ─ голова болит?       ─ Нет, все в порядке, ─ искреннее беспокойство в его голосе заставило Хенджина немного постыдиться своего поведения, ─ хорошо, давайте тогда договариваться о цене.       Глубокий вдох, глубокий выдох… это все ради того, чтоб ему было, на что жить.

***

      Феликс вызвался проводить своего нового знакомого до метро. Не то чтобы Хенджин был против, но и ничего сильно за он тоже не имел…       Тем не менее, Феликс оказался парнем приятным. Душа компании, социальная бабочка и явно добрый и отзывчивый человек… Хенджин плохо понимал, как с такими людьми общаться, с их-то напором. Однако Феликс оказался приятным исключением.       Феликс поведал Хенджину, что он сам переехал сюда не так уж давно, потому так сильно и привык к своему английскому имени, а его сестра еще только в процессе переезда.       ─ Вот… а вот и станция метро! ─ сказал он, улыбнувшись, ─ что ж, было приятно с Вами познакомиться, Хенджин.       Он взглянул на Феликса… и застыл.       Вечернее солнце, проявившееся через плотные серые тучи несколькими почти белыми лучами, упало точь-в-точь на Феликса. Солнце, свет его, прошел через тонкую светлую кожу, слегка освещая ее и заставляя мягко сиять, подчеркивая малозаметные, но чертовски милые веснушки. Крашеные в блонд волосы тоже осветились, как будто увеличиваясь в размерах и светясь вокруг головы юноши, как нимб. Глаза его, подчеркнутые длинными ресницами, темными, но отнюдь не чужеродными пятнами сосредотачивали внимание посередине лица, а ясная улыбка, аккуратный носик и розовые губы просто делали этот светящийся образ еще и очень красивым.       Хенджин замер, не в силах сказать и слова. Ему казалось, что внутри него что-то поднялось, к грудной клетке, к легким, к сердцу, к горлу… словно он резко стал сильнее…       Эта светящаяся кожа…       ─ Солнечный человек, ─ прошептал он, не веря своим глазам, ─ оно.       ─ Что? ─ непонимающе усмехнулся Феликс, слегка наклонив голову вбок.       ─ Ничего, ─ быстро ответил Хенджин, пожимая Феликсу руку и добавляя, ─ спасибо, Феликс. Вы не представляете, как же сильно вы мне сейчас помогли!       И, совершенно воодушевленный, он отправился к метро быстрым легким шагом.       Оно. Оно… Оно!       Он нарисует солнце!