Сердце фейри

Всё, что Нил мог делать, — улыбаться и кивать на всё, что велел ему Рико. Ещё никогда в жизни он не испытывал так много наслаждения. Всё, что происходило раньше, меркло и было совершенно неважно. Он даже не мог сказать точно, а что было то? Много людей, рук и ртов, но никогда — так хорошо. А когда на пол высыпали ещё больше золотого порошка, Нил с огромной радостью собрал абсолютно всё языком. Боль в волосах от крепкой хватки и удары по лицу были совершенно незначительными, как и боль между ног. Ничего из этого не было важно, он сам с энтузиазмом подставлялся, как лучше и открытее, улыбаясь на каждую фразу, брошенную из уст Рико. Он даже не понимал смысл сказанного, но отчаянно нуждался в чужом внимании.  Когда Рико закончил с ним, натягивая штаны, Нил вцепился в его ногу, умоляя хотя бы посмотреть на него. Тот с силой отпихнул его в сторону, и хоть в теле кололо, Нил не мог перестать желать, чтобы ему уделили ещё внимания.  — Хочешь, чтобы я вставил в тебя снова? — присел рядом Рико, хватая за волосы, и Нил отчаянно закивал, умоляя это сделать. — Жалкое и мерзкое существо. Следующее, что окажется в тебе, так это мой нож. Что думаешь?  — Да, пожалуйста, да, — не мог перестать ластиться к нему Нил, не сдержав болезненный стон, когда в тело вошло что-то неприятно острое. Он захныкал. — Посмотри на себя, — смотрел на него Рико, пока Нил обхватил ладонями его запястье, вонзившее нож в живот. — Подыхаешь и просишь, чтобы тебя трахнули.  — Пожалуйста, — цеплялся за него Нил, пока руки покрывались чем-то тёплым. В голове становилось ещё легче. — Блять, — он явно боролся с тем, чтобы вновь расстегнуть свои штаны. — Отвратительнее ничего не видел. Впрочем, раз ты разрушил всё, чего я добивался, перед побегом я оставлю твоему любовничку сюрприз.  Нил не слушал, отчаянно кивая, кладя покрытые кровью руки на штаны, помогая их стянуть. — Уёбок, — ударил его Рико. — Не трогать. Всё заляпал этим дерьмом. Нила вновь ударили, а затем заставили открыть рот. Впрочем, он был только рад. Для более удобной хватки Рико взялся за левую сторону, потому что тело начинало ослабевать ещё больше. Пальцы ненароком прикоснулись к серёжке, и Нила как током ударило.  — Сука! — зашипел Рико, когда он царапнул его зубами.  Жуткая боль начала перекрывать всё наслаждение, что он испытывал секунды назад. А очередная пощёчина заставила Нила завалиться на пол. Чужой сапог прилетел в грудную клетку, вызвав хрип.  О блять. Блять, блять, блять. Ладонь прижалась к животу, закрывая рану, из которой продолжала вытекать кровь. Нож. Нужно дотянуться до ножа. Рико присел вновь, хватая его за волосы и заставляя смотреть на себя.  — Не думал, что люди настолько слабые. Жаль, второй разок у нас, видимо, не выйдет. У фейри, знаешь ли, стандарты. Согласие и всё такое. А трупы дать согласие не могут, — ухмылялся этот ублюдок.  Нил собрал все свои силы, чтобы оторвать руку от раны, медленно двигая её к запрятанному на поясе клинку.  — Но Миньярд точно будет в восторге, когда поймёт, что случилось в последние минуты твоей жизни. Когда ты нуждался хоть в каком-то члене. И не он был тем, кто… — Заткнись, — вонзил Нил одним быстрым движением клинок ему под подбородок, — на-хуй. — Хрип и бульканье были просто музыкой для ушей. Рико схватился за его руку, но Нил держал из последних сил, отчего клинок задвигался вниз.  Зелёная кровь брызнула на него, не обращающего на это внимания. Ладонь всё же разжалась, но такое пережить было просто невозможно. Рико завалился рядом, пачкая светлый пол лужей тёмно-зелёной крови. Только когда его глаза замерли на одном месте, Нил сам откинулся на пол, учащённо дыша.  Больно. Как же блядски больно. Ладонь закололо, и он посмотрел на неё, вспыхнувшую фиолетовым. О, блять, спасибо. Вовремя же его клятва Эндрю была исполнена. Он даже засмеялся от иронии, хоть это и быстро прекратилось из-за ужасающей боли в животе. Исполнить обе свои сделки и сразу же помереть. Хуёвый из него жонглёр. Но Эндрю он сохранил. Пусть не их связь, но, может, она ещё была неокрепшей, и Эндрю не понадобятся столетия, которых у него не было, чтобы найти кого-то не такого… неудачливого? Слеза скатывалась по щеке, когда дыхание начало замедляться. Так неебически страшно умирать. Он не хотел умирать. Так сильно не хотел.  В комнату вломились, что-то магическое светило в глаза, заставляло его не отключаться. Что-то тёплое коснулось губ. Дыхание. Ему что-то говорили. Магия? Какая магия? Он ведь не настоящий принц. А точно, он принц и магия в нём есть. Но он не знал, как поделиться ей с Кевином. Губы вновь закололо. — Перенаправь её на рану! — твердил голос, но Нил едва ли понимал слова.  — Mer leir nissah, — слышался второй голос. Хороший. Приятный. Нилу он нравился. — Mer Kharen, пожалуйста. Не умирай. А вот это слово Нилу не нравилось. Он ещё не понимал почему. Что-то в нём было неприятное.  Его руку подняли, и пальцы коснулись чего-то прохладного, словно какой-то капельки. Маленькой.  Рот вновь закололо, и первый голос вновь сказал ему сделать что-то с магией. Магией? Нил ощущал в себе что-то лишнее, и попытался вытолкнуть это из себя. Крик вырвался из него, когда магия застряла ниже груди, словно жаря ранее полученное ранение. Как же больно. Можно это прекратится?  — Не закрывай глаза, mer Kharen, — попросил приятный голос, и Нил очень хотел его послушать, но сознание ускользало. Он хотел отдохнуть. — Нил. Натаниэль. Leir nissah. Такое красивое слово. Его ведь называли уже так. Много раз. Оно заставляло внутри что-то теплеть, хотя он даже не знал, что это значило. Или знал?  Просто хотелось поспать. Он потерпит боль попозже. 

ʚ ・⚬ º ⚬・ ɞ

— Он меня обозвал? — насупился Натаниэль, посмотрев на Кевина.  Эндрю отобрал у него котелок, потому что Натаниэль умудрился расплескать половину их ужина. Они почти добрались до Тролльего перевала, и хотели поесть последний раз перед тем, как пересекут границу миров. Натаниэль уже дождаться не мог. Кевин говорил, что времена года у них куда мягче, чем в человеческом мире. И что там имеются четыре двора, ответственных за каждый сезон. При желании жителей можно было делать некоторые дни более морозными, а какие-то более жаркими. Эндрю же был из семьи, которая правила во Дворе Зимы, поэтому он очень хорошо мог защищать их от снега и мороза в человеческом мире. Но к сожалению, защитить Натаниэля от спотыкания о сугроб и выливания половины супа на снег, он не сумел.  — Он уже который раз меня так называет. Что это значит?  Кевин смеялся в ладонь, пока Эндрю бурчал под нос, вернув котелок на костёр, чтобы начать заполнять его по новой.  Натаниэль сел рядом с Кевином на бревно, уткнувшись в дешёвый мех на шубе, не очень согревающий. Кевин пододвинулся ближе, заметив, что он дрожал.  — Я могу тебе сказать, — словно секрет произнёс он тихо.  От таких секретов стало аж теплее внутри. Натаниэль с энтузиазмом кивнул, теснясь к фейцу.   — «Leir nissah» на фейском означает «маленькая лиса» или «лисёнок», — заговорщицки шептал Кевин. — Что довольно подходило твоим волосам, пока ты не покрасил их. Натаниэль сделал это из соображений безопасности, когда две недели назад ему показалось, что за ними следили. Лучше было бы перестать сверкать тёмно-рыжими волосами, так что он купил краску у какой-то то ли ведьмы, то ли просто старой пугающей женщины, и очень криво, но покрасил волосы в тёмно-коричневый. Было заметно немного проплешин, но капюшон их скрывал.  — Но у слова есть ещё одно значение, — продолжил Кевин.  — Какое? — шептал ему Натаниэль в ответ.  — Ещё так говорят о тех, кто приносит неприятности.  Вот оно, значит, как. Хотя, если посмотреть на разлитый и уже впитавшийся в снег суп, не сказать, что Эндрю был неправ. Натаниэль закусил улыбку, ощущая себя глупо довольным первым ласковым прозвищем в своей жизни. Даже если у него и было второе значение — оно уж точно было заслуженным.