And the Universe said: "I'm not a fucking child!"

Когда прибыл Оверворлд, весь мир словно затаил дыхание, наблюдая за тем, как Он осматривает местность. Он не думал, что именно так Он впервые появится после стольких лет, Он даже не предполагал, что это произойдет из-за того, что какой-то идиот решил вызвать гребаного Визера, несмотря на то, что магия так долго бездействовала. Честно говоря, он надеялся, что встречи с героями были преувеличены. В конце концов, в Незере не могло еще остаться так много Черепов визера, верно? Неправильный. Он ненавидел себя за то, что ошибался, потому что часто это приводило к тому, что другие страдали. Он ошибался, думая, что Прйм и XD будут существовать вечно, и Он ошибался, думая, что никто не вызовет Визера в центре Л'мэнбурга. Слушай-Оверлорд был полностью для людей, которые сеяли хаос и призывали Уизерса в центре городов и поселков в прошлом. Было забавно видеть, как люди умирают, потом борются за свои вещи, а потом снова умирают, прежде чем кто-то, наконец, успеет убить его. Но это было только тогда, когда они могли дать отпор, когда все Играли в Игру, как и следовало. В мире осталось очень, очень мало людей, которые все еще активно играли и знали правила. Оверлорд Играл с ними независимо от того, знали ли они правила, потому что Он был лучше их, Больше их, потому что они были созданы для того, чтобы Он Играл с ними. Но Игроки — они не должны были Играть друг против друга вот так. Это было не так, как должно было быть. Он Играл с Игроками, как хотел, потому что они были созданы для этого, но Игроки должны были Играть вместе, на одном уровне друг с другом. Каждый Игрок был создан друг для друга, как каждый Админ был создан для Него, и идиот, вызвавший его - Шлатт, как он предположил - не Играл с другими Игроками. Он нарушал правила, и именно по этой причине Он появился, чтобы остановить Визера, вместо того, чтобы позволить этому Игре выйти. И ему хотелось бы сказать, что именно поэтому Он был расстроен, потому что Игрок нарушил правила, и теперь Он должен был исправить их ошибку впервые за долгое время... но Он не мог. Потому что не из-за этого Он был так расстроен, не из-за этого разразилась буря, которая окружила Л'мэнбург в тот момент, когда Он появился на свет. Первое, что Он заметил, был Визер, потому что, конечно, так оно и было. Это было громко и неприятно, и он презирал это. Он медленно отлетал от распростертых тел двух смертных, выглядя невозмутимым из-за того, что они были там, и Ему потребовалось мгновение, чтобы понять, почему это его не беспокоило. Когда он смотрел на них, Его разум словно отключился. Ох. Так что нет, причина, по которой Он был так зол, причина, по которой буря быстро надвигалась на них, была не в том, что был идиот, который призвал Визера. Скорее, это было из-за двух идиотов, которые не были там, где им следовало быть. Там, скорчившись, на земле, лежали два идиота Томми. Предполагалось, что они должны быть на работе и в квартире, но вместо этого они были здесь, распростертые на земле и покрытые золотыми и черными шрамами, которые постепенно становились все более золотистыми. Крылья Таббо выглядели оборванными и вялыми, а рог Ранбу был сломан пополам и отсутствовал. Сам Таббо, казалось, был в полной отключке, нисколько не напрягаясь из-за того, что его маска была опущена, а защитные очки отсутствовали, обнажая рога, в то время как Ранбу, казалось, едва пришел в себя. Он не винил Таббо за то, что тот отключился, или Ранбу за то, что он казался не в себе. Он видел, как Вселенная заменяла их код, прежде чем он мог быть полностью уничтожен, и знал, что это должно было быть болезненно для них. В конце концов, они все еще были просто смертными. Взгляд Ранбу был расфокусирован, слезы все еще горели на его щеках, даже когда Вселенная спешила залечить все их раны, и они встретились взглядами лишь на мгновение, красными и зелеными на фоне облачного неба, прежде чем Ранбу рухнул вперед и потерял сознание. Когда Оверворлд с криком бросился вперед, расправив крылья и давая Ему толчок, вдалеке раздался гром, и облака появились все сразу. Дождя не было, пока нет. Был только сухой, угрожающий грохот грома, который продолжался даже после того, как Он их настиг. Буря, которая приближалась, теперь была здесь, и только те, кто был в ее центре, были в безопасности. Они потеряли сознание прежде, чем Он успел обвить их крыльями, но Он не был расстроен. Не на них. Ранбу должно быть, был истощён своими усилиями защитить Туббо и попытками телепортации. Казалось, что он даже раскололи свою жемчужину в своих попытках... Поэтому нет, Он не мог злиться на них из-за того, что, в конечном счете, Он сам не смог их защитить. Однако Он мог злиться на Себя за Свою неудачу. В конце концов, это был не первый раз, когда Он подвел Свою семью таким образом. Это был не первый раз, когда Он держал Свою семью, когда они были так близки к смерти из-за чего-то, что Он мог бы так легко предотвратить. Он просто надеялся, что это был последний. «Я держу тебя...» — Он тихо напевал, когда Вселенная снова закружилась вокруг них, на этот раз в более буквальном смысле, чем раньше. Не имело значения, что они оба все еще были без сознания и, вероятно, не проснутся еще какое-то время. Все было в порядке. Он позаботится обо всем и убедится, что они в безопасности.  Едва осознав это, они отдали необходимые команды, а затем оказались уже не в Его объятиях, а в каком-то безопасном месте, где ничто и никогда больше не причинит им вреда. Он спал там целую вечность, и его ни разу не потревожили, так что они могли подождать там несколько минут, пока он обо всем позаботится. Он чуть не рассмеялся, потому что внезапно ему пришла в голову мысль, что Таббо наконец-то получит то, чего он хотел, и наконец увидит его дом, как он мечтал с тех пор, как они впервые встретились. Несмотря на Его уверенность, что там с ними все будет в порядке, Вселенная все еще обвивалась вокруг их тел, защита была намного толще, чем прежде. Если бы какой-нибудь Моб хотя бы взглянул в их сторону, они бы умерли. На этот раз он не рисковал. Оверворлд стоял там, где Он опустился на колени, чтобы поймать Ранбу, и наконец окинул взглядом всю сцену вокруг себя. Он прорыл туннель прямо к Своим братьям, но теперь, когда они были в безопасности и о них позаботились, Он мог все осмотреть и исправить. Там был кратер, где впервые появился Визер, в трещинах которого росли розы визера с костями и разобранным кодом по всему периметру. Было ясно, что кто-то был слишком близко к призыву, когда это произошло, или, может быть, высвободившаяся магия шокировала того, кто это был, и исушение первым съело их код. Это имело смысл, учитывая кости и все розы, растущие из земли... Немного в стороне от них лежало несколько тел, которые еще не были полностью съедены. Ему потребовалось мгновение, чтобы понять, на кого Он смотрит. Прямо за кратером лежали Уилбур и Техно. Они оба рухнули на землю, едва держась друг за друга в бессознательном состоянии. Он хотел бы почувствовать облегчение, что, по крайней мере, теперь они в безопасности, что Он сможет исцелить их и отправить обратно в башню героев, потому что больше не было причин им быть снаружи, учитывая, что Он позаботился об этом, но Он не мог. Не тогда, когда Визер плыл прямо над ними, пролетев мимо, пока Он разбирался с Ранбу и Таббо, и уже готовился к новой атаке. Оверлорд встал и двинулся в путь прежде, чем Он успел подумать об этом. Ему не нужно было думать об этом, не тогда, когда все части Его существа бросились материализовывать Его перед ними, прежде чем это могло причинить им вред. «СТОП!» Он повелевал всем Своим существом, когда появился перед ними с распростертыми крыльями и широко раскрытыми глазами, глядя на Толпу. Вдалеке снова прогремел гром, на этот раз громче, как эхо Его призыва. Все замерло, когда Вселенная вняла Его приказу; солнце перестало плыть по небу, земля затаила дыхание, и каждое живое существо смогло услышать Его. Каждый, независимо от того, сколько времени прошло, узнал Его голос таким, какой он был. Именно по этой причине все игроки замерли на месте, все герои, которые были на их пути, остановились на месте, все ведущие новостей, наблюдавшие за Его появлением, прекратили репортажи, все, кто наблюдал за Ним из безопасного укрытия своего дома, замерли на месте. Каждый игрок замер, как и каждый Моб. Это включало Визера. Потому что даже если это был Босс Моб, даже если он не должен был останавливаться ни для кого, Оверворлд не был просто кем-то, Он не был просто еще одним Игроком или Модом, и именно по этой причине он останавливался по Его команде. Просто досадно, что Он немного опоздал, чтобы удержать Моба от атаки, как Он хотел. Атака была закончена, и она выстрелила в тот момент, когда Он снова появился между ней и героями на земле, и Он стиснул зубы. Розы визера, которые скручивались и выходили из Его спины, те, что сплетались вокруг Его крыльев и Его шеи, цветущие в Его волосах, как любой другой цветок, — и они не причиняли боли. Они не ели Его код, как должны были, потому что в конце концов они уже были частью Его кода. Таким образом, не было ничего, что можно было бы потребить и поглотить, потому что эта форма не имела никакого одноразового кода, она не была в Режиме, который позволил бы им есть Его. Поэтому Он не кричал, как Уилбур или Техно, Он не кричал от боли, как Таббо или Ранбу, и Он не рассыпался на кости и розы, как кто-то другой. Он ничего не делал, только стиснул зубы и уставился на лежащих под Ним героев. Спина Техно была полностью разорвана, лозы и розы вились из его кожи и костей, когда кровь хлынула из него. Его плащ, который был таким культовым, почти полностью исчез, оставив только разорванный кусок на плечах, который тоже медленно поедался. Уилбур  был ранен не так сильно, как Техно, и было совершенно ясно, что Техно принял на себя основной удар из-за своего брата. Тем не менее, жертва Техно была бы по большей части напрасной, потому что Уилбур все еще был без сознания, и у него все еще были лозы и розы, вьющиеся из пореза где-то у линии роста волос, которые скользили по его лицу и впивались в кожу. Оверлорд не мог не испытывать к ним немного симпатии, потому что он должен был признать, что они растут на нем. Он не хотел, чтобы эти игроки умерли, потому что они играли хорошо, они играли так, как им положено, и они не нарушали правил, хотя даже не знали их. Он почти мог сказать, что он привязался к двум свино-гибридам… Почти. Они развлекали Его, и этого было достаточно, чтобы Он оставил их рядом. В конце концов, какой ребенок захочет играть в игру с другими, которые не были забавными? Уж точно не Оверлорд. И поэтому Он заставил Вселенную исцелить их код, как Он сделал это с кодами Таббо и Ранбу, восстанавливая то, что было взято, и удаляя то, что больше им не принадлежало. У золотого и черного была недолгая борьба, прежде чем на месте увядающих лоз остались только золотые шрамы. Он присел на корточки, чтобы еще раз проверить, правильно ли переписан их код, и, пока их взгляды не встретились, не заметил, что Уилбур проснулся. Красные глаза встретились с облачным небом, и Он замер, распушив крылья за спиной, прежде чем Он медленно сложил их. Был ли Уилбур достаточно бодр, чтобы узнать Его таким? Чтобы понять, что Он был тем же ребенком, которого он дразнил всего полтора часа назад? «Ох…» — выдохнул Уилбур, глаза все еще были закрыты, а тело не двигалось. Казалось, он не совсем проснулся, и часть Оверворлда вздохнула с облегчением. Он не хотел бы проиграть Игру, в которую он Играл с Уилбуром, сразу после его спасения. «Йо-ты… Ты…» Его слова были невнятными, глаза теряли связность с каждой секундой, но он понимал, что пытался сказать. Оверворлд колебался, неподвижно глядя, прежде чем Он фыркнул. «Я много чего умею, приятель», — отклонился он. И это была правда. Оверплорд был множеством вещей. Он был многими вещами в прошлом, часто Играя как человек, гибрид, ребенок, даже бог. И даже сейчас Он все еще был многими вещами, Играя как человек по имени Томми и ланчеватель по имени Икар. Игнорируя то, кем Он Играл, Он все еще был Вселенной и всем внутри нее, частью каждого Игрока и Моба и камня и палки. Он всегда был разным, и сейчас Он был в гневе. Не на Уилбура, нет, даже когда он улыбнулся - не более чем подергивание его рта - с чем-то знающим в его глазах, прежде чем он снова отключился. Он был уверен, что он отключился навсегда, на этот раз. Оверлорд оглядел их обоих, теперь, когда Уилбур был без сознания, вздыхая над теперь уже золотыми шрамами, покрывающими их кожу, а затем просто встал. Он повернулся, его крылья подметали землю под ним, и он столкнулся со зверем, который устроил этот беспорядок. За долю секунды, которая потребовалась ему, чтобы повернуться, Техно и Уилбур уже не были позади него, а надежно спрятались в башне, команда была запущена в глубине его разума без особых раздумий. Они были в безопасности, и теперь настало время Его гневу проявиться по-настоящему. Пока Оверворлд смотрел на Визера, зверь все еще застыл, а мир все еще затаил дыхание, он схватил меч из Творческого Инвентаря и почувствовал, как он материализовался в его руках. Он был длинным, острым и имел достаточно веса, чтобы он его проверил. Он лениво подбросил его в своей руке, прежде чем ухмыльнулся. Не теряя времени, он вонзил его в основание Визера так, чтобы он застрял прямо между его звездой. «Умри», — потребовал Он, и животное не ослушалось. Песок Душ, составлявший тело, немедленно начал крошиться, некогда прочное строение в форме ребер и костей рухнуло само на себя. Это напоминало то, как код пожирал сам себя, когда Оверворлд лениво думал, что это подходящий конец для зверя. После того, как рухнуло основание, на очереди были черепа. Они обрушились сами на себя, прежде чем рассыпаться в прах, почти так же, как розы, когда Он забрал украденный код, и все, что осталось, - это упавшая Звезда незера и эхо предсмертного крика чудовища. Оверлорд поймал звезду прежде, чем она коснулась земли, и Он вздохнул, уставившись на нее с онемевшим принятием. Это было далеко не так приятно, как Он надеялся. Игра действительно была не веселой, когда Ему пришлось вмешаться... Будем надеяться, что на этот раз Игроки усвоили урок. Наконец, Он усмехнулся и отбросил звезду, растворив код, как раз когда тот коснулся земли. Он не остановился, чтобы посмотреть на него, но Он знал, что осколки распространились во что-то другое, забирая магию, выпущенную Визером, и собирая ее так, чтобы она оставалась спящей, пока Он не будет готов с ней разобраться. Ему было все равно, как это выглядит, и он не слишком задумывался о том, как это работает, просто он хотел, чтобы это впитывало магию, как губка, и не давало ей вырваться наружу и быть нарушенной, несмотря ни на что. Он будет защищен до тех пор, пока Он не будет готов. - Когда Ранбу пришел в себя, он услышал тихий звук воды, текущей в его ушах, и странную боль в костях. Он чувствовал себя... странно. Он был принципиально другим, чем был, когда он вышел из дома ранее в тот день? Это был все тот же день? Как долго они были без сознания? Он не знал, и когда он попытался разобраться, он сразу же осознал несколько вещей одновременно. Во-первых, он не мог чувствовать никакой боли, которая была у него до того, как он потерял сознание. Он смутно помнил боль, жжение, подавляющую агонию, которая исходила от атак этого Зверя, но все это теперь ушло. Он чувствовал только эту странную болезненность в самой сердцевине, в самом коде его существа, которая заставляла его чувствовать себя слегка наклоненным влево. Что-то в нём необратимо изменилось, пока он был вне игры, и как бы он ни старался вспомнить, что это могло быть, единственное, что приходило ему на ум, — это золото, которое он потерял. Считалось, что боги истекали золотой кровью. Во-вторых, поскольку он не мог сосредоточиться на этой мысли, иначе у него могла бы случиться паническая атака, на его груди лежал груз, в котором он легко узнал Таббо. Он знал без сомнения, что это должен был быть Таббо. Он был знакомым грузом, успокаивающим, и он ухватился за знание того, что дыхание Туббо было ровным и сильным. Туббо был в безопасности, жив и в его руках, и это было больше, чем он помнил, когда они потеряли сознание. Перед тем, как он потерял сознание, он видел травмы Таббо, видел, насколько они были ужасны, как раздражена была кожа вокруг лоз и как сильно он истекал кровью. Он чувствовал, насколько поверхностным было дыхание Таббо тогда, но теперь... теперь это было так, как будто они проснулись после совместного сна. Это было похоже на то, как будто он мог закрыть глаза и снова открыть их, и он видел потолок их спальни, с пожелтевшей краской и пятнами от воды и той единственной паутиной в углу комнаты, которую Томми настоял, чтобы они оставили в покое. Ему казалось, что он может это сделать, но когда он действительно это сделал, то осознал третью странность. Он не знал, где они. Конечно, они были в безопасности, но где же они были? Глядя на потолок над собой, сделанный из досок и бревен без какой-либо искусственной краски, он был поражен чувством, что это здание было старым. Не таким, как их квартира, с пятнами от воды, паутиной и дерьмовой краской от попкорна, а тем, что все казалось мягче, чем должно было, изношенным миром, но все еще крепким. Тем, как были маленькие вмятины во всем, что у каждого были истории за ними, которых он никогда не узнает, воспоминания, которые они были слишком малы, чтобы помнить, и тем, как маленькие фонари освещали все вместо обычного света. Виноградные лозы и цветы, свисавшие со стропил и крыши над головой, только усиливали впечатление, что все здесь было старым. Все находилось здесь достаточно долго, чтобы позволить природе поглотить себя, и он почти мог сравнить чувство, которое он испытывал, глядя на это, с тем, когда находишь заброшенное здание в лесу, наполовину обрушившееся на себя, и то, что придавало ему мистический оттенок. Это заставило его почувствовать себя маленькими, и это было странно знакомо. Томми также заставлял их чувствовать себя такими маленькими. Томми также иногда делал вещи, которые намекали на то, что он старше, чем выглядит, и хотя они часто отмахивались от этих мыслей, на этот раз это терзали его разум. Он что-то забыл, он просто знал это. Он просто не мог понять, что именно. Ранбу лениво обводил контуры лиан и цветов на потолке высоко над ними, когда Таббо пошевелился, смущенно пробормотав, и он понял, что им, вероятно, следует подняться с пола. Он заблудился в мыслях, отвлеченный неприятным чувством, которое все еще поглощало их — как будто их тело было не тем, к чему они привыкли — и нытьем в глубине сознания, что он что-то забывает, но теперь, когда он вырвался из этого состояния, он действительно заставил себя сесть. Они все еще держали Таббо на руках, очень осторожно, оглядываясь по сторонам. Он демонстративно игнорировал весьма очевидное золото, покрывавшее их, от шрамов до засохшей крови, пятнающей их одежду. Они не были богами, не были. С их стороны было смешно даже думать об этом. Так что они этого не сделали. Вместо этого они обратили внимание на то, что выглядело как стойка какой-то кухни? Или, может быть, бар, так как, похоже, за ней стояли старомодные бочки, а перед ней — три барных стула. Это было ближайшее место, где они могли бы сесть... поэтому они осторожно приподнялись и запели, когда болезненность в их теле дала о себе знать. Несмотря на то, что можно было бы подумать, боль в их конечностях была приятной и почти освежающей по сравнению с пустой оцепенелостью, которую они чувствовали ранее. Это было освежающим и напоминало, что они все еще живы. Они изменились, конечно, но они все еще живы. Он немного поморщился, но сумел поднять Таббо вместе с собой, а также он пошел к табуретам. Он колебался мгновение, прежде чем просто поставить его на пол рядом с одним из табуретов, позволяя ему прислониться к стойке, пока он не проснется. Это не должно занять много времени. Таббо спал глубоко, но он обычно никогда не дремал днем. Это не должно быть исключением. Но когда он это сделал, он остановился. Он нахмурил брови и наклонился вперед, прежде чем съежиться при виде своих крыльев. Они были полностью разорваны, а самые их края были опалены черным, вероятно, с того момента, как его подстрелили в воздухе. Ох. Это было... неидеально. Он был уверен, что Таббо расстроится из-за них, когда проснется, но, наверное, ему стоит снять их сейчас. Он мог бы откинуться на спину более удобно, если бы их не было на нем. Итак, он осторожно снял с него куртку — съежившись от мысли, что позже придется чинить все ее разрывы. Может, Томми мог бы ему помочь, он, похоже, действительно хорошо шил и делал одежду — и отложили ее пока в сторону. По крайней мере, она могла бы служить ему одеялом, пока он спал. Сняв ее, он принялся снимать сбрую, снова морщась при виде испорченных крыльев и испорченного Редстоуна, прежде чем положить ее на прилавок над ним. Он не хотели ломать его больше, чем он уже был, на случай, если Таббо захочет попытаться его починить (а если кто-то и мог его починить, так это Таббо), поэтому он был осторожен, когда делал это. Наконец, козло-гибрид освободился, и он снова положил его на спину, накинув на него куртку, чтобы согреться. Он не признался, что надел на себя куртку, чтобы не видеть все блестящие новые шрамы, покрывающие большую часть левого бока и спины Таббо. Ранбу надеялся, что он не спал слишком долго. Пока они ждали, он решил позаботиться о себе, прежде чем оглянуться. У него не было зеркала, но оно ему и не было нужно, чтобы знать, что он в своей человеческой форме. Он так и думал, обычно, когда он терял сознание, он снова становился человеком, но это никогда не оставляло его таким. Он все еще чувствовал себя совершенно другим человеком, но даже оценка его новых шрамов — шрамов, а не травм. Его шрамы зажили, как будто они были у него годами, а не часами или днями, которые он на самом деле носил — не оставила его без ответов. Они были золотыми. Его новые шрамы, разбросанные по левому плечу, а также его предплечья и руки были золотыми. Золотыми, как новые шрамы Таббо, и золотыми, как их кровь. Внезапно он больше не хотели его оценивать, и поэтому он заставил себя вместо этого исследовать странное здание, в котором они сейчас находились. Мысленно он посмеялся над собой. Вот видите! Таббо и Томми были не единственными, кто мог избегать неудобных тем! Ранбу первым заглянул за барную стойку. Сначала он обратил внимание на печи старого типа — только закрепив в своем сознании мысль о том, что это здание старое — а также на какой-то… миксер для напитков? Может быть? Это выглядело как что-то прямо из лаборатории сумасшедшего ученого, с тремя стеклянными бутылками, которые, как он предположил, были водой, висящими на подставке с маленькими трубками, соединяющими их. Это было странно, но, может быть, так выглядят некоторые бары? Он никогда не был ни в одном, кроме Лас-Невадаса, так что не мог знать. …Если бы Таббо не спал, он бы наверняка знал, нормально это или нет. Он взглянул на него и на то место, где он лежал, прежде чем вздохнуть и снова сосредоточиться на исследовании. Они решили пройти мимо стойки и на маленькое патио(?) за ней. Ему пришлось перешагнуть через добрую кучу лиан и цветов, и на мгновение он понял, что все эти цветы напоминают ему о Томми. Он помнил, что часто видел их в их доме. Он легко узнал желтые розы, поскольку часто их видел, а также узнал циннии, незабудки и камелии. Он видел их более чем достаточно раз за те несколько месяцев, когда Томми был тихим, а мир был скучным. Он даже узнал маленькие красные цветочки, но не мог указать, где он их видел, они не могли вспомнить, чтобы Томми когда-либо их выращивал. Были и другие, названия которых они не знали с ходу, но тот факт, что они узнавали все эти цветы, что они их знали , должен был что-то значить. Они никогда не интересовались цветами до встречи с Томми, но он знал, что этот вид роста не был естественным. Это, конечно, выглядело естественно, по тому, как они пробивались сквозь половицы и росли друг вокруг друга, но он был почти уверен, что все эти цветы не росли вместе естественным образом. Проглотив свои мысли, он обошел цветы и вышел на моховой ковер патио. Он был удивлен гигантским цветком, растущим на крыше над ним, когда он вышел, но, вероятно, ему не стоило этого делать в этот момент. Все это место было покрыто растениями, от лиан до цветов и даже ягод и мха! Этого действительно следовало ожидать к настоящему моменту. Когда он шагнул немного дальше на край патио, его рот открылся, и он увидел вид. Вдалеке были горы, каждая вершина была покрыта толстым слоем снега, и он был уверен, что смутно видел какую-то хижину на вершине одной из них. Единственные горы, которые он когда-либо видел, были те, что окружали Сноучестер с тех пор, как он и Таббо сбежали, чтобы «пожениться» в тот раз. Проблема была в том, что они не думали, что находятся в Сноучестере. Кроме того, что на горе, он не видел никаких других зданий. Сноучестер не был маленьким городом, ладно. Он был довольно популярен, особенно среди туристов, поэтому тот факт, что там было только эти два здания, не имел смысла. И... было тепло. Не слишком, но это была комфортная температура, которая не должна быть в Сноучестере в это время года. Но все равно вид был потрясающий. А потом он посмотрел вниз. Ранбу напрягся, когда он высунулся за край и увидел скалу под собой. Она была крутой. Он даже не мог видеть дна отсюда! Однако он мог видеть огромное озеро под собой. «Ох, ох, мой XD…» Он прерывисто вздохнул и быстро отступил на несколько шагов назад. Он решил, что хватит исследовать патио, они предпочли не рисковать, что пол просто провалится под ним, потому что это здание было таким старым. Поэтому он вернулся внутрь и еще раз проверил Таббо, чтобы убедиться, что с ним все в порядке, прежде чем делать что-то еще. Он все еще лежал там и все еще дышал, поэтому он оставил его в покое на данный момент, даже если он немного беспокоился о том, что тот еще не проснулся. Он был уверен, что с ним все в порядке. Он сел на табуретку, ближайшую к Таббо в баре, и решил, что просто подождёт. В любом случае, они не могли сделать ничего другого. Он не могл телепортироваться. Часть его уже пробовала этот вариант, и ему пришлось быстро от него отказаться. Он списал это на то, что всё ещё был истощён, но часть него, та новая часть, которая заставляла его чувствовать себя не в своей тарелке, знала, что было что-то ещё, что мешало ему телепортироваться отсюда вместе с Таббо. Он старался не думать об этом. Когда он смотрел на странный аквариум на стене, нечто, что должно было быть по крайней мере девять футов в длину и шесть футов в высоту, в воздухе что-то изменилось. Волосы на его руке встали дыбом, и он очень хорошо осознал, насколько он на самом деле мал по сравнению со всем остальным в этом месте. Он осознал, насколько незначителен он сам по сравнению с каждой вмятиной, каждым кирпичом, каждым растением и каждой каплей воды. Все в этом месте было здесь задолго до того, как он сюда попал, и, вероятно, будет здесь еще долго после того, как он уйдет. Это осознание врезалось в его сознание, угрожая заставить его потерять сознание из-за того, насколько ошеломляющим было внезапное осознание, угрожая заставить его сломаться под давлением, потому что кем он был, если не меньше, чем все остальное в мире? Кем он был, если не просто кодом, с которым можно играть- А потом это чувство исчезло. И на его месте теперь стояло знакомое светловолосое, голубоглазое существо — не человек, потому что Томми никогда не был человеком, как бы Ранбу ни обманывали себя, думая так. У него были такие большие крылья, что они задевали половицы, когда были сложены, а его глаза отражали небо так, как не должны были, не с тем, как он смотрел на них, а не наружу. Они были слишком яркими, ярче, чем он когда-либо их видел, и становились все ярче, когда облегчение проходило по его — Его? — лицу. Томми смотрел на него так, словно это он подвесил луну и звезды на небе, и его пристальный взгляд на мгновение заставил его поверить, что так оно и есть. Сейчас он чувствовали себя важнее, чем когда-либо в своей жизни, и только когда Томми подошел ближе, они поняли почему. Цветы распускались, когда он шел, маленькие белые, которые он не узнавал, желтые розы, подсолнухи, даже тюльпаны. Они росли из половиц, как будто они всегда там были, прорастали из волос Томми, как будто они были там, и Ранбу вспомнил историю, которую ему когда-то рассказали, об острове, где, как говорили, жили боги, остров, окруженный горами и возвышающийся над озером. Ох. "Ох" подумал Ранбу, когда все сошлось воедино. Он хотел отрицать это, потому что это было невозможно. Конечно, Томми — смертный, сомнительно-человеческий Томми — не был Оверлордом, но это имело смысл. Его странные знания о прошлом и богах, его силы, которые он пытался скрыть, но не смог, то, как он ошибочно принял Дрима за XD- И он не мог отрицать тот факт, что у Томми были крылья за спиной. «Т-т-ты-ты-» Он запинался, его глаза были широко раскрыты, а тело напряжено. Он не мог отвести взгляд от крыльев, которые дергались и шаркали, как будто они были настоящими. Они были настоящими! Он действительно- Томми был Оверлордом. Томми нервно ухмыльнулся и рассмеялся. Он остановился и потер затылок: «Да, привет, приятель». Он взглянул на Таббо, и его усмешка немного померкла, прежде чем он стряхнул ее с лица. «Как долго ты не спал?» Ранбу все еще шатался от своих новых знаний, часть его все еще хотела отрицать это, но он не мог. Он не мог отрицать этого, даже если Томми все еще был в той же одежде, в которой он был утром, когда ушел на работу, даже если Томми все еще вел себя с ним так небрежно, как будто это не перевернуло весь его мир с ног на голову. Он не мог отрицать этого, потому что правда была прямо перед ним. «Эээ…» — тупо сказал он, все еще глядя на него, прежде чем вздрогнуть. Точно, он был… ему задали вопрос. Наверное, ему стоит ответить. «Пару минут? Я-я-я думаю». Он рассмеялся и спрятал руки на коленях, чтобы попытаться скрыть дрожь. «Не… я-я-я не спал так… так долго… Таб… он… Таббо все еще без сознания…» Бог — Томми был богом, какого черта!? — кивнул и вздохнул. «Достаточно справедливо». Он пошевелил крыльями за спиной, и именно тогда Ранбу заметил, насколько грязными были все перья. Они выглядели ужасно, словно их не чистили годами, и у него хватило ума поверить, что это не так. Он, должно быть, заметил его взгляд, потому что затем он снова взглянул на свои крылья, заметно съёжившись при их виде. «Извини», — рассмеялся он, — «мои крылья не, э-э, они на самом деле не такие уж красивые прямо сейчас». Он протянул руку и расправил одно из них, проведя пальцами по перьям и нахмурившись, когда вытащил горсть из них одним этим движением. Горсть красных цветов, петуний, как он догадался, росла в его волосах. «Я не прихорашивался уже целую вечность». И насколько безумным было то, что он даже не думал, что Томми преувеличивает? Вероятно, прошло много лет с тех пор, как он чистил крылья, и это было ужасно. «Я-я мог бы... эм, если хочешь, я мог бы тебе помочь...?» Взгляд Томми метнулся к нему, и он постарался не содрогнуться от его тяжести. Это не было неудобно, потому что он давно привык к взгляду Томми, но это было тяжело. «Помочь…?» «Д-да-да…?» Он сглотнул и потер подол рубашки, стараясь не выглядеть слишком нервным, потому что это был Томми, он все еще был Томми, даже если он был Оверворлдом, но что, если он лгал им все это время? Что, если он на самом деле не считал их семьей, как он говорил? Что, если- «...Конечно». Голос Томми оказался на удивление мягким, вырвав его из раздумий. «Если... если ты хочешь мне помочь, то ты можешь помочь. Ты знаешь, как чистить крылья?» Пока он спрашивал об этом, Томми подходил ближе, и цветы продолжали расти по мере его приближения: из-под половиц появлялось все больше цинний, розовых камелий и морозников, а затем они успокаивались, словно всегда там и были, а затем он плюхнулся на пол посредине, рядом с барной стойкой, но не на один из табуретов. Ранбу решил, что его крылья слишком велики, чтобы их чистить. Сглотнув, он сполз с табурета и кивнул: «Д-да? Я чистил, гм, я чистил крылья отца Таббо пару раз до этого, так что я знаю основы?» Он подошел поближе и сел рядом с Томми. Он не мог скрыть благоговения в своем взгляде, когда рассматривал крылья вблизи. Они были белыми у изгиба крыльев и становились все более красными по мере приближения к кончикам. У каждого перышка был золотой кончик, и он мог поклясться, что на каждом перышке тоже был бриллиант. Он никогда не видел таких крыльев. У птиц и элитрианов, как правило, крылья были похожи на крылья настоящих птиц, поэтому он видел крылья уток и даже ворон, но они не соответствовали ни одному виду птиц, о котором он слышал. Он предположил, что это имело смысл в том факте, что Оверлорду не нужно было иметь крылья естественного вида птиц, когда он мог иметь все, что хотел. «Т-так что я просто…» Он потянулся, чтобы положить руку на крыло, но замешкался. Он не хотел делать ничего, что могло бы ранить Томми, и не хотел, чтобы он чувствовал себя неловко… Он посмотрел на Томми, прося разрешения, и отвернулся, когда они встретились взглядами, и он понял, что видит небо в глазах Томми, он видит облака, но также и радугу, и это было ошеломляюще. Томми издал смешок и расправил правое крыло, зажав его в руке и заставив его подпрыгнуть. «Ты не причинишь мне вреда, Бу. Поверь мне». «Е-если ты уверен…» Он вдавил руку в перья и слегка потянул вниз. Он не был слишком удивлен всем тем, сколько перьев он в итоге выдернул из-за этого потягивания, вместе с набором маленьких цветов, которые, по-видимому, росли там. Он немного съёжился, когда позволил им упасть на пол. Он бросил взгляд на Томми, чтобы проверить, всё ли у него в порядке, и был удивлён, увидев, что тот зажмурил глаза и, казалось, почти… трясётся? Он тут же отдернул руку и ахнул. «Я тебя обидел? О нет, о XD-», — бессмысленно выругался он и бесполезно поднял обе руки, словно мог как-то смягчить причиненную им боль. Но глаза Томми открылись, и он посмотрел на него скорее с замешательством, чем с какой-либо болью или гневом. «Что? Н-нет, ты не сделал мне больно?» Ранбу уставился на него с недоверием. «Ты дрожал». Томми тупо уставился на него, прежде чем его щеки вспыхнули, а крылья распушились за его спиной, еще несколько розовых камелий появились вокруг него и обвились вокруг его ног. «Я-я давно не прихорашивался! Мне это нравилось!» «Ох». Он уставился на смущенного бога — XD, странно было об этом думать. Как Томми мог быть богом? Нет, он не сможет с этим смириться — на мгновение и заметил, как он сжался в себе, и ему напомнили, что это все еще Томми. Томми, который избегал большинства форм физической привязанности, если кто-то другой не проявлял их первым. Томми, который все еще был их глупым соседом по комнате, даже если теперь он, по-видимому, был богом — нет, не сейчас. Томми был Оверлордом все то время, что они знали его, и он даже не скрывал этого. Редстоун, элитры, тотемы, его странные знания о старых вещах и его отсутствие знаний о новых вещах, даже все его цветы намекали на это. Он все еще был Томми, теперь он просто... не прятался от них. «Ладно. Просто… просто дай мне знать, если будет больно, ладно?» — пробормотал он, голос смягчился, а на лице появилась улыбка. Томми проворчал и опустил голову, но все равно кивнул. «Я слишком большой мужчина, чтобы меня ранили, Бубсбой». И Ранбу рассмеялся, потому что это было так в духе Томми. Это была такая странная ситуация, и они оба явно откладывали важный разговор, но даже это не было чем-то из ряда вон выходящим. Они уже делали это раньше, что еще? Кроме… Когда он снова провел рукой по крылу Томми, осторожно вытаскивая выпавшие перья и вытаскивая из них цветы и корни, он посмотрел на Таббо и нахмурился, увидев, что тот что-то бормочет. «Когда- когда, по-твоему, проснется Таббо?» — спросил он, пытаясь завязать разговор и заполнить тишину. Томми закрыл глаза и снова затрясся, но Ранбу на этот раз не остановился. «Хм?» Он открыл глаза и посмотрел на другого смертного, сидевшего всего в нескольких футах от них. Он увидел, как он нахмурился. «Он уже должен проснуться... так что, вероятно, скоро? Он, вероятно, просто... очень устал, понимаешь?» Томми попытался отшутиться, попытался сделать вид, что его это не беспокоит, но Ранбу заметил, как внезапно напряглись его крылья, и в его животе внезапно образовалась яма беспокойства. «Ага?» «Да! Он... он проснется в любую минуту. Ты же знаешь, какой он, он не проснется, даже если это будет конец света». Это было правдой. Он хотел в это верить, потому что Таббо спал как убитый и ничто не могло его разбудить, но обнаружил, что яма только разрасталась от этой мысли. Тем не менее, он кивнул и пропищал в знак согласия. Туббо скоро проснется, и все будет хорошо. Пока что он просто продолжал водить рукой по крылу Томми. Ему потребовалось бы некоторое время, чтобы закончить только это одно крыло, так что, по крайней мере, у него было чем заняться, пока он ждал. - Томми — не Оверлорд, потому что он никогда не был в Оверлордом с Ранбу и Таббо — мог чувствовать, как его разум медленно затуманивается, чем дольше Ранбу шел. Теперь они просто сидели в тишине, единственными звуками были ветер снаружи, тихое капанье воды, изредка шелест его крыльев и тихое дыхание обоих его друзей. Дыхание Ранбу было настолько тихим, что он не смог бы услышать его, если бы не обратил внимания, как и дыхание Таббо, и он сосредоточился на них больше, чем на любых других звуках во Вселенной. Никакие другие звуки не были важны для него так, как эти. Его крылья начали расслабляться, и он знал, что он тоже. Он даже не мог заставить себя злиться на это, на то, как Ранбу мог заставить его растаять всего лишь с несколькими поглаживаниями его крыльев, потому что это так сильно напоминало ему XD и Прайма, когда они сидели вместе и чистили крылья друг другу. Каждый из его Админов чистил одно крыло, а затем они менялись местами, так что он и XD чистили Прайма, а затем они снова менялись местами, и он и Прайм чистили XD. К тому времени, как они заканчивали, они падали друг на друга, смеялись и хихикали, и им, вероятно, приходилось делать это снова, потому что они в конечном итоге запутывались в беспорядке перьев и цветов. Он скучал по тем дням. Может быть... может быть, теперь, когда они узнали, он сможет воссоздать их со своей новой семьей. Ранбу расправил несколько перьев и сдвинул несколько упрямых цветов, и его разум затуманился еще больше. Он не смог сдержать трель, сорвавшуюся с его губ при этом ощущении, и он заворковал в замешательстве, когда рука внезапно остановилась. Он начал поднимать голову, чтобы посмотреть на Эндерианца, но прежде чем он успел это сделать, рука снова задвигалась, и он тут же обмяк с легким писком. Он был рад услышать чириканье в ответ и позволил своим глазам скользнуть в сторону. Он скучал по этому. Он представлял себе годами, каково это, когда Ранбу или Таббо, или даже они оба его чистят, и теперь, когда он это получил, он мог только сгорбиться и щебетать от удовольствия и счастья. Томми не смотрел на свои крылья с тех пор, как спустился в мир смертных, и поэтому он даже не чистил их сам, просто оставив их растрепанными и грязными, потому что не было никого, кто мог бы помочь ему, как он хотел бы. Там были цветы, выпавшие перья и даже пара жуков, которые были неудобны, и он решил просто оставить их там, не имея мотивации исправлять это, но теперь Ранбу исцелял один неприятный зуд за раз, и он был таким нежным. Он даже отвечал щебетанием или трелью, когда кто-то выскальзывал, и прежде чем он это осознал, он уже был полусонным и полностью отключился. Он чувствовал тепло и пушисто, и еще больше цветов вились вокруг него и Ранбу. Темно-розовые гвоздики, цветы лотоса, желтые лилии и даже несколько ландышей росли и обвивали их ноги и вылезали из волос Томми. Ранбу издал тихий звук удивления, но не обратил на него внимания, когда он пошевелил крылом, чтобы прижать его к руке. Он чувствовал себя более довольным, чем когда-либо за последние годы, и был уверен, что ничто не сможет его прервать… Ничего, кроме внезапно учащенного дыхания Таббо и резкого открывания глаз. Крылья Томми распушились, и он сел прямее, едва избежав удара по лицу Ранбу крылом, которое он чистил. «Табс!» — закричал он в волнении, и оба блондина встретились взглядами. «Ты проснулся!» Таббо на мгновение застыл, удивленный тем, что увидел Томми перед собой. На мгновение он выглядел смущенным, на его лице промелькнуло сонное выражение, но вскоре это выражение сменилось удивлением и осознанием. Затем его лицо сменилось спокойной, пустой улыбкой. Это должно было стать его первым предупреждением. «Томми», — спокойно начал Таббо, вставая. Это было его второе предупреждение, и он проигнорировал его так же, как и первое. Томми, конечно, тоже встал и подошел ближе, «Да?» Он ожидал многого, в основном облегчения или объятий или замешательства, но ничего из этого не получил. Вместо этого, как только он встал, Таббо подошел прямо к нему, нахмурился, а затем ударил его по лицу. Все в комнате замерли, когда звук разнесся по таверне. Глаза Томми были широко раскрыты, и он просто смотрел на смертного перед собой — того, кто только что проснулся, заметьте — который тут же дал ему пощечину. Это не было больно, потому что, конечно, это не было больно, но он держался за щеку, глядя на смертного. Таббо выглядел почти столь же удивленным, как и он сам, когда ему удалось нанести удар, его рука все еще была вытянута вперед, прежде чем он заставил свое удивление перейти в рычание, а его рука сжалась в кулак. «Ты Бог!?» И это было единственное, что сказал Таббо, прежде чем он повалил Томми на землю. - Таббо не мог в это поверить . «Я не могу в это поверить!» — крикнул он богу — «боже, какого хрена, Томми?» — пытаясь ударить его. Томми сопротивлялся, но Таббо был настойчив. «Мы знаем друг друга уже несколько месяцев, и ты никогда не думал...» — проворчал он, когда Томми перевернулся и попытался убежать, заставив себя споткнуться о собственные ноги. Он тут же схватил его и потянул назад: «Ты никогда не думал нам рассказать!?» Томми взвизгнул, когда его от неожиданности потащили по полу, царапая его и отчаянно хлопая крыльями: «Нет! Я хотел ...» Бог выругался, когда его перевернули и прижали, его крылья захлопали за его спиной и свели на нет всю тяжелую работу, которую проделал Ранбу, выстраивая их в ряд и распутывая. «Блядь, сука! Ублюдок! Таббо, давай, слезай-» «Нет! Пошел ты!» — крикнул он в ответ, используя свою козлиную силу, чтобы попытаться удержать его. Он слышал, как Ранбу кричал на них, чтобы они остановились, но он не хотел, не мог. Ему не нравилось, когда ему лгали. На самом деле, он ненавидел это и мирился со многим из того, что творил Томми, только чтобы узнать вот что? Это была та самая соломинка, которая сломала хребет верблюду. «Ты Бог, и ты никогда, блядь, нам не говорил! Какого хрена!» — закричал он, когда Томми перевернул их и уставился на бога. «Пошел ты, пошел ты, пошел ты! Ты ебаная сука!» — закричал он снова, заставляя свой голос становиться все громче и громче с каждым криком и проклятием, потому что он имел право злиться! Он сейчас плакал, и он даже не сопротивлялся, когда Ранбу разделил их и оттащил его от Томми, сняв с него бога. Его слезы полились, и он зарычал на бога: «Я доверял тебе, а ты только и делал, что лгал нам! Я пытался... дать тебе пространство, но ты...» Он захлебнулся слезами и упал в объятия Ранбу. Ранбу шикнул на него и прижал его крепче, это действие одновременно и успокаивало его, и сдерживало на случай, если он снова нападет на Томми. «Эй-эй, Таббо, успокойся-» «Не говори мне успокоиться!» — рявкнул он, глядя на Ранбу. — «Я совершенно, мать его, спокоен!» «Нет, ты не спокоен!» — резко ответил Ранбу. Он вздрогнул и замер, потому что Ранбу редко кричал на него, особенно по таким вопросам. «Ты... ты не спокоен, Таббо. Посмотри на него», — сказали они, и он посмотрел. Томми уже сидел, и его одежда выглядела измятой, как и крылья, и он с широко раскрытыми глазами тер щеки. Он слегка вздрогнул от его пристального взгляда и как бы съежился: «Я... Мне жаль, мне жаль... Я хотел сказать тебе, клянусь, я хотел , я... я просто... Я не знал, когда и... а потом вы, ребята, пострадали, и я не мог больше откладывать это и... и...» И Томми плакал, а снаружи Таббо услышал тихое капанье дождя, который медленно начал накрапывать, и гнев Таббо на мгновение покинул его. Он сглотнул и отвернулся, колеблясь, прежде чем поежиться. «Отпусти меня, Бу…» Его голос был приглушенным, а уши прижаты назад, и хотя Ранбу был явно настороже, он сделал, как ему сказали, и поставил его на пол. Таббо немного выпрямился и посмотрел на Томми, оценив его помятый вид. От крыльев до волос, одежды и даже слез Томми выглядел ужасно. Совсем не похожим на бога, каким его теперь знал Таббо. Он чувствовал, как растет его вина, а вместе с ней и раздражение. Даже просто глядя на плачущего бога, он чувствовал себя дерьмом. Он чувствовал себя Шлаттом. Он разозлился и тут же выместил свой гнев на самом близком человеке, на этот раз на Томми. Это был даже не первый раз, когда он это сделал! Он делал это с Квакити все время, и, возможно, он никогда не доходил до физического насилия и не бил Квакити, но он был громким, и именно поэтому их отношения были такими напряженными, хотя они оба старались изо всех сил с Рождества. «Я... Извини, извини...» — пробормотал он. «Мне не следовало тебя бить». Он не должен был этого делать, и это была его вина. Он не должен был вымещать свой гнев на Томми и не должен был кричать на Ранбу. Он просто... он так устал от фигур, играющих роль Бога в его жизни, а теперь он узнал, что это делал настоящий Бог? Томми сглотнул и рассмеялся, смаргивая слезы и пытаясь отмахнуться. «Это... это круто, я понял. Наверное, немного шокирует узнать. В любом случае, ты не причинил мне боль!» Он убрал руку от того места, где она терла его щеку, и показал, что на ней не осталось даже красного следа. Он даже не пострадал. «Видишь? Я в порядке!» Но он заставил его плакать. Конечно, физически ему не было больно, но он заставил его плакать. Он накричал на Томми достаточно, чтобы тот заплакал. «Я довёл тебя до слёз», — Он указал на это, потому что не был уверен, что Томми заметил, не был уверен, что ему следует прощать его так быстро. «Ну-ну да, но это нормально». Он снова рассмеялся, и Таббо не почувствовал себя лучше в этот раз, чем в прошлый раз, когда Томми сделал это . «Правда, все нормально, Таббо. Я-я в любом случае это заслужил, так что это была моя вина». И Таббо хотел поспорить, но... это была вина Томми. Он не должен был так реагировать, но Томми был тем, кто скрывал от них что-то подобное. Поэтому он тихонько попытался отмахнуться и от этого. - Таббо приводил в порядок правое крыло Томми, а Ранбу - левое. Конечно, эмоции все еще были на пределе, и Таббо все еще считал, что Томми заслуживает хорошего удара, но им удалось успокоиться настолько, что они действительно попытались поговорить об этом. Бог знает, что им всем уже несколько месяцев буквально нужен хороший разговор. «Мы живем вместе уже... уже, сколько, восемь месяцев?» — начал он, стараясь не быть слишком резким. Хотя он не был уверен, что это прозвучало так уж хорошо. «Мы живем вместе уже восемь месяцев, и ты нам ничего не сказал. Почему ты нам ничего не сказал?» Томми вздрогнул и отпрянул, остановившись только тогда, когда Таббо схватил его за крыло, чтобы остановить его. Он был нежен, несмотря на то, что все еще злился на Томми за то, что тот так долго скрывал это от них. Он уже выплеснул большую часть своих жестоких порывов в той драке. «Я... просто... об этом никогда не говорили?» Он попытался, но все трое знали, что это слабая защита. «Томми.» Бог снова съежился от его невозмутимости, и Таббо почти почувствовал себя виноватым. Почти, потому что его разум все еще кружился от всего, что он узнал недавно. От всех вещей о Томми, которые внезапно обрели смысл, потому что он был Богом, до того факта, что он был на девяносто девять процентов уверен, что встретил Прайма и XD, пока был без сознания, он чувствовал, что заслужил быть немного резким с ним. «Мы живем вместе уже восемь месяцев, Томми». Он хотел снова закричать, но его голос звучал устало, и он это знал. У него был очень, очень долгий день. У всех был. Томми снова вздрогнул и опустил взгляд, из его запястий вытянулась горсть фиолетовых цветов, и он прошептал: «Мне жаль». И самое худшее, что Таббо это знал. Он видел, что Томми сожалеет, но это не меняло того факта, что он чувствовал себя преданным, потому что первый человек, которого он впустил в свою жизнь с тех пор, как был ребенком, лгал ему практически все время. Он тяжело вздохнул и провел рукой по крыльям Томми отработанным движением. Возможно, прошло уже много времени с тех пор, как он чистил Квакити, но он делал это достаточно раз в своей жизни, чтобы практика закрепилась. Теперь они были в основном в порядке, самыми большими проблемами были старые перья, которые не были удалены, и цветы, которые выросли под новыми перьями, но он все равно нашел время, чтобы привести их в порядок. После извинений их группа затихла. Томми был тихим и виноватым, Ранбу был тихим и эмоционально подавленным, а Таббо был тихим и злым. Единственными звуками на некоторое время были шелест перьев Томми, дыхание группы и скачки мыслей Таббо. Его разум метался от вопросов, которые ему нужно было задать, о том, что случилось после того, как они потеряли сознание, что произойдет теперь, когда они знают, важные вещи вроде этого, но его горло было забито, и он не мог заставить себя высказать эти вопросы. Еще нет. Он мог спокойно признать, что крылья Томми могли быть действительно красивыми, если их почистить и позаботиться о них. Он никогда раньше не видел таких перьев, но был уверен, что они прекрасны, когда расправлены под солнцем. Особенно с тем, как золотые кончики и белые бриллианты, казалось, почти сияли или светились, когда на них падал свет. Итак, они сидели там, и он восхищался крыльями Томми, и ждал, пока тот, наконец, не заговорил: «Что теперь?» «Что?» «Что теперь?» — повторил Таббо, нахмурившись, глядя на Томми. Он видел, что Ранбу выглядел таким же смущенным, как и Томми, и его раздражение на мгновение возросло, прежде чем он заставил его сдержаться. Все в порядке, он просто объяснит ему. Ему не нужно было снова злиться. Если Томми думал, что все может вернуться к норме без того, чтобы они об этом говорили, то он ошибался. Он не собирался снова совершать ту же ошибку. Он не собирался откладывать этот разговор и свои вопросы из-за страха конфронтации. Он больше не мог себе позволить откладывать их. Видя отсутствие понимания на их лицах, он продолжил: «Томми, ты бог! Ты лгал нам месяцами...» Томми открыл рот, чтобы снова запротестовать или извиниться, но Таббо не слышал его, «нет! Заткнись». Он резко закрыл рот, и Таббо продолжил, даже если чувство вины на лице Томми только усилилось, «ты меня послушаешь, понял? Я знаю, что я действовал нерационально раньше, но мы поговорим. Прямо сейчас. Мы больше не будем этого избегать, и если ты попытаешься, я, вероятно, снова тебя ударю». Томми широко раскрыл глаза, но кивнул и тихо пробормотал: «Хорошо». «Отлично» Таббо сделал глубокий вдох и открыл рот, но в итоге просто закрыл его снова. Боги, почему он должен был быть самым эмоционально зрелым в их группе? Он не должен был быть самым эмоционально зрелым в их группе! Он, вероятно, был наименее эмоционально зрелым из них, но нет, его друзья, должно быть, были идиотами. На мгновение он задумался, подбирая слова, прежде чем встать и начать расхаживать по комнате. На самом деле он никогда не был из тех, кто сидит на месте, просто он редко этим занимался, если только не работал над чем-то активно, особенно когда был на взводе. Он чувствовал, что заслужил немного эмоций по этому поводу. Походив несколько минут взад-вперед, он наконец остановился и, уставившись на Томми, выпалил первый пришедший ему в голову вопрос. «Ты действительно заботился о нас или мы для тебя просто домашние животные?» И Томми, и Ранбу были шокированы вопросом, но он не взял свои слова обратно. Ему нужно было знать. Ему нужно было сначала разобраться с этим, потому что что-то в глубине его сознания шептало, что это была игра, что он был всего лишь невольным игроком в ней, а Томми был мастером игры. Томми не ответил, и поэтому он продолжил, потому что ему нужно было знать. «Ты просто... ты просто играл с нами или что-то в этом роде? Или мы действительно что-то значили для тебя?» И вдруг эти страхи, которые были до Рождества, вернулись, но не потому, что он боялся, что Томми все еще слишком привязан к своей старой семье, чтобы любить их. Нет, теперь они были там, потому что он боялся, что Томми никогда не заботился о них изначально. Движение привлекло его внимание, и он взглянул, чтобы увидеть, что Ранбу замер и тоже нахмурился. Очевидно, он понял, о чем говорил, по крайней мере частично. Томми выглядел застигнутым врасплох вопросом, и Таббо почувствовал, как ямка в его животе стала больше, пока он отвечал. Он потер кольцо на пальце, спрятанное под перчаткой, прежде чем снять его. Он протянул его на ладони и уставился на Томми: «Ты сказал, что в твоей семье ты носишь изумруды. Что твоя сестра и брат носят ожерелье и браслет, а ты носишь серьгу. Это была очередная ложь?» И, наконец, Томми, похоже, понял, о чем он говорил, почему он был расстроен, потому что бог встал прежде, чем он успел отреагировать, и он потянулся, сжимая руку Таббо вокруг кольца, словно боясь, что тот может его выбросить. «Нет!» — воскликнул он, и Таббо постарался не дрожать от тяжести за этим, от того, сколько правды он мог услышать в этом единственном слове. «Нет, нет, Таббо, я имел это в виду , когда отдал их тебе! Пр… — он сделал паузу и сглотнул, прежде чем протолкнуть его мимо, — Прайм, Прайм и XD оба носили изумруд, как и я, это был знак… богов в прошлом. Это был знак нашей семьи. Я отдал эти кольца тебе, потому что… потому что я вижу вас как свою семью! Как своих братьев!» Томми, казалось, снова боролся со слезами и глубоко вздохнул: «Я бы никогда не дал их вам, если бы видел в вас обоих просто еще одного Игрока». Таббо вздрогнул, когда он внезапно оказался перед ним, держа его за руки и выглядя таким искренним и отчаянно желающим, чтобы он ему поверил. «Так ты... ты действительно считаешь нас семьей». Ему просто нужно было подтверждение, ему нужно было услышать это снова, ему нужно было знать. «Да.» И он действительно звучал так, будто собирался заплакать. Он и выглядел так же. Таббо уставился на бога, на цветы, что росли в его волосах, на отчаяние в его глазах, даже на то, как его крылья были напряжены и распушены. Он ничего не знал об Элитрианском — или кем бы на самом деле ни был Томми — языке тела, но если это было похоже на авианское, то он знал, что говорит правду. «...Хорошо», — он сжал кольцо и позволил гневу выплеснуться наружу, — «тогда тебе нужно вести себя так, будто мы одна семья, и тебе нужно начать говорить нам правду». Ранбу подошел, когда он это сказал, и он только взглянул на него, прежде чем снова посмотреть на Томми. Он знал, что у Ранбу тоже будут вопросы, и он знал, что он должен был быть так же рад узнать, что их не обманул единственный человек, которого они впустили в свою жизнь за эти годы. «Ладно», — не колеблясь, сказал Томми и отступил назад. Он сделал глубокий вдох, задержал дыхание, затем выдохнул. «Спрашивай все, что хочешь, я скажу тебе правду». Так Таббо и сделал - Таббо сидел за стойкой, Ранбу рядом с ним, а Томми за стойкой. Они оба устроились на стульях и по очереди задавали вопросы, хотя больше всех говорил Таббо. Он не винил Ранбу за то, что тот был немного тише. Он уже ответил на большинство своих вопросов. Он узнал, что Томми на самом деле был Оверлордом, но он предпочитал, чтобы его называли просто Томми. Он, по-видимому, привязался к этому имени, потому что «его семья дала ему его». Таббо думал, что он подлизывается, потому что он все еще был зол, но он не стал его за это выговаривать. Он также узнал, что они были в месте под названием «Паб(е)», но, и Томми подчеркнул это, оно не писалось просто как «паб», несмотря на то, как оно произносилось. Нет, там была лишняя «е», а также несколько скобок. Видимо, это было потому, что Старый Галактический странно переводился на Галактический, а затем снова на Общий. Весело. О, а еще это был плавучий остров из легенд. В дополнение к «легенде о плавучем острове» Томми на самом деле спал здесь много лет, прежде чем встретил Таббо. Таббо удалось посмеяться над тем, что он наконец-то увидел дом Томми после всего этого времени. Он, по-видимому, не лгал, когда сказал, что у него есть дом, и он просто не может его туда отвезти. Он пообещал, что проведет им экскурсию по Паб(e) позже, когда все успокоится. Теперь настала очередь Ранбу задать вопрос. «Так что же произошло после того, как мы отключились? Ты просто, типа, появился, потому что мы были в опасности?» — задал этот вопрос Ранбу, лениво потягивая молоко, которое Томми только что приготовил для них. Зачем он это сделал? Никто из них не знал, но они не жаловались. Томми помедлил, услышав вопрос, а затем немного нахмурился. «Нет. Ну, да, я бы появился, если бы вы, ребята, были в опасности, но, но я даже не знал, что вы там, пока не появился». «Так ты просто собирался появиться как Бог? Зачем?» Таббо не понимал, почему Томми должен был появиться и выдать себя именно сейчас, после того как так долго скрывался. «Кто-то вызвал Визера». Увидев их замешательство, он пояснил: «Визер— это то, с чем вы, ребята, пытались бороться...» Таббо поморщился при этом напоминании. «Эта штука была чертовски болезненной». Томми фыркнул: «Уверен, что так и было. Визер... их больше не должны вызывать. Раньше, конечно, потому что магия была более распространена, но сейчас...» Он нахмурился, и у Таббо сложилось впечатление, что Шлатт здорово облажался, призвав его. «Игроки должны играть вместе, чтобы победить его, потому что это Моб Босс, но вы, ребята, не сможете этого сделать, если у вас больше нет магии. Я уверен, что тот, кто его вызвал, тоже умер. Так им и надо, тупица долбаный. Кто попытается призвать...» Он все еще говорил, но внезапно Таббо перестал слышать. Он сосредоточился на том, что сказал. Томми сказал, что тот, кто его вызвал, умер . «Он умер?» Томми прервали. «Кто?» «Тот, кто его вызвал, он мертв?» «Да? Я почти уверен, что это был этот парень Шлатт. Вот с кем Уил собирался сражаться до того, как это случилось. Парень, вероятно, погиб от взрыва-» «Ты уверен?» Туббо знал, что его слова прозвучали отчаянно и, возможно, немного грубо, когда он его перебил, но ему нужен был ответ. Ему нужно было знать. Ранбу смотрел на него с беспокойством, но ему было все равно. Однако он принял, когда они схватили его за руку и слегка сжали ее для утешения. «Туббо, что? Да, я , блядь, почти уверен, что он мертв-» «Томми, мне нужно знать, черт возьми, прямо сейчас, мертв Шлатт или нет!» — закричал он, и он старался не думать о том, как он ведет себя как Шлатт. Может быть, если он был мертв, он просто занял его место. Глаза бога расширились от замешательства, и он обменялся взглядом с Ранбу, прежде чем медленно поднять руку, чтобы, как он надеялся, проверить. Он уставился в пустоту на мгновение, а затем сказал: «... он мертв. Он должен быть в Лимбо прямо сейчас». И вот так напряжение в теле Таббо спало, и он обмяк. Даже если слово "Лимбо" заставило его кожу покрыться мурашками, а образ себя, смотрящего в зеркало, промелькнул в его голове, он не мог не почувствовать облегчения. «Хорошо». Ранбу запел и обнял его, притянув ближе, и Таббо позволил этому случиться. Он был слишком уставшим, чтобы протестовать против утешения в любом случае. Его гнев и отчаяние заставили его почувствовать себя пустой оболочкой, и ему определенно нужно было хорошенько вздремнуть, прежде чем он сможет как следует все это переварить. «Все в порядке», — нежно проворковали они. Обычно он огрызался на их слова, когда был так взволнован, особенно из-за Шлатта, но сейчас он не мог заставить себя. Шлатт был мертв. Он никогда не думал, что умрет, но теперь, когда он это сделал, он не мог не позволить себе разрыдаться. Черт, он был мертв, и он и Квакити наконец-то были свободны. Он не мог дождаться, чтобы рассказать ему. «Ты... знал его?» — спросил Томми, ясно видя его слезы. «Ты поэтому там был...?» «... Он был моим отцом», — ответил он после паузы. Он сгорбился и положил голову на стойку, скрывая от них свои слезы, хотя Томми уже видел их. По крайней мере, он был достаточно вежлив, чтобы ничего о них не сказать. «Он был своего рода куском дерьма. Когда я услышал, что его нет, я хотел пойти и убить его сам, но его не было, когда мы появились. Потом я хотел убить этого... этого Визера, но тогда он чуть не убил меня вместо этого...» Он пожал плечами и взглянул на свои крылья на стойке, нахмурившись. Ему придется их переделать. Шлатт действительно только что разрушил все, что любил, не так ли? По крайней мере, теперь он ушел навсегда. Томми моргнул и задумчиво наклонил голову. Что-то мелькнуло в его глазах, что-то темное. «Да?» — спросил он, голосом намеренно без эмоций. Таббо вспомнил, как он делал что-то похожее, когда однажды столкнулся с ним за убийство тех грабителей, которые причинили боль Ранбу. «Но-! Но он уже мертв, так что- так что это не имеет значения». Он добавил, потому что не был уверен, что Томми просто не вернет человека к жизни (он мог это сделать? Он был Богом), просто чтобы навредить ему за то, что он навредил им. Он не знал, почему он почти защищал Шлатта от пыток после того, что он сделал с ним и Квакити. Может быть, потому что он хотел быть лучше его. Может быть, потому что он просто хотел, чтобы все закончилось, чтобы он мог получить то, чего заслуживал. В любом случае, он не хотел, чтобы Томми сделал что-то глупое. Томми вырвался из этого состояния и немного рассмеялся. Это прозвучало пусто, как и во время той стычки. «Да, да. Он уже мертв». По какой-то причине Таббо чувствовал, что если он не был им раньше, то теперь он определенно будет им. Он не мог не улыбнуться при этой мысли. Томми был... он все еще был настолько очевидно тем Томми, которого он знал раньше. Он много лгал, теперь он это знал, но Таббо не думал, что он когда-либо скрывал себя от них. И этого было достаточно, чтобы он продолжал задавать вопросы. Этого было достаточно, чтобы он дал себе шанс проявить себя перед ними. - Показывали новости. Это не редкость, это были новости, в конце концов, их смотрело множество людей, но шокировало то, что было в новостях. Сначала появились сообщения о побеге Шлатта из тюрьмы, а вместе с ними и прямая трансляция с вертолетов, сообщавших об этом, чтобы держать людей в курсе. Затем появились герои, которые налетели — в буквальном смысле, в случае с Ангелом— чтобы спасти положение. Сначала они, казалось, держали все под контролем! Ангел работал над освобождением заложников, и можно было увидеть, как он увозил их из непосредственной близости в более безопасное место, в то время как Блэйд и Сирена работали вместе, чтобы отвлечь злодея. Так обычно все и происходило, и это было хорошо! …Все это продолжалось до тех пор, пока не схватили Сирену. Они были слишком далеко, чтобы расслышать, что говорили герои или злодей, но было ясно, что они были недовольны друг другом. Те, кто бывал здесь, когда Шлатт еще был у власти, уже могли догадаться, о чем он говорил, особенно Блейду. Все могли наблюдать, как он насмехался и беспечно угрожал Сирене, а Сирена даже не вздрогнул. Его держали, но он не пытался вырваться. Некоторые были озадачены тем, почему Сирена не боролся, но те, кто знал о силе Шлатта, либо увидев ее своими глазами, либо услышав о ней, знали, что он, вероятно, не хотел этого. И в этом-то и была проблема, не так ли? Сирена не хотел убегать, и это привело к беспорядку, который последовал. Блэйд положил череп на беспорядок темноты, который Шлатт устроил до их прибытия, а затем произошел взрыв. Камеры на несколько секунд отключились, и в студии раздались крики, пока новостники пытались связаться со своими съемочными группами. Когда они вернулись в сеть, им не нужно было находиться близко, чтобы услышать крики, которые раздавались от Блэйда и Сирены внизу. Но это был краткий обзор, и поэтому лента быстро переключилась на другую часть, часть, где появились Лета и Дедал. Были комментарии об отсутствии Икара с ними и некоторые смутные предположения о том, где он мог быть. Казалось, что дела идут на лад, они спасли Сирену и Блэйда от странного зверя, который появился и напал на них, а Дедал умело уклонялся от атак и отвлекал внимание! …А потом Дедал пошел ко дну, а потом и Лета, а потом... Был еще один монтаж, только слабые звуки крика, пробивающиеся перед следующей сценой. На этот раз, это было для того, чтобы увидеть кого-то, кого большинство не узнало поначалу. Ключевые слова - сначала. Оверлорд направился прямо к ланчевателям и, казалось, притянул их к себе, держа почти нежно, но когда Он отстранился... они исчезли. Можно было увидеть, как он снова огляделся, прежде чем заметить героев на земле, которых зверь собирался снова ранить, удар, который, скорее всего, убьет их, когда раздался другой голос. Им не нужно было находиться близко к источнику, чтобы все услышали его, потому что он звучал повсюду. «СТОП!» — приказал голос, и все подчинились. Даже через запись голос имел силу, силу и эхо, которые заставляли вас подчиняться ему безоговорочно. Все звуки, казалось, утонули, все замерло, кроме того, как зверь ударил по Оверлорду, а затем Он сделал что-то похожее с героями, как он сделал с ланчевателями. Он сделал что-то, и между одной секундой и следующей они исчезли, а затем бог взял меч. А потом зверь умер. Ему хватило одного удара, чтобы он рухнул, словно карточный домик. Что-то упало, и Оверворлд бросил это на землю с чем-то, похожим на гнев или отвращение, а затем Он исчез. В сообщениях говорится, что после исчезновения Оверлорда было отправлено больше героев, чтобы разобраться со всем этим, и они нашли Ангела, наполовину зарытого в обломки, хотя Сирена и Блейд нигде не были найдены. Было получено сообщение, что они сейчас в безопасности в башне героев, но на данный момент у них нет никаких подтверждений. На данный момент вся территория боя была изолирована героями, и исследователи будут изучать все, что осталось. Люди гадают, почему Оверворлд появился сейчас и почему он сразу же отправился к ланчевателям. Были предположения о том, что он сделал с ланчетвалеями и что он сделал с героями. На данный момент всем было известно лишь несколько очевидных вещей: зверь был убит, Шлатт, как предполагается, мертв, а Оверворлд вернулся... Томми насмехался над драматизмом репортеров, закатывая глаза и пользуясь случаем, чтобы взглянуть на своих соседей по комнате. Они все сидели вместе на диване, ноги Таббо лежали на коленях Ранбу, а Томми присоединился, положив свои ноги на ноги Таббо. У каждого была миска супа, который приготовил Томми - он наконец-то получил возможность объяснить, почему он, черт возьми, не умеет готовить, и это не потому, что он был плохим! Он даже показал себя с супом! - и они просто... сидели вместе и ужинали. И смотрел новости, чтобы Таббо мог посмеяться над смертью Шлатта. Это было почти нормально! Почти, потому что теперь они знали, что он Оверлорд, а он все еще не привык к этому. Они поймали его на том, что он несколько раз за последние пару дней спотыкался, когда он что-то говорил, останавливался, а потом начинал лгать, а потом снова останавливался, потому что ему больше не нужно было лгать... Ему просто требовалось время, чтобы привыкнуть к тому, что ему не нужно было лгать, он мог сказать им правду и фактически впустить их. Это заняло время, но это нормально. Все было хорошо. Единственное, что действительно имело для него значение, это то, что они не выгнали его и не послали на хер. Он мог смириться с тем, что они злятся и ведут себя с ним немного высокомерно, он мог смириться с этим. С чем он не мог смириться, так это с тем, что они, возможно, его ненавидят. Несколько желтых роз и розовых камелий цвели в его волосах, и ему было немного неловко видеть, как они растут в волосах Таббо и Ранбу. Они оба посмотрели на него из-за этого, и Таббо немного рассмеялся: «Думаешь о нас, Босс?» Он покраснел и вздохнул: «Я просто... я просто думаю о том, как я рад, что ты не послал меня на хер, когда узнал». Ранбу охнул и погладил розу в волосах, а затем неловко похлопал Томми по ноге. «Томми... Мы бы не сказали тебе просто... просто «отвали». «Да ладно, хотя бы скажи это в точности так, как я тебе, трус...» «Я так и сде-» «Нет, ты этого не сделал! Я сказал "Иди на хер", ты сказал "отвали". Это другое!» «О Боже», — простонал он, затем остановился и снова застонал, потому что знал, что сейчас произойдет. Он уже пару раз ударил его этим за последние пару дней, и он не собирался останавливаться в ближайшее время. Томми рассмеялся и нагло ухмыльнулся ему: «Да, Ранбу, мой любимый?» «Я передумал, я хочу, чтобы он ушел, Таббо...» И это вызвало между ними мини-драку, которая была игривой, а не злой, и которая заставила всех хихикать, когда все закончилось, а не плакать. Туббо подбадривал их, скандируя «драка, драка, драка», как будто это была школьная драка на кулаках, а не спор между ними, но в конце концов они успокоились, и Томми вздохнул. «Но я серьезно, вам не обязательно было держать меня рядом, я бы понял...» Он начал, потому что он бы понял. Если бы они не хотели его рядом, он бы ушел. «Нет. Неа. Мы уже проходили через это», и они это проходили, но он все еще чувствовал себя немного виноватым из-за этого, «Ты облажался, но теперь ты останешься с нами до самой смерти, Боссмен. Ты тот ублюдок, который назвал нас семьей в первую очередь, теперь ты хочешь от нас избавиться». Это правда. Он проворчал и вздохнул, откинувшись немного назад и отхлебнув супа. «Да, да, я понял», — он действительно понял. «Но мне позволено радоваться этому». Томми чувствовал, что он заслуживает счастья от того, что у него все еще есть семья. После потери последнего, как он это сделал, он мог только радоваться, что на этот раз он не опоздал. Им еще многое предстояло наладить, и ему еще многое нужно было вернуть, но теперь у него было время сделать это, и это было больше, чем раньше. Этого было достаточно для Таббо и Ранбу, и этого было достаточно для него.